aar Царство Сонгай

[Carrachiolla 5,644]

   От автора

 

   За то время что я провел на форуме в данном разделе, мне довелось прочесть немало действительно крутых ААРов. При этом мне постоянно хотелось создать что-то похожее, нечто такое же сильное и захватывающее. Некоторое время назад мне все же удалось собрать волю в кулак и засесть за писанину. Откровенно говоря, до этого была пара попыток накрапать что-нибудь этакое, но до чего-то серьезного дело так и не дошло, поэтому надеюсь на этот раз муза (или хотя бы тупое упрямство) меня не оставит, и я смогу завершить данный репорт. Каких-то особых иллюзий по поводу качества своего первого ААРа не питаю, писательским скиллом я не вышел, но все же постараюсь более-менее интересно описать партию, которая задумывалась мною довольно давно (вдохновлялся я знакомым всем ААРом «Черный Капитал»), в нем не будет ничего особенно выдающегося, единственное я приложу все усилия чтобы все же дописать его до конца, тем более цели перед собой я поставил относительно простые, и сыграв пару пробных партий, думаю что готов совершать описательный подвиг. Но для начала несколько слов о регионе отчета.

  

   Для людей западной формации в массе своей история Африки не представляет большого интереса, за исключением может разве что Северной Африки, и периода колонизации европейцами, то есть тех периодов, когда в истории Африки появляются белые люди. И я не исключение. Мне, к примеру, интересно изучать историю западной Европы, разглядывать под разными углами политические и военные конфликты различных европейских стран, но вот черная Африка всегда была для меня загадкой, которую не особо тянуло разгадывать. Чем отличается воин этого африканского государства, от воина из того, расклад сил в ту или иную эпоху, династические заморочки, даже имена африканских лидеров, все это при малейшей попытке изучения сливается в моей голове в жуткую мешанину, и более-менее отличая француза от итальянца или испанца, я не отличу нигерийца от зулуса или сомалийца. Но, тем не менее, во-первых репорт по Западной Африке нечастый гость на форуме, точнее есть всего один (зато золотой, и быть может подобное соседство будет моему отчету на пользу), а во-вторых новое дополнение завезло в Западную Африку много вкусностей, которые оживляют раньше в общем-то скучный сектор карты. Писать ААР начинаю с вполне себе профанским багажом знаний о регионе, но некоторые источники по истории страны отчета я краем глаза проштудировал, чтобы не получилась совсем уж фантастика, так что после короткой исторической справки и вступления, начнем собственно сам репорт.

 

 

 

Спойлер

Версия игры 3.0.0.

Ironman: да.

Дополнения: все.

Сложность: normal.

Стартовая дата: 1337 г. н.э., Высокое Средневековье.

Персонаж: ши Бар Кайна Анкаби Сонни, наместник Сонгая, вассал манса Мали.

Модификации: пара косметических правок в файлах, не более.

 

 

Спойлер

Пандемии: исторически

Эпидемии: редкие

Почитатели дьявола: выкл

Тюркские завоеватели: исторически

Монголы: исторически

Ацтеки: выкл

Придуманные семьи: вкл (только ИИ)

Эксклавы: ограничены (морской путь)

Тайные религиозные культы: выкл

Дрейф де-юре границ: выкл

Оборонительные пакты: выкл

Матрилинейные браки: выкл

Гендерное равенство: исторически

Реформация язычества: выкл

Возрождение эллинизма: выкл

Дипломатический радиус: ограничен.

Династические названия государств: выкл

Крестовые походы Детей и Пастушков: выкл

Особенности беременности: выкл

 

 

Спойлер

   Обычно никто не лепит, да и помогает как я слышал в случае чего слабо(никак), но пусть будет.

   

   "Предупреждение. Лица, которые пытаются найти в этом повествовании мотив, будут отданы под суд; лица, которые попытаются найти в нем мораль, будут сосланы; лица, которые попытаются найти в нем сюжет, будут расстреляны". По приказу автора Генерал-губернатором, начальником артиллерийского управления (подписано). (c) Марк Твен

   

   Данный послеигровой отчет не несет в себе намерения оскорбить чьи-либо религиозные, моральные и/или этические чувства, если же содержание данного ААРа каким либо-образом оскорбляет Вас, автор заранее просит у Вас прощения за нанесенное оскорбление и просит немедленно закрыть данную тему. Все события в данном ААРе вымышленные, любое сходство с реальными событиями случайно, все ниже сказанное является художественным вымыслом, автор снимает с себя ответственность за причиненный ААРом вред.

 

 

Спойлер

  По ограничениям: практически никаких, разве что не использовать особенно злостные эксплоиты.

 

  А цели следующие:

 

- Расширить свое влияние на землях господина и освободится от него ✅. [Done]

- Создать королевство Сонгай ✅. [Done]

- Создать империю Сонгай✅. [Done]

- Стать халифом (любого толка). (* доп. цель) ✅. [Done]

- Захватить весь континент. (*доп цель) ✅. [Done]

   * Не обязательно к выполнению.

 

 

Спойлер

   Основанием для империи  Гао послужило небольшое царство, существовавшее по легендарным сведениям с IX в. в области Гао. О ранней истории сонгаев, ассимилировавших обитавшие в долине реки Нигер и более слабые в военном отношении народности сорко, гов и до, известно мало. Старейшая династия сонгаев, правители которой носили титул «малик», известна лишь по надгробным камням из древнего захоронения в деревне Саней близ Гао. История следующей династии — За, или Зува — в мусульманских источниках возводилась к йеменскому арабу по имени За Алиамена, который по легенде убил священную рыбу, почитаемую народами сорко и габиби. К этому времени, пока на западе процветала золотоносная империя Гана, кланы сонгаев установили контроль над торговыми путями и обосновались в Гао, создав здесь небольшое царство. В XI веке местный правитель Диа (За) Коссой принял ислам и на протяжении последующих 300 лет его преемникам удалось распространить свою власть на большую часть территории современного Мали.

 

   К рубежу XIII и XIV веков соседняя средневековая империя Мали покорила Сонгай, который оставался вассальным государством более полувека (когда Ибн Баттута посещал Гао в 1353 году, город принадлежал Мали), пока не стал независимым при Сулейман-Маре, хотя дань продолжал выплачивать до 1430-х годов. На тот момент династию Зува в Гао сменила новая, чей династический титул звучал «ши» (предп. «колдун»). Ши Сулейман Дама около 1460 года захватил область Мему, длительное время считавшуюся частью империи Мали.

  

   Создателем Сонгайской империи выступил преемник Сулеймана Дама – сонни (ши) Али Бер, который между 1464 и 1492 годами значительно расширил границы государства, используя кавалерию и речной флот. Он активно воевал с народами моси и фульбе, выбил туарегов из Тимбукту (1468-1469), произведя затем массовые гонения на сотрудничавшую с туарегами мусульманскую верхушку (спасаясь от них, ее представители бежали в Валату, Али Бер собирался дорыть туда канал, чтобы вторгнуться водным путем, но в итоге оставил данную затею) и после семилетней осады овладел городом (1468-1475). Во время его правления Сонгай превзошел Мали, которое впоследствии вошло в состав империи Сонгай.

 

   Его сын Абубакар, или сонни (ши) Бару, не мог поддержать равновесия между интересами скотоводов-язычников и исламского купечества и, согласно устной традиции, был свергнут в 1493 году вождём племени сонинке, набожным мусульманином и военачальником в армии Али Бера, Мухаммедом Туре, прозванном Аскией, что по одной из версий означает «узурпатор» (со временем прозвище превратилось в родовой титул его династии). Во время долгого правления Аскии Мухаммеда, прозванного Великим (1493 -1528), империя достигла вершины своего могущества: на западе ей подчинялись бывшие земли империи Мали, а на востоке - туарегский султанат Агадес. Политика Аскии Мухаммеда привела к быстрому расширению торговли с Европой и Азией, созданию школ, а ислам стал неотъемлемой частью империи. Сам правитель в 1495 году совершил паломничество в Мекку. Мухаммед I создал бюрократический аппарат для эффективного управления империей и сбора налогов, провёл реформы в аграрной и военной политике. Однако у правителя возникли проблемы с престолонаследием у него, по разным сведениям, было от 37 до 471 детей. В 1528/1529 70-летний Мухаммед Аския, был свергнут собственным сыном Аскией Мусой, ослеплен, лишен престола и умер десятилетие спустя.

 

   

   Вступление

  

   « - Мужайтесь гордые народы великого султаната Мали! Вчера мы лишились нашего дорогого вождя, да спит он спокойно, султана Мусы Кейта! Не было прежде у Мали более грозного владыки, его знала и боялась вся Африка, его богатству и власти завидовали все сильные мира сего, посетить его страну стремились ученые мужи со всего света. Но увы! Преклонный возраст и жестокая болезнь свели его в могилу и сейчас Пророк ведет его по мосту над гееной, ибо не было на земле Африки мужа праведнее его, он строил мечети и медресе, щедро давал деньги ученым богословам, и был он Мечом Веры, и Щитом Её среди государей этой части света. Манс Муса был благочестивым и мудрым правителем, и мы многое потеряли с его смертью. Горе нам! Ибо с севера снова надвигаются племена неистовых туарегов и берберов дабы поживится сокровищами нашей страны, султан Магриба с завистью посматривает через Великую Пустыню в сторону богатого Одагаста, а воинственные сонгаи некогда верно служившие мансу, ныне строптиво поднимают голову, возмечтав освободится и захватить Дженне и Томбукту! Горе нам, ибо страна овдовела в этот черный день, а царевич Маган, ставший мансом вместо своего отца, человек слабый и ограниченный, ему суждено стать пешкой в руках своевольных наместников, раздирающих страну на куски и набивающих свои карманы ее богатствами. Скоро измельчает некогда грозная султанская гвардия и осмелев, они захватят власть в стране, не замечая, что сами рубят сук на котором сидят, а когда поймут, то будет поздно, ибо стены наших великих городов падут под ударами иноземцев, народ наш закабалят, улемов и факихов подвергнут гонениям, а на трон усядется торжествующий узурпатор. И о некогда великом Мали все забудут …»

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

Спойлер

Пролог. Слово автора

 

• Вступление

 

Часть I. Годы ши Бара Кайна Анкаби Сонни

 

• Глава I. Человек который служит
• Глава II. Человек которому служат

 

Часть II. Годы ши Мусы Сонни

 

• Глава I. Лев Пустыни
• Глава II. Лев Саванны

 

Часть III. Годы ши Канафы Сонни и ши Бера Сонни

 

• Глава I. Кроткий Канафа
• Глава II. Бешеный Бер

 

Часть IV. Годы аскии Данкатаи Сонни

 

• Глава I. Королевство Реки и Пустыни
• Глава II. Империя золота и соли

 

Часть V. Годы халифа Усмана Сонни

 

• Глава I. Агатовый аския
• Глава II. Черный халиф

 

Эпилог. На пороге перемен

 

• Халиф сонгайский говорит
• Тени грядущего

 

 

Спойлер

Правда он весит почти гиг, зато все пронумеровано и рассовано по папкам. Гугль диск.

