Сад посреди пустыни

[Filosoff 97]

 

Сад посреди пустыни

 

 

Здравствуйте, друзья!

Не знаю, какая муха меня укусила, но я решил попробовать написать свой первый Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

Часть I. Сата Второй.

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое. .   Золотые дюны.

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое. .  Глаз бури.

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое. . Сад посреди пустыни.

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое. . Бабочки и ураганы.

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое. .  Любовь и сожаления.

 

Изменено 15.02.2017, 01:30:43 пользователем Filosoff

[Filosoff 97]

П Р О Л О Г

 

Плотно закутавшись в накидку цвета индиго, быстрым размеренным шагом, ранним морозным утром первого дня второго месяца зимы одна тысяча триста двенадцатого года на открытый балкон своего дворца вышел шах Хотана и Яркенда, знаменитый купец, Сата Второй из династии Виджайя.

Он окинул взглядом свой любимый город и шумно втянул ноздрями донесшийся до него вперемешку с несколькими мелкими песчинками аромат. Сата всегда узнавал этот запах – запах денег. Конечно, мы с вами, дорогой читатель, оказавшись в тот момент рядом с шахом, не ощутили бы его. Вместо этого до нас донесся бы легкий аромат пряностей и розового масла с ноткой верблюжьего навоза. Но разум, с раннего детства обучавшийся премудростям торгового дела – разум настоящего согдийца – сразу воспринимал эту какофонию ощущений, как призыв к действию. Сомнений не было – ночью в город пришел очередной караван из Китая, а значит, сегодня будет много работы. И много денег, конечно же.

 

Показать содержимое  

 

 

 

Hide  

 

Думаю, вы уже поняли, что шах по-настоящему любил деньги. И любовь эта, ко всеобщему удовольствию, была взаимной. Впрочем, стоит отметить, что наш герой не относился к тем людям, которые зарывают свои богатства в землю, подобно скандинавам, в надежде пировать после смерти с богами; не относился и к тем, кто теряет богатство так же быстро, как и получает, растрачивая его на телесные наслаждения. Нет, разумеется, они не были ему чужды, о чем ярко свидетельствовал его второй подбородок, но обычай некоторых правителей с Запада использовать настойку для рвоты на балах с целью перепробовать как можно больше блюд казалась ему невообразимой дикостью. Сата с двадцати лет ходил с караванами и слишком хорошо знал истинную цену кусочка лепешки и глотка воды во время перехода через Великую Пустыню, и потому не позволял себе излишеств, даже приняв титул шаха от своего отца.

 

Показать содержимое  

    

Hide  

 

Зачем же ему нужны были деньги, спросите вы? Все дело в том, что Сата был очень доволен своим положением, своими возможностями, своим дворцом и своими заботами – и не хотел бы их потерять. Обладая при этом весьма подвижным умом, он понимал, что ключевые перевалы на Великом Шелковом Пути – лакомый кусок для любого грабителя, и ему не придется долго ждать, пока очередная банда вооруженных бездельников объявится у стен Хотана – Великая Степь была слишком большой и слишком близкой. И при обороне придется рассчитывать не только на свои силы – а значит, придется раскошелиться. Да и мусульмане, всего полвека назад взявшие последний согдийский замок, дамокловым мечом угрожают из-за ближайшего перевала, переваривая в своих желудках богатства Ферганской долины, и переплавляя по своему подобию древнюю культуру его предков. Да, мусульман он действительно не выносил. Если только те не платили ему, разумеется.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

В конце концов, Сата действительно любил свой город. Не своих подданных, не горожан, живущих в своих лачугах и ткущих ковры, или вытачивающих нефритовые фигурки, нет – люди ему всегда были безразличны (хотя, конечно, его торговые партнеры никогда об этом не догадывались) – он любил именно город. Город, как торжество жизни в бесплодной пустыне. Город как абстракцию, как нечто, что задевало созидательные струны в его душе. Город, как свой проект, над которым ты корпел много лет, и который ты потом можешь показать восхищенной публике, получая заслуженную похвалу; как своего ребенка. Да, он воняет верблюжьим навозом, но на это можно закрыть глаза, ведь запах здесь - не главное.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Впрочем, были у нашего героя и недостатки (по крайней мере, таковыми их считали его приближенные): он совершенно не стеснялся высказывать им все, что о них думает – и делал это при малейшей оплошности с их стороны. Однако, стоит отдать ему должное, шах всегда умел остановиться у той невидимой черты, за которой хороший руководитель превращается в бессердечного садиста, поэтому вассалы и придворные хорошо к нему относились, несмотря на постоянные оскорбления. Да и как не любить человека, ругань которого помогает тебе богатеть? Приходится, конечно, делиться, но любые разумные люди, не обладающие избыточными амбициями, понимают, что в реальном мире без этого не обойтись.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Проследуем теперь по коридорам дворца и приглядимся внимательнее к его обитателям, пока шах Сата вкушает прелести морозного зимнего утра. Пройдя мимо стражи и затем направо по коридору, мы пройдем мимо комнаты Дхондхороса,  старшего брата шаха. Отец пытался вырастить из него великого воина, который смог бы возглавить войско, но эта затея была обречена на провал – Дхондхорос был откровенно труслив и абсолютно не приспособлен к войне.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Как и его брат, он был скорее купцом (не таким опытным, как Сата, конечно), чем полководцем, и после смерти их отца он, наконец, смог вздохнуть свободно. Может показаться удивительным, но он прекрасно ладил с братом, и поддерживал его во всех начинаниях, не проявляя никаких признаков зависти или властолюбия, и был полностью удовлетворен своей спокойной судьбой. Также следует отметить, что они были друг другу не только братьями, но и сватами, поскольку их дети были связаны между собой узами брака.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

С другой стороны от покоев шаха, в соседнем крыле дворца, жил его сын Ананта, там же находилась комната, которую тот упросил отдать ему под личную библиотеку. В библиотеке была собрана богатая коллекция трудов буддийских мудрецов махаянского толка, было и несколько редких изданий, привезенных из Персии и Византии. Ананта был назначен на должность тайного советника шаха, и должен был раскрывать готовящиеся против отца заговоры. В книгах наследник шахства разбирался гораздо лучше, чем в людях, и заговоры ему встречались лишь на страницах исторических фолиантов, но его отец полагал, что такая работа пойдет сыну на пользу, с чем тот и не спорил. Вместе и Анантой жила его двоюродная сестра и, одновременно, супруга, Дхарма.

Но мы увлеклись, мой читатель! Экспозиция затянулась, зрители клюют носом, критики готовят помидоры. Предоставим же наших героев самим себе, пусть Великая Пустыня покажет нам, чего они стоят!

Изменено 17.09.2016, 02:19:47 пользователем Filosoff

[Filosoff 97]

Г Л А В А I

Золотые дюны.

 

Сегодняшний день прошел отлично. Склады Саты пополнились грузом шелка и пряностей для последующей продажи на Запад, в Китай же в свою очередь отправились нефритовые статуэтки и ковры. Богатый нефритом участок реки, а также несколько мастерских по его обработке принадлежали лично шаху, поэтому сегодняшние сделки не могли не привести его в благожелательное расположение духа, чему все собравшиеся на вечернюю трапезу были весьма рады – поток колкостей на время иссяк, благодаря чему можно было расслабиться после утомительного торгового дня.

Впрочем, управляющему шаха в этот вечер все же досталась небольшая порция оскорблений, поскольку сегодняшний караван – он был чуть больше обычного – вызвал проблемы при разгрузке, и их пришлось решать экстренным образом. Да и с постоялыми дворами вышла накладка – Сате пришлось выделить несколько комнат в восточном крыле своего дворца для мелких купцов, что нарушало всякие представления о субординации!

 – Строительство, о котором вы говорите, потребует серьезных затрат, государь. Если мы начнем возведение дополнительных построек, нам вряд ли удастся увеличить казну в этом году.

– А то я без тебя этого не знаю, болван! Уж спасибо, что разъяснил старику, без тебя бы я не догадался!

Сата знал, что мэр Таркун, его управляющий, явно не был виноват в сегодняшних проблемах, и знал, что тот на 4 года старше его, но, тем не менее, не мог сдержать своего раздражения, когда ему напоминали о дополнительных тратах, необходимость которых он и сам прекрасно понимал. Следующие полчаса Сата подробно рассказывал, что и где следует построить, и как следует организовать работу с купцами с учетом новой инфраструктуры – в этом он разбирался отлично.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

 

Тем временем, его сын Ананта, успев изрядно заскучать, слушая очередные малоинтересные ему подробности, покончил с пловом и взял несколько пичаков, пока те не исчезли под натиском его сыновей-сладкоежек. Строительный пыл его отца уже почти иссяк, и Ананта решил перевести тему разговора в более интересное русло.

– Отец, сегодня я купил небольшой сборник стихотворений Ли Бо у того китайского купца – вы помните – я часто покупаю у него книги – и даже успел перевести несколько интересных на согдийский. Не желаете ли послушать? – обратился он уже скорее не только к неутомимому Сате, но и ко всем присутствующим.

– Конечно, почему бы и нет? – ответил шах и приготовился слушать.

Ананта взглянул куда-то в сторону, задумался на секунду, а затем продекламировал:

– В горах Востока

Не был я давно,

Там розовых цветов

Полным-полно.

 

 

Луна вдали

Плывет над облаками,

А в чье она

Опустится окно?

 

Сидящие за столом одобрительно улыбнулись; Сата слегка повернул голову набок и устало ухмыльнулся.

– Думаю, я понял, о чем ты. Мы же уже обсуждали это – зачем мне посторонняя женщина в доме? Твою мать – жаль, ты не мог знать её – все равно никто не сможет превзойти.

– Разумеется не сможет, - согласился Ананта, - но и не должен. Вы еще молоды, отец, кроме того, нашему государству не помешают союзники из соседних шахств – вы же сами мне много раз повторяли, что у нас множество врагов. Династический брак – первый шаг к тому, чтобы найти помощь в случае войны.

Сата понимал, что сын прав, но воспоминания о первой жене, матери Ананты, не давали ему покоя. Она умерла при родах, через год после начала их совместной жизни, и Сата так и не смог залечить в себе эту рану.

Шах вздохнул и, наконец, после стольких споров, смирился с голосом разума – его сын прав. Государь ответственен не только за себя, но и за все свои земли, и не вправе ставить эмоции на первое место.

– И вы с этим пройдохой, - шах кивнул в сторону великого визиря, - уже, наверное, и невесту мне нашли?

– Ваша проницательность не знает границ, мой господин, – расплылся в улыбке Ноуше – главный советник Саты, – мы с вашим сыном рекомендуем вам взять в жены тохарскую принцессу из Туртама. Она молода, хороша собой и, как я уже сказал – принцесса Туртамского шахства. Мы можем отослать гонца уже завтра, если вам будет угодно.

– Ладно, пусть будет тохарская принцесса, – ответил шах - и, наконец, принялся за плов.

– И еще одна деталь, – продолжил Ноуше, – по обычаю мы можем собрать специальный налог на церемонию.

– Да-да, это славно, - промычал Сата, обсасывая баранью кость. Его настроение быстро возвращалось в норму. Даже в свадьбе может быть что-то хорошее, – подумал он, пережевывая рис с сочным куском мяса, – даже в свадьбе.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

***

Тясяча триста двенадцатый год прошел для хотанского шаха без особых происшествий: налоги платились исправно, торговля шла бойко. Лишь раз, уже в двенадцатом месяце, Сата совершенно вышел из себя. Причиной негодования шаха стал его визирь – он предложил (вы только представьте себе!) организовать для местных крестьян какие-то танцульки!

