Senza domani

[c.cat 16]

 

"MUSSOLINI HA SEMPRE RAGIONE"

"Муссолини всегда прав!" - Муссолини

 

Январь январем, а в кабинете начальника снабжения Королевской армии Италии было изрядно жарко. Самому генералу Ломбарди было, конечно, ни жарко ни холодно - последний раз его видели за несколько дней до Нового года удаляющимся на большой скорости от Рима на кабриолете в обществе трех грудастых блондинок (синьоры Ломбарди среди них, что характерно, не было). Аютанте Джанни печально рылся в генеральских бумагах, а я сидел напротив и печально размышлял о своем будущем. Которого у меня, кажется, не было.

 

Несколько месяцев назад я тиснул в "Иль Пополо д'Италия" статью о героических усилиях великого дуче в деле снабжения нашей армии ботинками о 32 гвоздях, что должно было дать нам стратегическое преимущество в мобильности. Во всяком случае, над абиссинцами, у которых никаких ботинок и вовсе не было. Все бы ничего, но статья заканчивалась хвастливым "Дуче торжественно провозглашает: в самом ближайшем будущем у каждого третьего солдата будет винтовка!" Пришло время отчитываться, и теперь мы тщетно пытались найти хоть какие-то пригодные к публикации цифры, но пока удалось откопать только продолбанный в 17 веке заказ на алебарды для папских гвардейцев.

 

Навскидку винтовка была у каждого пятого солдата. Остальным выдали деревянные макеты, служившие для тренировки новобранцев. Соответственно, новобранцев тренировать стало не с чем. Логистика Эфиопской войны трещала по швам. И если вдруг начнут назначать виноватых - угадайте, с кого начнут? Подсказка: это точно будет не герой Первой Пунической маршал де Боно.

 

(Положим, на следующее воскресенье материал у меня был: бодрое победительное интервью с Карло Коллоди, отцом итальянского танкостроения. Самую главную цитату я записал в блокнотик: "Пока немцы и русские играются в танчики, Италия строит танковые корпуса!" Танковый корпус типа L3 (выпускаемый мебельной фабрикой "Коллоди и сын") представлял собой большой фанерный ящик с удобными ручками для переноски по бокам. Звук мотора имитировался с помощью специальной трещетки. Вооружался танковый корпус дыркой для пулемета новейшей отечественной разработки, а прилагаемая банка скипидара придавала "дивизионе челере" невиданную быстроходность.)

 

Под коробкой от пиццы внезапно обнаружилась еще одна папка.

- А, вот она где, совсекретная, - невнятно промычал Джанни, запихивая в себя очередной ломоть.

На папке красовался гриф:

"СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО!

СОВЕРШЕННЕЕ НЕКУДА!

ВООБЩЕ НИКОМУ-НИКОМУ НОС НЕ СОВАТЬ!

ТЕБЯ ТОЖЕ КАСАЕТСЯ!

НЕТ, НУ ПРАВДА ЖЕ!"

"Ахренеть!" - подумал я, распахивая папку. И тут же подумал еще раз: "Ахренеть!"

Внутри оказались наряды на 2 дирижабля, 75 аэропланов, 5 мощнейших радиостанций и гору хинина, бинтов и всего такого, а еще цистерну иприта. Не то, чтобы это всё было нужно для победы над абиссинцами, но раз уж увязли в войне... Единственное, что меня беспокоило — это иприт. В мире мало что вызывает большее презрение, чем страна, выливающая иприт на полуголых повстанцев. И я знал, что довольно скоро мы в это окунёмся.

* * *

На корме разворачивающегося автобуса обнаружился огромный плакат. Знойная абиссинская красотка призывала итальянских женщин записываться в некие "батальоны поддержки", а ее крайне легкомысленная одежда не оставляла сомнений по поводу того, какого рода "суппорто" она готова предоставить. Я мысленно поздравил неизвестного коллегу с гениальной находкой. Не знаю насчет итальянских женщин, зато могу легко представить себе реакцию итальянских призывников, размечтавшихся, что такой батальон будет в их дивизии. Того и жди очередей у военкоматов.

 

Я взбежал по ступеням, небрежно козырнув задремавшему часовому. Второй этаж, направо, длинный-длинный коридор и... никого. Пустой стол с пишущей машинкой и стопкой бумаги. За вот этой дубовой дверью - кабинет великого дуче и бессменного военного министра. По идее я должен отдать бланки на подпись его секретарю, но... Ну да, конечно. У Франчески - новой телефонистки - ядреные тугие сиськи. Я уже проверил.

