Террор и другие преступления во время Гражданской войны

[Kosta 276]

статьяНажмите здесь!

 

В РАСКОЛОТОМ обществе РФ вновь кипят страсти вокруг нашего исторического прошлого, высказываются самые крайние взгляды, а овладевшие СМИ «либерал-демократы» громоздят горы лжи по поводу якобы преступной деятельности ВЧК, его руководителя Ф.Э. Дзержинского, всего Совета Народных Комиссаров и вообще Советской власти. На печально знаменитой передаче по НТВ «Свобода слова» 4.10.2002 все это проявилось особенно отчетливо. Можно понять в какой-то степени малограмотного в историческом плане А.Макаревича с его запрограммированным заявлением о своей ненависти к Советской власти. Но никак нельзя понять остепененного историка Ю.Афанасьева, расписывавшего злодеяния Советской власти, ВЧК, Дзержинского. Неужели он забыл, что в методологии изучения прошлого есть важнейшие принципы историзма и объективности, т.е. строгого учета исторических условий, в которых происходили те или иные события. Конечно, уважаемый ректор РГГУ эти принципы знает, но как и не ученые его сотоварищи толкует (а вернее, извращает) историю прошлого своей страны ради сиюминутных выгод для нынешних властей предержащих и, конечно, для себя.

Итак, основное внимание «либерал-демократы» сосредоточили на красном терроре в годы Гражданской войны, которая является обострившейся до крайности вооруженной формой борьбы за власть между массами людей различных классов и социальных групп. Победа Октябрьской революции вызвала ожесточенное сопротивление свергнутых классов внутри страны и их союзников на мировой арене. Эти силы стремились восстановить в России прежние порядки и вернуть ее в мировую капиталистическую систему. С таким же ожесточением взявшие власть в стране социальные группы, и прежде всего рабочий класс, стремились удержать ее в своих руках.

Россия не была ни первой, ни единственной страной, которая прошла через горнило этой войны в новое и новейшее время. Гражданские войны в Англии, Франции. Северной Америке, Испании, Турции, Китае — вот далеко не полный их перечень. Все они отличались большой ожесточенностью, длительностью, потерей многих миллионов человеческих жизней.

Факты свидетельствуют, что большевики вовсе не хотели Гражданской войны в своей стране, прилагали болышие усилия чтобы ее избежать. Историку Ю.Афанасьеву достаточно было взять в руки 31-и, 32-й, 34-й тома ПСС В.И. Ленина (которого он когда-то очень широко цитировал), чтобы убедиться в этом. Именно вождь большевиков, а вместе с ним и партия, исходили вплоть до 3—4 июля 1917 г. из возможности и желательности мирного развития революции после свержения царизма Кто помешал превратиться этой возмохности в действительность? Только не большевики, а Временное правительство, в которое входили как представители Буржуазных партий, так и социалистических — эсеров и меньшевиков. Как только потерпел быстрый и сокрушительный провал корниловский мятеж и политическая обстановка в стране резко качнулась влево, Ленин сразу же в статье «О компромиссах» предложил вновь вернуться к доиюльским лозунгам «Вся власть Советам», ответственное перед Советами правительство из эсеров и меньшевиков. «Такое правительство, — писал он, — могло бы создаться и упрочиться вполне мирно» (Т. 34. С. 134—135) (подч. мною. — В.К.). И кто опять сорвал новую возможность мирного перехода власти в руки большинства народа в лице Советов? Социалистические партии эсеров и меньшевиков в лице их правой верхушки.

В предоктябрьских трудах В.И. Ленин неоднократно возвращался к вопросу запугивания буржуазной прессой Гражданской войной в России, если власть перейдет в руки большевиков. В ответ он выражал уверенность, что если все социалистические партии объединятся, как это произошло во время корниловского выступления, то никакой серьезной Гражданской войны со стороны буржуазии не будет. «Советам, — писал Ленин в первой половине сентября 1917 г., — совершенно достаточно будет наказывать уклоняющихся от подробнейшего учета или обманывающих народ капиталистов конфискацией всего их имущества и кратковременным арестом, чтобы сломить этим бескровным путем всякое сопротивление буржуазии». (Там же. С. 224.)

БЫСТРОТА победы вооруженного восстания в Петрограде и его почти полная бескровность (всего 6 убитых и 50 раненых), триумфальное распространение Советской власти по просторам необъятной России, казалось, подтверждали ленинские прогнозы. Но дальнейшее развитие событий пошло по другому кути. Правые эсеры и меньшевики выступили единым фронтом с буржуазией против перехода власти в руки Советов. Уже 25 октября по распоряжению бывшего главы Временного правительства эсера А.Ф. Керенского 3-й конный корпус под коман-дованием ген. П.Н. Краснова был двинут на Петроград. На помощь ему так называемый Комитет спасения родины и революции, состоявший из правоэсеровских и меньшевистских лидеров, поднял в столице 29.Х мятеж юнкеров. Но уже ЗО.Х войска Керенского — Краснова, а еще раньше мятеж юнкеров были разгромлены. Так началась Гражданская война в Советской России. Кто же был ее зачинщиком — большевики или их противники? Ответ ясен.

Для любой страны Гражданская война — большое несчастье. В связи с этим многих людей до сих пор волнует вопрос о терроре в ее годы, о чем преимущественно речь шла и на названной телепередаче. Одни доказывают, что был только белый террор, другие — только красный; одни убеждают, что инициаторами террора были большевики, Советская власть, другие, что развязали террор белогвардейцы, а красные были вынуждены на него ответить. Нам представляется, что этот спор бесплоден: был белый террор, но был и красный террор, первоначальными виновниками его была как та, так и другая сторона. И это было неизбежно в той острой классовой борьбе, переросшей в ожесточенную Гражданскую войну.

В пылу начавшейся Гражданской войны произошел и первый массовый террористический акт. 28 октября 1917 г. в ходе боев за Москву юнкера учинили дикую расправу на территории Кремля над пленными солдатами 56-го полка. Выстроив 500 безоружных человек перед воротами Арсенала, они расстреляли их из пулеметов. Не остались в долгу и большевики, организовав артиллерийский обстрел национальной святыни — Кремля.

Особенно усилился террор новой власти с момента создания 7 (20) декабря ВЧК во главе с Ф.Э. Дзержинским. Само по себе образование специального органа, охраняющего революцию от посягательств со стороны ее противников, в сложившейся обстановке являлось необходимым актом. Но так как чрезвычайные комиссии с самого начала были фактически выведены из-под какого-либо контроля (они сами осуществляли по своему усмотрению арест, ведение следствия, вынесение и приведение приговора в исполнение), то разумная мера в использовании насилия нередко превышалась уже в первые годы Советской власти. Оправдывая такое положение, Дзержинский писал: «ЧК — не суд, ЧК — защита революции... ЧК должна защищать революцию и побеждать врага, даже если меч ее при этом попадет случайно на головы невинных».

И тем не менее до осени 1918 г. террор Советской власти не имел массового характера и сами репрессии часто носили довольно мягкую форму. Арестованные министры Временного правительства вскоре были выпущены на свободу. Под «честное слово» не поднимать больше оружия против Советской власти отпустили участников юнкерского мятежа в Петрограде и даже ген. Краснова. После допроса были освобождены кадетско-эсеровские лидеры Петроградской думы, превратившейся в один из центров борьбы против Советской власти. Многие из арестованных впоследствии признавались, что отношение к ним Советской власти было гуманным, условия заключения не были суровыми. «Общественные работы», к которым в то время часто приговаривали, были не из тяжелых. Так, известный всей России махровый черносотенец В.М. Пуришкевич, арестованный за организацию заговора против Советской власти, а вместе с ним царские министры В.А. Сухомлинов и И.Г. Щегловитов (арестованные еще Временным правительством) топили в одном из бастионов крепости печи. Князь П.Д. Долгоруков писал в своих мемуарах, что арестованные кадетские руководители и министры Временного правительства вышли из тюрьмы «в весьма бодром настроении».

Массовьм и более жестоким «красный террор» стал после тяжелого ранения 30 августа 1918 г. В.И. Ленина, убийства в этот же день председателя Петроградской ЧК М.С. Урицкого, а еще раньше видного большевика В.Володарского. Это был ответ на усилившийся террор большевистских противников. 5 сентября Совнарком издал постановление о «красном терроре» и поручил осуществление «беспощадного массового террора» ВЧК. Начинаются расстрелы людей, сидевших по политическим мотивам в тюрьмах.

ОСОБО следует сказать о терроре на фронтах в годы Гражданской войны. Есть много свидетельств того, что как белые, так и красные проявляли немало жестокостей в отношении друг друга. Так, приказом Колчака от 27 марта 1919 г. все военнопленные красноармейцы делились на четыре категории; входивших в первые две предписывалось предавать военно-полевому суду за государственную измену, что часто означало расстрел. В то же примерно время с красней стороны появляется не менее жестокий документ о расказачивании, подписанный председателем ВЦИК Я.М. Свердловым, который требовал массовых репрессий против целого сословия тогдашней России. В ответ казаки нередко вырубали сотни и тысячи «иногородних» крестьян, составлявших опору Советской власти в деревне. Офицеры расстреливали коммунистов и беспартийных советских работников.

Есть немало свидетельств о белом терроре в мемуарной литературе самих участников белого движения. Так, в книге Романа Гуля «Ледяной поход» этим сюжетам посвящены десятки страниц. Вот один из них: «Из-за хат ведут человек 50—60... головы и руки у всех опущены. Пленные. Их обгоняет полковник Нежинцев... «Желающие на расправу!» — кричит он... Я оглянулся на своих офицеров. Вдруг никто не пойдет, пронеслось у меня. Нет, выходят из рядов... Вышли человек пятнадцать. Идут к стоящим кучкой незнакомым людям и щелкают затворами... Долетело: пли!.. Сухой треск выстрелов, крики, стоны... Люди падали друг на друга, а шагов с десяти... по ним стреляли, торопливо щелкая затворами. Упали все. Смолкли стоны. Смолкли выстрелы... Некоторые добивали прикладами и штыками живых».

Не все офицеры, конечно, участвовали в этих расстрелах, да и участвовали по разньм причинам. Были среди них, как показывает Р.Гуль, и просто-напросто с палаческими и мародерскими наклонностями или зоологической ненавистью к рабочим и крестьянам.

Но были и те, кто таким способом мстил за такие же убийства со стороны красных: «А почем я знаю! Может быть, эта сволочь моих близких в Ростове перестреляла!» — кричит, отвечая кому-то расстреливавший офицер».

Еще более мрачную картину рисует начальник штаба 1-го армейского (Добровольческого) корпуса генерал-лейтенант Е.И. Доставалов в своих воспоминаниях под характерным названием «О белых и белом терроре». «Путь таких генералов, — пишет он, — как Врангель, Кутепов, Покровский, Шкуро, Постовский, Слащев, Дроздовский, Туркул, Манштейн, и множества других был усеян повешенными и расстрелянными без всякого основания и суда. За ними следовало множество других, чинами поменьше, но не менее кровожадных». Один командир конного полка показывал автору воспоминаний в своей записной книжке цифру 172. Это была цифра собственноручно им расстрелянных большевиков. «Он надеялся, — пишет далее ген. Доставалов, — что скоро дойдет до 200. А сколько было расстреляно не собственноручно, а по приказанию? А сколько каждый из его подчиненных расстрелял невинных людей без приказания? Я Пробовал как-то заняться приблизительными подсчетами расстрелянных и повешенных одними белыми армиями юга и бросил — можно сойти с ума».