- Ты хоть сам-то понял, зачем оно мне может быть надо? Ты что, придурок? А я, по твоему, тогда кто? Слыхал поговорку: кто глупее: дурак, или тот, кто слушает дурака?

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Сата в тот день сказал еще много нелицеприятного в адрес Ноуше, но тот, давно уже привыкнув к тому, что его государь не привык следить за своим языком, перенес эту ругань стоически, если не сказать равнодушно. Равнодушно – потому что потом еще не раз предлагал подобные предприятия; впрочем, с тем же результатом.
 

Как и было запланировано, к следующей весне в Хотане и Яркенде были организованы торговые посты, что открыло новые возможности для расширения товарооборота. Нужно лишь было определиться с тем, где искать торговых партнеров.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

Великое восстание Ань Лушаня в Китае (да еще и в союзе с уйгурами), которое лишь 7 лет назад с трудом окончательно подавили армии императора Гао-Цзуна, сильно ослабило Поднебесную, и объемы торговли начали постепенно снижаться (хотя размеры караванов, наоборот выросли, что, впрочем, было связано с необходимостью защищать их от распоясавшихся степняков). Действительно, ковры и нефрит – не самый ходовой товар в лихорадящей империи, недавно терявшей обе свои столицы.

Таркун, управляющий Хотана, предложил шаху обратить свой взор на запад, в мусульманские земли. Сата, вначале воспринявший это предложение без энтузиазма, скоро переменил свое мнение, поскольку афганский сатрап Джимофута, договориться с которым предложил Таркун, не был мусульманином в полном смысле этого слова. То есть он, конечно, принял ислам, но скорее вынужденно, пытаясь хоть как-нибудь сохранить свою власть, оказавшись в зоне влияния Халифата, как и многие другие царьки в этом регионе. Не так давно он, как и его народ, поклонялся Солнцу, которое они называли Зун, и, очевидно, был разумным и прагматичным правителем, что обещало большие возможности (конечно, при условии, что Сата сумеет найти правильный подход к этому афганскому сатрапу).

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

Расходы на организацию каравана оказались весьма значительны, но, к счастью, почти половину суммы (в обмен на возможность присоединиться к путешествию) взяли на себя монахи из монастыря Дандан-Уйлик, расположенного недалеко от Хотана, вниз по реке. К середине пятого месяца 1313 года все приготовления были закончены и шах, оставив своего брата управлять делами в столице, отправился в Кандагар.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

Разумеется, Сата отправился в Афганистан не с пустыми руками – дипломатический этикет обязывал его подарить хозяину принимающего дворца подарок, и этот подарок, как прекрасно понимал Сата, будет иметь огромное значение для будущих соглашений: одна ошибка – и первое впечатление будет испорчено.

Вы даже не можете представить себе, мой дорогой читатель, сколько нервов было потрачено шахом и его помощниками, прежде чем они сумели принять решение. Сата до хрипоты спорил со своим управляющим, поскольку тот, похоже, обезумел. Полностью потерял всякую связь с реальностью! Был подкуплен своими индийскими дружками! Кто еще в здравом уме предложит своему государю подарить слона?!

– Ты хоть представляешь себе, сколько стоит это чудовище?! – кричал на него шах, - Нет! Ты не представляешь, и не желаешь представлять, подлец, ведь это мои деньги развеются по ветру!

История умалчивает, как именно это случилось, но Таркун каким-то образом сумел выдержать этот напор и заставить прагматичного Сату все же купить слона. Быть может, он использовал маковое молоко, может быть, продал душу демону в обмен на красноречие – неизвестно! – но в конце концов, еще до того, как экспедиция шаха отправилась в путь, он последовал на юг, чтобы к моменту, когда караван Саты достигнет стен Кандагара, привести к нему навстречу прирученное чудовище в три человеческих роста высотой вместе с погонщиком-индусом.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

***

Путь каравана, возглавляемого шахом, пролегал через Памирские перевалы в Ферганскую долину. С тяжелым сердцем Сата смотрел на выросшие повсюду мечети и бормотал себе под нос обещания однажды освободить от захватчиков самую богатую провинцию Согдианы. И хотя пока он был не в состоянии силой отнять земли своего народа, надежда укрепилась в шахе, когда он узнал от местных о восстании, которое буквально на прошлой неделе вспыхнуло в нескольких регионах государства Баянидов.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

«Пусть глупцы убивают друг друга – я умею ждать, - думал Сата с довольной ухмылкой, - когда я соберу достаточно сил, их трупы уже будут проплывать мимо моего дворца, мне останется лишь протянуть руку – и забрать принадлежащее мне по праву».

Спустя еще несколько дней еще одна интересная новость догнала нашего героя вместе с гонцом из столицы: оказывается, тохарские правители объединили усилия и вторглись в уйгурские степи, чтобы нанести упреждающий удар по кочевникам. К удивлению своей свиты, Сата не выразил энтузиазма по этому поводу:

- Сколько их говоришь, четыре тохарских шаха? – нахмурился Сата, - этого все равно недостаточно. Глупцы только раззадорят уйгуров. Через пару зим – мы в этом скоро сможем убедиться, - обращался шах к одному из сопровождавших его монахов, своему сегодняшнему собеседнику, - голодные остатки их армий вернутся с севера, встретив там лишь холод и смерть. Даже если у них достаточно сил победить орду в открытом бою, они все равно не смогут победить степь, - Сата многозначительно посмотрел в глаза монаху, - а значит, они уже проиграли.

Сата ненадолго задумался, покачиваясь в такт шагов своего верблюда, а потом продолжил:

- Из известных мне народов только, пожалуй, арабы смогли бы победить в такой войне, потому что они сами такие же вонючие дикари, как и степняки – только собранные воедино под знаменем общей идеи.

Монах не решился возразить, поскольку не хотел слушать лекцию о своих недостаточных умственных способностях, да и понимал, что шах лучше него разбирается в военном деле. Почтительно поклонившись, он отъехал к своим монастырским братьям, и остаток дня провел в расслабленном созерцании пейзажей.

А посмотреть здесь было на что! Вся долина была словно одним большим оазисом! Изумрудные поля простирались до горизонта, обрамляемые белоснежными вершинами. Тут и там попадались поля хлопчатника и розовые плантации. Настоящая жемчужина Согдианы, скованная оправой горных хребтов!

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

Хотелось бы задержаться здесь чуть дольше, может даже навсегда! Но караван неумолимо продолжал свое шествие на юг, в засушливые горы Афганистана.

Весь путь занял около шести недель, и в середине 24-го дня шестого месяца верблюды, нагруженные шелками, коврами и нефритом, вошли в городские ворота Кандагара. Шах с удовлетворением для себя отметил отличную работу Таркуна – тот успел подойти к городу за два дня до них и, как и было оговорено, дожидался прибытия каравана Саты: в город они вступили уже вместе, приковав к себе всеобщее внимание благодаря огромному индийскому слону с богато отделанным помостом, закрепленным на его спине.

Джимофута вышел встретить их лично и, узнав, что слон предназначен для его конюшни, даже позволил себе расплыться в широкой улыбке – похоже, этот поход обещает закончиться для Саты значительной прибылью. Сатрап выделил для путников покои в своем дворце, а затем, когда гости, наконец, были размещены, пригласил их на совместную трапезу. Главным блюдом на сегодня был плов с машем и бараниной; на десерт Джимофута, видимо, впечатленный подарком, приказал подать, помимо прочего, печенье «слоновьи уши» с кардамоном и фисташками.

Обед, как и положено, прошел в атмосфере взаимных комплиментов и восхищения; впрочем, не обошлось и без казусов: Таркун умудрился вывернуть на себя свою миску с пловом («вот криворукий осел», - подумал Сата), из-за чего Сате пришлось извиняться перед хозяином дома.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

К слову сказать, на следующий день Таркун и вовсе чуть не вызвал дипломатический скандал, проявив избыточное рвение в теологическом диспуте с одним придворных Джимофута. «Как будто мало мне этих монахов!» – орал на него Сата. Поразительный идиотизм. Но, к счастью, все эти мелочи не помешали нашему герою заключить чрезвычайно выгодный контракт. Уже начиная со следующего месяца в Зунбильскую Сатрапию протянулись сосуды торговых путей, разбухшие от наполнявших их товаров и золота.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

Немногим доводилось воочию наблюдать жизнь человека, обремененного большими деньгами, но с уверенностью можно заявить, что чем богаче становится человек, тем больше вокруг него появляется нахлебников и льстецов, желающих причаститься его богатством и получить величайшее благословение. Не избежал этой доли и наш герой. Почти сразу после возвращения из похода Таркун, управляющий, вздумал спрашивать о своей доле, причитающейся ему за умело организованную экспедицию.

- Дорогой Таркун, ты, видно, не очень хорошо себя чувствуешь. Ты, кажется, хотел спросить, почему я еще не вышвырнул тебя с твоего теплого местечка за то, что ты чуть не сорвал крупнейшую сделку за последние двадцать лет?

Управляющий выглядел ошалело и, казалось, поперхнулся следующей фразой, которую хотел произнести.

- Так вот я тебе отвечу: тот слон, которого ты доставил к кандагарскому двору, - единственное, что помешало мне сделать это, можешь при случае поблагодарить его. А теперь – иди работай, и больше не задавай мне дурацких вопросов, на которые ты на самом деле не хочешь услышать ответ.

- Да, государь, - пробормотал Таркун, и спешно вышел из комнаты.

Воистину, Сата знал цену богатства!

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

Тем временем, ситуация в уйгурских землях развивалась не так, как предсказывал Сата: к середине осени ордынцы потерпели несколько поражений от объединенных тохарских войск, и на их землях возникло несколько фортов, блокирующих доступ ко многим районам с богатыми пастбищами. По крайней мере, именно так сообщали сами тохарцы торговцам проходящих через их земли караванов.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

- Подождем до весны, Ноуше, а потом уже будем обсуждать их победу или, что более вероятно, поражение, - отвечал своему визирю шах, - ты что, и правда думаешь, что несколько фортов с сотней человек в каждом позволят контролировать степь? Ха! Какая глупость. Орду почти невозможно победить, её можно только отодвинуть – но и на это у тохарских шахов не хватит сил.

- Вы рассуждаете так, будто желаете уйгурам победы, государь, - заметил в ответ Ноуше.

- Я? Да чтоб они все сгнили заживо, (далее следует непереводимое согдийское ругательство)! Только вот я, в отличие от тебя, умею отличать желаемое от действительного, потому что мой ум еще не оскудел от постоянного обжорства.

«Однажды я задушу его», - в сердцах подумал Ноуше, затем вежливо поклонился и вышел. «Впрочем, в этот раз я, пожалуй, сам нарвался на грубость», - вздохнул великий визирь, и отправился в свои покои.

***

Время в пустыне течет совсем не так, как в других местах. Иногда возникает ощущение, что оно и не течет вовсе, ибо не выпадают в ней дожди, способные питать реку перемен. И даже в оазисе, гудящем как улей, наполненном жизнью, можно ощутить это тяжелое дыхание мертвых песков.

Очередной год прошел для Саты весьма буднично: он повелел расширить торговый район в Хотане; его старший внук начал свое обучение торговому ремеслу.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

 

Но где-то далеко в песках, в которых не могут выжить даже змеи и пауки, насмешливая и безжалостная судьба уже готовилась отвесить слишком удачливому шаху свою первую пощечину.