 

Я задумчиво разглядывал стопку бумаги, когда из-за двери раздался недовольный голос:

- Эй, ты, как там тебя!

"Меня точно расстреляют." Терять мне было решительно нечего.

- Тененте Гильермо Габбия, эччеленца. Управление пропаганды.

- Э? А этот, мой где? - великий дуче устало протер глаза и взъерошил волосы. За его спиной возвышалась гора пустых коробок из-под пиццы. Вождь безотрывно трудился на благо нации.

- Отрабатывает взаимодействие с подразделениями связи, эччеленца!

- Связь без брака - это хорошо... - великий вождь явно думал о чем-то своем, - Сделай мне кофе пока. Покрепче. Зачем пришел?

- Подписать квартальные отчеты к публикации, эччеленца, - я протянул вождю пухлую кипу бланков.

- Я их разве не подписал уже три месяца назад? - недовольно спросил дуче, протягивая руку за пером.

- Эээ... сколько сахара, эччеленца?

* * *

Маршал Пьетро Бадольо занимал в Генштабе несколько странную должность "(специалиста) по армейской морали". Вот так, со скобками - не иначе, секретарша напутала. И в таковом качестве маршал был моим вышестоящим начальником.

- Значит так, молодой, пулей летишь в Африку и шлешь мне оттуда такие репортажи, чтобы каждый ломбардийский свинопас уже видел себя в эротических снах в форме и бритым...

- Так точно, ваше высокопревосходительство! Разрешите бегом?

- Э? - маршал в замешательстве посмотрел на меня. Почему-то он ожидал какой-то другой ответ.

 

В приемной дуче я переложил бланки отчетов бумагой и получил полтора десятка чистых листов с подлинной подписью Муссолини. Карт-бланш в буквальном смысле слова. И в том же отчаянном порыве прямо там же я нагло уселся за пишущую машинку и настучал приказы:

1. Промышленности - прекратить производство всего, кроме винтовок, пушек и и лично контролируемых дуче ботинок о 32 гвоздях.

2. Мобуправлению - приступить к массовому развертыванию новых пехотных, кавалерийских и горных дивизий.

3. Направить в Африку всю наличную авиацию, все пять условно-боеготовых альпийских дивизий (на север), а также две кавалерийских и три дивизионе челере (на юг). Назначить командующим Абиссинским фронтом генерала Бальбо, быстроходную группу подчинить генералу Праска.

 

Теперь бардак будет и в армии, и в промышленности. Попробуй разберись, сколько винтовок отгружено на фронт, а сколько - в учебные части. И сколько вообще этих винтовок. Любимец дуче генерал Бальбо, как я надеялся, одним своим присутствием мобилизует всех нижестоящих разгильдяев, так что война имеет шансы закончится даже раньше этой несчастной ружейной драмы. Мне же оставалось только унести свою задницу как можно дальше от Рима пока все не уляжется.

 

Первое января 1936 года стремительно заканчивалось, а я даже не успел опохмелиться.

* * *

С коробкой пиццы под мышкой я брел по тенистой центральной аллее Могадишо в направлении Оперного театра. Не в оперу, конечно - в здании пустующего по случаю гастролей театра разместился штаб фронта.

 

Была уже вторая половина января. Наши доблестные войска прибыли в порты назначения, развернулись и... ничего. Самолеты куда-то летали (по слухам - на рыбалку к высокогорному озеру Тана), а битва на земле все никак не могла начаться. Призванные абиссинским императором козопасы при встрече с нами бросали свои "винтовки" и разбегались. А доблестные итальянцы не спешили их преследовать, жалуясь - преставьте себе наглость, - что им жмут дуче-ботинки. Примечательно, что наша учебная винтовка была выстрогана из березы и тщательно зачищена тремя последовательными номерами шкурок, у абиссинцев же в этом качестве служили какие-то гнусные суковатые палки. Я, естественно, тиснул об этом статью с соответствующими фотографиями. Это заодно должно было положить конец непонятным слухам, что нашу пехоту будто бы собираются вооружать алебардами. Откуда вообще такое берется?

 

В штабе фронта я надеялся найти координаты той миляги с автобусного плаката - я уже выяснил, что ее зовут Маргарита. Но меня ждал суровый облом. То есть, я конечно додумался заявиться в обед - но чтобы в целом здании совсем никого? Даже в караулке, где обычно спал часовой, лишь сиротливо стояла в углу деревянная винтовка. Мое внимание привлек негромкий храп. Двинувшись на звук, я обнаружил за рядом шкафов диванчик, на котором, накрыв лицо газетой, бессовестно дрых генерал Бальбо. "Гений дуче и три номера шкурки" - бросился мне в глаза заголовок передовицы. Вот так мобилизовал.