 

Изменено 03.05.2019, 20:35:21 пользователем Carrachiolla

[Carrachiolla 5,644]

Глава II. Черный халиф

 

 

Однажды аския шел со своей свитой, пока не пришел к обширному оазису между Александрией и Каиром, и заночевал он там со своим отрядом. И когда ночь дошла до половины, альфа Салих Дьявара вышел один, дабы совершить в одиночестве дополнительные молитвы, как вдруг он услышал громкие голоса. Альфа направился в сторону голосов, и когда приблизился к ним, то увидел, что то были светильники, а вокруг них – талибы из джиннов, читающие Коран. Он обошел вокруг них – а они оказались спутниками Шамхаруша-джинна. Вместе с Шамхарушем они возвращались из хаджа, и он находился в середине их, а вокруг него джинны-талибы читали Коран. Альфа Салих Дьявара пошел в его сторону, подошел и приветствовал его мусульманским приветствием и пожал ему руку. А собрание стало приветствовать альфу и пожимать ему руку. Голоса из-за этого стали громче, и их услышал альфа Мухаммед Таль, а он вышел для дополнительных молитв. Он узнал среди голосов голос альфы Салиха Дьявара и испугался, что альфа Салих Дьявара повздорил с кем-нибудь из свиты аскии Мухаммеда. Он направился в их сторону, но когда подошел, то обнаружил их – группу Шамхаруша-джинна и альфу Салиха Дьявара около Шамхаруша, задающего тому вопросы. Он подошел, приветствовал Шамхаруша и его компанию и сел, чтобы с ними побеседовать. А в то время как они находились в подобном состоянии, вышел Муса, сын Салиха Дьявара, – он в то время был шестилетним мальчиком, услышал голос своего отца и направился на голос. Он подошел к ним, нашел отца и альфу Мухаммеда Таля среди джиннов группы Шамхаруша-джинна, и сел подле отца своего. И сказал Шамхаруш обоим факихам: “Кто вы?" Они ответили: “Мы – из людей повелителя верующих аскии Мухаммеда: он отправился в хадж и мы вместе с ним!" Шамхаруш восхвалил Дьявару и сказал: “Воистину, аския Мухаммед – праведный человек. Слышал я, как говорил пророк, да благословит его Аллах и да приветствует: "Халифов всего двенадцать, все они из курейшитов". Я полагаю, что из их числа десять уже миновали и остались двое: может быть, он одиннадцатый, а последний из них придет в тринадцатом веке. А пророк, да благословит его Аллах и да приветствует, рассказал мне, что я буду жить до девятого века и встречусь с одиннадцатым из халифов. Он рассудит джиннов с людьми, и тогда я встречусь со смертью..." Они его спросили: “А ты видел пророка, да благословит его Аллах и да приветствует?" И ответил он: “Да, и я учился у него!".

«История искателя рассказов о странах, армиях и знатных людях», Махмуд Кати

 

*    *    *

 

 

   … В 26-ой день месяца шаабана, 815 года хиджры, весь огромный султанат сонгаев, а вместе с ним и весь исламский мир вошел в новую эпоху. Закончилось время мирских султанатов и эмиратов, когда халифы были марионетками их владык, требования которых они послушно выполняли, служа лишь средством придания законности правления того или иного государя. В Мекке, в торжественной атмосфере прошла церемония интронации Усмана ибн Данктая Сонни, великого аскии Сонгая, исмаилитским халифом, наместником наследника Низара аль-Мустафы, известного как скрытый имам. Конечно многие его единоверцы понимали, что Усман опирается при этом больше на военную силу, чем на свой религиозный авторитет, поскольку хоть и будучи хаджи, он тем не менее не являлся ни знаменитым богословом, ни тем более аятоллой, а еще больше вопросов вызывал цвет его кожи и происхождение (несмотря на утверждение Усмана о том что одна из его бабок была из курейш), однако многие простые верующие радовались тому что наконец-то появился тот, кто поставит точку в распрях между мусульманами и поведет их на войну с неверными. К большому сожалению аскии-халифу в первые же недели своего правления пришлось прибегнуть к вынужденной мере: начать переговоры с крестоносцами о мире. Ни дав ни одного сражения, Усман предложил наиболее вменяемой группе крестоносцев оставить за ними те крепости, которые они уже взяли и вдобавок, отдать под их власть так и не взятый ими Иерусалим и большую часть Палестины. Конечно радикальное крыло крестоносцев попыталось воспрепятствовать переговорам с сарацинами, однако таковых рыцарей было в меньшинстве, значительное же их число, уже успев вкусить прелестей Святой Земли, с радостью ухватилось за эту возможность. Говорят, после того как открылись врата Священного Града, он горел семь дней и семь ночей, а по его улицам носились пьяные от крови и вина святые войны Христовы, убивая его жителей, грабя дома и насилуя женщин тех несчастных, что не смогли достаточно надежно спрятаться от них. После резни повторившей события первого Крестового похода, посреди тишины опустившейся на истерзанный город, предводители крестоносцев, и так несметно обогатившиеся за последние дни, чуть не поубивали друг друга, пытаясь решить кому же из них быть королем иерусалимским. Наконец, следуя мудрому совету, высказанному одним из наиболее именитых крестоносцев, герцогом астурийским Алонсо, было решено поднести корону германской принцессе Вальпурге фон Виттельсбах, чтобы-де при слабой женщине быть самовластными сеньорами в своих областях, при дележке которых впоследствии случаи смертоубийства в рядах крестоносцев все же случились. Многие конечно восприняли данное решение аскии-халифа как слабость, по мнению большинства, Усману следовало бы сражаться за священный для всех мусульман город до последней капли крови, но правда была в том что Усман не желал терять людей в бессмысленной для него войне, чтобы отстоять славящийся своей непокорностью Иерусалим. С другой стороны обретение христианами Иерусалима ожидаемо внесло бы раскол в христианский лагерь, который в свою очередь дал бы Усману передышку и возможность закончить войны на юге. Что и случилось, британские дворяне и так недовольные поддержкой, оказываемой немцами французам в их борьбе за независимость, теперь начали грозиться Папе, что если тот не снимет интердикт с их короля, они поднимут вопрос о создании собственной, англиканской церкви, проект которой уже давно вынашивался в среде английского нобилитета.

 

Спойлер

 

 

 

 

 

   Усман же в это время спокойно продолжал воевать на юге, применяя к слову сказать и здесь свои знаменитые разведывательные отряды, отозванные им из Каира. К июню 1413 года пала аксумская цитадель Адва, в июле десять тысяч халифских войск разгромили недавно переправившихся через Мандеб йеменцев при Беренисе, и уже в декабре очистив от противника весь регион, и заняв полностью все укрепления Аксума, Усман отправил Мураду Исмаили ультиматум, на который тому, не имея теперь даже возможности переправиться через контролируемый египетским флотом Мандеб, пришлось униженно пойти, и передать под власть халифа свои африканские земли. Вернувшись в Каир, аския-халиф тут же начинает новую войну: он объявляет против короля Альфонсо VI Арагонского, Великий Джихад за Магриб, как за исконно мусульманскую землю и призывает всех правоверных присоединиться к нему, обещая каждому вступившему в ряды халифской армии прощение грехов и гарантированное место в раю среди девственниц-гурий. В это время Красное море посетила флотилия громадных кораблей диковинной конструкции, каждый из которых вмещал по нескольку тысяч человек. Что интересно их адмирал по имени Чжэнь Хэ, сам являясь мусульманином, завернул туда лишь для того чтобы посетить с паломничеством Мекку. Однако узнав местные новости, он посетил Каир, где встретился с аскией-халифом. В беседе с Усманом, Чжэнь Хэ рассказал, что он сам и его команда происходит из далекой поднебесной империи, родины шелка, которой правит сам Сын Неба и предложил халифу перейти под его покровительство, приняв в знак символического подчинения желтый зонтик. Усман вежливо отказался, спокойно объяснив адмиралу, что как глава правоверных он может подчиняться только Аллаху. Чжэнь Хэ, зная из слухов историю халифов рода Аббаса, лишь усмехнулся, но продолжать уговоры не стал, сменив тему беседы на торговлю. В результате чего был намечен проект совместного китайско-сонгайского антипиратского соглашения, призванного очистить Индский океан от этого бича купечества.

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Спойлер

 

 

 

   Впрочем эта встреча была лишь маленьким оазисом среди бесконечных песчинок военных забот, обрушившихся на Усмана, которому мало того что надо было организовать передвижение войск на войну в Магриб, и их снабжение, так еще и одновременно с этим таким образом вести дипломатию с христианскими владыками, чтобы хотя бы часть из них отказалась от мысли поддержать Альфонсо Арагонского против Сонгая. Пытаясь сбросить напряжение и усталость, Усман прибегает к принятому в ордене ритуальному курению хашишийа. Однако видения посетившие под действием наркотика его одурманенный разум, оставили после себя настолько гнетущие воспоминания, что Усман несколько подрастерял веру в себя и затеянное им предприятие. Тем не менее останавливаться было поздно, маховик военной машины сонгайского халифата был раскручен на полную мощность и неисчислимые рати уже вовсю маршировали в сторону Магриба, вместе с ними же выдвинулся и аския-халиф. Разбив в июле 1414 года крупное войско христиан, ядро которого составили рыцари священного ордена Калатравы при Орании, Усман начал методично занимать арагонские крепости, причем местное, по большей части мусульманское население с радость приветствовало приход своих единоверцев. Усман, в перерывах между боями усердно штудируя Коран, успевает заслужить немалое уважение сопровождающих его факихов своей набожностью и мудростью. И насколько же низко было народное уважение к нему после сдачи Иерусалима, настолько же оно выросло в эти дни, некоторые и вовсе начинают сравнивать чернокожего халифа со знаменитым Салах-ад-Дином, и называют его Воином Веры. В январе 1415 года, во время осады главного оплота арагонцев в регионе, укрепленного Феса, к Усману подошел его старший брат Хин и попросил отпустить в путешествие на восток по семейным делам. Усман согласился, однако позже он узнал что Хин вступил в ряды суннитского мистического ордена воинов-бекташиев. Впрочем между братьями и раньше уже были размолвки на религиозной почве, в стране которая массово начинала исповедовать исмаилитский толк ислама, Хин оставался одним из истово убежденных суннитов, и в конце концов видимо решил порвать все связи со своим братом, которого считал нечестивцем и еретиком. Вскоре сдался Фес, а за ним пала Инфа и войска халифата приступили к штурму городских и храмовых кварталов, которые сдавались один за другим, не выдержав вражеского натиска. В июне 1415 года наследник погибшего в бою Альфонса Арагонского, Рожер был вынужден смирится с потерей своих магрибских владений и заключить с халифом мир, оставляя таким образом за собой лишь арагонский Тунис, захваченный в свое время у Ибицы Освободителя. Успеху же Великий джихад был обязан далеко не в последнюю очередь крайне вялой поддержке остальных христиан, поскольку Усману удалось настроить их правителей против Арагона, который в результате поддержала лишь Генуэзская Республика, имевшая в Магрибе города и значительные торговые преференции, да святой орден рыцарей Калатравы, так же имевший в Магрибе замки и большое командорство. К слову сказать генуэзцы хоть и лишились своих льгот, но города милостью аскии-халифа сохранили, также и рыцари Калатравы получили возможность оставить какие-то из своих замков, хотя командорство держать на землях Магриба Усман им запретил. Так халифу Усману удалось вновь поднять свой военный престиж, сильно упавший после сдачи им Иерусалима и Палестины.