Изменено 21.09.2016, 17:59:50 пользователем Filosoff

[Shikot 924]

В 17.09.2016 at 10:11, Filosoff сказал:

Плотно закутавшись в накидку цвета индиго, быстрым размеренным шагом, ранним морозным утром первого дня второго месяца зимы одна тысяча триста двенадцатого года на открытый балкон своего дворца вышел шах Хотана и Яркенда, знаменитый купец, Сата Второй из династии Виджайя.

Получил искреннее удовольствие от первого же предложения. Спасибо!

 

Интересное местоположение - пусть не в окружении врагов, но всё же с очень неприятными соседями. Опять же, буддизм.

Очень нравится стиль.

Жду продолжения.

[Filosoff 97]

1 час назад, Shikot сказал:

Очень нравится стиль.

Жду продолжения.

 

Спасибо!

Ничто так не пробуждает творческую мысль, как благодарный зритель =)

[ramazan 686]

Довольно таки вкусно, что весьма редко, особенно по нынешним временам. Буду весьма признателен за еще.

Купи слона  

Hide  

[osirris 114]

"не относился и к тем, кто теряет богатство так же быстро, как и получает, растрачивая его на телесные наслаждения. Нет, разумеется, они не были ему чужды, о чем ярко свидетельствовал его второй подбородок, "

класс, отличный слог, читаю с удовольствием и улыбкой )

[Filosoff 97]

7 часов назад, ramazan сказал:

Буду весьма признателен за еще.

 

5 часов назад, osirris сказал:

читаю с удовольствием и улыбкой )

 

Большое спасибо! Постараюсь вас не разочаровать)

[Filosoff 97]

Г Л А В А II

Глаз бури.

 

Стоя на своем любимом балконе, безжалостно продуваемом холодным утренним ветром из пустыни, Сата ощущал, как на него накатывает совершенно необъяснимое и неуместное чувство одиночества. Это была не просто хандра: одиночество шаха было слишком огромным, слишком давящим, чтобы уместиться в одном человеке. Это одиночество могло бы принадлежать целой семье, или целому городу – но никак не ему одному. Такое одиночество могло бы длиться целый век, песчинка за песчинкой погребая под собой цивилизацию, неосторожно увязшую в водовороте времени. Так погибают империи, лежащие посреди бесплодных земель – пораженные одиночеством, они вынуждены бродить по кругу, вечно повторять самих себя, а потом засыпать, безропотно созерцая кошмарные предсмертные сны.

Сата встрепенулся, словно от векового оцепенения. Верно, боги, ощущая в нем немой вопрос, решили подшутить над ним и приоткрыли завесу, скрывающую вечность от любопытных глаз смертных. Шах удивленно оглянулся по сторонам, вернулся в свою комнату, и повелел принести ему вина.

Сегодня утром у шаха родилась внучка. Первые нотки страха зародились у него, когда никто из встреченным утром придворных не взглянул ему в глаза. «Неужели ребенок мертворожденный?» - успел подумать Сата. Ускорив шаг, он вошел в комнату к младенцу – и потерял дар речи. Ребенок был жив, и, как и положено новорожденным, истошно кричал, но страдал от нескольких ужасных уродств. У девочки был огромный даже по меркам его семейства нос, непропорциональная выпирающая челюсть и длинный, слишком узкий для нормального человека язык, не помещавшийся во рту. Ручки и ножки маленького существа также были слишком тонкими и длинными; но больше всего поражало, что чуть повыше ягодиц у девочки рос маленький свиной хвостик!

- Несчастное дитя, - сумел лишь вымолвить Сата – и, не говоря больше ни слова, спешно вернулся в свои покои.

 

Показать содержимое  

Hide  

***

Проходили дни, недели – и шок постепенно растворялся, слизывался гуляющими меандрами будничной суеты. Все постепенно начали привыкать к новому члену высокородного семейства, и шепот за спиной шаха постепенно вернулся к прежним темам – его богатству, его покровительству, и его ругани.

Богатство шаха росло, причем не столько за счет его успехов, сколько за счет чужих неудач: все основные торговые пути, ведущие в Европу, оказались перекрыты из-за военных действий, что заставило многих купцов приостановить торговлю, и остановиться в Хотане (и других среднеазиатских городах) на неопределенный срок, впустую растрачивая свое время и свои деньги.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

 

Осенью семью шаха ожидало очередное прибавление: у Саты родился сын, ему дали имя Нарисаф. Нарисаф был крепким здоровым малышом, правда, с небольшой необычностью – родимым пятном, как две капли воды напоминающим родимое пятно своего прадеда. Сата решил не придавать этому особого значения – хватит с него уже перерождений, законов кармы и родовых проклятий.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

 

Сата продолжил заниматься тем, для чего он был рожден, и что нравилось ему больше всего – наполнял свою казну золотом. Зимой он издал указ о повышении налогов с вассальных городов, чему никто особенно не удивился, и не противился, поскольку концепция повышения налогов и сокращения сбора рекрутов, то есть, фактически, акцента на наемной армии, уже давно витала в воздухе, и была совершенно естественна, учитывая низкую плодородность хотанских земель.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

Но что же ты, читатель? Опять зеваешь? Спрашиваешь, где же интриги, войны и накал страстей? К чему потчую я вас чужими деньгами и чужими пирами? Ваша правда. Не может же в самом деле такой скупой, да еще и вредный богач, как наш шах, жить в идиллии, прерываемой лишь небольшими неурядицами, да философскими озарениями?! Слушаюсь и повинуюсь, яхонтовые мои. Давайте же посеем первые ростки раздора в благодатную почву золотоносного оазиса и посмотрим, что из этого выйдет!

В начале июня 1315 года великий визирь Неуше сообщил Сате обескураживающие новости. Один из марзпанов соседнего шахства Кроран (из Жемотвоны) заявил о своих претензиях на Хотан и окрестные земли. Какая поразительная наглость!

 

Показать содержимое  

 

Hide  

К тому же кроранский шах теперь имеет официальный повод вступиться за своего вассала и объявить войну. Неслыханно! Сата не мог, да и не имел права вытерпеть подобное оскорбление. Решение было принято в тот же день: наглец должен расплатиться жизнью за свою дерзость! К счастью, великий визирь, как и положено человеку на этой высокой должности, знал слабое место марзбана Калодая: этим слабым местом была его высокомерная, алчная и коварная сестра Тармавирне («Фригидная стерва! Лысая змея!» – в красках описывал её Неуше), испытывавшая к брату сильную и искреннюю неприязнь. Судя по красочности описания, шахский визирь имел удовольствие общаться с ней лично, но Сата решил эту тему не развивать.

 

Показать содержимое  

Hide  

Положительный ответ от Тармавирне был получен через несколько недель – остается дождаться подходящего момента. Что ж, не будем торопиться и вновь погрузимся в будничную круговерть вместе с нашими героями.

Заслуживающих внимания событий в следующие полтора года произошло немного – и большая их часть была так или иначе связана с военным делом. Прежде всего, в Хотанском шахстве появился новый генерал. Он пришел в город по западной дороге и, видимо, жил прежде в землях, завоеванных арабами – иначе откуда бы у него взялось такое желание служить именно согдийскому шаху?

 

Показать содержимое  

 

Hide  

Также, в середине осени скоропостижно скончался Тахмасб – мэр Еченга и, одновременно, маршал Хотана. Место маршала занял его преемник на посту мэра – Мью – второй человек при дворе (кроме недавно прибывшего Фарруха), который хоть сколько-нибудь разбирался в военном деле. Сата, осознавая столь удручающее положение дел в армии, повелел начать обучение своего младшего внука основам боевой тактики, тем более что непоседливый характер юного Бресайи вполне к этому располагал.

Из интересного стоит также отметить попытки шаха влиять на внешнеполитическую ситуацию, а именно попытки дестабилизировать обстановку в персидских землях. Расчет был прост, но элегантен: временное перекрывание торговых путей весьма приятно увеличивало прибыль Саты, а эмир Таидского эмирата как раз переругался со всеми своими вассалами.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

Одной искры было бы достаточно, чтобы начать набольшую гражданскую войну и, таким образом, убить двух зайцев: дестабилизировать потенциального противника, и увеличить поступления в казну за счет простоев торговых караванов. Впрочем, забегая вперед, сразу отметим, что план этот не удался, причем, как полагал сам шах, из-за того, что его визирь (а именно он был отправлен с соответствующим поручением в Персию) – тупоголовый кретин. Что ж, не будем с ним спорить.

Тем временем война в уйгурских землях перешла в странное состояние (как и положено в степи): за прошедшие годы, казалось, решительно ничего не изменилось – тохарцы все еще побеждали, а уйгуры убегали, только вот мирный договор все никак не подписывался.

- Видно, догнать не могут – потому и не получается уйгурам про свою победу рассказать, - без особого энтузиазма ехидничал Сата. Уж он-то знал, что пройдет еще немного времени – и все эти отбросы окажутся здесь, у стен Хотана, чтобы жечь и грабить, и его задача – уберечь свой город от такой напасти.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

Сата редко ошибался, когда дело касалось плохих новостей, но в этот раз он все же немного недооценил близость степи. Ждать победы уйгуров не пришлось, поскольку уже весной 1317-го, в окрестностях Яркенда объявилось пять сотен печенегов. К счастью, сил для преодоления городской стены у них было недостаточно, поэтому они были вынуждены ограничиться разграблением небольших поселений. Сата отреагировал на новости спокойно и отправил на защиту своих земель около тысячи человек ополчения под руководством недавно назначенного генерала Фаррука.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

Армия Хотана обладала, таким образом, двухкратным численным превосходством над кочевниками и без колебаний вступила в бой. Самоуверенные степняки действовали своими излюбленными способами – они обстреливали противника из луков и изматывали фланговыми атаками, однако натолкнулись на умело организованную оборону и ответный обстрел, из-за чего вынуждены были бежать, оставив на поле боя полторы сотни трупов.

 

Показать содержимое  

Hide  

Этот бой вряд ли можно назвать вершиной стратегической мысли, но печенеги были им впечатлены в достаточной степени, чтобы через год, когда жадность вновь привела их в эти земли, они, не делая остановок, проследовали мимо Хотана, не причинив тому никакого ущерба. Воистину, добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

Сата богател, а окрестные земли подвергались разорению: досталось и тохарцам, и персам. Уйгуры, наконец, разрушили эти смехотворные защитные строения, выстроенные на их территории, и, видимо, перешли в контратаку, поскольку ободряющие новости из Крорана и других шахств приходить перестали. Хотанские советники настолько расслабились, наслаждаясь благоденствием, что даже предложили Сате потратиться на чеканку монет с его профилем (а кое-кто, не будем позорить этого славного человека, предложил даже помухлевать с золотым содержанием этой новой монеты с целью получения сверхприбыли). Сата решительно отверг подобные идеи – он понимал, что в любой момент ему могут потребоваться все доступные ресурсы, и тем более он не собирался портить свою репутацию ради мимолетного дохода.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

Наконец, осенью 1317-го года Кроранское государство не выдержало натиска кочевников, и вассалы тохарского шаха, поняв, что сюзерен не может обеспечить им безопасность, восстали против своего покровителя, надеясь сбежать с корабля, гибнущего под ударами степного шторма. Разумеется, Сата не мог упустить такой великолепной возможности вернуть земли, которые по праву всегда должны были принадлежать ему, и сразу же объявил сбор ополчения, а также отправил гонца к предводителю одной из индийских наемных банд. Вы могли бы представить нашего героя усмехающимся над незадачливым соперником, или даже извергающим из себя громогласный злодейский смех, но, если говорить откровенно, ничего подобного в реальности не происходило: Сата справедливо воспринимал эту войну, как высокорискованные, но потенциально очень выгодные инвестиции, и потому был предельно серьезен и сосредоточен, как и всегда, когда речь шла о деньгах.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

Может показаться неожиданным, но пока в Хотане шли военные приготовления, шах Кашгара, Чакар, посмел выдвинуть претензии на Яркенд. Сата не остался в долгу и ответил симметрично, поручив своему визирю подготовить претензии на сам Кашгар и, уверяю вас, претензии Саты были гораздо больше и опирались на более твердые основания.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

Однако не будем отвлекаться. К зиме следующего, тысяча триста восемнадцатого года, все доступные шаху войска (вместе с наемниками набралось более двух с половиной тысяч солдат) были собраны в единый кулак; этого должно было с избытком хватить для покорения и так уже разоренных войной земель. Осада Жемотвоны продлилась около трех месяцев и закончилась так же, как и любая другая успешная осада: умеренным грабежом, допустимым в рамках ситуации насилием и некоторым количеством смертей – какая же славная победа может без этого обойтись?