 

Будить генерала было бы с моей стороны не очень умно. Но, подумалось мне, если я сейчас наотдаю каких-нибудь идиотских приказов войскам - кому-то же его придется разбудить, правда? Я решительно снял трубку с телефона и сурово отчеканил:

- Говорит штаб генерала Бальбо. Запишите боевой приказ!

- Ща, погодь... - отозвался из трубки не совсем трезвый голос, - карандаш куда-то закатился...

* * *

Надежно защищенные фанерой от палящего солнца, наши челеристы чесанули на север вдоль границы английского Сомалилэнда, без труда обгоняя запыхавшихся козопасов. Альпийские стрелки, разозленные хвастовством летунов по поводу рыбалки, решительно ломанулись по горам на юг. Пехота же зачем-то втопила по долине. Этого в моем "приказе" вообще не было, но бог знает, во что он трансформировался по мере передачи в войска. Так или иначе, 23 февраля доблестные челеристы, заслоняясь танками от солнца, ворвались на улицы Аддис-Абебы. Я тогда записал в блокнотике: "Обсудить с Бадольо: объявить 23 февраля Днем Королевской армии".

 

На следующий день правительство негуса официально капитулировало (до этого они не решались: разухарившиеся челеристы прыгали голышом в фонтан и били об голову бутылки с криками "За танковые войска!") Хайле Селассие был отстранен от всех постов, за исключением обязанности быть воплощением Джа на Земле. Вместо него главой новопровозглашенного губернаторства стал Амаре Маконнен - бывший сержант, спешно произведенный в обер-генералиссимусы абиссинской службы (кажется, он раньше заведовал дровяным складом в Могадишо). Удивительно, но он приходился прежнему императору родным сыном. Вот и пойми этих семитов. Короче говоря, у могучей Италии появился достойный союзник.

 

Я заменил газету на мирно спящем генерале Бальбо свежим выпуском, нахваливавшим его стратегический гений. Ах да, у генерала было теперь пять звезд и две медали - дуче щедро награждал героев. Вернувшийся часовой порадовал, что насчет Маргариты я обломался совсем: батальон поддержки еще в начале месяца был спешно переброшен... на французскую границу. Мне же оставалось только отзвониться в Генштаб и собирать чемоданы.

 

Бездельница Франческа, не отвлекаясь от накрашивания ногтей, воткнула меня в чужую линию. Я хотел было извиниться и дать отбой - но оба голоса на проводе были хорошо знакомы и мне, и большинству итальянцев.

Франция??? Они собираются воевать с Францией? Ахренеть.

[c.cat 16]

В Турин я выбрался аж в конце сентрября. Но зато за казенный счет: надо было нащелкать фоток для статьи "Алебардисты-чернорубашечники - вперед!" (Генштаб велел усилить пропаганду нашего новейшего оружия). И кто бы вы думали первым попался мне навстречу в коридоре штаба округа? Генерал Джованни Мессе собственной персоной, сверкая начищеной медалью. Раньше он был единственным в Италии четырехзвездочным генералом, да еще и с медалью, да при том танковой. (Медаль ему подарил по пьянке Гудериан, которого, в свою очередь, наградил за какие-то заслуги в Липецке маршал Буденный.) Но теперь, когда генерал Бальбо обскакал его и по звездам, и по медалям, отношения между ними перешли от неприязни к лютой ненависти.

 

Пользуясь случаем, я решил узнать, что же все-таки написано на его медали. Что за варварский язык - цифры вперемешку с буквами, да из тех половина наизнанку? "3A OTVN4HYIO PYBKY"??? Даже не буду пытаться понять, что это означает. Наверное, какой-нибудь "мастер танковых атак".

 

Собственно, генерал Мессе мне никуда не уперся, но вот его адьютант был моим другом. Что не могло не радовать на фоне паршивого настроения. Ведь в том, что Италия в ближайшее время прекратит существование, виноват лично я. Если бы я не вмешивался в наш победоносный поход по Абиссинии, дуче возможно сделал бы какие-то выводы относительно, кгхм, уникальных боевых качеств Королевской армии, и зарубил бы себе на носу навсегда воздерживаться от любых мероприятий, хоть отдаленно напоминающих войну. Но теперь, в результате головокружения от стремительной победы над столь грозным противником, они с королем напару решили не мелочиться, и взялись сразу за Францию. Да, за победительницу Первой мировой. Подготовку начали еще 1 февраля, даже не дождавшись взятия Аддис-Абебы.