 

Спойлер

 

 

 

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

 

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Спойлер

 

 

 

 

   Однако Усман на этом не успокоился и вскорости он объявляет королю Кастилии и Леона, Нуньо де ла Серда войну за его африканские владения, прекрасно зная что Кастилия в данный момент воюет с Британским королевством и мало кто рискнет протянуть руку помощи кастильцам из опасения вызвать гнев Альбиона. Возмужавший тем временем царевич Дауд совершенно разочаровывает своего отца проявляя такие нелицеприятные качества как жестокость, лень и расточительство. Довольно тучный, неопрятный и разбалованный придворными лизоблюдами, он тем не менее почитает себя вторым Александром Македонским, и явно ждет не дождется смерти отца чтобы взять власть в свои руки. К его несчастью Усман прознал про честолюбивые замыслы юноши и с этого момента его судьба была решена. Однажды вечером, во время устроенной Даудом веселой пирушки с вином и мальчиками в кругу собутыльников, в комнату вошла личная халифская стража во главе с огромным черным евнухом Акбаром и увела его, дабы он предстал пред лицом отца. После короткого обвинения и приговора вынесенного Усманом, Акбар лично задушил царевича Дауда на глазах у халифа красным шелковым шнуром. Так наследником огромного сонгайского халифата стал восьмилетний царевич Исмаил, а Усмана перестала мучить тяжелая хандра, связанная с беспокойством о том, что страна, когда придет его время умирать, попадет в руки такого бестолкового правителя как Дауд. По всей видимости, несмотря на народную любовь, некоторым людям в стране не нравилось видеть халифа Усмана живым. Его агенты донесли ему о том, что готовится тщательно спланированное покушение на его жизнь, однако ни узнать план в деталях, ни проникнуть во внутренний круг заговорщиков осведомителям халифа, несмотря на всю свою разветвленность и поддержку ордена исмаилитов, не удалось. Сам Усман решает быть осторожнее, хотя и одновременно с этим планирует заговор с целью устранения Рожера Арагонского, сына Альфонсо VI, весьма талантливого военачальника и просто устрашающего воина, говорят что Рожер на огромной ломовой лошади, поскольку никакая другая не могла выдержать вес этого великана в полном воинском облачении, чуть ли не в одиночку мог сокрушать боевые порядки противника, для того чтобы затем в устроенный им разлом устремлялась его подотставшая свита. И вот это-то король-вояка начал продвигать среди остальных иберийских владык проект нового крестового похода на Магриб, дабы отбить его у сарацин, и даже успел сделать некоторые подвижки в плане убеждения Папы Римского провозгласить его. К счастью параллельно успехам на тунисском фронте покушение на него прекрасно удается, и Рожер, который осматривал укрепления в арагонском Тунисе, дабы достойно подготовить их к войне с Сонгаем, погибает разбившись насмерть о землю. Никто так и не понял почему король упал с башни, да многие арагонские дворяне и не хотели этого знать, рассчитывая разгуляться вовсю при занявшем трон несовершеннолетнем брате Рожера, Гуифри, уже получившем прозвище Бледный Принц за свою хилость и болезненность.

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

 

Спойлер

 

 

 

 

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   7 июля 1416 года ко двору аскии-халифа в Каире прибывает знаменитый магрибинский ученый и путешественник Ибн Батутта, дабы описать нравы и обычаи царящие в Египте при сонгаях. Усман дает ему полную свободу ходить где вздумается и спрашивать что хочет, щедро одаривает его, и сам хорошо проводит время, расспрашивая Батутту о тех землях в которых тот побывал и какие народы наблюдал. Воистину чуть ли не весь земной круг исходил Батутта! К сожалению вскоре военные заботы вновь отвлекают халифа от приятных бесед с ученым, с которым Усман успел уже сильно сдружится. Кастильцев тем временем поддерживает все больше людей и помимо рыцарей Калатравы, Госпитальеров и рыцарей Сантьяго, уже выступивших на стороне Кастилии вместе с далеким ирландским вождем, на защиту кастильского Туниса против Сонгая встает Арагон. Регентский совет, в который входили многие гранды имевшие обширные имения в арагонском Тунисе, не желая терять их решили поддержать Кастилию. К антисонгайской коалиции тут же присоединилась Генуя, вызвавшаяся обеспечить доставку войск в Африку и их снабжение. Впрочем, непонятно на что надеялись лидеры коалиции, противостоять огромным халифским ордам, костяк которых составляли ветераны Великой армии, да еще и под руководством человека сокрушившего мамлюкский султанат было просто нереально. Замки кастильцев сдаются один за другим, а все экспедиции отряжаемые из Иберии, неизменно заканчиваются трагедией, ввиду своей малочисленности и плохой организованности. В это время представители торговых гильдий Сонгая пожаловались Усману на венецианских купцов, в связи с тем, что те прибегают к всяческим недобросовестным уловкам и жульничеству. Усман дает им добро на то чтобы они организовали толпу для разрушения крупной торговой базы Венеции в Сирте. «Если это не вразумит их светлейшего дожа на то, чтобы он надел на своих торгашей узду, Венецию ждет блокада и война. Мы разобьем их хваленый флот и Венецианский залив запылает отражениями пожаров, будьте покойны». Усман любил своих купцов, всячески холил их и лелеял, прекрасно зная известную истину о том, что торговля это кровь государства, держава же которую избегают купцы, подобна обескровленному, высушенному трупу и не протянет долго. К октябрю 1416 года король Нуньо сдается, все кастильские владения в Африке, кроме специально оговоренного города аль-Джазаир, за который кастильцы обещают вскоре внести выкуп в халифскую казну, передаются под власть Усмана. Аския-халиф воссоздав уничтоженный христианами Тунисский султанат, дарует его Ибице Освободителю, горячо полюбившемуся местному населению.

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

   Сразу же после пышной церемонии назначения Ибицы тунисским малым аскией, малолетнему королю Гуифри де Уржель объявляется война за арагонский Тунис, где также планируется восстановить правление Ибицы. В январе 1417 года при подозрительных обстоятельствах находит свою смерть кастильский король Нуньо, поговаривают что так халиф напоминает кастильцам о том что неплохо бы внести обещанный выкуп за аль-Джазаир. Наследует ему его сестра, королева Хуана, продолжившая безнадежную войну, которую вел ее брат против Британии. В феврале, долго пытающаяся забеременеть Андали бинт Лот, рожает наконец своему возлюбленному повелителю мальчика, названного Сулейманом. Злые языки начали говорить тогда, что с этого дня остальным сыновьям халифа жить осталось не долго. Весна и лето проходят в осадах, арагонцы оставшиеся без поддержки генуэзцев, уже даже не надеются как-то пробиться через контролирующий местные воды египетский флот и высадить хоть какой-то десант. В сентябре торговые гильдии Сонгая устраивают еще одну акцию устрашения против венецианцев. На этот раз вырезана и уничтожена фактория принадлежащая венецианским патрициям в Сенусси. В октябре, так и не дав ни одного серьезного сражения, Бледный Принц сдается и передает свои тунисские владения Ибице Освободителю. В ноябре же халиф объявляет войну кастильцам за злополучный аль-Джазаир, поскольку обещанная плата за него так и не была внесена. Халифские войска немедленно осаждают город.

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

   Впрочем денежные затруднения, с недавних пор испытываемые халифатом вследствие серии дорогостоящих войн, вскоре благополучно разрешаются: 16 июня 1418 года приходит весть о обнаружении крупных золотых россыпей далеко на юге страны. Радость впрочем вскоре омрачается потерей, Януй ибн Шамир, не проправив и десяти лет, был убит на поединке, решив собственноручно наказать своего обидчика, некоего Абдул-Латифа, который и зарубил султана, оставшись при этом совершенно безнаказанным. Огромная держава оказалась в руках полугодовалого Шамира ибн Януя, за которого халиф тут же выдает свою дочь, царевну Медину. К сожалению править Египтом за малолетством султана стал совершенно подозрительный субъект, эмир Тортосы, мамлюк Хишам Бахри, один из родственников прежнего мамлюкского султана Абъяноза. Однако не желая вызывать волнения своим вмешательством, халиф дает ему распоряжаться всем спокойно, уповая на то что крайняя тупость Хишама не даст тому измыслить какое-то особенно коварное предательство. Однако все же окружает его своими осведомителями. В сентябре 1419 года халиф вводит закон о предельных воинских обязательствах. Все субъекты Сонгая обязаны бессрочно и почти без остатка предоставлять свои войска для халифской армии, оставляя себе самый минимум для нормальной защиты и исполнения закона в своих вотчинах. Взамен правда, халиф почти полностью освобождает крупных землевладельцев от налогов, облагая в основном таковыми города. В апреле 1420 года сонгайские торговые гильдии вступают в конфликт уже с генуэзским купечеством в Беджайдже. Однако своевременно выданная кому надо взятка, помогла усвоившему опыт своих венецианских коллег генуэзскому дожу спасти свою торговую факторию в Беджайдже от разрушения, потери товара и смерти своих купцов. Наконец к концу 1420 года королева Хуана в ответ на угрозу халифа высадить войска в Гранаде соглашается заключить мир и отдать занятый Усманом аль-Джазаир.

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   Как раз в эти годы в южных пределах бушует своя война. Уставшие от набегов коптов многие мусульманские магнаты самовольно объявляют войну Нубии, которая, не в силах оборонятся от такого количества врагов сразу, да еще и окруженная мусульманами со всех сторон, медленно но верно отдает свои территории одну за другой. Аския-халиф наметивший свой следующий военный поход как раз в Нубию, в целом рад такому развитию событий, власть султана Египта потихоньку распространяется еще дальше на юг, избавив его от необходимости начинать хоть и обреченную на успех, но крайне утомительную военную кампанию, пусть же южные землевладельцы своими силами, пусть и гораздо дольше чем было бы займись он этим самолично, справляются с последним христианским государством в Африке. Вместо этого он решает смыть с себя свой давний позор. Неоднократно покрывшее себя неувядающей славой в североафриканских войнах с неверными халифское войско, раз за разом доказывало миру превосходство сонгайского оружия. Настало время повернуть его против ненавистного Аллаху Иерусалимского королевства и повергнуть мерзостное правление крестоносцев в прах. Христианские бароны в то время посадили на трон королевства Адальберта фон Любек, сына Вальпурги фон Виттельсбах, убитой то ли во время подавления бунта мусульман, то ли в одной из приграничных стычек с египтянами, дабы по-прежнему не иметь над собой сильной мужской руки. «Чего стоит ожидать от этих нечестивцев, выбирающих себе в короли то женщин, то детей, и потакающих самым низменным своим слабостям. Они и сами похожи на своевольных и капризных отроков отвергающих волю Отца». 9 мая 1421 года халифские войска пошли в наступление на Палестину. В ответ крестоносцы осадили Акру, единственный палестинский город оставшийся под властью Сонгая и отрезанный от остальной страны Иерусалимским королевством. Египетский флот тут же блокировал крестоносцев, лишенных поддержки флотов Венеции и Генуи, с моря. Само королевство могло выставить лишь небольшое войско числом не более шести с половиной тысяч, однако на защиту Иерусалима встали рыцари Храма и Иоанниты, посему при осаде Акры число осаждающих составило без малого двадцать две тысячи копий. Впрочем вскоре на выручку Акре пришел аския-халиф и привел тридцать четыре тысячи воинов халифата, что ознаменовалось в конце августа частичным разгромом крестоносцев, оставивших убитыми и пленными около пяти тысяч человек, прежде чем отступить за стены своих крепостей. В октябре, в битве при Негев, они теряют еще пять тысяч. К январю 1422 года халифские войска полностью оккупируют прибрежный город Дарум, а в феврале опять отбрасывают крестоносцев от Акры, потери которых теперь просто ужасны: больше половины людей они оставляют на поле боя убитыми и тяжелораненными. Позор десятилетней давности смыт, крестоносцы подписывают безоговорочную капитуляцию и Усман милостиво разрешает христианам покинуть Палестину, при условии, что все свое имущество кроме малого они оставят на месте, за преступления против палестинских мусульман оно конфискуется. Титул короля Иерусалимского даруется Усманом малолетнему своему воспитаннику, султану Египта Шамиру ибн Яную. В честь триумфа священный месяц Рамадан празднуется в столице и во всех крупных городах особенно пышно, ведь мусульмане опять вернули под свою власть священный город. Халиф Усман даже в честь этого объявляет амнистию для многих преступников, кроме самых жестоких и закоренелых.