 

Показать содержимое  

 

Hide  

Нетрудно догадаться, что следующей остановкой на пути победоносных армий Саты стало укрепление Нарубо – единственное оставшееся под контролем кроранских бунтовщиков; в нем же и собрались все их предводители, в том числе Калодай, марзпан Жемотвоны.  Как может помнить внимательный читатель с избытком свободного времени, именно Жемотвонский марзпан в свое время разозлил Сату дурацкими претензиями, из-за чего наш герой даже организовал маленький клуб ненавистников этого амбициозного, но недалекого правителя, состоящий из, собственно, Саты и сестры Калодая, Тармавирне, - весьма неприятного, но полезного в данных обстоятельствах, человека. И вот, когда армии шаха уже почти дошли до стен Нарубо, наш герой получил оттуда письмо весьма занимательного содержания: жена Калодая, юная Ревати, сообщала, что она была отдана замуж против своей воли, и не испытывает к своему мужу ни малейшей симпатии. В связи с этим она желает присоединиться к заговору, целью которого является убийство Калодая, марзпана Нарубо.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

- Ты знаешь, - обратился Сата к своему сыну, - мне его даже жаль. Этот несчастный не только скоро потеряет все, чем владеет; его семья, - Сата поднял палец вверх, указывая на весь ужас положения своего недруга, - отвернулась от бедолаги, и пытается выторговать свои жизни в обмен на его. Конечно, их тоже можно понять – трудно сохранять преданность глупцу, но уважения они явно не заслуживают.

- Серпентарий, - согласился Ананта, а затем пристально посмотрел отцу в глаза. Сата нахмурился.

- Похоже, иногда ты уже начинаешь превосходить меня в мудрости, сын, - сказал шах, - я помню, еще год назад ты мне говорил, что моя жена – единственный человек при дворе, который меня недолюбливает, - Сата на минуту замолк.

- И что же посоветует мой тайный советник? – спросил, наконец, шах.

- Ваш тайный советник рекомендует подарить супруге новое платье и несколько украшений с драгоценными камнями; уверен, подарок и несколько ласковых слов помогут вам добиться её расположения.

- Что ж, буду считать это инвестицией в безопасность семьи, - нехотя согласился Сата и поднялся, - тогда на рынок, немедленно!

 

Показать содержимое  

 

Hide  

Бенебшен, супруга Саты, приняла подарки благосклонно, хотя они и не могли развеять её переживаний: отец Бенешбен, туртамский шах, попал в плен к одному из уйгурских ханов, и судьба его была неизвестна. Сата сочувствовал супруге, но помочь ей ничем не мог. Уйгурские владения, тем временем, значительно расширились на запад. Сата втайне надеялся, что в один прекрасный день последний мусульманин и последний кочевник убьют друг друга – чудеса ведь иногда случаются; впрочем, рассчитывать на это особенно не стоило.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

Но не будем предаваться унынию, мой читатель! Наш герой, в отличие от его менее удачливых соседей, получал от своих военачальников лишь хорошие новости. Во-первых, как и ожидалось, армия Крорана оказалась совершенно небоеспособной, и даже побоялась вступить в открытое столкновение. Во-вторых, несмотря на длительное полугодовое сопротивление, форт Нарубо сдался. Последний оплот врага пал, а презираемый всеми Калодай бежал в Туртамское шахство. Славная победа!

 

Показать содержимое  

 

Hide  

Оставим же наших героев в миг их триумфа: они заслужили небольшой отдых. Пусть пируют, а мы подождем.

Изменено 27.09.2016, 02:40:55 пользователем Filosoff

[osirris 114]

Отлично

6 часов назад, Filosoff сказал:

 

Показать содержимое

 

Hide

 

ничего не видно тут и ещё кое-где. Слишком мелко

[Filosoff 97]

1 час назад, osirris сказал:

ничего не видно

Исправить уже не могу, но впредь учту, спасибо.

[Kesamim 295]

Скоро кочевники будут под стенами шаха. Интересно, что он сделает? Истратит все накопленные за целую жизнь деньги на войну или... попробует договориться?

[Filosoff 97]

Г Л А В А III

Сад посреди пустыни

 

Утром после пира Сата прежде всего открыл левый глаз, затем, с некоторым промедлением – правый. Узор на ковре, висящем на стене напротив кровати,  предательски завертелся, как огромный калейдоскоп. Сата издал тихий стон и вернулся обратно во тьму. «Похоже, что закон кармы в отношении вина работает чересчур прямолинейно», - подумал шах, а затем усилием воли заставил себя сесть. Мир слегка покачивался, во рту пересохло. Не успел Сата позвать прислугу, как со стороны двери раздался стук.

- Отец! С вами все в порядке?

Голову шаха от виска до виска пронзил раскаленный прут. Сата от неожиданности поднес руки к голове и, убедившись, что его череп все еще цел, сказал: «Войдите!».

Ананта открыл дверь, прошел в покои отца и поклонился.

- Мне позвать лекаря? Ин знает отличное средство от похмелья – меня он сегодня поднял на ноги за полчаса.

Сата кивнул.

- Только ради всего святого, не кричи так, - пробормотал Сата, все еще держась за голову.

Ананта выглянул за дверь, дал указание страже, а затем вернулся.

- Отец, я бы хотел поговорить с вами о делах.

Сата жестом пригласил сына сесть рядом, и обреченно приготовился слушать.

- Наши войска уже покинули крепость Нарубо? – спросил Ананта.

- Да, они уже должны быть на пути в Жемотвону, а в чем дело? – насторожился шах, по-прежнему держась за левый висок.

- Дело в том, что Колит, недавно занявшая место марзпана Нарубо после гибели своего отца, дала вассальную клятву Кроранскому шаху и прекратила бессмысленное восстание, когда мы взяли её крепость. Теперь мы можем потребовать у Крорана…

Мысли в голове Саты медленно заворочались, складываясь в единую картину последней недели, а затем где-то снаружи раздался его собственный голос, мгновенно отозвавшись очередным приступом головной боли.

- Проклятье! – воскликнул Сата и поморщился, - почему никто не остановил меня, когда я спьяну отозвал войска по этому дурацкому мирному договору?! Подай мне бумагу и перо!

Еще до того, как до покоев шаха успел дойти престарелый доктор Ин, Сата успел написать приказ армии вновь начать осаду Нарубо, а также официальное письмо шаху Крорана с объявлением войны. Так, с перерывом на пир и недолгое похмелье, продолжилось растерзание крупнейшего тохарского владения.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

Армия Хотана без труда сумела отогнать остатки кроранского ополчения, и вновь начала осаду маленькой, но упорной крепости, находящейся под управлением пятилетней девочки. Неизвестно, на какое чудо рассчитывали защитники Нарубо, но Сата их решение уважал – его гордость тоже не позволила бы ему сдаться в такой ситуации. Но, несмотря на уважение, милосердие шаха было не так-то легко отыскать – оно было спрятано где-то далеко за его кошельком, поэтому осада с необходимостью продолжалась, и маховики войны неумолимо продолжали отсчитывать жизни.

Что ж. Пока голодные тохарцы неприветливо смотрят на согдийское войско под своими стенами, давайте вернемся к нашему герою – надеюсь, головная боль его больше не тревожит.

За несколько месяцев Сата получил довольно много новостей – и плохих, и хороших. Первую хорошую новость принес Неуше, визирь. Если быть совсем точным, он принес не новость, а деньги, но, разумеется, не просто так – он попросил у шаха предоставить ему в аренду довольно большой участок земли (в данный момент неиспользуемой) с недавно обнаруженной крупной медной жилой; Сата счел плату вполне удовлетворительной и согласился.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

Вторая новость, тоже хорошая – рождение Нанай, третьей дочери Ананты. Впрочем, её рождение было отпраздновано довольно скромно – все-таки военное положение не располагает к безрассудству; после досадного недоразумения с повторной осадой Сата очень четко осознал эту мысль.

Третья новость – скорее негативная, хотя и не имеющая отношения  непосредственно к шаху и его владениям. Она касалась военных успехов Баянидского эмирата в тюркских землях, и успехи эти были значительны: Ягбидская орда опрометчиво не захотела делить воинскую славу со степью, вступив в прямое противостояние с мусульманами, но потерпела поражение. Что ж, может у уйгуров получится лучше?

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

И, наконец, четвертая новость – самая тревожная. Её принес один из придворных: это было письмо без подписи с предложением убить Нарисафа, младшего сына Саты, в обмен на весьма щедрое вознаграждение. К счастью, автор послания неверно оценил порядочность своего адресата, и письмо попало к шаху, не причинив того вреда, на который рассчитывал его отправитель. Только вот может ли Сата так же положиться на каждого из бесчисленных придворных и слуг во дворце? Одного предателя может оказаться достаточно, чтобы нанести непоправимый вред шаху или его семье.

Эта мысль не давала Сате покоя весь день. Очевидно, такую подлость задумал кто-то из соседних правителей. Из Кашгара, Крорана… да хоть бы тот же самый Калодай, у которого Сата отобрал родовое владение! Слишком много недругов – гадать бесполезно; нужно больше времени, чтобы враг проявил себя.

Сата не мог рисковать жизнью своего сына, и промучившись весь день в тяжелых раздумьях, принял решение: Нарисафа необходимо вывезти из дворца и содержать в укромном месте. Это место будет известно только шаху и нескольким его самым надежным людям. Будем надеяться, ситуация скоро прояснится.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

Тем временем, война продолжалась своим чередом: с запада Кроран осаждался Хотанским войском, а с востока на тохарцев напирали мстительные уйгуры. Наконец, через полгода, к зиме 1322 года, крепость Нарубо вновь была вынуждена сдаться; Сата получил контроль над очередным перевалочным пунктом на Великом шелковом пути.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

Забегая вперед, сразу заметим, что войну с уйгурами Сиддхартха, шах Крорана, разумеется, тоже проиграл и стал данником уйгурского хана. Что ж, это вполне можно считать удачей – недальновидным правителям часто приходится расплачиваться за ошибки не только деньгами, но и кровью; Сиддхартха такой участи избежал.

Но вернемся к нашему герою: он как раз занят важными государственными делами, а именно обсуждением со своим визирем юной Колит, ставшей новым вассалом Саты.

- Говоришь, её официальным наследником является шах Сиддхартха? – обратился Сата к Неуше.