 

В марте немцы ввели войска в Рейнскую область. Вот так вот просто взяли и похерили Версаль. И никакой реакции со стороны держав. Под впечатлением этого дуче решил воссоздать Римскую империю. Начиная с Югославии, потому что это логично. Колонна Траяна, все дела... Назвонив в Белград на три миллиона лир, он переключился на Софию, ибо это еще логичнее. Где-то в середине с большим трудом в Рим прозвонился король Зогу и поинтересовался, не желает ли дуче, раз уж решено воссоздавать Иллирию, оккупировать заодно и Албанию по сходной цене? Сошлись на визе беженца и пятикомнатной квартире в Лондоне.

 

В нашей армии, тем временем, приключилась первая реформа по опыту войны. Альпийские стрелки и челеристы получили по батарее вспомогательной артиллерии, а пехотные дивизии - по целому дивизиону. Пушек, правда, не было, но удалось доставить в войска фанерные таблички с номерами батарей. Некоторые даже получили правильные номера.

 

* * *

 

Аютанте Франчини обнаружился в крохотной деревушке далеко на юго-запад от Турина, где размещался штаб армии.

- Мы стали более лучше планировать, - пересказывал он за бутылкой вермута последние штабные сплетни, - на тридцать процентов!

- Ты гонишь? - я удивленно поднял бровь. Что это вообще значит - "30% планирования"?

- Вот, любуйся! - он гордо шлепнул на стол запечатанный солидным сургучом пакет с обычными "СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО" и прочими заклинаниями. С последними диспозициями касательно предстоящей войны.

 

Я погрузился в чтение. Надо признать, штабная культура и всамом деле выросла: в приказах были и ауфтрагстактик, и шверпункты, и даже фингершпицгефюль. Но вот "налаживание тесного оперативного взаимодействия" между Бальбо и Мессе...

 

- Ты понимаешь, что это значит? - я помахал бумагой.

- Мне кранты? - вид у Пьетро был жалкий. Как адьютант, он в любом случае оказывался крайним. Надо было что-то делать.

Я решительно отбросил генштабовскую галиматью на соседний стол и взял чистую карту.

- Значит так! Поступила новейшая диспозиция.

 

План состоял в том, чтобы держать враждующих генералов настолько далеко друг от друга, насколько позволяет география. Синим карандашом я сформировал два фронта. Приморский был в составе 3 дивизионе челере, 7 кавбригад и 10 пехотных дивизий под началом генерала Мессе. Альпийский имел 8 альпийских и 16 пехотных дивизий под началом горно-медального Бальбо. Поскольку Мессе любил французские вина, его стрелка была направлена в сторону Бордо. Бальбо же был завзятым театралом, поэтому его стрелка решительно протянулась к Парижу.

 

- Пока приказ их обоих устраивает, они не будут сомневаться в его подлинности, - пояснил я, собирая сломанную сургучную печать на канцелярский клей. Не то, чтобы это имело какое-то значение. К полудню 24 числа весь этот балаган все равно закончится.

 

* * *

 

Ближе к вечеру я увидел старика-француза, в чьем доме мы квартировали. Он куда-то тащил выброшенные мной генштабовские бумаги - наверное, на растопку. Минут через пять его внук вскочил на лошадь и галопом помчался на запад. У парнишки, вроде бы, невеста на той стороне, а из-за нашей дурной войны границу наверняка закроют на несколько дней.

На дворе стояла золотая осень - l'ete indien, как пели на той стороне границы. До войны оставались считанные дни.

Изменено 27.04.2017, 01:56:45 пользователем c.cat

[c.cat 16]

Объединенная эскадра Реджиа Марина (в которую вошло вообще все, включая маркитантские лодки и надувные матрасы) вышла из Неаполя ночью 23 сентября. Адмирал да Зара собственноручно выставил на компасе хорошо знакомый ему курс на Ниццу и удалился в свою каюту, велев не беспокоить его по всяким пустякам. Рулевой флагманского линкора дисциплинированно зафиксировал штурвал ленточкой от бескозырки и улегся спать. Примерно в 3 часа 50 минут по эскадре была объявлена боевая тревога (объявление производилось посредством грохота, сотрясения и скрежета). В темноте удалось кое-как переключить машины на задний ход, и тем же - то есть, противоположным - курсом Объединенная эскадра поползла обратно в Неаполь. Несколько эсминцев затонуло, но в основном корабли держались на плаву, несмотря на носы в гармошку и разбитые фары. А вот французский флот, тактически грамотно развернувшийся в Crossing T для бортового залпа... он перестал существовать.