Вот она подлинная, без прикрас, Гражданская война. «Тяжелая обстановка Гражданской войны, — замечает в своих «Очерках русской смуты» ген. А.И. Деникин, — вступала в непримиримые противоречия с общественной моралью. Армия состояла не из одних пуритан и праведников. Та исключительная обстановка, в которой приходилось жить и бороться армии, неуловимость и потому возможная безнаказанность многих преступлений давали широкий простор порочным, смущали морально неуравновешенных и доставляли нравственные мучения чистым».

Эти оценки можно отнести и к армии противоположной стороны. Действительно, нет большей беды для страны и ее народа, чем Гражданская война. Наша задача — не пытаться сегодня обвинить белых или красных в большем или меньшем терроре, а сделать все возможное, что-бы это кровавое бедствие не повторилось еще раз в нашей многострадальной стране.

В.А. КУВШИНОВ,

доктор исторических наук, заслуженный профессор МГУ им. М.В. Ломоносова.

Источник авторитетный. /discuss

[Cкрыть]

Как белогвардейцы грабили церквиНажмите здесь!

 

Как белогвардейцы грабили церкви.

В новороссиянской историографии принято описывать ужасы большевистской экспроприации, в том числе «святынь» – никонианских церквей. Но тотальный грабёж храмов первыми начали белогвардейцы. В итоге они вывезли десятки тонн награбленных драгметаллов и ценностей в Европу, на что и существовала их эмигрантская верхушка. Экспроприация церковных ценностей началась в Советской России в 1921 году – на пике голода, когда новая власть сначала предложила РПЦ поделиться своими ценностями в пользу голодающего народа, и только не найдя отклика, принялась частично изымать из церквей ценности. Даже при всех натяжках с юридической точки зрения, но Советы обставляли экспроприацию церковных ценностей рамками закона. А вот их оппоненты – белогвардейцы – не утруждали себя такими мелочами, а предпочитали просто грабить церкви. В новой России об этом позорном факте не принято говорить, но правда есть правда – первыми грабить РПЦ начали враги Советов. Самый вопиющий случай святотатства – это последствия похода генерала Мамонтова летом 1919 года в тыл красным в районе Воронежа. В последних числах июля между Таловой и Новохоперском была собрана конная группа под командованием Мамонтова из 7-8 тыс. сабель. Ей Деникиным была дана задача прорвать фронт красных и овладеть железнодорожным узлом – Козловым. Ввиду пассивности левого фланга направление было изменено на Воронеж. Задача была выполнена, и Мамонтов двинулся назад, переправился через Дон и соединился с корпусом генерала Шкуро. Этот рейд нанёс значительный урон красным. Мамонтовские войска уничтожали склады и запасы, взрывали мосты, распускали мобилизованных. Но Мамонтов запомнился в этом рейде не хорошо проведённой тактической операцией, а крайней степенью грабежа. Его войско тащило всё, что можно. Вот запись в белой газете «Приазовский край» от 27 августа 1919 года: «Разгромлены все тылы и советы. Посылаем привет, везём родным и близким богатые подарки, войсковой казне 60 млн. рублей». Генерал Деникин в ответ на это донесение ликовал: «Громадную ценную добычу привёз он. Чего в ней только не было – тысячи золотых и серебряных вещей, иконы в золотых окладах, церковные сосуды, жемчуга и бриллианты». Откуда взялись эти церковные ценности в обозе Мамонтова? Всё просто – он подчистую ограбил около 80 церквей. Бывший белогвардеец И.Лунченков уже в эмиграции писал о своём участии в этом рейде. «Главную часть этой добычи составляли церковные ризы, иконы, кресты, изъятые из «храмов божьих». Этот «подарок Дону» стал яблоком раздора между Сидориным и Богаевским. Перехватив добычу ещё в Миллерово, Сидорин беззастенчиво начал выбирать самое ценное. Начавшийся раздор между атаманом и командиром окончился эвакуацией, чтобы затем ещё в более ожесточённой форме продолжаться за границей. К мамонтовской «коллекции» Богаевский прибавил ещё одну «добавку» – разграбление белыми Старочеркасского и Новочеркасского соборов. Только одного золота Богаевский вынул из этих двух храмов 11 фунтов (около 5 кг). Вывоз награбленного церковного добра был поручен управляющему Новочеркасским отделением Госбанка А.А.Скворцову. По пути на Запад ценности подвергались неоднократному грабежу белыми. Под Екатеринодаром была взломана крыша вагона и взято несколько ящиков драгметаллов. За несколько дней до падения белых ценности прибыли в Новороссийск и были погружены на итальянский частный пароход «Чита-де-Венеция» торговой фирмы «Аслан Фреско и Сын» для отправки в Константинополь. За перевозку награбленных церковных ценностей (1178 пудов только одного серебра) белогвардейцы заплатили 145 пудов серебра». Далее И.Лунченков описывает, как белые поступили с награбленным. «В 1922 году в Катарро прибыла группа американских миллионеров. Осмотрев ценности, они заявили, что в таком виде, боясь скандала и огласки, они их не купят – необходимо всё обратить в лом. Для крушения ценностей была приглашена офицерская молодёжь, всего около 40 человек. Ломались часы из драгметаллов (3 тыс. штук), траурные венки с гробниц исторических лиц, ризы с икон, вынимались камни, серебро дробилось в муку. Белые офицеры, разумеется, тащили с такой работы всё, что можно. Вмешалась югославская власть, были произведены обыски и найдена часть ценность на квартире работников. Дело пошло в суд. Белый офицер Богачёв сел на 8 месяцев в тюрьму, ещё несколько офицеров получили по 3-4 месяца тюрьмы. По итогам работы, которая длилась 2 месяца, были уложены 700 ящиков по 15 пудов каждый, т.е. больше 10 тыс. пудов (160 тонн). Под руководством вандалов погибли погибли исторические ценности России. Сдавали ценности американцам Сахаров и Гензель. От американцев были получены 50 млн. франков. Деньги переданы лично Врангелю». Часть награбленных церковных ценностей, как уже говорилось выше, была украдена офицерами по пути. К примеру, белогвардеец Скворцов утащил около 30 кг серебра и 7 кг золота. Считается, что убит в Стамбуле экс-атаманом Богаевским. За полгода он и его приспешники умудрились спустить в попойках и оргиях 0,5 млн. рублей золотом. Богаевский нарисовал фальшивый вексель на 5 млн. руб., но был разоблачён и бежал из Стамбула в Болгарию. Там он себе назначил огромное жалованье – 25 тыс. левов в месяц. Для сравнения: министр болгарского правительства получал 3 тыс. левов в месяц. «Пройдись по парижским бульварам – писал князь В.Львов (22 сентября 1922 года), бывший обер-прокурор Святейшего синода при Временном правительстве, – и вы увидите выставленные в витринах магазина золотую утварь, золотые драгоценности и разы, снятые с икон. Позор». Для учёта награбленного генералом Мамонтовым церковного имущества Деникиным была составлена специальная комиссия, которая без излишних прикрас называлась «Комиссия по реализации военной добычи». К примеру, это одна из её описей: «Акт №142. Ст.Мариуполь, 22 октября 1919 года. Я, доверенный агент Комиссии штабс-капитан Глебович отправил в вагоне за №456.790 по накладной за №084952 на имя протопресвитера военного и морского духовенства Шавельскому следующее: Икон – 250т штук Ящиков с церковным имуществом – 6 штук Колоколов разной величины – 4 Некоторые части подсвечников». Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое. ]

[Cкрыть]

об отношении большевиков к магометанской религии из дела о злодеяниях большевиков в Ставропольской губернииНажмите здесь!

 "ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ

ВЫПИСКА

об отношении большевиков к магометанской религии из дела о злодеяниях большевиков в Ставропольской губернии

В распоряжении Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков при главнокомандующем вооруженными силами на Юге России имеется протокол допроса духовного муллы аула Камыш-Буруна Ногайского уезда Аджи-Антакаева о насилиях большевиков над духовенством и религией ногайского (Ногайцы — народ, проживающий в Ставропольском крае, Дагестане, Чечне и Ингушетии. Имеет письменность на основе русского алфавита. Язык ногайцев относится к тюркской группе.) народа. Показания муллы дословно подтверждены окружным кадием (епископом) ногайского народа Умаром-Эфенди Кенжимуратовым, народными головами ногайского народа Абдуллой Аджиевым, Акборды Ибрагимовым, Стамбулом Отемисовым и председателем Чрезвычайного духовного совещания Толкоевым.

Территория ногайского народа, согласно показаниям этих лиц, была занята в 1918 году большевиками, подвергшими насилию народ и открывшими гонение на его религию. Так, в середине 1918 года во время вечернего намаза был задушен в своем доме народный кадий (епископ) ерисанского народа (Ерисанский народ — малая тюркская этническая группа на Северном Кавказе, родственная ногайцам.) Умар Газы Кулунчаков и зарезана жена его Аджи Ханум. Все имущество его было разграблено. Несколько дней спустя зарублен большевиками законоучитель Эфенди-Нур-Маго-мет Эсполов, председатель Ногайского комитета помощи Дорбовольческой армии. Вместе с Эсполо-вым убит был в Ачикулаевской ставке мулла Ахея из аула Канчигалы. В том же июне 1918 г. убиты были: духовный мулла Суйнтли-Юсупов вблизи аула Бияш и духовный мулла Махмуд Эфенди-Амембаев в ауле Иргакли.

Из всех мусульманских мечетей ногайского народа, число которых превышает 50, не осталось ни одной, не оскверненной и не разграбленной. Все они носят следы разрушения и не посещались жителями во время власти большевиков. Все церковное имущество было разграблено. В ауле Махмуд Мектеб в главной соборной мечети была устроена стоянка для лошадей и отхожее место для красноармейцев. Священная книга Коран была разорвана и употреблялась красноармейцами в качестве клозетной бумаги.

Таковы документальные данные Особой комиссии об отношении большевиков к духовенству и религии ногайского народа.

Настоящая выписка основана на данных расследования, произведенного Особой комиссией с соблюдением правил Устава уголовного судопроизводства.

Составлен 7 июля 1919 года, г. Екагперинодар."

[Cкрыть]

О гонениях большевиков (коммунистов) на Церковь в Донской областиНажмите здесь!

 Дело № 42

ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ

СООБЩЕНИЕ

о гонениях большевиков (коммунистов) на Церковь в Донской области

Высшее духовенство Донской епархии привлекало особенное внимание большевиков, так как представители его, стоя на страже Церкви и порядка, силою вещей были впереди лиц, настроенных несочувственно к глашатаям новой правды. В ноябре и декабре месяцах 1917 года с церковной кафедры собора раздавались речи, осуждавшие братоубийственную гражданскую войну, начатую большевиками. Для подъема религиозного настроения устраивались крестные ходы. 26 ноября 1917 года епископом Аксайским Гермогеном была произнесена горячая речь над гробами двадцати партизан Каледина. Епископ предал убийц суду Божьему, как Каина-братоубийцу. 11 февраля, накануне занятия Новочеркасска большевиками, епископ Гермоген служил в соборе последнее молебствие войсковому кругу, покидавшему народ, а 12 февраля он находился уже под домашним арестом. После освобождения из-под ареста епископ вынужден был скрыться из дому и, вплоть до занятия города казаками, искать приюта у своих знакомых, ибо большевики объявили, что «накрошат мяса из архиерея».