- Да, господин, и, хочу заметить, в случае, если с ней случится какое-нибудь несчастье, у него появятся все основания потребовать у нас вернуть Нарубо с окрестными землями. И за безопасность девочки я не поручусь – её отец, к примеру, умер незадолго до того, как мы взяли крепость; это случилось во сне – прекрасная смерть! – но только вот поговаривают, что у него на шее были кровоподтеки, а глаза покраснели от выступившей на них крови, и что эта срочная кремация, устроенная регентом, вовсе не случайна.

- Да, я понял тебя Неуше. Следует избавить несчастное дитя от такого бремени, как только представится удобный момент, - Сата задумался, - кстати, а что там с её матерью? Где она?

- А, эта развратная наложница? Она у нас в плену, под стражей, - бодро отрапортовал Неуше.

- Думаю, следует отпустить её – за символическую плату, конечно, - ответил Сата, - нет нужды держать женщину под замком.

- Да, государь, - откланялся Неуше и уже было собрался уйти, как вдруг натолкнулся на неожиданный вопрос от шаха.

- Погоди, а ты откуда знаешь, что она развратная? – прищурился Сата.

Неуше на мгновение застыл, а его уши помимо его воли приобрели неожиданный оттенок.

- Да как вы могли об этом подумать! Это же моя работа! К тому же, я женат!

- Ха-ха! И правда, кого ты еще можешь соблазнить – с таким-то брюхом! – Сата громко загоготал, и у него даже заслезились глаза, - ладно, можешь идти, герой-любовник!

Неуше, выглядящий скорее устало, нежели оскорбленно, вышел из комнаты, а Сата еще несколько раз хохотнул и принялся за следующий кусочек виноградного сахара.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

***

В следующем, 1323 году, Сате исполнилось уже 44 года, но его работоспособность с годами не угасла. Из своих сбережений он выделил деньги на укрепление стен вокруг города, постройку нескольких новых кварталов, а также вложился в создание новой ткацкой мастерской. Мастерская, однако, через несколько лет разорилась, не успев окупить потраченные шахом деньги, чему он был весьма огорчен.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

Деятельный импульс Саты затронул не только его любимый город, но и его не менее любимых детей: за год (не без активной помощи Неуше, разумеется) было объявлено сразу три помолвки! Во-первых, Нана, дочь Саты, была обещана тохарскому марзпану из Урабо. Во-вторых, оба внука шаха получили невест: старший – из богатого купеческого рода Хотана, а младший – принцессу из индийского королевства Чавда.

Таков был внешний слой жизни нашего героя: работа, семья, приятные хлопоты – обычные будни, к которым Сата давно успел привыкнуть. Но истинное положение вещей, как это часто случается, значительно отличалось от наблюдаемого. В этой настоящей жизни Сата стал плохо спать по ночам и начал просыпаться от каждого шороха; с маниакальной настойчивостью каждые несколько дней он перечитывал письма от неизвестного адресата, предлагавшего значительные суммы за жизни его детей, и силился различить почерк человека, покушающегося на его семью, но тщетно. Да, мой читатель, то послание, которое шах увидел год назад, и из-за которого спрятал своего младшего сына, было не последним – в столе у Саты лежал уже десяток тонких, хорошо выделанных белых кусочков кожи с мерзкими предложениями, написанными левой рукой.

Конечно, отправитель, очевидно, был не слишком умен (раз уж такое количество тайной корреспонденции попало не по адресу), но, тем не менее, настойчив, и с каждым перехваченным сообщением тревога Саты усиливалась. Разумеется, Ананта (несмотря на его возражения) и Нана, как и Нарисаф за год до них, покинули дворец, и их местоположение было известно лишь нескольким доверенным шаха. В самом же дворце Сата серьезно усилил меры безопасности: дополнительная личная охрана, круглосуточные патрули, а также целая армия дегустаторов. И, разумеется, отныне Сата не расставался со своим кинжалом, даже во сне.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

Как думаете, сколько времени человек сможет жить под постоянным давлением? Пожалуй, проще пережить осаду, чем то, что выпало на долю нашего героя. Во время осады враг очевиден – он стоит под твоими стенами; он может тебя убить, или ты можешь убить его, если постараешься. Но что если враг прячется? Если угроза не за крепостной стеной, а в твоей собственной спальне? Если ты вынужден подозревать в измене людей, которых знаешь уже много лет? Если в твоем доме нет безопасных мест? Эта пытка подошла бы, пожалуй, для дантевского ада, как наказание для предателей – и она была бы не легче вечного холода девятого круга, ибо страдания разума могут быть так же страшны, как и страдания тела.

Впрочем, у нашего героя было некоторое преимущество перед несчастным Брутом, терзаемым в пасти Люцифера: его проблемы не могли длиться вечно, и Сата продолжал верить, что через некоторое время он сумеет освободиться из своего капкана, нужно лишь подождать и приложить некоторые усилия. В конце концов, список потенциальных недоброжелателей шаха не был бесконечен, и если того потребуют обстоятельства – он сразит их всех. До тех же пор, пока опасность не миновала, Сата справлялся со стрессом способом, доступным лишь достойнейшим из людей – созиданием. Шах решил разбить около дворца сад, достойный его богатств. Воистину, удивительный человек!

 

Показать содержимое  

  

Hide  

Думаю, никто не сомневается, что работы нашему герою предстояло много – давайте расслабимся и понаблюдаем, как упорный труд превращает эфемерные замыслы в цветущий сад реальности.

Самое главное при планировании садов – растения, которые будут в нем расти. Такрун, управляющий, обладал некоторыми связями в Китае, и предложил Сате доставить из Поднебесной луковицы многолетних цветков, подобных тем, что растут в императорском саду, но Сата решительно отказался. И дело было не в деньгах, как можно было подумать; какое-то внутреннее чувство говорило шаху, что его сад должен стать продолжением неприветливых земель Такла-Макана, отражением того мира, которому Сата посвятил свою жизнь; если позволите, символом, отражающим в миниатюре оазис в мертвых песках – садом посреди пустыни; символом жизни – столь хрупкой, но отважно цепляющейся за существование в неприветливых землях. Ведомый этим почти мистическим чувством, шах повелел доставить во дворец ростки местных кустарников и деревьев, и занялся посадкой.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

Для лабиринта шах выбрал невзрачные кусты селитрянки с маленькими мясистыми листьями – эти кусты достаточно густые и высокие, чтобы служить достойной преградой для нетерпеливого гостя; на некотором отдалении от лабиринта Сата посадил дженгилы, а ближе к реке – аллею бухарских джидов – там можно будет спрятаться от палящего солнца, и заодно полакомиться небольшими терпкими плодами. Не забыл Сата и о саксауле с верблюжьей колючкой (главное теперь - не подпускать к саду верблюдов). Для тупиков лабиринта шах заказал мраморные статуи членов своей семьи, а в центре организовал большой фонтан – именно вокруг него была выстроена вся композиция: вода действительно была высшей ценностью для любого, кто волею судеб попадал в Такла-Макан.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

Сад стал для Саты столь необходимой для него отдушиной в бесконечной череде волнений последних лет. Тихое журчание фонтана, легкий шелест листьев на ветру – все это помогало шаху сохранять твердость воли и продолжать свой нелегкий путь.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

***

К 1325-му году Сата, наконец, решил реализовать давний план, и забрать себе Чарклик (бывшая крепость Нарубо) у юной Колит. Стоит отметить, что вопрос с наследованием крепости уже был решен иным способом, и наследником Чарклика в данный момент являлся сам шах; но, тем не менее, от мысли забрать земли в свое личное владение он не отказался, поскольку считал, что для города, захваченного мечом, Чарклик приносит слишком мало дохода (большая часть сборов оставалась у местного правителя). Кроме того, Сата справедливо полагал, что женщине не место на такой высокой должности, поскольку лишние заботы повредят её основному детородному предназначению.

 

Показать содержимое  

  

 

 

Hide  

 

В середине шестого месяца Сата получил ответ на свое требование: Колит (точнее, регент от её имени) желала шаху всевозможных несчастий и отказывалась уступить ему свое наследственное владение, а также провозглашала независимость. Сата был, пожалуй, более удивлен, нежели разгневан – не каждый день его оскорбляют восьмилетние девочки – но, тем не менее, приказал начать подготовку войск к вот уже третьей за последние три года осаде непокорной тохарской крепости Нарубо.

 

 

Изменено 12.10.2016, 18:10:52 пользователем Filosoff

[osirris 114]

а где-то в альтернативной реальности...
 

Спойлер

Поскольку младший сын Ананты, сына Саты, умер за 80 лет до самого Ананты, то Хотаном стала править дочь шаха - Гончех, единственный ребёнок родившийся у Ананты за вековое его правление Хотаном... 
 

Спойлер

 

 

Автор, спасибо огромное, благодяря тебе у меня сейчас идет интереснейшая партия из всех, которые когда либо случалось видеть в крестоносцах... 
Продолжай, на конкурсе буду голосовать за твой маленький и скромный шедевр...

[Filosoff 97]

В 16.10.2016 at 17:55, osirris сказал:

а где-то в альтернативной реальности...
 

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое. Показать содержимое

Поскольку младший сын Ананты, сына Саты, умер за 80 лет до самого Ананты, то Хотаном стала править дочь шаха - Гончех, единственный ребёнок родившийся у Ананты за вековое его правление Хотаном... 
 

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое. Показать содержимое

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

 

 

Автор, спасибо огромное, благодяря тебе у меня сейчас идет интереснейшая партия из всех, которые когда либо случалось видеть в крестоносцах... 
Продолжай, на конкурсе буду голосовать за твой маленький и скромный шедевр...

 

Невероятно приятно, когда получается кого-нибудь вдохновить - не зря, значит, бумагу марал. Спасибо вам!

Не хотите, кстати, про свою партию ААР написать? История получится чумовая (хехе)! В любом случае, напишите, что там у вас дальше происходило - интересно.

Следующая глава на этой неделе будет, надеюсь; я как раз за нее взялся.

[Filosoff 97]

Г Л А В А IV

Бабочки и ураганы

 

 

По петляющей между барханами караванной тропе, идущей на восток, с пугающей привычностью проследовало двенадцать сотен хотанских воинов, неся на наконечниках своих копий смерть и справедливость. Если удача не отвернется от них, то уже следующим летом они пройдут по той же дороге на запад усталыми, но счастливыми – надо лишь постоять под опостылевшими тохарскими стенами и не умереть от скуки. Шах, наконец, вернет себе крепость, а солдаты смогут еще немного пограбить незадачливых бунтарей, а потом вернутся домой.

Сомнений в победе никто не испытывал, но заметим, впрочем, что тохарцы все же сумели нарушить убаюкивающую атмосферу предрешённости, царящую в хотанском лагере, причем довольно неожиданным образом: еще до прихода основных согдийских сил, они потерпели сокрушительное поражение, пытаясь отогнать от городских стен одну из кочевых банд, промышлявших в этом районе. От столкновения с армией Саты кочевники благоразумно уклонились, ограничившись разграблением нескольких мелких поселений. Такое неожиданное несчастье сделало осаду Нарубо еще проще – вряд ли теперь защитники крепости продержатся полгода, как в прошлый раз.