 

* * *

 

На рассвете 24 сентября итальянские артиллеристы открыли Приграничное сражение, размахивая табличками с номерами своих батарей. После минутного замешательства из окопов на той стороне границы показались таблички французской артиллерии - но их было на удивление мало. Воодушевленные очевидным превосходством, наши пехотинцы выбрались из окопов и стремительно ринулись в атаку. Общий уклон местности в сторону Франции и попутный ветер сделали наш натиск неотразимым.

 

* * *

 

Я по-прежнему оставался при штабе генерала Месси. Мы все-таки надеялись отыскать самого генерала, который с началом боевых действий стремительно умчался куда-то вперед, как если бы танковая медаль мистическим образом придавала его автомобилю лишних лошадей. Прямо перед нами, согласно карте, стояла французская танковая дивизия.

- Что-то не похоже, - объявил Франчини, в очередной раз сличая местность с картой, - тут должен быть такой здоровенный овал, чуть ли не километр в длину...

Овала не было. Был небольшой щитовой домик, а за ним - ряды брезентовых палаток. Ветер гонял по улицам палаточного городка обрывки старых газет. Я постучал ногой в дверь домика. Через некоторое время она распахнулась, явив нам французского лейтенантика с керосиновой лампой в руке.

- Четвертая танковая дивизия?

- Эээ... это я... Но вы же итальянцы? Что вы тут делаете?

- У нас война, вообще-то.

- То есть как - война? Мне ничего не сообщали, - озадаченно поморгал лейтенантик, - Хотя как же мне сообщат, ведь кабели так и не подключили... - забормотал он себе под нос. Только сейчас я заметил, что он обут в шлепанцы.

- Короче, сдавайся уже. Дождь начинается.

 

(Лишь много позже, разбирая старые аэрофотоснимки, я случайно узнал, что примерно треть французской армии в это самое время маршировала на Аддис-Абебу, скрипя сахарским песком на зубах. Французский Генштаб, в принципе, правильно оценил сравнительную опасность нашего грозного союзника, но чувство времени им совершенно изменило. До конца войны эти силы так никуда и не дошли.)

 

* * *

 

Когда Гитлер узнал, что мы и в самом деле воюем с Францией, он довольно быстро оправился от шока. А потом позвонил в Рим и предложил прислать на курорты Средиземноморья немецких отпускников в количестве четырех пехотных дивизий. Дуче, конечно же, согласился, ибо чего не сделаешь ради развития туризма?

 

Когда к середине октября гансы добрались до фронта, лично мне стало плохо от одного их вида. Да, у них тоже были деревянные винтовки, но... Печатая шаг под "айн-цвай", немцы заходили в провинцию, вскидывали винтовки к плечу и давали залп. После чего по трупам французов переходили в следующую провинцию.

 

Улучив момент, я как-то отвел в сторонку фельдфебеля и поинтересовался, как они ухитряются стрелять из деревянных винтовок. Фельдфебель, вытянувшись по стойке смирно и глядя стеклянными глазами в горизонт, заорал жестяным голосом про волю великого фюрера, арийский скилл и нагиб унтерменшей. Я поспешно оставил его в одиночестве, во-первых, осознав, что мне надо серьезно подтягивать немецкий (я вообще ничего не понял из этой речи), и во-вторых, тихо радуясь, что нам никогда не придется воевать с этими парнями.

 

* * *

 

Между тем, даром что четыре немецкие дивизии усиливали нашу армию примерно вдвое, дела наши шли не очень хорошо. К Новому году Альпийский фронт только-только спустился с гор, а Приморский со скрипом взял Тулон. К апрелю линия фронта протянулась от Марселя до немецкой границы - и на этом наше наступление окончательно заглохло. Но тут из Рима поступило два звонка. Во-первых, мобуправление спрашивало, куда засылать 20 новых дивизий. Вы же помните, что я приказал от имени Муссолини формировать новые дивизии? Вот они и сформировались. Во-вторых, меня самого срочно вызывали в Рим.

 

* * *

 

Выяснилось, что двенадцатого числа дуче официально провозгласил возрождение Римской империи (пока что в составе Италии и Абиссинии). Кроме того, начались переговоры с греками. Я записал в блокнотик: "Обсудить с Бадольо - провозгласить 12 апреля Днем аргонавтики". Но пока я ехал в столицу, ситцуация радикально поменялась. Греки заявили, вот прямо в таких выражениях, что не будут хлебать из одного корыта с турками.