Во время занятия Новочеркасска большевиками архиепископ Донской и Новочеркасский Митрофан оставался в своих покоях. На другой день, 13 февраля, к нему ворвались четверо вооруженных матросов. Не снимая шапок, с папиросами в зубах, угрожая револьверами, они заявили в самой грубой форме, что должны произвести обыск. На предложение предъявить соответственное полномочие один из матросов подал удостоверение своей личности. Когда ему заметили, что в удостоверении не говорится о праве обыска, матросы заявили, что по такой бумаге они везде обыскивают. Войдя в кабинет и спальню архиепископа, матросы перерыли все. Ничего не обнаружив, они обратились к архиепископу и бывшему с ним протоиерею Артемьеву со словами: «Вы, товарищи, скажите по совести: есть у вас оружие или нет». Получив отрицательный ответ, они удалились. Через несколько часов явилась новая группа матросов, человек пятнадцать. На этот раз во время обыска матросы взяли все более или менее ценные вещи, вплоть до очков в золотой оправе. После обыска матросы заявили, что архиепископ арестован. Когда архиепископ, выходя из дому, перекрестился, по его адресу посыпались насмешки: «Молиться стал; думает, Бог ему поможет; хотя и не молись, какой там еще Бог». На извозчике архиепископ Митрофан был отвезен на вокзал в штаб. В штабе выразили удивление по поводу ареста. Когда же матросы заявили, что архиепископ проклинал большевиков, решили, что «это дело нужно разобрать», и архиепископа повели в Атаманский дворец. Его сопровождали те же матросы и толпа народа. Толпа и конвоиры требовали, чтобы арестованный, несмотря на преклонный возраст и высший сан, шел в город по грязи пешком. «Будет тебе в карете ездить, походи-ка пешком, — раздавались возгласы, — новочеркасского бога ведут», «вот ему чего надо», — кричал народ, потрясая кулаками. Когда утомившийся архиепископ попросил разрешения отдохнуть, ему предложили сесть в грязь, а когда он отказался, матрос воскликнул: «А, ты, буржуй, в креслах привык сидеть. Не хочешь на землю садиться, так иди». В Атаманском дворце допроса не состоялось, и архиепископ на этот раз был отправлен на гауптвахту, где его заключили в грязную одиночную камеру вместе с войсковым атаманом генералом Назаровым и еще одним офицером. Спать приходилось вдвоем на голой лавке, которая днем служила сиденьем. Через маленькое отверстие камеры все время раздавались брань и угрозы. Сначала к архиепископу беспрепятственно пропускали посетителей, затем эта льгота была прекращена; свободно допускались лишь те, кто являлся с явным намерением глумиться. Лишь через десять дней это заключение окончилось после приговора военно-революционного суда, признавшего архиепископа невиновным.

Если арест двух высших представителей Донской епархии окончился для них благополучно, то значительное количество священнослужителей поплатились своей жизнью только за то, что они являлись представителями Церкви. Отношение красноармейцев к духовенству было в высшей степени определенное и безоговорочное. «Убить попа» да еще посмеяться над ним, по-видимому, входило в правила поведения советского воина. Один документ — письмо красноармейца к родным — является чрезвычайно ярким показателем этого настроения. Между прочим, письмо это принадлежит солдату Красной армии, против которого имеется серьезное основание считать его участником убийства священника хутора Персиановского отца Иоанна Кликовского. После обычных приветствий и поклонов родным и знакомым следуют такие строчки:

«Новостей у нас много. Сколько можно, столько пропишу. Помощника Каледина Богаевского поймали и привезли к нам в Новочеркасск и с него снимают допрос. А потом — на расстрел его предадут. Затем, когда мы наступали на Персиановку, тогда меня ранили в левую руку, эта рана была очень легка, два пальца вышибли; но и мы когда вошли в Персиановку, не щадили никого. Били всех. Мне тоже пришлось застрелить попа одного. А теперь мы еще ловим чертей в Новочеркасске и бьем, как собак...»

Отцу Николаю Добросельскому (слобода Ровенки) после обыска 14 марта 1918 года старшим красноармейцем был объявлен приговор: за противобольшевистские проповеди оборвать волосы и расстрелять. Приговор не был приведен в исполнение благодаря заступничеству собравшихся прихожан и заменен денежным выкупом.

Полного списка убитых в Донской области священнослужителей еще нет возможности составить, однако в настоящее время можно отметить следующие убийства:

1) 7 января 1919 года был убит священник Троицкой церкви поселка Калиновского отец Николай Борисов. Когда в этот день священник Борисов после литургии возвращался домой, его встретил отряд красноармейцев и приказал ехать на станцию Ханженково. Получив разрешение проститься с семьей, о[тец] Борисов был посажен на линейку и увезен. Через некоторое время лошадь привезла на линейке труп. На теле кроме огнестрельной раны было обнаружено несколько штыковых. Жители поселка были так терроризованы красноармейцами, что никто не пришел помочь семье снять тело, не решился зайти в дом, делать гроб, продать доски для гроба, вырыть могилу.

2) 13 января 1918 года в слободе Михайловке был убит священник местной Николаевской церкви отец Феоктист Георгиевич Лебедев, 39 лет. Отец Лебедев был энергичный и деятельный человек. С начала войны он состоял председателем волостного комитета по распределению пособий семьям призванных на войну. Естественно, что по своей деятельности ему приходилось иногда отказывать в пособии отдельным лицам. Это послужило основанием к недоброжелательству со стороны обиженных, и еще во время войны отец Лебедев получал с фронта оскорбительные и угрожающие письма. Когда же к концу 1917 года в селении в большом количестве появились фронтовики, враждебное отношение к священнику стало принимать угрожающие формы. 12 января слобода была занята советскими частями. Вслед за этим у отца Лебедева был произведен обыск, сопровождаемый всякими издевательствами и угрозами разделаться за прошлое. Утром 13 января отец Лебедев попытался скрыться из слободы, на был узнан и схвачен. Когда его привезли, толпа стала требовать немедленного расстрела, и не успел отец Лебедев сотворить крестного знамения, как уже повалился от выстрела в спину. Его сейчас же добили штыками и чем попало. Труп бросили в свалочное место и запретили хоронить. Лишь на другой день растерзанный труп священника удалось выхлопотать родственникам убитого и похоронить.

3) Настоятель Троицкой церкви хутора Ягодино-Кадамовского, священник Петр Иванович Жаханович был расстрелян 2 февраля 1918 года налетевшими из города Александровско-Грушевского красноармейцами, когда шел служить вечерню.

4) 12 февраля 1918 года священник хутора Персиановско-Грушевского Иоанн Куликовский был арестован большевиками, по-видимому, за сочувствие партизанам и «кадетам». Выведя на улицу, его свалили выстрелом в живот, затем добили штыковыми ударами. Тело не позволили хоронить, и в течение двух дней труп лежал на улице, едва прикрытый чем-то, так как обувь и одежда сняты с него.

5) Священник поселка Иваново-Слюсаревского отец Василий Зеленый был арестован большевиками и отправлен в штаб в станицу Кушевку. В половине февраля 1918 года, по сведениям жителей этой станицы, в ее окрестностях был расстрелян какой-то священник и с ним еще два человека. На расспросы слюсаревцев о судьбе их священника в штабе ответили, что его отправили «на Харьков».

6) Священник Флоро-Лаврской церкви станицы Великокняжеской Владимир Николаевич Проскуряков был убит красноармейцами 28 февраля 1918 года, когда отправился на станцию ходатайствовать об освобождении двух своих сыновей, которые к моменту появления Проскурякова на станции были убиты.

7 ) 2 марта 1918 года временный священник Покровской церкви поселка Медвежинского отец Яоанн Смирнов был взят конным большевистским разъездом, угнан в другой поселок и там убит. Тело убитого было найдено 14 марта.

8) На хуторе Владимирове близ станции Морозовской был убит священник местной церкви Андрей Казинцев, который всегда открыто восставал против большевизма. 11 апреля 1918 года рано утром прибывший на хутор отряд красноармейцев прямо направился к дому священника отца Казинцева, подняли его с постели, вывели на площадь и здесь произнесли ему смертный приговор. Его связали и увезли на станцию Морозовскую. Через три дня труп отца Казинцева был найден пастухом в балке близ хутора Владимирова. На груди убитого было обнаружено шесть штыковых ран.

9) Священник Рождество-Богородицкой церкви хутора Петровского Александр Иванов 10 мая 1918 года был расстрелян красноармейцами среди бела дня на церковной площади, на глазах семьи и прихожан. Ему ставилось в вину то, что он был сторонником казачества и противником большевизма.

10) 14 мая 1918 года дьякон-псаломщик Иоанно-Предтеченской церкви хутора Чернышкова Кир Петрович Маланьин был убит ударами шашки и штыков. Хоронить тело не разрешили, и погребение удалось совершить лишь по занятии хутора казаками.

11) 23 мая 1918 года в станице Тишанской красноармейцами был захвачен псаломщик Иоанн Мелихов и увезен из станицы. На следующий день был найден совершенно раздетый труп И. Мелихова с массой штыковых ран и отрезанным половым органом.

12) 1 июня 1918 года в слободе Мариновке утром красноармейцы явились на квартиру священника этой церкви отца Георгия Парфенова и произвели обыск, взяв писчую бумагу и фотографии; и опросив отца Парфенова, сколько ему лет, где учился и т.п., удалились. Часов через пять к нему явились снова, забрали священника вместе с одним прапорщиком и, отведя обоих к полотну железной дороги, расстреляли. Из свидетельских показаний устанавливается, что отношение прихожан к отцу Парфенову не было враждебным. Но явившиеся с фронта солдаты относились к священнику явно недоброжелательно и угрожали ему.

13) 2 июля 1918 года был расстрелян красноармейцами священник Успенской церкви хутора Самсонова Павел Алексеевич Вилков. Он был расстрелян вместе с двумя своими сыновьями — офицерами. Труп был брошен в яму. Хоронить было запрещено, и только через несколько дней семье удалось тайно выкупить труп казненного. Ему вменялось в вину, будто бы он стрелял из окна в красноармейцев. После казни штаб красноармейцев, разобрав дело, вынес письменное постановление о том, что отец Вилков был расстрелян без вины.

14) Священник Петропавловской церкви при станции Зимовники отец Михаил Рукин 5 июля 1918 года убит красноармейцами. Похороны убитого происходили под шум насмешек и угроз по адресу вдовы.

15) Священник Георгиевской церкви хутора Фомино-Лиховского отец Михаил Стритонович Пашутин. Он был взят матросами и красноармейцами, привезен на станцию Лихая и там расстрелян. Труп был зарыт, но церковного погребения совершить не было дозволено.

Кроме этих случаев казни следует отметить смерть дьякона Митрофана Судина (30 декабря 1917 года) и монаха Донского архиерейского дома Никанора (27 июня 1918 года), которые погибли при обстреле большевиками селений.