 

Показать содержимое  

  

 

 

Hide  

 

Ожидания не обманули хотанских военачальников, и уже через четыре месяца, к концу холодной и сухой такла-маканской зимы гарнизон Нарубо сдал оружие и знамена. Небольшой очаг сопротивления еще тлел в близлежащем поселке Миран, но войну, фактически, уже можно было считать выигранной. Фаррук (именно он возглавлял в этом походе войско Саты) составил соответствующее донесение, и отправил его с небольшой группой всадников на запад, в Хотан. В этот день Фаррук пребывал в хорошем расположении духа и намеревался провести вечер за чатурангой, правилам которой он научился еще в молодости у одного старого перса, но этим планам не было суждено воплотиться в жизнь, поскольку, к всеобщему удивлению, незадолго до заката в лагерь ворвался Сата в окружении своей гвардии, вместе с всадниками, посланными Фарруком.

Что заставило нашего героя отказаться от столичного комфорта и лично прибыть в военный лагерь? Ты уже знаешь, мой читатель: удачи шаха не могли оставаться незамеченными, и кочевые банды, наконец, пришли собрать свой кровавый урожай с богатых согдийский земель, пока ополчение Хотана занято междоусобицей. Нападение было стремительным, и у Саты были лишь сутки между прибытием гонца из Яркенда и началом осады самого Хотана. Но и за столь короткий срок наш герой успел отдать несколько жизненно важных распоряжений, касающихся обороны города и эвакуации казны. Кроме того, он отправил Неуше на юг, в Индию, поручив тому задание первостепенной важности: Неуше должен будет договориться с одним из индийских наемных отрядов, и привести столь необходимые подкрепления к стенам Хотана.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

Сата, в свою очередь, отмахнувшись от предложений откупиться, высказанных некоторыми придворными, (шах был слишком горд, чтобы сдаться без боя) отправился на восток, к у крепости Нарубо, чтобы поторопить своих генералов с подавлением восстания, а затем направить армию на запад для объединения с наемниками, которые должны будут подойти к Хотану в начале лета.

Как и ожидалось, тохарские бунтовщики были вскоре окончательно подавлены, а плененная Колит была вынуждена отказаться от своих владений в пользу шаха. Сата не испытывал неприязни к несчастному ребенку, и, несмотря на огромное напряжение, которое он испытывал последние несколько лет, и несмотря на то, что Колит была в некоторой степени повинна в сложностях сложившейся ситуации, шах не стал серьезно наказывать её за неповиновение, ограничившись лишь домашним арестом.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

Наконец, когда внутренние проблемы благополучно разрешились, настало время для решающего сражения с кочевниками. Сата не был большим знатоком военного дела, но, тем не менее,  понимал, что любой план, предполагающий скоординированные действия двух (или, тем более, большего количества) армий всегда сопряжен с трудностями и риском, поскольку любая ошибка может разрушить весь стратегический замысел или даже привести к полной катастрофе, если противник сумеет разбить войска по частям, пока они уязвимы. Однако более надежного плана у Саты и его генералов не было, и с этими рисками приходилось мириться.

Как и было оговорено, к середине седьмого месяца генерал Фаррук привел хотанское ополчение в разоренные войной окрестности столицы, где они должны были объединиться с маратскими наемниками, спешащими через кашмирские перевалы навстречу славе и деньгам. К несчастью, роковая случайность помешала исполнению этого плана: наемники действительно явились в срок – но не к тому перевалу! Подобно армии Александра Великого, принявшей Гиндукуш за Кавказ во время индийского похода, они заблудились в пустынных нагорьях, и вышли к Яркенду вместо Хотана! Не имея возможности избежать столкновения с противником, Фаррук был вынужден оставить три сотни человек в арьергарде для прикрытия своего отступления. Их подвиг не будет забыт.

 

Показать содержимое  

  

 

 

Hide  

 

Наконец, осенью 1326-го года перегруппировавшееся согдийское войско, увеличившееся за счет наемников более чем в два раза, выступило к Хотану. В самой столице к этому времени уже почти закончились запасы продовольствия, и медлить было больше нельзя. В девятнадцатый день десятого месяца рядом со стенами Хотана началось решающее сражение между согдийцами и печенежским отрядом.

Фаррук, возглавлявший армию шаха, принял решение расположить войска асимметрично, укрепив левый фланг дюжиной индийских слонов, и рассчитывал с их помощью опрокинуть фланг противника, а затем рассеять остальные его силы ударом в тыл; центр и правый фланг должны были в это время сковывать врага.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

Битва началась ранним утром, когда испепеляющий летний зной еще не успел вступить в свои законные права. Печенеги начали бой традиционно – с изнуряющего обстрела; наиболее пострадала от него центральная часть согдийского строя.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

Лучники Хотана не остались в долгу, и под командованием закаленного во многих боях индийского наемника Даммаира несколькими точными залпами сумели выкосить почти две сотни всадников на правом фланге, заставив печенежских стрелков броситься врассыпную. Вдохновленный успехом, Даммаир бросился в погоню вместе с подчиненными ему силами, рассчитывая нанести врагу наибольший ущерб. Фаррук, стоящий позади основных сил, и видя происходящее на правом фланге, распорядился протрубить приказ войскам Даммаира вернуться на позиции, но звук был унесен порывом ветра из бескрайних песков, так и не достигнув своего слишком тщеславного адресата.

Тем временем, сотни стрел обрушивались на согдийскую пехоту. Стрелы застревали в щитах, оставались торчать из земли, словно заросли диковинной травы, или же протыкали горячую живую плоть. Несколько стрел долетели и до генеральского отряда; одна из них пронзила шею всаднику, стоящему рядом с Фарруком. Всадник захрипел и схватился за горло, силясь остановить фонтан крови, бьющий из его сонной артерии, а затем повалился набок, увлекая за собой лошадь. Деревенеющей рукой он вцепился в плечо Фаррука и, умирая, вытолкнул того из седла.

Услышав ржание лошадей, несколько пехотинцев из задних рядов обернулись и увидели своего генерала, лежащего на земле и залитого кровью. Лавиной по рядам прокатились возгласы «Фаррук», «Фаррук погиб!», «Что теперь делать?!». Солдатами овладели неуверенность и оцепенение, а затем, когда очередной залп убил еще нескольких, страх закрался в их сердца. Вначале неуверенно, начиная с задних рядов, а потом все быстрее и быстрее, они начинали шаг за шагом пятиться назад, пока все построение не превратилось в неуправляемую толпу.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

 

Оголенный левый фланг хотанской армии, который по изначальному плану должен был нанести решающий удар по врагу, оказался теперь под ударом с двух направлений, и более не мог выполнять свою функцию. Потеряв полторы сотни человек и видя бегство согдийцев, наемники также обратились в бегство. Опомнившийся Даммаир уже ничего не мог сделать. Битва за Хотан была проиграна.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

***

Мой дорогой читатель, о чем ты думаешь, видя, как сотни обезумевших от крови людей пытаются убежать от своей смерти, но все равно гибнут в муках? Видя людей, захлебывающихся бессильной обреченностью? Видя, как умирает надежда на спасение для целого города? Надеюсь, о чем-нибудь хорошем. Я, например, думаю о бабочках, беззаботно парящих между цветками. Но куда же ты, читатель! Постой! Не спеши клеймить меня инфантильным психопатом – позволь объясниться.

Скажи мне, читатель, был ли ты достаточно упорен и безрассуден, чтобы прочесть все четыре тома «Войны и мира» нашего любимого графа Толстого? Помните ли вы, как в самом конце четвертого тома Лев Николаевич со свойственной ему настойчивостью убеждает нас в том, что Наполеона, несмотря на весь масштаб его личности, нельзя назвать значимой движущей силой в войне двенадцатого года? Вместо этого Лев Николаевич, заглядывая за завесу времени, видит вектор истории складывающимся из усилий многих тысяч людей, которые своей совокупной волей ведут государства и народы в будущее.

Взглянув с другой стороны, мы увидим, что современность подарила нам понятие о детерминированном хаосе – о той самой бабочке, которая взмахнув крылом в правильном месте и в нужное время, может вызвать ураган на противоположном конце планеты – разумеется, не силой своих крыльев, но вызвав неуловимый каскад событий, способных высвободить разрушительную мощь.

Так, возвращаясь к истории нашего героя, такой бабочкой можно было бы назвать тщеславного наемника Даммаира, попавшегося на крючок ложного отступления, так любимого кочевниками. Если бы не эта ошибка, если бы Даммаир не увел войска в бессмысленную погоню, а ударил по незащищенному тылу врага, битва могла бы сложиться иначе. Если бы стрела, сразившая всадника, стоявшего рядом с Фарруком, дуновением ветра отклонилась хотя бы на пару сантиметров, роковая цепочка событий могла бы не произойти, и согдийское войско могло бы продержаться достаточно долго, чтобы осуществить задумку своего военачальника. Всего лишь два человека могли бы изменить судьбы тысяч несчастных! Могли бы, но не справились со своей задачей.

Так что же в итоге? Сколько же бабочек нужно, чтобы вызвать ураган? Одна? Две? Миллион? Какая концепция лучше – отдающая историю на откуп совокупной воле народных масс или же удачливым одиночкам, высвобождающим эту волю? Воистину, эти идеи могли бы породить великолепную диалектическую триаду!

Но мы увлеклись, мой читатель. Витая в сферах философских абстракций, мы рискуем упустить из виду то, что происходит внизу, под облаками. Вы слышите? Слышите? Со всех сторон доносятся крики – это проливается кровь непокорных и страдают жены проигравших. О, горе! Горе побежденным!

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

***

Как говорил один известный англичанин, никакое поражение не фатально, главное – мужество продолжать. И действительно, хотя армия Хотана была разбита, а сам город разграблен, согдийцам еще было, за что сражаться: они могли, по крайней мере, попытаться спасти Яркенд от участи, постигшей столицу.

Собрав разрозненные отряды на северной ветви такла-маканского участка Шелкового пути, Фаррук повел поредевшее войско вначале на запад, к памирским перевалам, а затем домой – в Яркенд. Вскипая благородной яростью, солдаты Хотана разогнали бандитов около Кашгара, а затем, подойдя к Яркенду, сумели, наконец, реализовать изначальный план Фаррука, обойдя уйгурский отряд с фланга – и обратив проклятых кочевников в бегство.

 

Показать содержимое  

  

 

 

Hide  

 

К этому моменту печенеги уже закончили разграбление поселений в окрестностях Хотана и направились к монастырю Дандан-Уйлик (тому самому, монахи из которого участвовали в путешествии Саты в афганские земли много лет назад). Намереваясь защитить святое место, Сата приказал усилить войско еще одним индийским наемным отрядом, а затем выступить к монастырю. К сожалению, помочь монахам не удалось – а причиной тому (я знаю, вы уже догадались) стали проблемы с ориентированием в горных массивах к югу от Хотана. На этот раз наемники вышли прямиком к столице – и наткнулись на печенегов, так и не успев объединиться с основными согдийскими силами.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

Наконец, осенью 1327-го года, кочевники покинули истерзанные земли Хотана, и отправились на восток. Сата, терзаемый гневом, приказал Фарруку догнать грабителей и постараться вернуть потерянные богатства, отправив недавно нанятых неудачливых наемников на перехват печенежскому отряду в качестве живого щита, который должен был задержать их до прибытия основной армии (впрочем, может он просто хотел от них избавиться, отправляя в самоубийственную атаку). Так или иначе, и этот план не удался, и кочевники покинули земли Хотана, забрав с собой множество товаров и серебрянных монет.