 

В кабинете маршала Бадольо присутствовали дуче и министр иностранных дел граф Чиано. Вид у графа был очень несчастный. Похоже, его за что-то прорабатывали.

- А ну-ка поставь под сомнение суверенитет Греции, - приказал маршал, глядя на оплошавшего министра с нескрываемым превосходством.

- Сей секунд, ваше высокопревосходительство! - чего там ставить-то. Я вытянул из портфеля толстую папку и моментально нашел нужную статью: "Позволительно спросить так называемых греков". Дуче (сам в прошлом журналист) немедленно отобрал у меня всю подборку и принялся ее листать. Там было все - от снежной Финляндии до "снежной" Колумбии.

- Вот, граф, учитесь работать! - сказал он с гордостью коллеги по цеху, вручая папку Чиано.

 

* * *

 

На следующий день внезапно выяснилось, что у Италии есть территориальные претензии к Норвегии. То есть, нет, к Швеции. То есть...

 

Чиано, естественно, не стал ничему учиться. Он молча бросил мою папку на стол секретарше, и та, как послушная девочка, принялась рассылать претензии всем странам подряд. А не успевшим вовремя уйти на больничный работникам МИДа пришлось поспешно разгребать последствия международного переполоха. Англичане даже поначалу давали предполагаемым жертвам нашего вторжения гарантии безопасности, но потом перестали. Лорд Галифакс (глава Форин офиса) по слухам уехал в Акапулько с тяжелейшим нервным срывом.

 

* * *

 

Война закончилась как-то буднично и совершенно незаметно. 20 июня делегаты французского правительства быстренько подмахнули акт о капитуляции и торопливо разошлись, не глядя друг на друга. Оно и понятно: непопулярность Третьей республики достигла той стадии, когда французская армия могла войти в Париж раньше нас - но примерно с теми же намерениями. То обстоятельство, что у нас к лету 1937 года уже почти все винтовки были настоящие, а французы так и остались с деревяшками, тоже не помогало.

 

А генерала Мессе мы потом нашли. Где-то в марте он доехал до Бордо, где заперся в погребе одного кабака и с тех пор решительно уничтожал запасы вина и окороков. Французской полиции так и не удалось его извлечь до нашего появления. Наверное, мне тоже надо где-нибудь раздобыть танковую медаль, а то на моем фиатике особо не погоняешь.

 

У генерала Бальбо стало теперь 8 звезд. Они уже не влезали на погоны и сюрреалистически спускались вдоль рукава. Но все понимали, что маршалом ему не быть по крайней мере до тех пор, пока жив маразматик де Боно. А у Мессе звезд было всего 6, и они по-прежнему друг друга люто ненавидели.

 

* * *

 

Инструктаж для работников Управления пропаганды подходил к концу.

- Таким образом, после полного освобождения Франции и Албании, а также присоединения к Римской империи Болгарии, Турции и Югославии выработка чугуна на душу населения достигла... - маршал Бадольо называл цифры, не глядя в бумажку.

- Вопросы?

- Так с кем же мы все-таки будем воевать?

- С Австрией.

- ???????????????????? - надо думать, мой внешний вид был достаточно красноречив.

- Повторяю для тех, кто прохлаждался на фронте, - недовольно проскрипел маршал, - Гений великого дуче произвел на свет доктрину Полнейшей Стратегической Внезапности, которая станет достойным ответом так называемому "блицкригу" этих немецких выскочек.

- Кхе... кхе... это было внезапно, ваше высокопревосходительство...

 

Итак, из всех стран мы будем воевать с дружественной к нам Австрией. Ахренеть.

 

------------------------------

(Автор с прискорбием сообщает, что в Австрии - то есть, в игре - обнаружился баг, связанный с аншлюссом. Поэтому дальнейшая история будет развиваться совсем не в том направлении, которое изначально предполагалось.)