В этих казнях обращает на себя внимание ненужная, часто садистская жестокость. Расстрелять, уничтожить человека считалось недостаточным. Обычно истязали свою жертву при жизни и глумились над его телом после смерти. Как общее правило, расхищали одежду, запрещали хоронить и бросали в свалочные места. Это делалось не потому, что данные лица в чем-либо особенно провинились. Если были признаки обвинения, они сводились обычно к расплывчатому обвинению в «кадетстве» и «противобольшевизме». Всецело же они были направлены против духовенства именно как против священнослужителей. Считалось необходимым «убрать попа», «убить попа как собаку», «похоронить по-собачьи», требовалось «накрошить мяса из архиерея».

Священника слободы Михайловка — Иоанна Штурбина, выходившего со святыми дарами из дома умирающего, которого напутствовал отец Штурбин, красноармейцы остановили, поместили около него караул с винтовками и в течение получаса во дворе чинили ему допрос и обыск.

Когда в той же слободе стали готовиться к похоронам убитого священника отца Лебедева, накануне уже поползли слухи, что завтра перебьют всех священников и потребуют, чтобы отца Лебедева хоронили «по-собачьи».

Пасхальная заутреня 1918 года в церкви при станции Раковка была прервана красноармейцами, прибывшими с целью отобрать у народа пасхи, яйца и прочее и «кстати остричь попа».

Замечалось иногда стремление облечь убийство в форму закономерного акта народного гнева. Такая инсценировка имела место при расстреле священника Андрея Казинцева. Немедленно по занятии хутора Владимирова отряд красноармейцев появился у квартиры священника и привел его на площадь. Собирали народ. Когда образовалась кучка человек в 50, командующий отрядом спросил присутствовавших, нужно ли оставить священника или убрать. При этом он пояснил, что суд будет короткий: если хотят оставить — оставят, если желают убрать — пуля в лоб. При этом командир обратил внимание присутствовавших, не будет ли в священнике нужды ввиду поста и приближающейся Пасхи. Он предложил вместе с тем решить дело поскорее, так как отряду пора уходить, и здесь же потребовал подводы. Народ стал расходиться, чтобы выполнить это последнее требование. Осталось человек двадцать горланов. Они и проголосовали поднятием рук формулу командующего «убрать попа» и решили участь отца Казинцева.

Красной нитью проходит стремление поколебать и оскорбить религиозное чувство верующего, возможно сильнее осквернить его душу. Поэтому врывались с обысками не только в частные жилища, не щадя при этом высших представителей Церкви, — вторгались в церкви и производили там бесчинства и разгромы.

На хуторе Шебалине в Осиевской единоверческой церкви был произведен настоящий разгром. Взломали железную кассу; разбивали кружки для сбора пожертвований в пользу больных и раненых воинов и в пользу вдов и сирот; уничтожили библиотеку; вырывали листы из книги записей браков; уничтожали брачные документы; рассыпали Святые Дары, изломали ковчежцы с запасными дарами; изломали напрестольный крест; стреляли в иконы; зачем-то обрезали у подризников рукава, изрезали священническое облачение, у другого облачения обрезали подкладку; изорвали церковную завесу; изрезали покров на престоле, выпоров подкладку.

В Крестной церкви Донского архиерейского дома разлито по полу Святое Миро, частицы мощей были рассыпаны и растоптаны красноармейцами, ходившими по церкви в шапках и с папиросами в зубах.

В Новочеркасском кафедральном соборе в алтаре матросы надевали траурную митру, стараясь прикрепить к ней красноармейскую кокарду, и под площадную брань сбросили на пол плащаницу.

Семинарская церковь в Новочеркасске по всем признакам служила местом попойки, так как на другой день были обнаружены по всему храму валявшиеся окурки, объедки хлеба, банки из-под консервов и бутылки.

Следственным материалом устанавливаются такие и подобные им действия в отношении 1) церкви Донского архиерейского дома, 2) Новочеркасского кафедрального собора, 3) церкви на хуторе Персиановско-Грушевском, 4) Никольской церкви хутора Ильинского, 5) церкви хутора Островского, 6) Осиевской единоверческой церкви на хуторе Шебалина, 7) церкви Новочеркасской мужской гимназии, 8) Тихоновской церкви станицы Кривянской, 9) церкви станицы Хомутовской, 10) церкви в Персиановке, 11) Семинарской церкви в Новочеркасске, 12) церкви села Староселья, 13) церкви при станции Раковка, 14) Преполовен-ской церкви в станице Гниловской, 15) Николаевской церкви Усть-Койарского хутора, 16) Свято-никольской церкви хутора Генералова, 17) церкви хутора Алексикова, 18) Успенской единоверческой церкви хутора Калача, 19) Пантелеймоновской церкви хутора Летовского.

Этот обзор далеко не полон. Причиной является то обстоятельство, что расследование по необходимости касалось незначительной сравнительно части территории Донской области, очищенной от большевиков.

Остальная часть области в настоящее время находится под их владычеством. Население, возмущенное большевистским режимом, в отдельных местностях восстало против советской власти. Летчик, возвратившийся из командировки в район восстания, привез сообщение о том, что большевики, заняв станицу Мигулинскую, устроили в местной церкви «венчание священника с кобылой». К морде лошади, приведенной в церковь, подносили крест, как бы давая прикладываться. Гремел оркестр музыки. Священника и жену его заставили плясать. В конце концов священника расстреляли.

Все вышеизложенное основано на данных, добытых Особой комиссией в порядке, установленном Уставом уголовного судопроизводства.

Составлен 18 мая 1918 года, в г. Екатеринодаре.

[Cкрыть]

Зверское убийство православного государя и государыни...Нажмите здесь!

 

В начале ХХ века в одной православной славянской стране жил и царствовал государь. Царствовал он плохо, и народ его с каждым годом все больше и больше не любил. Да и не только народ. Но гораздо больше не любили его супругу. Однако государь женился на ней по большой любви, не послушавшись отца, так что мнение супруги было для него важнее, чем мнение министров, не говоря уже о всяком там быдле. И вот однажды бунтовщики взяли и зверски убили монаршью чету...

Кто сказал "баян"?!!

Баян - это 1918 год, а я вам про 1903 рассказываю. Именно в этом году сербский король Александр и королева Драга (ничего общего с drag queen) были убиты офицерами-заговорщиками из организации "Единение или смерть", финансируемой (не для конкретно этой цели) российским правительством. Командовал убийцами Драгутин Дмитриевич. Само убийство было крайне жестоким:

…они поразили Короля шестью выстрелами из револьвера и 40 ударами сабли, а Королеву 63 ударами сабли и двумя револьверными пулями. Королева почти вся была изрублена, грудь отрезана, живот вскрыт, щеки, руки тоже порезаны, особенно велики разрезы между пальцев, — вероятно, Королева схватилась руками за саблю, когда ее убивали, что, по-видимому, опровергает мнение докторов, что она была убита сразу. Кроме того, тело ее было покрыто многочисленными кровоподтеками от ударов каблуками топтавших ее офицеров. О других надругательствах над трупом Драги я предпочитаю не говорить, до такой степени они чудовищны и омерзительны. Когда убийцы натешились вдоволь над беззащитными трупами, они выбросили их через окно в дворцовый сад, причем труп Драги был совершенно обнажен.

В результате переворота в Сербии сменилась династия: вместо принявших ислам Обреновичей править стали их старинные враги Карагеоргиевичи. Все убийцы, ничуть не скрывавшиеся, не только не были осуждены новой властью, но и сохранили (или улучшили) свои посты. От такого расклада шаблоны у европейских правительств громко затрещали. Нет, конечно, убийства монархов и президентов были делом практически привычным - но это делали всякие там анархисты и прочие подпольщики, которых каждый раз сурово наказывали. А вот такого совершенно безнаказанного убийства короля в Европе не случалось, пожалуй, со времен якобинцев (да и те со своей гильотиной выглядели образцами милосердия на фоне суровых сербов).

Международное сообщество объявило Сербии дипломатический бойкот, отозвав послов, причем особо усердствовала Британия. От нового короля требовали отправить цареубийц в отставку, что тот и сделал... одновременно назначив на другие, более высокие посты. Великие державы сочли, что справедливость восстановлена и вернули послов. Дмитриевич, главный убийца, продолжал службу полковником военной разведки, по-прежнему совмещая это с руководством расовой сербской алькаидой "Единение или смерть". Именно он организовал в 1914 году убийство эрцгерцога Фердинанда, за которым последовали известные события. В том же 1914 православный славянский монарх Николай отправил миллионы своих солдат расхлебывать кашу, которую заварил убийца православного славянского монарха Александра.

В 1917 году эта война привела к тому, что Николай был свергнут, а ещё через год расстрелян вместе с семьей, и больше его династия никогда не правила. Таким образом, скромный сербский офицер Дмитриевич за 15 лет свел в могилу двух православных славянских монарха с семьями и ликвидировал две православных славянских династии. Это результат, которым едва ли может похвастаться ещё хоть один человек. Но сам Дмитриевич не смог полностью насладиться результатом: в 1917 году он все-таки умудрился окончательно достать очередного короля своей гиперактивностью и был казнен.

Такая вот историческая ирония.

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

[Cкрыть]

Изменено 03.02.2015, 18:57:08 пользователем Roger Young

[Bertineen 606]

Все были "Молодцы" в одинаковой степени что красные что, белые

[enot1980 15,160]

Все были "Молодцы" в одинаковой степени что красные что, белые

+1

[3arin2 331]

Плохо видеть только одну сторону медали ( по уму в развитых странах такое можно иметь и при капитализме) - надеюсь ты также за то, чтобы твои дети всю жизнь жили в одной квартире, принадлежащей ГЕНСЕКУ, с не возможностью оставить её им по наследству... стоять 10 лет в позорной очереди за еще более позорной отечественной моделью автомобиля, сидеть в тюрьме за желание иметь валюту, слушать запрещенные кемто из старых трясущихся олухов - песни...?

перечислять можно долго... И самое мне непонятное: почему надо запрещать религию и кланяться трупу в гробнице, чтобы появились бесплатные "школы, больницы, дороги" ???

Кто-то попытался посмотреть на другую сторону медали, но у него не получилось и он стал придумывать небылицы.

Квартиры не принадлежали генсеку, как некто выразился, они находились в частной собственности, но их можно было передать по наследству только лицам, прописанным в ней, а некоторых случаях

, даже людям, которые там не были прописаны. Ни в какой очереди за машиной не надо было стоять. Мой дядя начав откладывать с зарплаты деньги в 1982, в 1984 уже ездил на новенькой восьмёрке. Кстати, советские автомобили по качеству не уступали американским или европейским аналогам. Да и слушать ничего не запрещалось ,просто было тяжело достать эту самую музыку.

[Alex2411 2,301]

3arin2

в 1984 уже ездил на новенькой восьмёрке

Вероятно вы что-то путаете. Поглядите дату начала производства "восьмёрки".

[Roger Young 7,795]

i

Объединил все темы связанные террором и преступлениями во время гражданской войны в России

[levmisha 9]

статьяНажмите здесь!