 

Показать содержимое  

  

Hide  

 

***

Сата, наконец, смог вернуться в свой любимый город. Проезжая по улице на верблюде, он с недвижимым лицом смотрел на сгоревшие дома и на вдов, несущих чужих детей в своих чревах. Он смотрел на страдания, постигшие его народ, и, казалось, онемел. Сата подъехал к своему дворцу: тот тоже был разграблен и подожжен – но каменные стены устояли. Окруженный телохранителями, шах прошел во внутренний двор к своему саду. Сад был сожжен, а скульптуры разбиты. «Прочь! Уйдите прочь!» - натужно крикнул он охране и, когда те ушли, сел на край неработающего фонтана. Глядя себе под ноги, Сата набрал в руку горсть пепла, оставшегося после пожара, и заплакал.

Изменено 01.11.2016, 04:17:17 пользователем Filosoff

[ramazan 686]

Героический фанарт для поднятия боевого духа  

Hide  

[werter1995 1,654]

Похоже, AAR продолжен не будет... Печально, он вполне мог попасть в золотой фонд и стать одним из лучших на форуме

 

[Filosoff 97]

Здравствуйте, друзья!

Простите меня за долгое отсутствие: был в творческом кризисе. Следующая глава готова, и, я надеюсь, дальше таких долгих перерывов не будет.

Для тех, кто хочет узнать продолжение, но уже забыл, о чем вообще идет речь, краткое содержание предыдущих глав: Сата, шах Хотана ест, пьет, слушает советы своего сына Ананты и орет на подчиненных. За годы своего правления он успел съездить в Афганистан, купить слона, посадить сад, завоевать несколько тохарских марзпанатов, а затем позорно проиграть несколько битв печенежским разбойникам, из-за чего Хотан был разграблен. Кроме того, Сата пребывает в постоянном страхе из-за угрозы покушения. По этой же причине он заставил своих сыновей (Ананту и Нарисафа) отправиться в изгнание - там их жизням ничто не сможет угрожать.

Продолжение - в следующей главе.

 

Показать содержимое  

Hide  

[Filosoff 97]

Глава V

Любовь и сожаления

 

 

Сата сидел на балконе дворца, откинувшись на спинку кресла, и смотрел на свой любимый город, освещаемый холодным светом нарождающейся луны. Свежий весенний ветер трепал его уже почти совсем седые волосы. За последние полные потрясений годы Сата сильно постарел: его кожа покрылась густой сетью морщин и, потеряв упругость, начала слегка провисать на руках и ногах, как если бы он неожиданно похудел – но Сата, разумеется, не худел, сохраняя свою идеальную, чуть полноватую форму благодаря неистощимой любви к сладостям.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Сате недавно исполнилось 50 и сегодня он, наконец, признался себе в том, что неимоверно устал. Непрекращающиеся угрозы, не дающие расслабиться ни на минуту, постоянная опасность со стороны кочевников и халифата, полоса неудач, приведшая к разграблению Хотана и сожжению шахского сада – главной отдушины для нашего героя – слишком многое легло на его плечи непомерным грузом. Стержень, не позволявший Сате прогибаться перед лицом обстоятельств, казалось, надломился, и глаза шаха уже больше не светились тем азартным блеском, к которому привыкли его подданные. И, хотя Сата не потерял присущей ему деловой хватки, он жил уже скорее по инерции, в силу привычки, растеряв свой деятельный импульс из-за постоянно блуждающего на границе его сознания чувства беспомощности, посеянного там чередой поражений и невзгод.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Сата смотрел на спящий, медленно залечивающий свои раны город и размышлял над последним письмом, полученным от Ананты. Ананта писал о намерении посвятить остаток своих дней уединению и медитации. Наверное, раньше Сата высмеял бы такое решение, и высказался бы без малейшего намека на цензуру, но не теперь. Сата отчетливо видел, что в действительности всё дело было в нем самом: он заставил своих детей отказаться от свободы в обмен на безопасность и именно его страхи заставили Ананту отвернуться от реального мира и попытаться найти себя в потустороннем. Сата осознавал все те проблемы, к которым привели его решения, но не мог поступить иначе: безопасность его детей первостепенна; она важнее их сиюминутного счастья.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Сата положил в рот еще один кусочек набата и вновь повторил про себя слова из письма Ананты, которые тот, видимо, вычитал у какого-то очередного китайского мудреца: «Занимайся жизнью или занимайся смертью». «Ананта прав, как и всегда. Надо, наконец, взять себя в руки» – подумал Сата. Залпом допив чай, он встал и решительным шагом отправился спать. Завтра будет интересный день.

Впрочем, поспать Сате почти не удалось, что не удивительно для человека, отправившегося спать «решительным шагом». До самого утра ему не давали покоя разнообразные мысли, мелькавшие у него в голове, и только перед рассветом он, наконец, задремал – но только лишь для того, чтобы спустя несколько часов вновь вернуться в объятия постоянных забот и головной боли.

Сегодня, в десятый день пятого месяца 1329-го года, проходил заключительный этап весеннего военного турнира. Несколько десятков лучших бойцов Хотанского шахства (а также из окрестных земель) сражались за честь, славу и деньги. В этом году несомненным фаворитом стал неизвестный воин, прибывший на соревнование откуда-то с запада. Его очередное появление на арене вызывало неизменный фурор, чему, несомненно, способствовало небывалое мастерство владения мечом, а также ореол таинственности, умело поддерживаемый за счет многочисленных слухов. Поговаривали, что неизвестный проходил обучение в одном из горных монастырей Тибета, а потом сбежал на запад с небольшой группой преданных ему людей, став, в конечном счете, предводителем отряда наемников. Некоторые говорили, что он принимал участие в полусотне битв, а количество его любовных побед превышало это число по крайней мере втрое. Самые же безумные сплетники при всем этом утверждали, что он – женщина! Что из всех этих россказней было правдой, понять было решительно невозможно.

Несмотря на головную боль и весьма слабое понимание боевого искусства, Сата увлеченно наблюдал за смертоносным танцем, происходившим на арене. Звон мечей, блеск начищенных доспехов; выпад – уворот – снова выпад – и вот уже последний боец лежит на земле, а «темная лошадка» церемонно раскланивается перед галдящей толпой. Вот и победитель!

Пройдя по кругу, чемпион убрал меч в ножны, встал напротив шахской ложи и, повернув запорный механизм, снял шлем. По рядам прокатился удивленный вздох. «Ты смотри-ка, и правда, баба!» – прошептал Сата сидящему рядом с ним Неуше. Сата еще раз посмотрел на победившую фехтовальщицу: «Нет, ну ты посмотри, здоровенная-то какая бабища, однако!». Неуше ответил что-то столь же эмоциональное, после чего Сата в окружении телохранителей спустился вниз, чтобы поприветствовать победителя.

– Поздравляю с победой в весеннем турнире! Ты заслужила свою славу. Встань с колен и назови свое имя, воительница!

Громыхая железом, словно оживший колосс, женщина встала и сразу же оказалась на какой-то недосягаемой для шаха высоте, примерно на полторы головы выше его собственного роста. Она, наконец, подняла взгляд, и Сата смог разглядеть её лицо: немного грубоватое, с выступающими скулами; острый нос, растрепанные черные волосы чуть выше плеч, красивые миндалевидные глаза. Сата на секунду замер, задрав голову: эти глаза! Совершенно фантастические! Как будто два кристально чистых сверкающих сапфира оказались заключены в немного неловкой, неподобающей оправе.

– Меня зовут Гольбахар. Я прибыла сюда, чтобы просить о чести служить вам.

Как будто рубанула топором: четко, грубо, без интонаций.

– Для меня будет честью принять на службу человека со столь выдающимися талантами, - сказал Сата, а затем, набрав в грудь побольше воздуха проорал, - да здравствует победитель ежегодного весеннего турнира!

Зрители загалдели, а Сата уже обычным голосом вновь обратился к Гольбахар:

– Награду можете забрать у распорядителя турнира. Также сегодня вечером приглашаю вас во дворец, мы обсудим, как наилучшим образом применить ваши способности.

Гольбахар вновь почтительно склонилась, а Сата проследовал к выходу с арены. Видя настрой толпы и ажиотаж, возникший вокруг нового чемпиона, шах быстро сообразил, что разумнее всего будет привлечь её к тренировке пехоты; она сможет привлечь много новых людей – это сильно укрепит армию Хотана, а армия, если её правильно использовать, может принести много денег – уж об этом он позаботится.

Впрочем, не все было так радужно. В частности, Сату очень волновало прошлое Гольбахар и её мотивы. «Надо будет обязательно приставить к ней несколько проверенных людей» - думал Сата по пути во дворец, - «я сильно рискую, доверяя новому человеку».

Нельзя расслабляться.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

 

***

Сата, как и собирался, привлек Гольбахар к тренировке армии, и довольно скоро это начало приносить свои плоды: рекрутов стало больше, а их подготовка – лучше. Осенью того же года выдалась возможность проверить войско в деле: очередная банда кочевников, на этот раз уйгурская, решила собрать дань с Хотанских поселений. Армия шаха без особого труда разбила степняков; особенно отличился Мью, недавно потерявший пост маршала: его неудержимая фланговая атака во главе отряда тяжелой пехоты определила исход боя и, видимо, должна была показать шаху ошибочность смещения Мью с должности, но, на деле, возымела обратный эффект: Сата убедился, что теперь, наконец, каждый из его подданных находится на наиболее подходящем для него месте.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

 

Что касается Гольбахар, узнать ее прошлое не удавалось – слишком многими небылицами успел обрасти героический образ. Сама же она хранила гордое молчание, чем вызывала постоянное раздражение у Саты. Кроме того, соглядатаи шаха вскоре обнаружили, что она регулярно покидает свой дом в темное время суток. И даже когда выяснилось, что Гольбахар отлучалась лишь для встреч со своими многочисленными любовниками, шах продолжал относиться к ней с недоверием несмотря на её огромный вклад в усиление армии.

Осень 1329-го года ознаменовалась не только событиями государственного масштаба, но и стала важной для семьи шаха. В десятом месяце у Саты родилась дочь, она получила имя Гольшан. А шесть недель спустя скончалась внучка Саты, Упач – несчастное дитя, чье тело было искорежено грехами прошлых воплощений. Не имея возможности говорить и ходить, она, тем не менее, обучилась письму и чтению и к пятнадцати годам была довольно развита, но – из-за своих ужасных уродств – абсолютно одинока. Будем надеяться, в следующей жизни ей повезет больше.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

После траура жизнь вернулась в обычное русло. Сата продолжал восстановление разрушенного печенегами: отстраивалась торговая инфраструктура, были вновь наполнены разоренные конюшни, приводились в рабочее состояние медные шахты. Весной одна из кочевых банд вновь вторглась в восточные Хотанские земли, но была разгромлена, хотя и с бóльшим трудом, чем предыдущая. Нынешнее состояние вооруженных сил не могло не внушать оптимизм.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Не менее выгодным для себя наш герой полагал и ситуацию в ближайших государствах: шахства на севере Великой пустыни пребывают в состоянии раздробленности, и потому слабы, а Баяниды не сумели удержать в повиновении племена карлуков, вследствие чего те создали собственное государство Чуй, в состав которого вошла в том числе и Ферганская долина – душа и сердце всех согдийских земель.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Но, к сожалению, пока у шаха не было возможностей вести наступательную войну; на то, чтобы восстановить разоренное хозяйство потребовалось еще около двух лет упорной работы. Это время вряд ли можно назвать спокойным для Саты (что тем более верно для человека, непрерывно ожидающего нападения наемных убийц): изобретательная и ехидная судьба приготовила для Саты очередную шутку.