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

   В феврале 1423 года праздник возмужания отмечает наследник аскии-халифа Исмаил. Прекрасный как и его отец управленец, Исмаил впрочем отличается гневным и порывистым нравом, а тяжелое осознание того сколь многим он загораживает дорогу к власти наделило юношу мнительным и недоверчивым характером. В марте, в приграничной области Хаиль, на рубеже с монгольской Аравией вспыхнул бунт кочевых бедуинов, местные власти оказались бессильны против них и подавлять восстание был отправлен старейший полководец халифа помнящий еще походы аскии Данкатаи, Зеид ибн Галиб, которому на тот момент исполнилось семьдесят шесть лет. Известный чтец Корана (он до сих пор сохранил глубокий, сильный командирский голос) и муджахеддин, как впрочем и вся халифская армия, Зеид был вынужден носить маску из-за крайнего своего уродства бывшего следствием ранений полученных в молодости, но в остальном же вполне здоровый человек, он являлся также сторонником молниеносных атак и таких же быстрых отступлений. К лету, когда Зияд привел свои войска на место, количество сторонников восставших выросло с четырех тысяч до семи, однако бунт был подавлен с минимальными потерями, поскольку костяк войск возглавляемых Зиядом составляли ветераны еще магрибской и египетской кампании. Что могли противопоставить этому простые крестьяне и скотоводы,  к том же плохо организованные и вооруженные? В ноябре 1423 года вскрылась измена одной из главных жен Усмана, осведомители донесли ему что ребенок которого носит под сердцем его жена Трия она понесла не от него, а от одного из мелких землевладельцев, Хадира из Габеса. Трию тут же казнят по приказу халифа, а ее любовника приказано устранить одному из крыльев убийц подчиненных лично Усману.

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

 

 

   Новый год начинается с маленькой войны против Генуи, верный своей политике протекционизма, Усман решает отобрать у генуэзцев город Тизнит на побережье Магриба, дабы снизить активность их купцов в регионе. Уже к марту город взят, и халифу остается только ждать насколько хватит упрямства у генуэзского дожа чтобы признать неизбежное и прекратить ту череду убытков, что несет генуэзская торговля, пока их корабли боятся даже близко подходить к африканскому побережью пока местные воды контролирует враждебный египетский флот. Март знаменует также полное подчинение и раздел Нубии, таким образом вся достижимая цивилизованная Африка оказалась объединена под сонгайским халифатом! К сожалению аския Данкатая не дожил до осуществления этого грандиозного замысла, однако его сын смог исполнить мечту своего вдохновенного, хотя и несколько сумасшедшего отца. Но все же генуэзцы оказались недостаточно устрашены мощью Сонгая, они решили пойти по сложному пути, наняв летом одиннадцать тысяч мечей и снарядив огромный флот, пробившись как-то через Гибралтар контролируемый Сонгаем, высадились в Тизните и отбили город обратно. Результатом стала сентябрьская резня при Уаутейте стоившая жизни почти всем наемникам, лишь чуть больше тысячи человек успели ретироваться на корабли. Тизнит был снова захвачен. Пока шла война, в декабре халиф проводит важный закон согласно которому ни одна земля не может покинуть халифат буде она унаследована землевладельцем верность которого принадлежит другой стране. Наконец в августе 1425 года упрямство генуэзцев заканчивается и они соглашаются подписать мирный договор о передаче города Тизнит под власть аскии Магриба. В апреле 1426 года Усман торжественно учреждает титулы верховного правителя Мали, верховного правителя Канем-Борну и султана Нубии, что с большой помпой празднуется в стольном Гао, где в последний раз Усман был лишь во время своей коронации. Титул султана Нубии впрочем вскоре даруется воспитаннику халифа Шамиру ибн Яную.

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   В декабре 1426 года, в возрасте 49 лет трагически погибает Андали бинт Лот, любимая жена халифа, и хотя ходят слухи что за ее убийством стоит эмир Суса, Мисибсен, однако прямых доказательств тому нет, и Усман дабы дать выход горю, объявляет войну ордену бекташиев за замки которыми они владеют в области Ифни. Однако ничего уже не помогает и халиф всю свою жизнь стремившийся возвысить Сонгай, понимает что он уже не хочет двигать эту бездонную, прожорливую махину дальше, в конце концов, за те тридцать без малого лет, что он правит страной, видел ли он что-нибудь кроме войны? Единственная радость которая скрашивает осень его жизни, это молодая монгольская красавица Дорегин, которую халиф сделал своей старшей женой и которая уже порадовала его двумя детьми, а сейчас носила под сердцем третьего. Впрочем смерть коварной Андали заставила вздохнуть спокойно многих из его сыновей, особенно тех что были старше ее единственного сына Сулеймана. Начались переговоры о капитуляции с орденом Бекташи за то чтобы замки принадлежащие данному ордену в области Ифни, и оккупированные еще в декабре прошлого года были переданы под власть халифата. Ввиду удаленности цитадели бекташибека переговоры сулили затянуться. В октябре ко двору прибывает знаменитый ювелир по имени Залил, он обещает выковать Усману кинжал и браслеты достойные халифа. Правда и за свою работу просит немало, хватило бы чтобы нанять целое войско и кормить его в течение двух лет. Однако обещание ювелира вызывает любопытство у аскии-халифа, и он без колебаний выдает тому требуемую сумму. В феврале 1428 года Дорегин рожает Усману двойню, мальчика и девочку, близнецов Мухаммеда и Нуру. В марте наконец приходит срок завершения работы над украшениями и в конечном счете Залил представляет вниманию халифа кинжал с роскошной рукоятью и изящно отделанный браслет. Усман разочарован – вещи без сомнения прекрасные, но не выдающиеся. С позором выгнав ювелира Усман решил впредь такой ерундой не заниматься, и вернутся к более важным делам.

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

 

   В конце октября 1428 года неожиданно для всех в аравийской области Табук появляются войска ордена бекташи и начинают осаду местных укреплений. К ним немедленно направляется превосходящие силы халифской армии, атакуют и разбивают их в местечке Муайлих. Каково же было изумление Усмана когда он узнает что на данный момент бекташибеком является его старший брат Хин! При личной встрече он соглашается наконец на предложение по передаче захваченных замков, однако каких-то теплых воспоминаний на ней не было, братья как и прежде относятся друг к другу весьма прохладно. В январе 1429 года халиф указом лишает султана Йеменского его султаната и дарует этот титул правителю Аравии, младенцу Хусаму Хашимиту, происходит это в результате самовольного захвата большей части земель Йемена предыдущим правителем Аравии. Летом 1429 года аския-халиф поражает тяжелая болезнь, во время ночевки в пустыне он заболевает простудой и хворь не желает отпускать его аж до осени несмотря на все усилия придворных врачей. Так и проходит давно планируемая Усманом реформа администрации призванная еще больше сплотить власть в руках халифа и проводимая им через Высокий Диван, который вынужден собираться у постели больного. В декабре ему все же становится лучше, хотя легкие хрипы в легких будут преследовать его до конца жизни. Чтобы облегчить боли в грудине аския-халиф применяет курение хашишийа, которые он было забросил после прошлого неудачного опыта. На этот раз однако его посещает лишь приятные видения в которых он усматривает добрые знаки для своего правления.

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   В феврале 1430 года ко двору халифа прибывает Идирис ибн Абдул из знатного монгольского рода Чолибидов, он просит Усмана, в обмен на клятву верности и подчинения поддержать его притязания на троны аль-Джазиры и Ирака. Аския-халиф соглашается на это и в феврале начинается война за овладение аль-Джазирой. Усман давно уже заглядывается на богатое Междуречье, а постоянные набеги и стычки с военно-кочевой монгольской знатью бывшего Ильханата все больше и больше испытывают его терпение. Первое крупное сражение состоялось в сентябре в горах Хлиата, в местечке Джермук, когда тридцатитысячная халифская армия атаковала двадцать четыре тысячи монгольских войск Джелаиридов. Сражение окончилось частичным разгромом монголов, которым все же удалось спасти половину армии. Халифское войско тут же движется из Хлиата к Нисибину, в то время как другая группа воинов халифата берет Рахбу. В декабре удается откинуть от Рахбы четырнадцатитысячное войско Джелаиридов, попытавшихся было отбить крепость обратно. К марту 1431 года сдается Нисибин, и наконец монголы видя полное военное превосходство халифата просят мира. Халиф, потерявший интерес к этой войне соглашается на их очень умеренные условия, передав Идрису трон аль-Джазиры, монголы все же оставляют большую часть земель за собой. Стареющий аския-халиф все чаще погружается в воспоминания о детстве и юности, и все чаще эти воспоминания обращаются к его великому отцу, которому всю свою жизнь Усман старался подражать. О аскии Данкатае в народе до сих пор ходят легенды и личность его все больше обрастает небылицами которые приписывают ему всезнание и магические способности.

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   Усман постоянно сравнивая себя с ним, все никак не может понять, превзошел ли он отца или нет. В его годы это единственное что еще толкает его на новые свершения, и поэтому вскорости, в сентябре 1431 года он объявляет эмиру Омана, малолетнему Абу-Бакру Фадили джихад за область Оман, в частности за богатый торговый город Мускат. Первые стычки в черте города в ноябре заканчиваются в пользу халифской армии и оманцы, отступив за стены Муската, готовятся к долгой осаде. К сожалению халифскому флоту, который будучи в Красном море далеко не таким мощным как в Средиземном, не удалось обеспечить полную блокаду города, поскольку Оман всегда славился большим торговым флотом, зафрахтованным на данный момент регентским советом, чтобы подвозить воду и съестные припасы, что предполагало то что осада может сильно затянутся. Однако к январю благодаря смело проведенному подкопу под стены удается взять внешнюю цитадель Сур, а к лету и вовсе полностью овладеть Мускатом включая городские и храмовые кварталы. Усман за то время пока они берутся, лишается своего обычного аппетита до женщин, как-никак сказывается возраст. Оман полностью аннексируется, и аския-халиф вдохновленный успехом этой маленькой войны, решает начать большую войну против монголов, и на этот раз уже до конца. В июне 1432 года малолетнему хану Богену объявляется война за притязания Идриса  ибн Абдула на султанат Ирак. В ноябре в Самарре состоится первая масштабная битва при Амирли, где тридцать тысяч халифских войск разбивают двадцать четыре тысячи джелаиридских. Впрочем халиф не успевает порадоваться победе, пятидесятилетнего Усмана Сонни находят мертвым в постели, в своем шатре, разбитом посреди передового военного лагеря в предместьях Мосула, по словам лекарей халиф скончался от удушья. Ему наследует старший из его живых сыновей, царевич Исмаил, немедленно выехавший в Мекку чтобы получить халифскую власть и халифские регалии из рук высшего исмаилитского духовенства…

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Спойлер

 

 

 

 

 

*    *    *

 

Интерлюдия

 