 

[Dark_Hunter 408]

i	Перенёс в раздел ''Заброшенные''

[Паничкин Сергей 32]

В 05.05.2017 в 12:13, c.cat сказал:

Объединенная эскадра Реджиа Марина (в которую вошло вообще все, включая маркитантские лодки и надувные матрасы) вышла из Неаполя ночью 23 сентября. Адмирал да Зара собственноручно выставил на компасе хорошо знакомый ему курс на Ниццу и удалился в свою каюту, велев не беспокоить его по всяким пустякам. Рулевой флагманского линкора дисциплинированно зафиксировал штурвал ленточкой от бескозырки и улегся спать. Примерно в 3 часа 50 минут по эскадре была объявлена боевая тревога (объявление производилось посредством грохота, сотрясения и скрежета). В темноте удалось кое-как переключить машины на задний ход, и тем же - то есть, противоположным - курсом Объединенная эскадра поползла обратно в Неаполь. Несколько эсминцев затонуло, но в основном корабли держались на плаву, несмотря на носы в гармошку и разбитые фары. А вот французский флот, тактически грамотно развернувшийся в Crossing T для бортового залпа... он перестал существовать.

 

* * *

 

На рассвете 24 сентября итальянские артиллеристы открыли Приграничное сражение, размахивая табличками с номерами своих батарей. После минутного замешательства из окопов на той стороне границы показались таблички французской артиллерии - но их было на удивление мало. Воодушевленные очевидным превосходством, наши пехотинцы выбрались из окопов и стремительно ринулись в атаку. Общий уклон местности в сторону Франции и попутный ветер сделали наш натиск неотразимым.

 

* * *

 

Я по-прежнему оставался при штабе генерала Месси. Мы все-таки надеялись отыскать самого генерала, который с началом боевых действий стремительно умчался куда-то вперед, как если бы танковая медаль мистическим образом придавала его автомобилю лишних лошадей. Прямо перед нами, согласно карте, стояла французская танковая дивизия.

- Что-то не похоже, - объявил Франчини, в очередной раз сличая местность с картой, - тут должен быть такой здоровенный овал, чуть ли не километр в длину...

Овала не было. Был небольшой щитовой домик, а за ним - ряды брезентовых палаток. Ветер гонял по улицам палаточного городка обрывки старых газет. Я постучал ногой в дверь домика. Через некоторое время она распахнулась, явив нам французского лейтенантика с керосиновой лампой в руке.

- Четвертая танковая дивизия?

- Эээ... это я... Но вы же итальянцы? Что вы тут делаете?

- У нас война, вообще-то.

- То есть как - война? Мне ничего не сообщали, - озадаченно поморгал лейтенантик, - Хотя как же мне сообщат, ведь кабели так и не подключили... - забормотал он себе под нос. Только сейчас я заметил, что он обут в шлепанцы.

- Короче, сдавайся уже. Дождь начинается.

 

(Лишь много позже, разбирая старые аэрофотоснимки, я случайно узнал, что примерно треть французской армии в это самое время маршировала на Аддис-Абебу, скрипя сахарским песком на зубах. Французский Генштаб, в принципе, правильно оценил сравнительную опасность нашего грозного союзника, но чувство времени им совершенно изменило. До конца войны эти силы так никуда и не дошли.)

 

* * *

 

Когда Гитлер узнал, что мы и в самом деле воюем с Францией, он довольно быстро оправился от шока. А потом позвонил в Рим и предложил прислать на курорты Средиземноморья немецких отпускников в количестве четырех пехотных дивизий. Дуче, конечно же, согласился, ибо чего не сделаешь ради развития туризма?

 

Когда к середине октября гансы добрались до фронта, лично мне стало плохо от одного их вида. Да, у них тоже были деревянные винтовки, но... Печатая шаг под "айн-цвай", немцы заходили в провинцию, вскидывали винтовки к плечу и давали залп. После чего по трупам французов переходили в следующую провинцию.

 

Улучив момент, я как-то отвел в сторонку фельдфебеля и поинтересовался, как они ухитряются стрелять из деревянных винтовок. Фельдфебель, вытянувшись по стойке смирно и глядя стеклянными глазами в горизонт, заорал жестяным голосом про волю великого фюрера, арийский скилл и нагиб унтерменшей. Я поспешно оставил его в одиночестве, во-первых, осознав, что мне надо серьезно подтягивать немецкий (я вообще ничего не понял из этой речи), и во-вторых, тихо радуясь, что нам никогда не придется воевать с этими парнями.

 

* * *

 

Между тем, даром что четыре немецкие дивизии усиливали нашу армию примерно вдвое, дела наши шли не очень хорошо. К Новому году Альпийский фронт только-только спустился с гор, а Приморский со скрипом взял Тулон. К апрелю линия фронта протянулась от Марселя до немецкой границы - и на этом наше наступление окончательно заглохло. Но тут из Рима поступило два звонка. Во-первых, мобуправление спрашивало, куда засылать 20 новых дивизий. Вы же помните, что я приказал от имени Муссолини формировать новые дивизии? Вот они и сформировались. Во-вторых, меня самого срочно вызывали в Рим.