 

В РАСКОЛОТОМ обществе РФ вновь кипят страсти вокруг нашего исторического прошлого, высказываются самые крайние взгляды, а овладевшие СМИ «либерал-демократы» громоздят горы лжи по поводу якобы преступной деятельности ВЧК, его руководителя Ф.Э. Дзержинского, всего Совета Народных Комиссаров и вообще Советской власти. На печально знаменитой передаче по НТВ «Свобода слова» 4.10.2002 все это проявилось особенно отчетливо. Можно понять в какой-то степени малограмотного в историческом плане А.Макаревича с его запрограммированным заявлением о своей ненависти к Советской власти. Но никак нельзя понять остепененного историка Ю.Афанасьева, расписывавшего злодеяния Советской власти, ВЧК, Дзержинского. Неужели он забыл, что в методологии изучения прошлого есть важнейшие принципы историзма и объективности, т.е. строгого учета исторических условий, в которых происходили те или иные события. Конечно, уважаемый ректор РГГУ эти принципы знает, но как и не ученые его сотоварищи толкует (а вернее, извращает) историю прошлого своей страны ради сиюминутных выгод для нынешних властей предержащих и, конечно, для себя.

Итак, основное внимание «либерал-демократы» сосредоточили на красном терроре в годы Гражданской войны, которая является обострившейся до крайности вооруженной формой борьбы за власть между массами людей различных классов и социальных групп. Победа Октябрьской революции вызвала ожесточенное сопротивление свергнутых классов внутри страны и их союзников на мировой арене. Эти силы стремились восстановить в России прежние порядки и вернуть ее в мировую капиталистическую систему. С таким же ожесточением взявшие власть в стране социальные группы, и прежде всего рабочий класс, стремились удержать ее в своих руках.

Россия не была ни первой, ни единственной страной, которая прошла через горнило этой войны в новое и новейшее время. Гражданские войны в Англии, Франции. Северной Америке, Испании, Турции, Китае — вот далеко не полный их перечень. Все они отличались большой ожесточенностью, длительностью, потерей многих миллионов человеческих жизней.

Факты свидетельствуют, что большевики вовсе не хотели Гражданской войны в своей стране, прилагали болышие усилия чтобы ее избежать. Историку Ю.Афанасьеву достаточно было взять в руки 31-и, 32-й, 34-й тома ПСС В.И. Ленина (которого он когда-то очень широко цитировал), чтобы убедиться в этом. Именно вождь большевиков, а вместе с ним и партия, исходили вплоть до 3—4 июля 1917 г. из возможности и желательности мирного развития революции после свержения царизма Кто помешал превратиться этой возмохности в действительность? Только не большевики, а Временное правительство, в которое входили как представители Буржуазных партий, так и социалистических — эсеров и меньшевиков. Как только потерпел быстрый и сокрушительный провал корниловский мятеж и политическая обстановка в стране резко качнулась влево, Ленин сразу же в статье «О компромиссах» предложил вновь вернуться к доиюльским лозунгам «Вся власть Советам», ответственное перед Советами правительство из эсеров и меньшевиков. «Такое правительство, — писал он, — могло бы создаться и упрочиться вполне мирно» (Т. 34. С. 134—135) (подч. мною. — В.К.). И кто опять сорвал новую возможность мирного перехода власти в руки большинства народа в лице Советов? Социалистические партии эсеров и меньшевиков в лице их правой верхушки.

В предоктябрьских трудах В.И. Ленин неоднократно возвращался к вопросу запугивания буржуазной прессой Гражданской войной в России, если власть перейдет в руки большевиков. В ответ он выражал уверенность, что если все социалистические партии объединятся, как это произошло во время корниловского выступления, то никакой серьезной Гражданской войны со стороны буржуазии не будет. «Советам, — писал Ленин в первой половине сентября 1917 г., — совершенно достаточно будет наказывать уклоняющихся от подробнейшего учета или обманывающих народ капиталистов конфискацией всего их имущества и кратковременным арестом, чтобы сломить этим бескровным путем всякое сопротивление буржуазии». (Там же. С. 224.)

БЫСТРОТА победы вооруженного восстания в Петрограде и его почти полная бескровность (всего 6 убитых и 50 раненых), триумфальное распространение Советской власти по просторам необъятной России, казалось, подтверждали ленинские прогнозы. Но дальнейшее развитие событий пошло по другому кути. Правые эсеры и меньшевики выступили единым фронтом с буржуазией против перехода власти в руки Советов. Уже 25 октября по распоряжению бывшего главы Временного правительства эсера А.Ф. Керенского 3-й конный корпус под коман-дованием ген. П.Н. Краснова был двинут на Петроград. На помощь ему так называемый Комитет спасения родины и революции, состоявший из правоэсеровских и меньшевистских лидеров, поднял в столице 29.Х мятеж юнкеров. Но уже ЗО.Х войска Керенского — Краснова, а еще раньше мятеж юнкеров были разгромлены. Так началась Гражданская война в Советской России. Кто же был ее зачинщиком — большевики или их противники? Ответ ясен.

Для любой страны Гражданская война — большое несчастье. В связи с этим многих людей до сих пор волнует вопрос о терроре в ее годы, о чем преимущественно речь шла и на названной телепередаче. Одни доказывают, что был только белый террор, другие — только красный; одни убеждают, что инициаторами террора были большевики, Советская власть, другие, что развязали террор белогвардейцы, а красные были вынуждены на него ответить. Нам представляется, что этот спор бесплоден: был белый террор, но был и красный террор, первоначальными виновниками его была как та, так и другая сторона. И это было неизбежно в той острой классовой борьбе, переросшей в ожесточенную Гражданскую войну.

В пылу начавшейся Гражданской войны произошел и первый массовый террористический акт. 28 октября 1917 г. в ходе боев за Москву юнкера учинили дикую расправу на территории Кремля над пленными солдатами 56-го полка. Выстроив 500 безоружных человек перед воротами Арсенала, они расстреляли их из пулеметов. Не остались в долгу и большевики, организовав артиллерийский обстрел национальной святыни — Кремля.

Особенно усилился террор новой власти с момента создания 7 (20) декабря ВЧК во главе с Ф.Э. Дзержинским. Само по себе образование специального органа, охраняющего революцию от посягательств со стороны ее противников, в сложившейся обстановке являлось необходимым актом. Но так как чрезвычайные комиссии с самого начала были фактически выведены из-под какого-либо контроля (они сами осуществляли по своему усмотрению арест, ведение следствия, вынесение и приведение приговора в исполнение), то разумная мера в использовании насилия нередко превышалась уже в первые годы Советской власти. Оправдывая такое положение, Дзержинский писал: «ЧК — не суд, ЧК — защита революции... ЧК должна защищать революцию и побеждать врага, даже если меч ее при этом попадет случайно на головы невинных».

И тем не менее до осени 1918 г. террор Советской власти не имел массового характера и сами репрессии часто носили довольно мягкую форму. Арестованные министры Временного правительства вскоре были выпущены на свободу. Под «честное слово» не поднимать больше оружия против Советской власти отпустили участников юнкерского мятежа в Петрограде и даже ген. Краснова. После допроса были освобождены кадетско-эсеровские лидеры Петроградской думы, превратившейся в один из центров борьбы против Советской власти. Многие из арестованных впоследствии признавались, что отношение к ним Советской власти было гуманным, условия заключения не были суровыми. «Общественные работы», к которым в то время часто приговаривали, были не из тяжелых. Так, известный всей России махровый черносотенец В.М. Пуришкевич, арестованный за организацию заговора против Советской власти, а вместе с ним царские министры В.А. Сухомлинов и И.Г. Щегловитов (арестованные еще Временным правительством) топили в одном из бастионов крепости печи. Князь П.Д. Долгоруков писал в своих мемуарах, что арестованные кадетские руководители и министры Временного правительства вышли из тюрьмы «в весьма бодром настроении».

Массовьм и более жестоким «красный террор» стал после тяжелого ранения 30 августа 1918 г. В.И. Ленина, убийства в этот же день председателя Петроградской ЧК М.С. Урицкого, а еще раньше видного большевика В.Володарского. Это был ответ на усилившийся террор большевистских противников. 5 сентября Совнарком издал постановление о «красном терроре» и поручил осуществление «беспощадного массового террора» ВЧК. Начинаются расстрелы людей, сидевших по политическим мотивам в тюрьмах.

ОСОБО следует сказать о терроре на фронтах в годы Гражданской войны. Есть много свидетельств того, что как белые, так и красные проявляли немало жестокостей в отношении друг друга. Так, приказом Колчака от 27 марта 1919 г. все военнопленные красноармейцы делились на четыре категории; входивших в первые две предписывалось предавать военно-полевому суду за государственную измену, что часто означало расстрел. В то же примерно время с красней стороны появляется не менее жестокий документ о расказачивании, подписанный председателем ВЦИК Я.М. Свердловым, который требовал массовых репрессий против целого сословия тогдашней России. В ответ казаки нередко вырубали сотни и тысячи «иногородних» крестьян, составлявших опору Советской власти в деревне. Офицеры расстреливали коммунистов и беспартийных советских работников.

Есть немало свидетельств о белом терроре в мемуарной литературе самих участников белого движения. Так, в книге Романа Гуля «Ледяной поход» этим сюжетам посвящены десятки страниц. Вот один из них: «Из-за хат ведут человек 50—60... головы и руки у всех опущены. Пленные. Их обгоняет полковник Нежинцев... «Желающие на расправу!» — кричит он... Я оглянулся на своих офицеров. Вдруг никто не пойдет, пронеслось у меня. Нет, выходят из рядов... Вышли человек пятнадцать. Идут к стоящим кучкой незнакомым людям и щелкают затворами... Долетело: пли!.. Сухой треск выстрелов, крики, стоны... Люди падали друг на друга, а шагов с десяти... по ним стреляли, торопливо щелкая затворами. Упали все. Смолкли стоны. Смолкли выстрелы... Некоторые добивали прикладами и штыками живых».

Не все офицеры, конечно, участвовали в этих расстрелах, да и участвовали по разньм причинам. Были среди них, как показывает Р.Гуль, и просто-напросто с палаческими и мародерскими наклонностями или зоологической ненавистью к рабочим и крестьянам.

Но были и те, кто таким способом мстил за такие же убийства со стороны красных: «А почем я знаю! Может быть, эта сволочь моих близких в Ростове перестреляла!» — кричит, отвечая кому-то расстреливавший офицер».

Еще более мрачную картину рисует начальник штаба 1-го армейского (Добровольческого) корпуса генерал-лейтенант Е.И. Доставалов в своих воспоминаниях под характерным названием «О белых и белом терроре». «Путь таких генералов, — пишет он, — как Врангель, Кутепов, Покровский, Шкуро, Постовский, Слащев, Дроздовский, Туркул, Манштейн, и множества других был усеян повешенными и расстрелянными без всякого основания и суда. За ними следовало множество других, чинами поменьше, но не менее кровожадных». Один командир конного полка показывал автору воспоминаний в своей записной книжке цифру 172. Это была цифра собственноручно им расстрелянных большевиков. «Он надеялся, — пишет далее ген. Доставалов, — что скоро дойдет до 200. А сколько было расстреляно не собственноручно, а по приказанию? А сколько каждый из его подчиненных расстрелял невинных людей без приказания? Я Пробовал как-то заняться приблизительными подсчетами расстрелянных и повешенных одними белыми армиями юга и бросил — можно сойти с ума».