   "...Жаркое полуденное солнце Мосула клонится к закату, постепенно отпуская свою неумолимую хватку на горле огромного людского зверя – лагеря халифской армии устроенного в предместьях города. Роскошный шатер поставленный на небольшом возвышении, и подальше от выгребных ям, со временем начинает остывать, однако людям находящимся в нем это безразлично – иные, более важные заботы у них на уме. Внутри шатра находится высокий, худощавый чернокожий мужчина средних лет, и пусть голову скрытую на данный момент белой роскошной чалмой ему по обычаю принятому в мусульманских странах тщательно бреют, в окладистой черной бороде то тут то там уже мелькают седые нити. Он стоит опершись на небольшой столик на котором расстелена карта и напряженно вглядывается в нее, совершенно не обращая внимания на окружающих его людей. Рядом с ним со скучающим и одновременно раболепным видом стоит мальчик виночерпий, а у дверей же стоят два чернокожих стражника. Стражники различны на вид, один из них вычурно одет, в одном ухе у него золотая серьга, а пальцы усеивают перстни, сам облик его развязный и скучающий, а лоснящееся, сытое лицо не выражает ничего – в нем мы легко угадываем ветерана халифской стражи успевшего за свой немалый срок службы понять что основной враг стражника это смертельная скука от которой порою охота на стенку лезть. Во втором же стражнике мы разглядим ветерана другого рода, видно что несмотря на то что этот стражник моложе своего товарища лет на десять, крови и битв в своей жизни он видел гораздо больше, руки его и лицо усеяны шрамами, сама поза напряженная и выражает опасность, в глазах же светится внимательность и настороженность, а когда он смотрит на мужчину все так же сосредоточенно разглядывающего карту, еще и что-то похожее на раболепное преклонение. По этим признакам нам сразу становится понятно, этот стражник служит в халифской страже недавно и рутина не успела еще подобно ржавчине разъесть доспех его бдительности. В этот момент в шатер врывается мальчик-гонец и тут же падет на колени, высокий мужчина оторвав взгляд от карты громко подзывает его к себе требовательно протягивая руку. Что-то пробормотав, мальчик протягивает мужчине туго стянутый свиток, мужчина же не глядя на гонца жестом отпускает его, нетерпеливо пытаясь сорвать тесьму с папируса. Наконец ему это удается и он жадно вчитывается в написанные строки, причем в его глазах читается сначала недоумение, а затем все сильнее разгорающийся гнев. Дочитав до конца он решительно рвет послание, выкрикивая бессвязные ругательства и громко топая ногами. Затем берет папирус со стола, недолго что-то пишет и накапав воск со свечи внизу письма, оттискивает на нем свой перстень с печатью. Завязав свиток тесьмой, мужчина начинает громко звать кого-то находящегося видимо за пределами шатра. Однако никто не отзывается и тогда мужчина подзывает виночерпия и сказав тому несколько слов вручает свиток. Низко поклонившись то тут же убегает, мужчина же буквально падает в расположенное в трех шагах от стола кресло, и устало развалившись в нем угрюмо уходит в свои мысли. Через некоторое время он словно бы приходит в себя, видно он хочет выпить вина, однако спохватывается что виночерпия нет, кувшин же с вином и чашу тот уходя оставил на столике, и чтобы взять их надо непременно встать с кресла. Однако мужчина находит выход: ткнув пальцем в стражника иссеченного шрамами он повелевает ему приблизится и налить ему вина из кувшина. Тот робко приближается к столику и пытается налить вина в чашу, естественно уронив его, разбив, и забрызгав дорогой персидский ковер не менее дорогим вином, его руки привычные к грубой кабацкой глине не смогли удержать тонкой и воздушной катайской вещицы из фарфора. Угрюмый мужчина ушедший было опять в свои мысли недоуменно поднимает глаза в которых тут же загорается гнев, он немедленно вскакивает и дает стражнику оглушительную оплеуху. Тот бормоча слова извинений немедленно падает ниц, однако вместо ответа мужчина срывает со своей ноги туфлю и начинает безжалостно лупцевать стражника куда не попадя и ругая того на чем свет стоит. Глаза мужчины сверкают, лицо пылает торжеством давно сдерживаемого и наконец нашедшего выход гнева и в запале он не замечает что постепенно выражение лица стражника меняется с напуганного и раболепного, на яростное и негодующее, твердо сжав губы тот дышит все чаще и чаще, а мускулы напряглись от еле сдерживаемого желания дать сдачи. Выдохшись наконец мужчина тяжело дыша и уронив туфлю в лужу от вина, без сил падает в кресло, стражник же встает и идет к посту. Уже подойдя к своему товарищу, который все это время со скукой смотрел на происходящее, побитый стражник слышит от того издевательскую шутку, на которую высокий мужчина в кресле немедленно отзывается коротким смешком. Но если бы его шутливый собрат не был бы занят в это время зевком, то он бы успел заметить мелькнувшую в глазах побитого стражника смертельную обиду, черную и тяжелую как надвигающаяся буря..."

Изменено 30.04.2019, 16:51:36 пользователем Carrachiolla

[Carrachiolla 5,644]

Плохо на данный момент соображаю, поэтому скажу три вещи,

 

Во-первых, в главе чуть больше двухсот скринов. Нахрена; я сам того не знаю, по всей видимости так и не научился понимать какие скрины пускать в отчет, а какие не стоит. Ну и мои любимые осады, куда ж без них. Если в следующий раз буду писать отчет. вот уж точно не буду пихать скрины с результатами осад. Короче, не зря я так старался перевести новую главу на новую страницу.

 

Во-вторых, цели отчета выполнены. Африка завоевана, ну а большего и не декларировалось. Посему осталось только написать эпилог, в котором ну уж точно будет меньше скринов. Эпилог будет о сынке Усмана.

 

В третьих, о вине. Некоторые (не все) шарящие граждане в курсе что мусульманам нельзя пить вино. На самом деле в Коране прямого запрета (введенного Мухаммедом потому что арабы в те времена безбожно бухали) на распитие нет, есть лишь рекомендация не употреблять, ибо вино и азартные игры суть есть шайтаново измышление. Постепенно однако с ростом исламской богословской мысли дошло до того что под запретом оказались любые вещества задурманивающие разум. Однако как и во всех религиях к подобным запретам относятся в основном спустя рукава, за исключением отдельных стран или общин. В общем не удивляйтесь что у меня вроде бы набожные мусульмане любят порой припить винца, вполне нормальная на те времена практика.

[Carrachiolla 5,644]

@Серж Барнаул

Вот теперь все . Можно читать.

А то Вы поспешили, я всегда так выкладываю главы, часть выложил, сохранил, "изменить", опять часть выложил, опять сохранил, а то не дай Бог кританет чего-нибудь или свет рубанут. Обидно будет.

Изменено 23.04.2019, 11:06:58 пользователем Carrachiolla

[Carrachiolla 5,644]

Эпилог. На пороге перемен

 

Халиф сонгайский говорит

 

Исхак оставался у власти три года. В его дни обнаружился упадок их державы и стали очевидными в ней смута и потрясение. Затем обрушились на него войска повелителя верующих Мулай Ахмеда аз-Захаб, он поставил над армией своего невольника, пашу Джудара, с тремя тысячами стрелков, это то, что говорит автор “Дурар ал-хисая", но говорят иные что четыре тысячи. Войско это пришло в движение, снялось с лагеря и выступило из города Марракеша в конце зу-л-хиджжа, заканчивавшего девятьсот девяносто восьмой год. А к Гао они подошли в начале джумада-л-ула девятьсот девяносто девятого года – в пятницу, пятого числа. Их встреча с аскией Исхаком произошла во вторник в местности, называемой Сонкийя, поблизости от Тондиби, это известное место. С правым крылом и – а это был отряд иноземцев – были пятьсот спахиев со своим кахийей, а с левым крылом – отряд андалусцев в пятьсот спахиев со своим кахийей. И когда оба войска стали одно против другого, на сонгаев напали спахии справа и слева. Их встретили сонгайские всадники, и оба войска смешались. Когда к сонгаям приблизились марокканские пехотинцы-стрелки, то они стали на колени, стреляя свинцом. Аския же, когда строил боевой порядок своих воинов, гнал с собою тысячу коров и поставил их между собой и противником: пули бы попадали в них, а воины аскии следовали бы за коровами, пока не смешались бы с марокканцами. Но когда коровы услышали звуки марокканских мушкетов, они повернули, запыхавшиеся и перепуганные, на сторонников аскии и опрокинули из них множество – а большинство последних умерло.

«История искателя рассказов о странах, армиях и знатных людях», Махмуд Кати

 

 

*    *    *

 

 

   " … А ведь многие считают будто это я убил своего отца. Тяжкая ноша жить с таким клеймом, если Аллах пожелает забрать меня чужими руками, неважно что они принесут мне, кинжал, шнур или яд, я от всего сердца молю Всевышнего чтобы он уберег моего сына от этой доли, если все-таки проклятая хворь оставит его. Хотя, несмотря на труды лекарей, надежды мало, мальчик тает просто на глазах. Если бы вы знали, как больно мне смотреть на страдания моего Фи, моего первенца, моего наследника, когда эти ужасные гнойники и нарывы на его теле не уменьшаются, а наоборот с каждым днем их все больше… Однако все в руке Всевышнего, чтобы не терзать сердце понапрасну, давайте вернемся к работе, лишь в ней теперь мое прибежище от житейских бурь.

 

Спойлер

 

 

   Я упоминал об отце? Да, все тогда решили что именно по моему приказу он был убит, что конечно же гнуснейшая из неправд, самая подлая ложь исторгнутая из утробы Иблиса. После того как выследили его убийцу, а это был ничтожный стражник из числа охранявших его воинов, я сам судил его, да приказал при этом чтобы все подробно записали, после чего переписчики доставили копии записей этого судилища во все города моей державы, дабы люди могли ознакомится с тем как убийца моего отца был наказан. Как же наивен я был тогда! Я совершенно не знал людей, неужели вы думаете, после этого злые языки успокоились? Как бы не так! Пересуды пошли с новой силой, а многие из ваших узколобых коллег, уж простите меня Махмуд, решили лишить меня зеленой халифской мантии. К моему счастью, пусть я и был наивен и неопытен, но дураком я точно не был. Отец сызмальства приучил меня к пониманию того в чем заключается власть. Если вы не знали до сих пор Махмуд, то открою вам этот секрет: власть заключается в страхе! Почему вы думаете самые отдалённые области халифата исправно поставляют войска и платят налоги в халифскую казну? Боятся визита моей армии в случае неповиновения, а как же еще.

 

   Но в тот раз я поступил по-иному. Как и мой отец, я являюсь низаритом, и ко дню его смерти я имел среди них определенный вес, который между прочим, можно лишь заслужить. Вы наверное в курсе того что это очень скрытная организация, и у них крайне строгая иерархия. Короче говоря, я попросил своих братьев о помощи, и помощь была оказана. Мы остудили несколько самых горячих голов, преподав наглядный урок, что будет с теми, кто встанет у меня на пути, и разговоры о моем устранении от власти … Не сказать чтобы прекратились совсем, но их стало ощутимо меньше. Однако сложности только начинались, мы тогда воевали с Джелаиридами, войну же эту начал еще мой отец, когда вновь поддержал одного из ихних изгнанных ханов в его притязаниях на престол Мезопотамии. Лет за пять до этого, в дни моего отрочества, мы уже воевали с ними, но тогда монголы отделались малой кровью. В общем мне, после возвращения из благородной Мекки, где я был облечен халифской властью, пришлось брать командование на себя, ведь после разгрома устроенного монголам при Амирли, они все же совершенно не желали сдаваться, еще бы, не хотели покоряться еретикам, каковыми многие из них нас считают. Но в конце концов, после того как мы взяли парочку их крупных городов, в месяц зу ль-хиджа восемьсот тридцать шестого года хиджры, они согласились признать своим ханом хана Идриса, который в свою очередь признавал своим верховным владыкой уже меня. Такие дела. 