 

* * *

 

Выяснилось, что двенадцатого числа дуче официально провозгласил возрождение Римской империи (пока что в составе Италии и Абиссинии). Кроме того, начались переговоры с греками. Я записал в блокнотик: "Обсудить с Бадольо - провозгласить 12 апреля Днем аргонавтики". Но пока я ехал в столицу, ситцуация радикально поменялась. Греки заявили, вот прямо в таких выражениях, что не будут хлебать из одного корыта с турками.

 

В кабинете маршала Бадольо присутствовали дуче и министр иностранных дел граф Чиано. Вид у графа был очень несчастный. Похоже, его за что-то прорабатывали.

- А ну-ка поставь под сомнение суверенитет Греции, - приказал маршал, глядя на оплошавшего министра с нескрываемым превосходством.

- Сей секунд, ваше высокопревосходительство! - чего там ставить-то. Я вытянул из портфеля толстую папку и моментально нашел нужную статью: "Позволительно спросить так называемых греков". Дуче (сам в прошлом журналист) немедленно отобрал у меня всю подборку и принялся ее листать. Там было все - от снежной Финляндии до "снежной" Колумбии.

- Вот, граф, учитесь работать! - сказал он с гордостью коллеги по цеху, вручая папку Чиано.

 

* * *

 

На следующий день внезапно выяснилось, что у Италии есть территориальные претензии к Норвегии. То есть, нет, к Швеции. То есть...

 

Чиано, естественно, не стал ничему учиться. Он молча бросил мою папку на стол секретарше, и та, как послушная девочка, принялась рассылать претензии всем странам подряд. А не успевшим вовремя уйти на больничный работникам МИДа пришлось поспешно разгребать последствия международного переполоха. Англичане даже поначалу давали предполагаемым жертвам нашего вторжения гарантии безопасности, но потом перестали. Лорд Галифакс (глава Форин офиса) по слухам уехал в Акапулько с тяжелейшим нервным срывом.

 

* * *

 

Война закончилась как-то буднично и совершенно незаметно. 20 июня делегаты французского правительства быстренько подмахнули акт о капитуляции и торопливо разошлись, не глядя друг на друга. Оно и понятно: непопулярность Третьей республики достигла той стадии, когда французская армия могла войти в Париж раньше нас - но примерно с теми же намерениями. То обстоятельство, что у нас к лету 1937 года уже почти все винтовки были настоящие, а французы так и остались с деревяшками, тоже не помогало.

 

А генерала Мессе мы потом нашли. Где-то в марте он доехал до Бордо, где заперся в погребе одного кабака и с тех пор решительно уничтожал запасы вина и окороков. Французской полиции так и не удалось его извлечь до нашего появления. Наверное, мне тоже надо где-нибудь раздобыть танковую медаль, а то на моем фиатике особо не погоняешь.

 

У генерала Бальбо стало теперь 8 звезд. Они уже не влезали на погоны и сюрреалистически спускались вдоль рукава. Но все понимали, что маршалом ему не быть по крайней мере до тех пор, пока жив маразматик де Боно. А у Мессе звезд было всего 6, и они по-прежнему друг друга люто ненавидели.

 

* * *

 

Инструктаж для работников Управления пропаганды подходил к концу.

- Таким образом, после полного освобождения Франции и Албании, а также присоединения к Римской империи Болгарии, Турции и Югославии выработка чугуна на душу населения достигла... - маршал Бадольо называл цифры, не глядя в бумажку.

- Вопросы?

- Так с кем же мы все-таки будем воевать?

- С Австрией.

- ???????????????????? - надо думать, мой внешний вид был достаточно красноречив.

- Повторяю для тех, кто прохлаждался на фронте, - недовольно проскрипел маршал, - Гений великого дуче произвел на свет доктрину Полнейшей Стратегической Внезапности, которая станет достойным ответом так называемому "блицкригу" этих немецких выскочек.

- Кхе... кхе... это было внезапно, ваше высокопревосходительство...

 

Итак, из всех стран мы будем воевать с дружественной к нам Австрией. Ахренеть.

 

------------------------------

(Автор с прискорбием сообщает, что в Австрии - то есть, в игре - обнаружился баг, связанный с аншлюссом. Поэтому дальнейшая история будет развиваться совсем не в том направлении, которое изначально предполагалось.)

 

Хорошо пишете. Прям как Пушкин "Капитанскую дочку".  Да же лучше - С юморком. Особенно про таблички артполков понравилось.