Вот она подлинная, без прикрас, Гражданская война. «Тяжелая обстановка Гражданской войны, — замечает в своих «Очерках русской смуты» ген. А.И. Деникин, — вступала в непримиримые противоречия с общественной моралью. Армия состояла не из одних пуритан и праведников. Та исключительная обстановка, в которой приходилось жить и бороться армии, неуловимость и потому возможная безнаказанность многих преступлений давали широкий простор порочным, смущали морально неуравновешенных и доставляли нравственные мучения чистым».

Эти оценки можно отнести и к армии противоположной стороны. Действительно, нет большей беды для страны и ее народа, чем Гражданская война. Наша задача — не пытаться сегодня обвинить белых или красных в большем или меньшем терроре, а сделать все возможное, что-бы это кровавое бедствие не повторилось еще раз в нашей многострадальной стране.

В.А. КУВШИНОВ,

доктор исторических наук, заслуженный профессор МГУ им. М.В. Ломоносова.

Источник авторитетный. /discuss

[Cкрыть]

Как белогвардейцы грабили церквиНажмите здесь!

 

Как белогвардейцы грабили церкви.

В новороссиянской историографии принято описывать ужасы большевистской экспроприации, в том числе «святынь» – никонианских церквей. Но тотальный грабёж храмов первыми начали белогвардейцы. В итоге они вывезли десятки тонн награбленных драгметаллов и ценностей в Европу, на что и существовала их эмигрантская верхушка. Экспроприация церковных ценностей началась в Советской России в 1921 году – на пике голода, когда новая власть сначала предложила РПЦ поделиться своими ценностями в пользу голодающего народа, и только не найдя отклика, принялась частично изымать из церквей ценности. Даже при всех натяжках с юридической точки зрения, но Советы обставляли экспроприацию церковных ценностей рамками закона. А вот их оппоненты – белогвардейцы – не утруждали себя такими мелочами, а предпочитали просто грабить церкви. В новой России об этом позорном факте не принято говорить, но правда есть правда – первыми грабить РПЦ начали враги Советов. Самый вопиющий случай святотатства – это последствия похода генерала Мамонтова летом 1919 года в тыл красным в районе Воронежа. В последних числах июля между Таловой и Новохоперском была собрана конная группа под командованием Мамонтова из 7-8 тыс. сабель. Ей Деникиным была дана задача прорвать фронт красных и овладеть железнодорожным узлом – Козловым. Ввиду пассивности левого фланга направление было изменено на Воронеж. Задача была выполнена, и Мамонтов двинулся назад, переправился через Дон и соединился с корпусом генерала Шкуро. Этот рейд нанёс значительный урон красным. Мамонтовские войска уничтожали склады и запасы, взрывали мосты, распускали мобилизованных. Но Мамонтов запомнился в этом рейде не хорошо проведённой тактической операцией, а крайней степенью грабежа. Его войско тащило всё, что можно. Вот запись в белой газете «Приазовский край» от 27 августа 1919 года: «Разгромлены все тылы и советы. Посылаем привет, везём родным и близким богатые подарки, войсковой казне 60 млн. рублей». Генерал Деникин в ответ на это донесение ликовал: «Громадную ценную добычу привёз он. Чего в ней только не было – тысячи золотых и серебряных вещей, иконы в золотых окладах, церковные сосуды, жемчуга и бриллианты». Откуда взялись эти церковные ценности в обозе Мамонтова? Всё просто – он подчистую ограбил около 80 церквей. Бывший белогвардеец И.Лунченков уже в эмиграции писал о своём участии в этом рейде. «Главную часть этой добычи составляли церковные ризы, иконы, кресты, изъятые из «храмов божьих». Этот «подарок Дону» стал яблоком раздора между Сидориным и Богаевским. Перехватив добычу ещё в Миллерово, Сидорин беззастенчиво начал выбирать самое ценное. Начавшийся раздор между атаманом и командиром окончился эвакуацией, чтобы затем ещё в более ожесточённой форме продолжаться за границей. К мамонтовской «коллекции» Богаевский прибавил ещё одну «добавку» – разграбление белыми Старочеркасского и Новочеркасского соборов. Только одного золота Богаевский вынул из этих двух храмов 11 фунтов (около 5 кг). Вывоз награбленного церковного добра был поручен управляющему Новочеркасским отделением Госбанка А.А.Скворцову. По пути на Запад ценности подвергались неоднократному грабежу белыми. Под Екатеринодаром была взломана крыша вагона и взято несколько ящиков драгметаллов. За несколько дней до падения белых ценности прибыли в Новороссийск и были погружены на итальянский частный пароход «Чита-де-Венеция» торговой фирмы «Аслан Фреско и Сын» для отправки в Константинополь. За перевозку награбленных церковных ценностей (1178 пудов только одного серебра) белогвардейцы заплатили 145 пудов серебра». Далее И.Лунченков описывает, как белые поступили с награбленным. «В 1922 году в Катарро прибыла группа американских миллионеров. Осмотрев ценности, они заявили, что в таком виде, боясь скандала и огласки, они их не купят – необходимо всё обратить в лом. Для крушения ценностей была приглашена офицерская молодёжь, всего около 40 человек. Ломались часы из драгметаллов (3 тыс. штук), траурные венки с гробниц исторических лиц, ризы с икон, вынимались камни, серебро дробилось в муку. Белые офицеры, разумеется, тащили с такой работы всё, что можно. Вмешалась югославская власть, были произведены обыски и найдена часть ценность на квартире работников. Дело пошло в суд. Белый офицер Богачёв сел на 8 месяцев в тюрьму, ещё несколько офицеров получили по 3-4 месяца тюрьмы. По итогам работы, которая длилась 2 месяца, были уложены 700 ящиков по 15 пудов каждый, т.е. больше 10 тыс. пудов (160 тонн). Под руководством вандалов погибли погибли исторические ценности России. Сдавали ценности американцам Сахаров и Гензель. От американцев были получены 50 млн. франков. Деньги переданы лично Врангелю». Часть награбленных церковных ценностей, как уже говорилось выше, была украдена офицерами по пути. К примеру, белогвардеец Скворцов утащил около 30 кг серебра и 7 кг золота. Считается, что убит в Стамбуле экс-атаманом Богаевским. За полгода он и его приспешники умудрились спустить в попойках и оргиях 0,5 млн. рублей золотом. Богаевский нарисовал фальшивый вексель на 5 млн. руб., но был разоблачён и бежал из Стамбула в Болгарию. Там он себе назначил огромное жалованье – 25 тыс. левов в месяц. Для сравнения: министр болгарского правительства получал 3 тыс. левов в месяц. «Пройдись по парижским бульварам – писал князь В.Львов (22 сентября 1922 года), бывший обер-прокурор Святейшего синода при Временном правительстве, – и вы увидите выставленные в витринах магазина золотую утварь, золотые драгоценности и разы, снятые с икон. Позор». Для учёта награбленного генералом Мамонтовым церковного имущества Деникиным была составлена специальная комиссия, которая без излишних прикрас называлась «Комиссия по реализации военной добычи». К примеру, это одна из её описей: «Акт №142. Ст.Мариуполь, 22 октября 1919 года. Я, доверенный агент Комиссии штабс-капитан Глебович отправил в вагоне за №456.790 по накладной за №084952 на имя протопресвитера военного и морского духовенства Шавельскому следующее: Икон – 250т штук Ящиков с церковным имуществом – 6 штук Колоколов разной величины – 4 Некоторые части подсвечников». Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое. ]

[Cкрыть]

об отношении большевиков к магометанской религии из дела о злодеяниях большевиков в Ставропольской губернииНажмите здесь!

 "ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ

ВЫПИСКА

об отношении большевиков к магометанской религии из дела о злодеяниях большевиков в Ставропольской губернии

В распоряжении Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков при главнокомандующем вооруженными силами на Юге России имеется протокол допроса духовного муллы аула Камыш-Буруна Ногайского уезда Аджи-Антакаева о насилиях большевиков над духовенством и религией ногайского (Ногайцы — народ, проживающий в Ставропольском крае, Дагестане, Чечне и Ингушетии. Имеет письменность на основе русского алфавита. Язык ногайцев относится к тюркской группе.) народа. Показания муллы дословно подтверждены окружным кадием (епископом) ногайского народа Умаром-Эфенди Кенжимуратовым, народными головами ногайского народа Абдуллой Аджиевым, Акборды Ибрагимовым, Стамбулом Отемисовым и председателем Чрезвычайного духовного совещания Толкоевым.

Территория ногайского народа, согласно показаниям этих лиц, была занята в 1918 году большевиками, подвергшими насилию народ и открывшими гонение на его религию. Так, в середине 1918 года во время вечернего намаза был задушен в своем доме народный кадий (епископ) ерисанского народа (Ерисанский народ — малая тюркская этническая группа на Северном Кавказе, родственная ногайцам.) Умар Газы Кулунчаков и зарезана жена его Аджи Ханум. Все имущество его было разграблено. Несколько дней спустя зарублен большевиками законоучитель Эфенди-Нур-Маго-мет Эсполов, председатель Ногайского комитета помощи Дорбовольческой армии. Вместе с Эсполо-вым убит был в Ачикулаевской ставке мулла Ахея из аула Канчигалы. В том же июне 1918 г. убиты были: духовный мулла Суйнтли-Юсупов вблизи аула Бияш и духовный мулла Махмуд Эфенди-Амембаев в ауле Иргакли.

Из всех мусульманских мечетей ногайского народа, число которых превышает 50, не осталось ни одной, не оскверненной и не разграбленной. Все они носят следы разрушения и не посещались жителями во время власти большевиков. Все церковное имущество было разграблено. В ауле Махмуд Мектеб в главной соборной мечети была устроена стоянка для лошадей и отхожее место для красноармейцев. Священная книга Коран была разорвана и употреблялась красноармейцами в качестве клозетной бумаги.

Таковы документальные данные Особой комиссии об отношении большевиков к духовенству и религии ногайского народа.

Настоящая выписка основана на данных расследования, произведенного Особой комиссией с соблюдением правил Устава уголовного судопроизводства.

Составлен 7 июля 1919 года, г. Екагперинодар."

[Cкрыть]

О гонениях большевиков (коммунистов) на Церковь в Донской областиНажмите здесь!

 Дело № 42

ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ

СООБЩЕНИЕ

о гонениях большевиков (коммунистов) на Церковь в Донской области

Высшее духовенство Донской епархии привлекало особенное внимание большевиков, так как представители его, стоя на страже Церкви и порядка, силою вещей были впереди лиц, настроенных несочувственно к глашатаям новой правды. В ноябре и декабре месяцах 1917 года с церковной кафедры собора раздавались речи, осуждавшие братоубийственную гражданскую войну, начатую большевиками. Для подъема религиозного настроения устраивались крестные ходы. 26 ноября 1917 года епископом Аксайским Гермогеном была произнесена горячая речь над гробами двадцати партизан Каледина. Епископ предал убийц суду Божьему, как Каина-братоубийцу. 11 февраля, накануне занятия Новочеркасска большевиками, епископ Гермоген служил в соборе последнее молебствие войсковому кругу, покидавшему народ, а 12 февраля он находился уже под домашним арестом. После освобождения из-под ареста епископ вынужден был скрыться из дому и, вплоть до занятия города казаками, искать приюта у своих знакомых, ибо большевики объявили, что «накрошат мяса из архиерея».