На этот раз источником беспокойства стал Нарисаф – сын Саты от второго брака. Он, как и Ананта, провел последние годы в вынужденной изоляции по приказу отца, но в силу своего характера и возраста перенес заключение гораздо менее смиренно. Нарисафу недавно исполнилось восемнадцать и, кстати говоря, в нем явно прослеживались задатки блестящего полководца, не имеющего, впрочем, никакого практического опыта командования.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Всякий, кто был молод, помнит, как бурлит юная кровь, как она жаждет любви и приключений, отвергая всякий здравый смысл. Нарисаф поддался этой неодолимой тяге и сбежал из своей золотой клетки почти на неделю. Ах, если бы история на этом и закончилась! Нарисаф, ощутив пьянящий (в буквальном смысле) вкус свободы, понял, что ему не найти лучшего досуга, чем воспользоваться услугами проститутки. К величайшему сожалению, проститутка была больна, и примерно через две недели после эротического приключения Нарисаф с удивлением обнаружил на себе небольшой, слегка болезненный плотный шанкр, свидетельствовавший о заражении сифилисом. Как это часто случается, цена любви оказалась гораздо выше заявленной.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Но и на этом злоключения Нарисафа не закончились. Доктор Ин, знавший множество средств от похмелья и обладавший секретом чудесной мази от ревматизма, последовал совету своих именитых современников и назначил принцу лечение каломелью. Трудно сказать наверняка, ошибся ли врач с дозировкой, или же организм Нарисафа оказался слишком слаб, но из-за каломели Нарисаф испытал на себе такие весьма неприятные симптомы, как судороги и кровавый понос, а затем впал в кому на две недели. Когда же он очнулся (слава богам!), оказалось, что теперь Нарисаф не только страдает от трепонем, благополучно переживших столь радикальное лечение, но и серьезно повредился рассудком. После подобного фиаско доктор Ин, разумеется, был отстранен от обязанностей и лишь благодаря своим прежним заслугам сумел избежать тюремного наказания.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Теперь, мой читатель, когда мы увидели, сколькими опасностями может грозить средневековая жизнь, обратимся вновь к вопросам внешней политики. Уже довольно давно Сата подготавливал почву для вторжения в Кашгар. Этот город на западе Такла-Макана был одним из ключевых перевалочных пунктов на Великом Шелковом Пути и давал контроль над Памирскими перевалами, ведущими в Ферганскую долину, то есть приносил немалый доход. К слову сказать, его правитель, с которым Сата уже давно был в ссоре, недавно умер, оставив трон своему несовершеннолетнему сыну, – это давало отличную возможность предъявить права на кашгарские земли, что и было сделано весной 1332-го года.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Переждав удушающий летний зной, войско Хотана под предводительством Бресайи – внука Саты – подошло к Кашгару и вступило в бой. Благодаря численному и тактическому превосходству Бресайя сумел окружить и быстро разгромить армию неприятеля, потеряв убитыми и ранеными меньше сотни людей.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

 

Примерно в это же время карлукская армия, пройдя через Памирские перевалы, подошла к Кашгару с запада, также рассчитывая на легкую добычу – но столкнулась с войском Бресайи, ведущим осаду. На этот раз благоразумие одержало решительную победу, и битва не состоялась: карлукам пришлось смириться со своим опозданием. Наконец, после примерно полугодовой осады, крепость сдалась, и Кашгар стал пятым марзпанатом, подконтрольным Сате.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

 

После триумфального взятия Кашгара перед Сатой открылись невиданные ранее возможности. Его мечта, Ферганская долина, лежит теперь уже совсем близко – стоит лишь протянуть руку – и сможешь её коснуться. Впрочем, даже если отбросить романтическое чувство, ситуация складывалась действительно чрезвычайно удачно. Во-первых, карлуки, контролирующие сейчас Фергану, – мусульмане, и Сате достаточно будет одного слова, чтобы каждый житель Хотана взялся за оружие. Во-вторых, у них весьма прохладные отношения с Баянидами, так что поддержки с запада карлуки тоже лишены. И, в-третьих, они вступили в неудачно складывающееся для них противостояние с уйгурами, что отвлекло все их силы к северной границе.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Сата не мог игнорировать столь удачно складывающуюся ситуацию и в двенадцатый день одиннадцатого месяца 1334-го года объявил карлукам Священную войну.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Бресайя, вновь возглавляющий поход, вместе с тысячей закаленных в бою воинов перешел через горные перевалы и спустился в Ферганскую долину, где он неожиданно столкнулся с отрядом карлуков под предводительством Салима Шайтана – правителя этих земель, известного своей нечеловеческой жестокостью. Войско Бресайи имело более чем двукратное превосходство в силе и одержало уверенную победу, потеряв всего лишь десять человек. Кроме того, (и это, пожалуй, самое важное в истории похода), Салим Шайтан был пленен при позорной попытке сбежать с поля боя, на чем война за Ферганскую долину, вообще говоря, и закончилась.

 

Показать содержимое  

 

Hide  

 

Таким образом, благодаря правильному использованию обстоятельств и толике удачи, Сата сумел завоевать самую густонаселенную местность Средней Азии, потеряв меньше дюжины солдат! Вот что такое настоящая «маленькая победоносная война»!

Некоторые соседние правители, видя стремительное расширение Хотанского шахства, начали искать возможности обезопасить себя, чем Сата был вполне удовлетворен, поскольку дальнейшую экспансию пока что не планировал, опасаясь приближать свои границы ближе к степи. В частности, спустя два месяца после победы над карлуками в торжественной обстановке был заключен договор о ненападении между Хотаном и тохарским шахством Арси.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Не забывал наш герой и о внутренних делах. Были подняты налоги с городов, а также произведены некоторые кадровые перестановки: в частности, мэр города Ош, представитель старой мусульманской администрации, был смещен со своей должности из-за проблем со здоровьем, не совместимых с жизнью (вызваны они были отравленным вином), а на его место был поставлен более лояльный действующей власти человек.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

Наконец-то Ферганская долина окончательно освободилась от захватчиков после более чем полувековой оккупации и полностью вернулась под управление согдийского правителя. Разумеется, такой лакомый кусок всегда притягивает внимание соседей, но в этот раз все обернулось еще интереснее: успехи Саты привлекли внимание самого императора Китая!

Всем известно, что Фергана славится многими товарами, но, пожалуй, самый знаменитый – это небесные кони, потеющие кровью, называемые также аргамаки, или шаньма. Лошади этой породы уже становились причиной для войны между китайцами и жителями Ферганской долины, и именно они много столетий назад позволили Китаю развить собственное коневодство. Именно их и потребовал китайский посол, прибывший в Хотан весной 1336-го года – история, похоже, имеет свойство повторяться.

Тщательно взвесив все «за» и «против», Сата ответил послу отказом. В принципе, он был бы не прочь продать несколько коней за разумную плату: все-таки китайцы и уйгуры – давние соперники, и усилить врага своего врага никогда не будет лишним. Но отдать тысячу коней в качестве дани? Нет, это не похоже на честную сделку. Кроме того, Китай достаточно ослаблен, чтобы не иметь возможности забрать требуемое силой. И даже эмбарго, которым, кстати говоря, и ответил на отказ император, не так уж сильно ударило по экономике Хотана. Что ж, китайское высокомерие в очередной раз сыграло против Китая.

 

Показать содержимое  

Hide  

 

***

Очередным прохладным осенним вечером Сата закутался в плащ и вышел в сад. Он прошел по аллее бухарских джидов и съел с веток несколько плодов, потом свернул в один из боковых проходов и вошел в лабиринт. Пройдя несколько поворотов, Сата услышал странный шепот и треск, раздающиеся неподалеку. Подойдя ближе, Сата увидел горящий куст, шепчущий на неизвестном языке; огонь быстро перекинулся на соседние растения и, раздуваемый свежим ветром, начал распространяться по лабиринту. Сата отступил на пару шагов, но уперся во что-то холодное и твердое – это была обезглавленная мраморная статуя, сошедшая со своего постамента и держащая голову в левой руке на манер державы, а вместо скипетра сжимающая в правой руке небольшое копье.

Волна ужаса, пробежавшая по телу, заставила Сату сломя голову помчаться по горящему лабиринту. Он бежал между двумя стенами плотного огня, всполохи которого обжигали ему лицо. Словно загнанный зверь, Сата искал выход из огненной ловушки, но натыкался лишь на тупики и марширующие безголовые статуи. Наконец, потеряв всякую надежду выбраться, Сата окончательно отдался чувству неописуемого бессловесного ужаса, и проснулся.

Трясущимися руками он налил себе вина, выпил его залпом и обессиленно плюхнулся в кресло. Приснится же такое!

На следующий день Сата, видимо, разглядев в своем сне некоторый символизм, отдал приказы о строительстве дополнительных защитных укреплений во всех основных крепостях Хотанского шахства.

Вообще, с течением лет характер Саты начал становиться все более и более параноидальным. Чего стоит один тот факт, что он, опасаясь за свою жизнь, отказался от услуг цирюльника, отрастив в итоге огромную седую бороду! Впрочем, справедливости ради, стоит отметить, что поводы для паранойи у Саты действительно были – это и молоденькие девушки, пытающиеся попасть к нему в постель, и даже наемный убийца, которого Сата застал при попытке подпилить опоры его любимого балкона (злоумышленник, разумеется, был обезглавлен)!

 

Показать содержимое  

Hide  

 

В мире было также неспокойно: череда восстаний прокатилась и по землям уйгуров, и в государстве Баянидов, и во многих других местах. Торговля между Востоком и Западом оказалась почти полностью парализована. Доходы упали, но не катастрофически. Надо лишь еще немного подождать – и все вернется на свои места.

 

Показать содержимое  

 

 

Hide  

 

***

Осенью 1339-го года от придворного врача пришли тревожные известия: Ананта заболел, и, похоже, серьезно. У него развилась пневмония и, несмотря на иглоукалывание и прием арабских микстур, ему становилось все хуже. Сата навещал сына ежедневно, но в конце третьей недели болезни, войдя в комнату Ананты, заставленную книгами, Сата увидел врача, сидящего на стуле около кровати и понуро смотрящего в одну точку.

– Простите меня, я ничего не смог сделать.

Сглотнув ком, подступивший к горлу, Сата велел лекарю убираться вон. Не найдя в себе сил подойти к сыну, с трудом сдерживая накатывающее на него горе, Сата прошел вдоль стены, проведя пальцами по пыльным корешкам; потом он подошел к столу рядом с окном и наугад взял с него исписанный кожаный лист. На листе был перевод одного из стихотворений Ли Бо, любимого поэта Ананты:

И ясному солнцу,
       И светлой луне
В мире
       Покоя нет.
И люди
       Не могут жить в тишине,
А жить им –
       Немного лет.
Гора Пэнлай
       Среди вод морских
Высится,
       Говорят.
Там в рощах
       Нефритовых и золотых
Плоды,
       Как огонь, горят.
Съешь один –
       И не будешь седым,
А молодым
       Навек.
Хотел бы уйти я
       В небесный дым,
Измученный
       Человек.

Сата схватился за грудь и зарыдал от боли, разрывающей его сердце. В глазах у него потемнело, и он упал, неловким движением сбросив со стола и разбросав на полу листы, исписанные работами его сына.

Спустя месяц, в десятый день двенадцатого месяца 1339-го года, Сата Второй из династии Виджайя, знаменитый купец и завоеватель, умер.

 

Показать содержимое  

    

 

    

Hide  

 

***

Что ждет его в следующей жизни? Мы не можем это узнать. Но я уверен: он заслужил покой.

Изменено 15.02.2017, 01:09:22 пользователем Filosoff