 

   Военный триумф дал мне достаточно авторитета чтобы попытаться немного улучшить те законы, которые заложили в основу нашего государства мой отец и дед. Сонгай поражен многоверием, как духовное лицо, вы Махмуд прекрасно в курсе этого, каких же только еретиков и неверных не приютила под своим кровом наша держава. Обычно мы вынуждены проявлять к этим людям некоторую терпимость, но и попустительствовать им тоже нельзя, в конце концов, именно мой отец принес истинную веру в еретический Египет и стал халифом правоверных, а также именно он выгнал христиан с мусульманских земель. Поэтому я, при полной поддержке нашего духовенства, провел через Диван закон о религиозном контроле, дающем мне полное и законное право изымать земли еретиков и неверных, буде таковые владеют землями. Мелочь скажите вы и ошибетесь, ибо эта безделица привела к двум религиозным бунтам, один был когда возроптали восточные христиане в Абиссинии, а второй когда взбунтовались турки-католикос в Малой Азии. С некоторым трудом мне удалось их разбить и это дало мне возможность совершить хадж в Мекку, как бы смешно это не звучало, ведь я уже был там несколько раз, в последний из них я был облечен там халифской властью. Однако есть ритуалы, которые каждый правоверный должен соблюсти чтобы считаться хаджи, и я послушно их соблюдал, хотя моего внимания требовало множество проблем, потому что это традиция которая прослеживается в нашей семье еще с прапрадеда, все правители Сонгая, начиная с него, были хаджи.

 

Спойлер

 

 

 

   Тот год отметило также радостное событие: нашли еще одну богатую золотую россыпь далеко на юге. Эх Махмуд, если бы не южное золото, где была бы наша держава? Я скажу вам где, топтались бы до сих пор на месте, не смея высунуться за Великую Пустыню. Но Всевышний благоволит к Сонгаю, и он одарил нас большими запасами этого благороднейшего из металлов. Единственная хитрость заключается в том, чтобы использовать это золото постепенно, и желательно на иностранных рынках, так мой отец, чьему примеру я в этом следую, субсидировал на это золото закупки наших торговых гильдий за рубежом, а они в ответ делились с ним прибылью. Попахивает ростовщичеством, скажете вы, что ж возможно вы и правы, но когда тебе нужно содержать армию правоверного халифата, этот грех малый, а сколько же пользы от него вере? К слову, я никогда не был на юге, в великом Гао, возможно, на склоне лет я оставлю дела и побываю там, чтобы поклонится могиле деда, однако сейчас совсем не до того. Халиф должен быть здесь в Каире, когда в Египте царит смута.

 

   Однако вернемся к началу моего правления. Не успел я тогда порадоваться своевременной находке, как пришлось объявлять новую войну, на этот раз курдам. Как вы знаете, на Кавказе, в наших новоприобретенных землях до сих пор неспокойно, однако это ни в какое сравнение не идет с тем что было там до того как я усмирил наших курдов и объявил войну тем курдам что не являются поданными нашего халифата. Целью не было завоевать весь Кавказ, нет, уже тогда я смотрел на вещи вполне реально, целью было показать нашу силу, ну и захватить пару важных точек там, в горах. С чем я прекрасно справился и по праву этим горжусь, хотя это было непросто, понимаете, местность там очень специфическая. Но я конечно никогда не позволял гордыне поработить мою душу, все в руке Всевышнего, все дела происходят здесь лишь с его соизволения, вот единственная правда, которую нужно знать. Ну что ж, сделаем небольшой перерыв, а затем продолжим, времени до вечера у вас полно и вы можете узнать от меня еще много вещей будущих полезными для вашей книги."

 

Спойлер

 

 

 

 

*    *    *

 

 

   " ... Надеюсь вы хорошо отдохнули Махмуд? Вы знаете, а я был знаком с вашим отцом, Ибрагимом Кати, прекрасный был человек, сама скромность. Ну и разумеется он передал лучшие свои качества вам. Позвольте поинтересоваться, вы уже дали название своему труду? Дали, это хорошо, и как же? История искателя сообщений о странах, армиях и знатных людях? Хорошее название, хотя на мой взгляд и слишком длинное. Что же вернемся, к нашей беседе, помнится, я остановился на победе над курдами. Следующие десять лет моего правления прошли довольно спокойно, правда когда я говорю так, это значит всего лишь то что не было крупных войн, хотя случались и восстания которые приходилось подавлять, за это время на мою жизнь трижды покушались, к счастью же мои верные братья-низариты бдительно хранили мою жизнь. Однако с настоящим испытанием мне пришлось столкнуться ровно через десять лет с того дня как я стал халифом. Как видно христиане не могли спокойно видеть то что рядом с ними, буквально за морем, находится огромная, богатая и процветающая страна, и их можно понять, в конце концов именно сонгайский динар потихоньку становился всемирной валютой, сами посудите, чистейшее золото высшей пробы. Конечно мой отец и дед и даже другие Сонни прибегали и к обрезке, и к разбавлению монеты примесями, но я, будучи слегка дальновиднее, целиком отказался от этой позорной практики. Нет, я ни в коем случае не осуждаю своих предков, каждый из них с лихвой хлебнул трудностей в своем правлении, но купцы есть купцы, они подобны мартышкам: едят только самые сочные листья. В общем, наши торговцы процветали, многие люди ехали из христианских городов в наши, некоторые даже принимали ислам и все у нас было лучше чем у христиан. Естественно это вызывало у христианских владык злобу и зависть, усугублённую большой для них потерей, не в первый раз причем, разумеется я говорю о потере Иерусалима и Палестины.

 

   Это привело к тому что ихний Папа Римский, халиф христиан, если можно нас вообще сравнивать, объявил Крестовый Поход на Иерусалим, и призвал всех христиан к нему присоединится. Правление крестоносцев, это одна из самых мрачных страниц в истории Иерусалима, поэтому я естественно в свою очередь призвал всех своих поданных к тому чтобы оборонить святой город. Однако сказывалась моя неопытность и горячность, я не хотел отсиживаться за стенами, я хотел атаковать. Воспользовавшись нападением, я еще больше централизовал власть в своих руках, проведя через Высокий Диван ряд законов подчинявших мне многие административные учреждения единолично. Затем собрав большое войско, я погрузил его на корабли и направил флот на Рим, в своей гордыне я решил взять эту цитадель неверных и заставить халифа христиан лизать мне сапоги, умоляя о мире. С одной стороны мне повезло, Средьземное море было спокойным и пощадило моих людей. Однако я недооценил ту неторопливость, с какой христианские владыки обычно собираются на войну. Полагая что крестоносцы уже стоят лагерем под стенами палестинских крепостей, я высадился в окрестностях Рима и повел своих людей на штурм его стен, попутно грабя и разоряя предместья. Однако не успели мы даже соорудить осадные приспособления, как наш лагерь атаковали превосходящие силы христиан, как оказалось, они дожидались неподалеку пока закончатся переговоры их лидеров с италийскими республиками о найме кораблей. Переговоры затянулись из-за жадности обеих сторон, причем никто не хотел уступать, и это привело к тому что большая часть моих воинов была убита под стенами Рима, а мне подобно зайцу поджав хвост пришлось драпать что есть сил на корабли и плыть домой. Дальше не о чем особенно рассказывать.

 

   Моя попытка взять Рим еще сильнее обозлила христиан, и если раньше их было просто много, то теперь их было огромное количество, настоящее людское море, италийские республики смягчились и наперебой предлагали свои услуги по перевозке христовых воинов в Святую землю. Я, покрытый позором, пытался из Каира хоть как-то наладить сопротивление, однако слухи об ордах христиан высаживающихся по всему побережью Леванта, совершенно деморализовали халифскую армию, потерявшую по моей вине своих лучших людей в Италии. Мне помог пример моего отца, он, рассказывая о первой потере Палестины, случившейся когда изможденная вторжением в Египет Великая армия Сонгая просто была не в силах оборонятся от христиан, говорил: «Если у тебя есть кость, сынок, а на тебя напала свора диких собак, не стоит сражаться за эту кость, кинь ее стае и жди когда они перебьют друг друга за нее». Так я начал переговоры о мире с крестоносцами, закончившиеся третьим обретением Иерусалима христианами. Оно было еще более кровавым для жителей Палестины чем первые два вместе взятые, жаждущими реванша крестоносцами был убит каждый второй палестинец.

 

Спойлер

 

 

 

 

 

   Я немедленно воспользовался этим. Во всех городах страны глашатаи рассказывал о зверствах крестоносцев в Иерусалиме приглашая вступать в халифскую армию, я собрал всех своих наместников в Каире и призвал их к тому чтобы они оказали помощь стране в столь трудный для нее час (а они знали что будет с теми кто не окажет), в конце концов на свои личные средства я нанял какое-то количество вольных мечей. Наконец пятого числа месяца шавваля восемьсот пятидесятого года хиджры, я объявил Священный Джихад против Иерусалимского королевства. И поначалу все шло хорошо, мы выигрывали битвы, брали крепости, однако мой брат Сулейман не преминул воспользоваться тем что на данный момент я полностью напрягая свои силы пытаюсь сбросить крестоносцев в море, и набрав где-то лихих людей числом в тридцать тысяч, объявился в коренных землях Сонгая с тем чтобы узурпировать власть. Я прекрасно помню этого своего брата, он не был мне родным, поскольку родился от коварной и жестокой Андали бинт Лот, что держала в страхе даже меня, когда я был маленьким. Мы все тогда, я имею в виду старших сыновей Усмана, боялись однажды не проснутся из-за того что Андали хотела сделать наследником маленького Сулеймана. Однако отец ясно тогда дал ей понять, что несмотря на всю любовь что он к ней питает, он казнит Сулеймана в случае если кто-то из старших  его сыновей умрет в результате ее интриг. Так отец, в который уже раз помог мне дожить до моих дней.

 

   Сулейман же вырос маленьким и очень слабым, хилый и неряшливый, крайне посредственный воин, он тем не менее жаждал власти, и именно его амбиции из всех остальных братьев всегда доставляли мне особые сложности. Теперь же он шел к трону напролом и ему было плевать что своим поступком он ставит под угрозу само существование халифата, ведь стоило бы нам ослабнуть, потерпев поражение перед лицом внешнего врага, как тут же подняли бы голову враги внутренние. Именно поэтому я сделал вид что его не существует и сосредоточился на войне с крестоносцами и их королем Эрнстом фон Виттельсбахом, с которым мы даже как-то столкнулись на поле брани и скрестили мечи, однако его охрана тут же оттеснила меня от него, сцепившись с моей охраной. В тот день крестоносцы в очередной раз были разбиты и отступили за стены своих крепостей. Четырнадцатого числа месяца аль-Джума восемьсот пятьдесят третьего года хиджры им пришлось преклонить предо мной колени как проигравшим. Я же, чтобы еще больше унизить их и лишить поддержки, позволил многим из них уйти опять за море. Может они когда-нибудь вернутся обратно, кто знает этих христиан? В народе с тех пор я известен не иначе как Львиное Сердце, по крайне мере так говорят придворные льстецы.

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   Что же еще вам рассказать Махмуд? Постойте, вы слышите шум? Кажется, каирцы опять бунтуют, надо приказать, чтобы усилили охрану дворца. Если вам не сложно, Махмуд, позовите пожалуйста Акбара, я бы встал и позвал сам, но мне до сих пор тяжело ходить. Акбар, мир вам, что происходит на улице? Снова волнения? Усильте пожалуйста охрану дворца, и пришлите через полчаса Исхака, скоро вечер и я хочу навестить вместе с ним Фи. Спасибо, Акбар, можете идти. Славный парень Акбар, хоть и евнух, может ли кто-то догадаться что ему под восемьдесят лет? Вы удивлены, Махмуд? Да, это правда, хотя Акбару и не дашь на вид никак больше пятидесяти пяти, на самом деле он служил еще моему деду в начале своей службы, а потом всю свою жизнь прослужил начальником личной охраны моего отца. Теперь вот служит мне. А Исхак хороший мальчик, хотя и сложно ожидать от него жалости к Фи, ведь если Фи умрет… Ну да вы и сами все понимаете. Именно поэтому я всегда беру его к Фи, чтобы он видел какой ценой он получит власть, это горький урок, но халиф должен пройти через такие вещи, а в том что именно ему суждено заменит меня вскорости, я почти не сомневаюсь, Фи очень плох, очень-очень плох. Но давайте не будем о грустном, а вернемся к тому, на чем закончили.