Во время занятия Новочеркасска большевиками архиепископ Донской и Новочеркасский Митрофан оставался в своих покоях. На другой день, 13 февраля, к нему ворвались четверо вооруженных матросов. Не снимая шапок, с папиросами в зубах, угрожая револьверами, они заявили в самой грубой форме, что должны произвести обыск. На предложение предъявить соответственное полномочие один из матросов подал удостоверение своей личности. Когда ему заметили, что в удостоверении не говорится о праве обыска, матросы заявили, что по такой бумаге они везде обыскивают. Войдя в кабинет и спальню архиепископа, матросы перерыли все. Ничего не обнаружив, они обратились к архиепископу и бывшему с ним протоиерею Артемьеву со словами: «Вы, товарищи, скажите по совести: есть у вас оружие или нет». Получив отрицательный ответ, они удалились. Через несколько часов явилась новая группа матросов, человек пятнадцать. На этот раз во время обыска матросы взяли все более или менее ценные вещи, вплоть до очков в золотой оправе. После обыска матросы заявили, что архиепископ арестован. Когда архиепископ, выходя из дому, перекрестился, по его адресу посыпались насмешки: «Молиться стал; думает, Бог ему поможет; хотя и не молись, какой там еще Бог». На извозчике архиепископ Митрофан был отвезен на вокзал в штаб. В штабе выразили удивление по поводу ареста. Когда же матросы заявили, что архиепископ проклинал большевиков, решили, что «это дело нужно разобрать», и архиепископа повели в Атаманский дворец. Его сопровождали те же матросы и толпа народа. Толпа и конвоиры требовали, чтобы арестованный, несмотря на преклонный возраст и высший сан, шел в город по грязи пешком. «Будет тебе в карете ездить, походи-ка пешком, — раздавались возгласы, — новочеркасского бога ведут», «вот ему чего надо», — кричал народ, потрясая кулаками. Когда утомившийся архиепископ попросил разрешения отдохнуть, ему предложили сесть в грязь, а когда он отказался, матрос воскликнул: «А, ты, буржуй, в креслах привык сидеть. Не хочешь на землю садиться, так иди». В Атаманском дворце допроса не состоялось, и архиепископ на этот раз был отправлен на гауптвахту, где его заключили в грязную одиночную камеру вместе с войсковым атаманом генералом Назаровым и еще одним офицером. Спать приходилось вдвоем на голой лавке, которая днем служила сиденьем. Через маленькое отверстие камеры все время раздавались брань и угрозы. Сначала к архиепископу беспрепятственно пропускали посетителей, затем эта льгота была прекращена; свободно допускались лишь те, кто являлся с явным намерением глумиться. Лишь через десять дней это заключение окончилось после приговора военно-революционного суда, признавшего архиепископа невиновным.

Если арест двух высших представителей Донской епархии окончился для них благополучно, то значительное количество священнослужителей поплатились своей жизнью только за то, что они являлись представителями Церкви. Отношение красноармейцев к духовенству было в высшей степени определенное и безоговорочное. «Убить попа» да еще посмеяться над ним, по-видимому, входило в правила поведения советского воина. Один документ — письмо красноармейца к родным — является чрезвычайно ярким показателем этого настроения. Между прочим, письмо это принадлежит солдату Красной армии, против которого имеется серьезное основание считать его участником убийства священника хутора Персиановского отца Иоанна Кликовского. После обычных приветствий и поклонов родным и знакомым следуют такие строчки:

«Новостей у нас много. Сколько можно, столько пропишу. Помощника Каледина Богаевского поймали и привезли к нам в Новочеркасск и с него снимают допрос. А потом — на расстрел его предадут. Затем, когда мы наступали на Персиановку, тогда меня ранили в левую руку, эта рана была очень легка, два пальца вышибли; но и мы когда вошли в Персиановку, не щадили никого. Били всех. Мне тоже пришлось застрелить попа одного. А теперь мы еще ловим чертей в Новочеркасске и бьем, как собак...»

Отцу Николаю Добросельскому (слобода Ровенки) после обыска 14 марта 1918 года старшим красноармейцем был объявлен приговор: за противобольшевистские проповеди оборвать волосы и расстрелять. Приговор не был приведен в исполнение благодаря заступничеству собравшихся прихожан и заменен денежным выкупом.

Полного списка убитых в Донской области священнослужителей еще нет возможности составить, однако в настоящее время можно отметить следующие убийства:

1) 7 января 1919 года был убит священник Троицкой церкви поселка Калиновского отец Николай Борисов. Когда в этот день священник Борисов после литургии возвращался домой, его встретил отряд красноармейцев и приказал ехать на станцию Ханженково. Получив разрешение проститься с семьей, о[тец] Борисов был посажен на линейку и увезен. Через некоторое время лошадь привезла на линейке труп. На теле кроме огнестрельной раны было обнаружено несколько штыковых. Жители поселка были так терроризованы красноармейцами, что никто не пришел помочь семье снять тело, не решился зайти в дом, делать гроб, продать доски для гроба, вырыть могилу.

2) 13 января 1918 года в слободе Михайловке был убит священник местной Николаевской церкви отец Феоктист Георгиевич Лебедев, 39 лет. Отец Лебедев был энергичный и деятельный человек. С начала войны он состоял председателем волостного комитета по распределению пособий семьям призванных на войну. Естественно, что по своей деятельности ему приходилось иногда отказывать в пособии отдельным лицам. Это послужило основанием к недоброжелательству со стороны обиженных, и еще во время войны отец Лебедев получал с фронта оскорбительные и угрожающие письма. Когда же к концу 1917 года в селении в большом количестве появились фронтовики, враждебное отношение к священнику стало принимать угрожающие формы. 12 января слобода была занята советскими частями. Вслед за этим у отца Лебедева был произведен обыск, сопровождаемый всякими издевательствами и угрозами разделаться за прошлое. Утром 13 января отец Лебедев попытался скрыться из слободы, на был узнан и схвачен. Когда его привезли, толпа стала требовать немедленного расстрела, и не успел отец Лебедев сотворить крестного знамения, как уже повалился от выстрела в спину. Его сейчас же добили штыками и чем попало. Труп бросили в свалочное место и запретили хоронить. Лишь на другой день растерзанный труп священника удалось выхлопотать родственникам убитого и похоронить.

3) Настоятель Троицкой церкви хутора Ягодино-Кадамовского, священник Петр Иванович Жаханович был расстрелян 2 февраля 1918 года налетевшими из города Александровско-Грушевского красноармейцами, когда шел служить вечерню.

4) 12 февраля 1918 года священник хутора Персиановско-Грушевского Иоанн Куликовский был арестован большевиками, по-видимому, за сочувствие партизанам и «кадетам». Выведя на улицу, его свалили выстрелом в живот, затем добили штыковыми ударами. Тело не позволили хоронить, и в течение двух дней труп лежал на улице, едва прикрытый чем-то, так как обувь и одежда сняты с него.

5) Священник поселка Иваново-Слюсаревского отец Василий Зеленый был арестован большевиками и отправлен в штаб в станицу Кушевку. В половине февраля 1918 года, по сведениям жителей этой станицы, в ее окрестностях был расстрелян какой-то священник и с ним еще два человека. На расспросы слюсаревцев о судьбе их священника в штабе ответили, что его отправили «на Харьков».

6) Священник Флоро-Лаврской церкви станицы Великокняжеской Владимир Николаевич Проскуряков был убит красноармейцами 28 февраля 1918 года, когда отправился на станцию ходатайствовать об освобождении двух своих сыновей, которые к моменту появления Проскурякова на станции были убиты.

7 ) 2 марта 1918 года временный священник Покровской церкви поселка Медвежинского отец Яоанн Смирнов был взят конным большевистским разъездом, угнан в другой поселок и там убит. Тело убитого было найдено 14 марта.

8) На хуторе Владимирове близ станции Морозовской был убит священник местной церкви Андрей Казинцев, который всегда открыто восставал против большевизма. 11 апреля 1918 года рано утром прибывший на хутор отряд красноармейцев прямо направился к дому священника отца Казинцева, подняли его с постели, вывели на площадь и здесь произнесли ему смертный приговор. Его связали и увезли на станцию Морозовскую. Через три дня труп отца Казинцева был найден пастухом в балке близ хутора Владимирова. На груди убитого было обнаружено шесть штыковых ран.

9) Священник Рождество-Богородицкой церкви хутора Петровского Александр Иванов 10 мая 1918 года был расстрелян красноармейцами среди бела дня на церковной площади, на глазах семьи и прихожан. Ему ставилось в вину то, что он был сторонником казачества и противником большевизма.

10) 14 мая 1918 года дьякон-псаломщик Иоанно-Предтеченской церкви хутора Чернышкова Кир Петрович Маланьин был убит ударами шашки и штыков. Хоронить тело не разрешили, и погребение удалось совершить лишь по занятии хутора казаками.

11) 23 мая 1918 года в станице Тишанской красноармейцами был захвачен псаломщик Иоанн Мелихов и увезен из станицы. На следующий день был найден совершенно раздетый труп И. Мелихова с массой штыковых ран и отрезанным половым органом.

12) 1 июня 1918 года в слободе Мариновке утром красноармейцы явились на квартиру священника этой церкви отца Георгия Парфенова и произвели обыск, взяв писчую бумагу и фотографии; и опросив отца Парфенова, сколько ему лет, где учился и т.п., удалились. Часов через пять к нему явились снова, забрали священника вместе с одним прапорщиком и, отведя обоих к полотну железной дороги, расстреляли. Из свидетельских показаний устанавливается, что отношение прихожан к отцу Парфенову не было враждебным. Но явившиеся с фронта солдаты относились к священнику явно недоброжелательно и угрожали ему.

13) 2 июля 1918 года был расстрелян красноармейцами священник Успенской церкви хутора Самсонова Павел Алексеевич Вилков. Он был расстрелян вместе с двумя своими сыновьями — офицерами. Труп был брошен в яму. Хоронить было запрещено, и только через несколько дней семье удалось тайно выкупить труп казненного. Ему вменялось в вину, будто бы он стрелял из окна в красноармейцев. После казни штаб красноармейцев, разобрав дело, вынес письменное постановление о том, что отец Вилков был расстрелян без вины.

14) Священник Петропавловской церкви при станции Зимовники отец Михаил Рукин 5 июля 1918 года убит красноармейцами. Похороны убитого происходили под шум насмешек и угроз по адресу вдовы.

15) Священник Георгиевской церкви хутора Фомино-Лиховского отец Михаил Стритонович Пашутин. Он был взят матросами и красноармейцами, привезен на станцию Лихая и там расстрелян. Труп был зарыт, но церковного погребения совершить не было дозволено.

Кроме этих случаев казни следует отметить смерть дьякона Митрофана Судина (30 декабря 1917 года) и монаха Донского архиерейского дома Никанора (27 июня 1918 года), которые погибли при обстреле большевиками селений.