 

   В общем, я отправился с войском из Каира на юг, в поисках своего брата, и наконец  в месяце Зу-ль-када восемьсот пятьдесят третьего года нашел его в Дарфуре, в местечке Айн Фарах, да еще и с малым количеством людей, так как основное его войско осаждало Сеннар. Там мы устроили его людям жестокую сечу, а сам Сулейман был мною пленен. Я отвез его в Каир, где на главной торговой площади при всех честных правоверных он был по моему приказу казнен, хотя многие отговаривали меня от этого. Ну а почему я должен щадить этого мерзавца, почему спрашивается ему можно подняв против меня бунт, отделаться лишь легким наказанием? Возможно, впрочем, меня не зря отговаривали от этого, сейчас, задним умом я и сам это понимаю, поскольку в народе опять пошли разговоры о том, что отцеубийца стал теперь еще и братоубийцей, многие даже стали жалеть моего братца, называть его героем, сочинять слезливые песенки о том как он сложил голову за свободу народа трусливо казненный своим старшим братом-тираном. Но что сделано, то сделано, и хотя в Каире сейчас неспокойно не в последнюю очередь еще и благодаря этому моему опрометчивому поступку, я о нем не жалею. Пусть уж лучше считают тираном, чем слабаком, ибо нет более непостоянного явления чем народная любовь, зато страх… Страх, Махмуд, это надолго.

 

Спойлер

 

 

   Кажется я сильно утомился, все эта проклятая нога. Вы наверное думаете это какая-то боевая рана? Если бы, Махмуд, если бы. Все гораздо скучнее, я охотился недавно на Кавказе на горного то ли волка, то ли медведя, хрен разберешь, кто это был из рассказов этих крестьян, некоторые из них твердили даже о тигре, ну да неважно, главное что он, кто бы он ни был, из себя являлся совершенно белым. Я отстал от своих товарищей, а когда слез облегчится, лошадь испугавшись кого-то, оборвала стремя, убить бы того мастера что их делал, и убежала. Нет, меня в результате нашли, но к тому моменту я успел уже смертельно простыть и напрочь отморозил себе правую ступню. Пришлось отрезать, а куда деваться? Что ж, мир вам, Махмуд, и до скорой встречи, кажется я слышу шаги Исхака, сейчас он поможет мне дойти до комнаты Фи. Давайте продолжим нашу беседу завтра."

 

Спойлер

 

 

 

*    *    *

 

 

   "... Ну вот Исхак и ушел, знаешь Фи, мне кажется он не очень любит наши посиделки. Возможно дело в запахе. А возможно он находит странным что я так много говорю с человеком находящемся без сознания. Мне все равно, я ведь знаю, у нас осталось мало времени, поэтому такие мелочи меня не смущают. Мой отец и вполовину так сильно не любил меня, как я люблю тебя. Единственное что всегда утешало меня, что остальных своих детей он любил еще меньше. Однако мне очень не нравилось, как начинал смотреть на меня в последние недели перед своей смертью, расчетливо так знаешь, и одновременно разочарованно. Ты не подумай, я любил отца, но в конце концов он ведь уже убил Дауда, поэтому я прекрасно понимал что означают такие взгляды. Он начал бояться меня и что-то в моем характере ему начинало сильно не нравиться, что-то стало не совпадать с его представлениями о хорошем правителе. Тут легко можно было дождаться обвинений в организации дворцового переворота и Акбара с шелковым шнуром, как в тот раз. Мы ведь все все поняли тогда, я уверяю тебя, Фи, прекрасно поняли. Дауд-заговорщик, это была одна из самых смешных вещей, которые я слышал в своей жизни, но при отце все делали вид, что верят в эту благолепную чушь.

 

   Бедняга Дауд был всего лишь толстый пьяница и мечтатель, и однажды вино видимо так заплело его язык, что он начал высказывать крамольные идеи не в том месте и не в те уши, что конечно аукнулось ему потом, хотя он наверное даже и не помнил что когда-то говорил такие вещи. Недавно я рассказывал своему легковерному хронисту о том, как казнил якобы убийцу отца, какого-то бедолагу стражника, который имел неосторожность разозлить его и быть побитым так, чтобы это увидел мой человек из отцовской стражи. Естественно мне тогда справедливо не поверили, хотя мне самому идея обвинить его показалась очень хорошей, но проблема была в том что такие мотивы имела наверное половина обслуги дворца, под конец жизни у отца страшно испортился характер. На самом-то деле, стражников было двое, это ведь крайне непростое дело, тихо задушить посреди лагеря здорового, сильного мужчину, каким был мой отец, да еще так, чтобы этого не узнал потом Акбар. Он ведь верен как пес, ну ты и сам знаешь, я ведь рассказывал тебе в детстве, сколько раз он спасал жизнь отцу, уж не знаю, чтобы он сделал со мной, если бы узнал правду.

 

   Странные времена наступили, мой мальчик, странные и страшные для Сонгая, я чувствую изменения крайне неблагоприятные для нас, они прямо носятся в воздухе, проникают в головы людей и возбуждают в них мысли, опасные и крамольные. Я знаю что за морем, христиане уже вовсю используют странное оружие, мне показывали его, при помощи черного порошка они стреляют свинцовыми шариками из маленьких и больших труб. Я когда увидел это, тут же запретил своим командирам использовать подобные приспособления, любой правоверный легко видит что это изобретение Иблиса, и всякий кто использует его, навсегда губит свою душу. Если ты мужчина, то и встреть своего врага подобно мужчине, лицом к лицу, однако почти все христиане из породы трусов. Ох, что-то я устал за сегодня, а ведь завтра надо еще встретиться с этим скоморошьим халифом, да наказать ему чтобы прекратил баламутить народ, сейчас кликну слуг, пусть отнесут меня в мою комнату. Жутко неохота уходить, Фи, кто знает, может я вижу тебя в последний раз живым. Постой, что это за шум за дверью? Что? Кто вы все? Что вы здесь делаете?! Что вам нужно от халифа правоверных?! Что?!"

 

Спойлер

 

Изменено 03.05.2019, 13:18:55 пользователем Carrachiolla

[Carrachiolla 5,644]

Тени грядущего

 

 

Во время этого аския-альфа Букар-Ланбаро спешился, схватил повод коня аскии и сказал тому: “Бойся Аллаха, о аския!" Аския ответил ему: “Ты как будто велишь нам бежать и обратиться в бегство?! Но я далеко от этого, ведь я не из тех, кто обращает свою спину! Кто желает бежать ради собственной жизни, пусть бежит!" Улд Бана же ухватился за стремя аскии – тот уже повесил на седло свой меч и свой щит, желая броситься в середину своих воинов, а вокруг них вертелись конные стрелки, которые хотели их окружить. Тогда упомянутый аския-алъфа сказал: “Побойся Аллаха и не сражайся сам! Ты убьешь своих братьев и погубишь все царство Сонгай одним разом и в одном месте! А за жизни тех, кто здесь сегодня погибнет, Аллах опросит с тебя, ибо ты будешь причиной их гибели, если не побежишь с ними. Мы не приказываем тебе бежать, а лишь говорим тебе, чтобы ты их сегодня вывел из соприкосновения с этим огнем! Потом мы посмотрим, что нам делать, и возвратимся к ним завтра с решимостью и твердостью, если  пожелает Аллах. Но бойся Аллаха!" Но аския и те, кто с ним был из его храбрецов и военачальников, отказывались от чего-либо, кроме сражения, нападения на марокканцев и рукопашной схватки с ними: умрет-де тот, чей срок наступил, а спасется тот, чей срок еще не приблизился. Тогда аския-альфа не перестал говорить это, пока не убедил аскию. В его руке были поводья коня аскии, которого он вывел и заставил бежать. Но когда сторонники аскии увидели, что он бежит, обратив спину, ни один из них не остался стоять после него. Напротив, они последовали за ним, за исключением тех, которых называли суна, а их было девяносто девять. Ни один из них не двинулся, они остались сидеть под своими щитами; и воины Джудара настигли их сидящими и всех их перебили. А когда товарищи Джудара заметили, что сонгаи приготовились к бегству, и поняли, что тех наполнило из испуга и потрясения, они остановились, крича и вознося к небесам свои голоса со словами: “Нет божества, кроме Аллаха! Благодарите Аллаха Вечного, Постоянного!"

«История искателя рассказов о странах, армиях и знатных людях», Махмуд Кати

 

*    *    *

 

   Новую, печальную страницу в истории Сонгая открыл злополучный каирский бунт черни. Изначально он не обозначался лидерами мятежа как религиозный, да и начинался он не в Каире, но со временем, тщательно подталкиваемый в этом направление суннитским халифом-без-халифата, аль-Мустакфи V, который сыграл огромную роль в последующих событиях, каирский бунт приобрел явную религиозную окраску, направленную против шиитов, несмотря на то что большинство каирцев, да и весь западный Египет исповедовали как раз шиизм. Разгадка была в том, что основу мятежников составляла городская беднота, в массе своей придерживавшаяся суннитского толка, и очень много суннитов из восточных областей Египта, все они требовали отмены репрессивных налогов и законов, введенных халифом Исмаилом против всех мусульман не-шиитов. Бунт застал Исмаила врасплох, к сожалению халифское войско как раз отсутствовало в Каире, поскольку занималось подавлением христианского мятежа в Палестине, а сил городской стражи явно было недостаточно для того чтобы справиться с мятежом. Бунтующие осадили каирский дворец халифа и дворец египетского султана, требуя чтобы те вышли к ним и приняли их условия.

   Султан и халиф однако ждали возвращения войск из Палестины, но к сожалению не дождались. Дворец султана мятежникам удалось взять штурмом, а ворота в халифском дворце открыл предатель. Разъяренная толпа буквально разорвала на куски своих правителей, перебив заодно всех придворных и членов их семей, пощадив лишь немногих, среди которых оказался хронист Махмуд Кати, именно он является автором наиболее подробного и детального описания каирского мятежа. Узурпировав власть в городе, чернь провозгласила на занятых землях каирский халифат суннитов во главе с халифом аль-Мустакфи, и сформировала народное войско и правительство. Орден низаритов тут же объявил этому правительству войну, буквально залив улицы Каира кровью, на одного только аль-Мустакфи покушались более двадцати раз! В отношении других лидеров халифата покушения были более успешными, низариты, используя проверенную временем тактику точечной войны, без разбора убивали чиновников высокого ранга, военных командиров халифата, и духовных лиц обладающих большим авторитетом. К сожалению орден, никогда не отличавшийся большой численностью, тратил свои кадры в неравной борьбе, и в конце концов волна террора устроенного низаритами, сама по себе сошла на нет, знаменуясь лишь редкими успешными покушениями, среди множества проваленных, поскольку оставшиеся лидеры суннитов начали принимать усиленные меры по обеспечению своей безопасности.