В этих казнях обращает на себя внимание ненужная, часто садистская жестокость. Расстрелять, уничтожить человека считалось недостаточным. Обычно истязали свою жертву при жизни и глумились над его телом после смерти. Как общее правило, расхищали одежду, запрещали хоронить и бросали в свалочные места. Это делалось не потому, что данные лица в чем-либо особенно провинились. Если были признаки обвинения, они сводились обычно к расплывчатому обвинению в «кадетстве» и «противобольшевизме». Всецело же они были направлены против духовенства именно как против священнослужителей. Считалось необходимым «убрать попа», «убить попа как собаку», «похоронить по-собачьи», требовалось «накрошить мяса из архиерея».

Священника слободы Михайловка — Иоанна Штурбина, выходившего со святыми дарами из дома умирающего, которого напутствовал отец Штурбин, красноармейцы остановили, поместили около него караул с винтовками и в течение получаса во дворе чинили ему допрос и обыск.

Когда в той же слободе стали готовиться к похоронам убитого священника отца Лебедева, накануне уже поползли слухи, что завтра перебьют всех священников и потребуют, чтобы отца Лебедева хоронили «по-собачьи».

Пасхальная заутреня 1918 года в церкви при станции Раковка была прервана красноармейцами, прибывшими с целью отобрать у народа пасхи, яйца и прочее и «кстати остричь попа».

Замечалось иногда стремление облечь убийство в форму закономерного акта народного гнева. Такая инсценировка имела место при расстреле священника Андрея Казинцева. Немедленно по занятии хутора Владимирова отряд красноармейцев появился у квартиры священника и привел его на площадь. Собирали народ. Когда образовалась кучка человек в 50, командующий отрядом спросил присутствовавших, нужно ли оставить священника или убрать. При этом он пояснил, что суд будет короткий: если хотят оставить — оставят, если желают убрать — пуля в лоб. При этом командир обратил внимание присутствовавших, не будет ли в священнике нужды ввиду поста и приближающейся Пасхи. Он предложил вместе с тем решить дело поскорее, так как отряду пора уходить, и здесь же потребовал подводы. Народ стал расходиться, чтобы выполнить это последнее требование. Осталось человек двадцать горланов. Они и проголосовали поднятием рук формулу командующего «убрать попа» и решили участь отца Казинцева.

Красной нитью проходит стремление поколебать и оскорбить религиозное чувство верующего, возможно сильнее осквернить его душу. Поэтому врывались с обысками не только в частные жилища, не щадя при этом высших представителей Церкви, — вторгались в церкви и производили там бесчинства и разгромы.

На хуторе Шебалине в Осиевской единоверческой церкви был произведен настоящий разгром. Взломали железную кассу; разбивали кружки для сбора пожертвований в пользу больных и раненых воинов и в пользу вдов и сирот; уничтожили библиотеку; вырывали листы из книги записей браков; уничтожали брачные документы; рассыпали Святые Дары, изломали ковчежцы с запасными дарами; изломали напрестольный крест; стреляли в иконы; зачем-то обрезали у подризников рукава, изрезали священническое облачение, у другого облачения обрезали подкладку; изорвали церковную завесу; изрезали покров на престоле, выпоров подкладку.

В Крестной церкви Донского архиерейского дома разлито по полу Святое Миро, частицы мощей были рассыпаны и растоптаны красноармейцами, ходившими по церкви в шапках и с папиросами в зубах.

В Новочеркасском кафедральном соборе в алтаре матросы надевали траурную митру, стараясь прикрепить к ней красноармейскую кокарду, и под площадную брань сбросили на пол плащаницу.

Семинарская церковь в Новочеркасске по всем признакам служила местом попойки, так как на другой день были обнаружены по всему храму валявшиеся окурки, объедки хлеба, банки из-под консервов и бутылки.

Следственным материалом устанавливаются такие и подобные им действия в отношении 1) церкви Донского архиерейского дома, 2) Новочеркасского кафедрального собора, 3) церкви на хуторе Персиановско-Грушевском, 4) Никольской церкви хутора Ильинского, 5) церкви хутора Островского, 6) Осиевской единоверческой церкви на хуторе Шебалина, 7) церкви Новочеркасской мужской гимназии, 8) Тихоновской церкви станицы Кривянской, 9) церкви станицы Хомутовской, 10) церкви в Персиановке, 11) Семинарской церкви в Новочеркасске, 12) церкви села Староселья, 13) церкви при станции Раковка, 14) Преполовен-ской церкви в станице Гниловской, 15) Николаевской церкви Усть-Койарского хутора, 16) Свято-никольской церкви хутора Генералова, 17) церкви хутора Алексикова, 18) Успенской единоверческой церкви хутора Калача, 19) Пантелеймоновской церкви хутора Летовского.

Этот обзор далеко не полон. Причиной является то обстоятельство, что расследование по необходимости касалось незначительной сравнительно части территории Донской области, очищенной от большевиков.

Остальная часть области в настоящее время находится под их владычеством. Население, возмущенное большевистским режимом, в отдельных местностях восстало против советской власти. Летчик, возвратившийся из командировки в район восстания, привез сообщение о том, что большевики, заняв станицу Мигулинскую, устроили в местной церкви «венчание священника с кобылой». К морде лошади, приведенной в церковь, подносили крест, как бы давая прикладываться. Гремел оркестр музыки. Священника и жену его заставили плясать. В конце концов священника расстреляли.

Все вышеизложенное основано на данных, добытых Особой комиссией в порядке, установленном Уставом уголовного судопроизводства.

Составлен 18 мая 1918 года, в г. Екатеринодаре.

[Cкрыть]

Зверское убийство православного государя и государыни...Нажмите здесь!

 

В начале ХХ века в одной православной славянской стране жил и царствовал государь. Царствовал он плохо, и народ его с каждым годом все больше и больше не любил. Да и не только народ. Но гораздо больше не любили его супругу. Однако государь женился на ней по большой любви, не послушавшись отца, так что мнение супруги было для него важнее, чем мнение министров, не говоря уже о всяком там быдле. И вот однажды бунтовщики взяли и зверски убили монаршью чету...

Кто сказал "баян"?!!

Баян - это 1918 год, а я вам про 1903 рассказываю. Именно в этом году сербский король Александр и королева Драга (ничего общего с drag queen) были убиты офицерами-заговорщиками из организации "Единение или смерть", финансируемой (не для конкретно этой цели) российским правительством. Командовал убийцами Драгутин Дмитриевич. Само убийство было крайне жестоким:

…они поразили Короля шестью выстрелами из револьвера и 40 ударами сабли, а Королеву 63 ударами сабли и двумя револьверными пулями. Королева почти вся была изрублена, грудь отрезана, живот вскрыт, щеки, руки тоже порезаны, особенно велики разрезы между пальцев, — вероятно, Королева схватилась руками за саблю, когда ее убивали, что, по-видимому, опровергает мнение докторов, что она была убита сразу. Кроме того, тело ее было покрыто многочисленными кровоподтеками от ударов каблуками топтавших ее офицеров. О других надругательствах над трупом Драги я предпочитаю не говорить, до такой степени они чудовищны и омерзительны. Когда убийцы натешились вдоволь над беззащитными трупами, они выбросили их через окно в дворцовый сад, причем труп Драги был совершенно обнажен.

В результате переворота в Сербии сменилась династия: вместо принявших ислам Обреновичей править стали их старинные враги Карагеоргиевичи. Все убийцы, ничуть не скрывавшиеся, не только не были осуждены новой властью, но и сохранили (или улучшили) свои посты. От такого расклада шаблоны у европейских правительств громко затрещали. Нет, конечно, убийства монархов и президентов были делом практически привычным - но это делали всякие там анархисты и прочие подпольщики, которых каждый раз сурово наказывали. А вот такого совершенно безнаказанного убийства короля в Европе не случалось, пожалуй, со времен якобинцев (да и те со своей гильотиной выглядели образцами милосердия на фоне суровых сербов).

Международное сообщество объявило Сербии дипломатический бойкот, отозвав послов, причем особо усердствовала Британия. От нового короля требовали отправить цареубийц в отставку, что тот и сделал... одновременно назначив на другие, более высокие посты. Великие державы сочли, что справедливость восстановлена и вернули послов. Дмитриевич, главный убийца, продолжал службу полковником военной разведки, по-прежнему совмещая это с руководством расовой сербской алькаидой "Единение или смерть". Именно он организовал в 1914 году убийство эрцгерцога Фердинанда, за которым последовали известные события. В том же 1914 православный славянский монарх Николай отправил миллионы своих солдат расхлебывать кашу, которую заварил убийца православного славянского монарха Александра.

В 1917 году эта война привела к тому, что Николай был свергнут, а ещё через год расстрелян вместе с семьей, и больше его династия никогда не правила. Таким образом, скромный сербский офицер Дмитриевич за 15 лет свел в могилу двух православных славянских монарха с семьями и ликвидировал две православных славянских династии. Это результат, которым едва ли может похвастаться ещё хоть один человек. Но сам Дмитриевич не смог полностью насладиться результатом: в 1917 году он все-таки умудрился окончательно достать очередного короля своей гиперактивностью и был казнен.

Такая вот историческая ирония.

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

[Cкрыть]

Где этот бред нашёл?

"Не берите мне этих негодяев в плен! Чем больше террора, тем больше будет с ними победы!"

Л. Г. Корнилов

"Рабочих арестовывать запрещаю, а приказываю расстреливать или вешать; Приказываю всех арестованных рабочих повесить на главной улице и не снимать три дня"

П. Н. Краснов

"Омск просто замер от ужаса. В то время, когда жены убитых товарищей день и ночь разыскивали в сибирских снегах их трупы, я продолжал мучительное свое сидение, не ведая, какой ужас творится за стенами гауптвахты. Убитых... было бесконечное множество, во всяком случае, не меньше 2500 человек.

Целые возы трупов провозили по городу, как возят зимой бараньи и свиные туши. Пострадали главным образом солдаты местного гарнизона и рабочие.."

Эсер Д. Ф. Раков о политике Колчака

"Начальникам военных отрядов, действующих в районе восстания:

1. При занятии селений, захваченных ранее разбойниками, требовать выдачи их главарей и вожаков; если этого не произойдет, а достоверные сведения о наличии таковых имеются, — расстреливать десятого.

2. Селения, население которых встретит правительственные войска с оружием, сжигать; взрослое мужское население расстреливать поголовно; имущество, лошадей, повозки, хлеб и так далее отбирать в пользу казны.

Примечание. Всё отобранное должно быть проведено приказом по отряду…

6. Среди населения брать заложников, в случае действия односельчан, направленного против правительственных войск, заложников расстреливать беспощадно"

С. Н. Розанов

Источники пожалуйста

[Лукулл 6,673]

Источники пожалуйста

"Не берите мне этих негодяев в плен! Чем больше террора, тем больше будет с ними победы!"

Л. Г. Корнилов

ЕМНИП Алексей Суворин, "Поход Корнилова".

Рабочих арестовывать запрещаю, а приказываю расстреливать или вешать; Приказываю всех арестованных рабочих повесить на главной улице и не снимать три дня"П. Н. Краснов

Дарт ошибается, это не от Краснова, а из приказа генерала Денисова по Макеевскому и Юзовскому районам.

Омск просто замер от ужаса. В то время, когда жены убитых товарищей день и ночь ...

Раков жеж, "В застенках Колчака. Голос из Сибири".

Начальникам военных отрядов, действующих в районе восстания

Известный приказ генерала Розанова от 19-го года, Дарт указал верно.

Изменено 11.05.2015, 08:36:26 пользователем Лукулл