   Армия, вернувшаяся из Палестины, неслыханное дело, была разбита народным войском суннитов. После этого поражения произошло то, что должно было неизбежно произойти, держава построенная силой оружия и благодаря только ей и остававшаяся единой, держава, включившая в себя сотни народов, народностей, конфессий и сект распалась. Первыми отделились султаны удаленных от столичного Гао областей, такие как Палестина, Аравия, Сирия, Малая Азия, Ирак и Азербайджан, причем каждый из султанов немедленно начал войну с кем-то из своих соседей. Халиф аль-Мустакфи провозгласил отделившиеся области законными владениями халифата и начал с ними войну. Вспыхнувшей в одночасье междоусобицей не могли не воспользоваться христиане, Папа Римский провозгласил новый Крестовый Поход против султана Палестины, который успешно закончился победой крестоносцев, вновь возродивших из пепла Иерусалимское королевство во главе со стареющим королем Эрнстом фон Виттельсбахом, уже не всегда четко понимающим каким концом держат булаву.

   В африканских землях от тунисского султаната отделившегося от Сонгая, в свою очередь отделились канемцы образовавшие свое сильное государство простирающееся от племен хауса на юго-востоке до земель вадаи на юго-западе. В Магрибе, где пресеклась марракешская династия Н’Гуна, на трон сел близкий их родственник из династии Сонни, немедленно провозгласивший себя амир аль-муминином и начавший военной вторжение в коренные земли Сонгая. Султан Марракеша, первым из африканцев применивший огнестрельное оружие, успешно занял Аудагост, Уалату и Томбукту, и лишь с большим трудом был остановлен у самых стен Гао.

   В коренных землях в то время кипела своя гражданская война: знать Юга поддержала дядю покойного халифа Исмаила против его брата, занявшего престол в Гао. Война эта была ожесточенной и кровавой, поскольку брат халифа Исмаила непременно хотел овладеть плодородным и богатым на золото Югом чтобы с помощью этого начать отвоевание потерянных земель. К сожалению эта мечта уже никогда не осуществится, и Сонгай еще какое-то время сохраняющий позиции местного гегемона со временем лишится и этой роли, отдавая одну за другой свои территории, пока не сузится до размеров обветшавшего и потерявшего свой прежний блеск Гао. А потом придут европейцы…

 

Спойлер

 

 

 

 

 

 

 

 

*    *    *

 

Финал

 

   « … В Гао, заштатном городишке британского Доминиона Западной Африки царили бунт и жара. В основном конечно жара, от жары страдали все: и местные повстанцы, закутанные в бурнусы чернокожие братья-мусульмане, и затянутые в сукно, оцепившие город войска англо-франков из окрестных гарнизонов. Мятеж, начавшийся по неизвестной причине, близился к своему завершению, после двухдневных боев, британцы начали наконец занимать окраины Гао, отстреливая бунтовщиков и постепенно сжимая кольцо вокруг центра города, где забаррикадировались жалкие остатки восставших. Ближе к полудню над баррикадами взвился белый флаг: повстанцы просили о переговорах. Порассуждав между собой, офицеры гарнизонов выставили парламентером своего полковника, который щетиня рыжие усы, под парламентерским флагом вышел на открытую местность в сопровождении двух вооруженных винтовками солдат, таковы были условия британцев. Навстречу им выступил высокий чернокожий в бурнусе и чалме, оставив свою саблю и допотопный мушкет товарищам, широко раскрыв ладони, он приблизился к полковнику, который все это время злобно щурился на него, сердито смаргивая пот с ресниц. Однако переговоры срываются, не успев начаться, после короткого обмена фразами, по знаку полковника один из солдат сильно бьет чернокожего прикладом в лоб, и под прикрытием шквального огня гарнизонных войск они, отступая, тащат его под защиту укреплений. Дается приказ штурмовать позиций мятежников, и после короткого и кровопролитного штурма, как только развеивается пороховой дым, сразу видно, что почти все бунтовщики мертвы или тяжело ранены, потери же среди белых солдат мизерны. Уцелевших, в том числе и чернокожего, взятого в плен в начале боя, и приведенного в чувство, ставят в ряд вдоль глинобитной стенки. Рыжий полковник, пока британские солдаты выстраиваются в шеренгу напротив пленных, зло посматривая на черного с которого сорвали его роскошную чалму, начинает зачитывать приговор мятежникам, который в их случае может быть лишь один – смерть. Однако объект его гнева словно не видит и не слышит его, невидящим взором он глядит вперед, а перед его глазами разыгрываются удивительные картины из прошлого, он смотрит на своих предков, гордый и воинственный народ, покоривший когда-то почти весь континент, вспоминает голос отца рассказывающий ему о славных битвах давно минувших лет, вдыхает полной грудью запах саванны перемешанный с пороховым дымом и смрадом побоища. Британские барабанщики подают сигналы солдатам, они отзываются в его ушах громом боевых барабанов древних сонгайских царей, дается команда: «заряжай, целься, пли», боль разрывает грудь и его душа устремляется из нее наружу, то ли в небытие, то ли прямиком на суд Всевышнего. Так, пытаясь освободить свое царство, умер последний Сонни … »

 

Спойлер

 

Изменено 28.04.2019, 01:42:58 пользователем Carrachiolla

[Carrachiolla 5,644]

Наверное нужно дать некоторые пояснения к финальной главе "Халиф сонгайский говорит". Эрудированный читатель мигом разоблачит в этой главе неумелый косплей на книгу Мориса Дрюона "Когда король губит Францию". Каюсь, виноват, давно мечтал написать что-нибудь подобное, поэтому не стоит воспринимать все сказанное в этой главе слишком серьезно, так же как и в творческом отступлении с самоубийством ши Бера, данная глава скорее просто выход моей буйной фантазии, сильно сомневаюсь чтобы реальные халифы того времени изъяснялись похоже на то какой Морис Дрюон видит манеру изъяснятся  у средневекового кардинала . Внимательный читатель также заметит небольшую интрижку вокруг смерти предыдущего халифа, так сказать "Кто убил Кеннеди", думайте сами, решайте сами... Может статься я и сам того не знаю .

 

Охота также дать разъяснения по главе "Тени грядущего", ну что сказать, я художник, я так вижу. Распад империи на мой взгляд обязательный этап ее истории, а такая гигантская многонациональная, мультирелигиозная империя просто не могла в один прекрасный день не бабахнуть. И она собственно бабахнула, ну а затем жалкие ее остатки, собственно как и сам континент, за некоторыми исключениями, попал под власть второй британской Унии. Ну и последний сонгайский аския возглавив по традиции бессмысленный и беспощадный, ожидаемо слился и получил свинцовое отравление, земля ему пухом.

 

З.Ы.: Только сейчас заметил, что в "Крестах" ты проигрываешь в любом случае, обратите внимание на финальный экран .

Ну и традиционный уже бонус для евроцентристов:

 

Спойлер

 

Изменено 29.04.2019, 03:54:04 пользователем Carrachiolla

[Carrachiolla 5,644]

Ну наконец-то!

Полугодовой труд всей моей жизни наконец доделан, осталась самая малость, залить архив скринов на какой-нибудь гугл-диск, но это уже потом, а то сейчас я уста-а-а-а-ал, ведь я ночь не спал, отчет писал. Начиная отчет, я ставил перед собой две задачи, первая, это значит реализовать в этом отчете свое представление о хорошем ААРе, а вторая, обязательно, всенепременнейше завершить его. И если со второй задачей все ясно, отчет полностью завершен, что идейно, что по факту, причем прямо скажем в очень непростом, художественном жанре, то с первой... Не знаю я, в общем, как оказалось объективно оценивать свое собственное творения это редкий талант и я им увы, не обладаю . Тут уж дело за вами, дорогие читатели, мне остается надеяться, что довольно много людей кайфанет с этого ААРа, как в свое время я кайфанул с некоторых выложенных на форуме отчетов. Хочу также сказать большое спасибо всем кто поддерживал, возможно без вас я бы не написал так много глав, да и вообще забросил бы отчет. И наконец то, о чем я мечтал все эти полгода:

 

@Префект Crusader Kings , прошу переместить данный отчет в "Законченные" поскольку он завершен .

Изменено 04.05.2019, 11:15:43 пользователем Carrachiolla

[Sweet 349]

Спасибо вам за ваш труд! Ух, действительно, огромный ААР!

Спасибо и за то, что я теперь точно знаю, за кого отдам свой голос на конкурсе 

Хорошо, что вам удалось таки допилить его до конца. Я не знаю, хватит ли мне интереса к игре, чтобы закончить свой (основные цели я выполнил, теперь нужно просто курить бамбук вереск на островах еще лет 100, и не просто курить, а с художественным оттенком). И я прекрасно понимаю, каково это - не скатиться в "красить-красить-красить" и продолжать уделять внимание мелочам. Но если хочешь сделать "историчный" отчет (а игра будет сопротивляться по максимуму такой "историчности"), то приходиться упорствовать.

Всем читателям - этот ААР участвует в конкурсе, голосовать можно будет с 1 мая, ссылки вы найдете в разделе "Конкурсы игровых отчетов".

[Carrachiolla 5,644]

10 часов назад, Sweet сказал:

Спасибо вам за ваш труд! Ух, действительно, огромный ААР!

Спасибо и за то, что я теперь точно знаю, за кого отдам свой голос на конкурсе 

Хорошо, что вам удалось таки допилить его до конца. Я не знаю, хватит ли мне интереса к игре, чтобы закончить свой (основные цели я выполнил, теперь нужно просто курить бамбук вереск на островах еще лет 100, и не просто курить, а с художественным оттенком). И я прекрасно понимаю, каково это - не скатиться в "красить-красить-красить" и продолжать уделять внимание мелочам. Но если хочешь сделать "историчный" отчет (а игра будет сопротивляться по максимуму такой "историчности"), то приходиться упорствовать.

Всем читателям - этот ААР участвует в конкурсе, голосовать можно будет с 1 мая, ссылки вы найдете в разделе "Конкурсы игровых отчетов".

 

Спасибо за поддержку, во многом благодаря Вам, и таким как Вы продолжали выходить хоть какие-то главы, эта поддержка для автора всегда очень важна. В свою очередь хочу пожелать Вам терпения и еще раз терпения, худ.отчеты на мой взгляд самые трудные для написания, на одном вдохновении там далеко не уедешь, нужна тяжелая артиллерия.

Для меня кстати тоже не секрет, за кого надо отдавать голос на конкурсе .

[Морро 346]

Удачи вам на конкурсе. Работа оригинальная. Часть прочитал, надеюсь, дочитаю остальное.

[Eclairius 6,439]

i

В 28.04.2019 в 05:27, Carrachiolla сказал: @Префект Crusader Kings , прошу переместить данный отчет в "Законченные" поскольку он завершен . Игровой отчет перенесен в "Законченные". @Carrachiolla, благодарим вас за столь блестящую, и самое главное - завершенную работу. Удачи вам в ваших новых начинаниях, если пожелаете в очередной раз порадовать пользователей форума своим художественным послегировым отчетом.

[werter1995 1,655]

15 часов назад, Eclairius сказал:

Игровой отчет перенесен в "Законченные". @Carrachiolla, благодарим вас за столь блестящую, и самое главное - завершенную работу.

 

Что-то мне подсказывает, что в Законченных он пробудет очень недолго😄

[Серж Барнаул 3,726]

Отличный ААР, атмосферный и интересный, грамотный язык, легкий стиль. Скринов можно поменьше - единственное, пожалуй, замечание. Пишите еще!

[Carrachiolla 5,644]

В 07.05.2019 в 14:40, Серж Барнаул сказал:

Отличный ААР, атмосферный и интересный, грамотный язык, легкий стиль. Скринов можно поменьше - единственное, пожалуй, замечание. Пишите еще!

Спасибо!

Пишу .

[Alterus 16,956]

i	Решением префекта AAR переносится в "Золотой фонд", как занявший второе место в Пятом конкурсе AAR'ов по Crusader Kings 2. Надеюсь, что это не последняя работа автора, которая будет помещена в данный подраздел