Наполеон

[nelsonV 4,135]

«Военный гений неоспорим, но в значительной степени преувеличен» - цитата из книги "Сто дней Наполеона", написанной Саундерсом.

Мифов про Наполеона много: он - великий полководец, победивший в нном количестве сражений. Так ли это? Какую на самом деле роль сыграл Наполеон в истории войн и в развитии военной науки?

Еще один миф, касающийся того, как он начал восхождение к вершинам военной и политической карьеры - это миф о том, что он разработал план осады Тулона. На самом деле не он.

Наполеон часто приписывал себе заслуги, преувеличивал достижения, после многих сражений он писал, как меньшими силами он разгромил вражескую армию. Даже солдаты великой армии говоря о том, что кто-то врет говорили, врет как бюллетень.

Наполеон весьма часто ошибался, но исправляли ошибки маршалы.

В результате ошибки в расчетах 96-тысячная армия, возглавляемая Наполеоном сражается при Йене с 55-тысячными прусскими фланговыми силами, в то время как в тот же день неподалеку, при Ауэрштедте, Даву с 26- или 27-тысячным отрядом вынужден стоять насмерть против 50 тысяч пруссаков. Оба полководца побеждают, однако сколь различны обстоятельства победы! Узнав о том, что Даву разбил главную прусскую армию, Наполеон резко бросает капитану из штаба 3-го корпуса: «У вашего маршала, видно, двоится в глазах» — и в 5-м бюллетене по Великой Армии объявляет что это был маневр правого фланга, упомянув, правда, о «выдающейся храбрости и твердости характера» прославленного подчиненного. "Вообще, любая похвала, достающаяся другому, является в глазах Бонапарта ущербом его собственной славе. Странная мелочность пополам с мстительностью постоянно обуревает императора: после победы Моро при Гогенлиндене в декабре 1800 года он сообщает о ней Законодательному корпусу как о величайшем подвиге, однако позднее утверждает, что эта победа — результат чистой случайности и австрийской ошибки; весьма неприязненно относясь к Лафайету и не в силах открыто репрессировать политического упрямца, Бонапарт каждый раз вычеркивает имя его сына, лейтенанта французской армии, из списков на повышение, несмотря на ходатайства генералов Себастьяни и Груши, последнему из которых Лафайет-младший спасает жизнь при Эйлау. Свет Божества не может быть умален никаким иным светом, слава Божества — ничьей иной славой".

Кстати, Великая армия, возглавляемая Наполеоном, так и не смогла победить русскую армию, так и не смогла окончательно разгромить австрийскую армию.

В битве при Ватерлоо французская армия окончательно разбита, при чем Наполеон командовал как во время сражения, так и во время всей кампании очень неумело, зато потом свалил все на Нея и Груши.

Он со временем стал политиком не понимавшем реальности.

Изменено 02.12.2011, 12:47:56 пользователем nelsonV

[Адмирал 4,723]

СабжНажмите здесь!

 Биография Наполеона Бонапарта

Наполеон I Бонапарт - французский полководец и государственный деятель. Император Франции (1804-1814 и в марте - июне 1815). В 1799 году совершил государственный переворот и стал первым консулом; в 1804 году был провозглашен императором. Значительно расширил территорию империи, поставил в зависимость от Франции большинство стран Западной и Центральной Европы. В 1814 году отрекся от престола. Вновь занял престол в 1815 году. После поражения при Ватерлоо (июнь 1815) был сослан на остров Святой Елены.

Наполеон Буонапарте (Бонапарт) родился 15 августа 1769 года в Аяччо, в семье адвоката Карло Буонапарте, происходившего из мелкопоместного корсиканского дворянства, и Летиции Рамолино, принадлежавшей к старинному патрицианскому роду. Карло Буонапарте, у которого из двенадцати детей выжило восемь, в награду за лояльность к Франции получил возможность отдать старших сыновей, Жозефа и Наполеона, в 1779 году в колледж. Наполеон через два месяца перешел в военную школу в Бриене. В 1784 году, получив звание кадета, он продолжил обучение в военной школе в Париже. Через год Наполеон был произведен в лейтенанты артиллерии и отправлен в престижный полк ла Фер. Бонапарт служил в Валансе и Оксонне. Его работоспособность была феноменальной: на сон ему требовалось не более 4-5 часов в сутки. Он много читал, продолжал заниматься самообразованием. Во время Великой французской революции (1789-1794) Наполеон встал на сторону жирондистов. 16 сентября 1793 года комиссия Конвента поручила Бонапарту командование артиллерией. При штурме Тулона Наполеон, возглавлявший один из отрядов, был ранен. После взятия города комиссия Конвента произвела его в бригадные генералы. Падение диктатуры Робеспьера, казалось, поставило карьеру тулонского героя под угрозу. Как друг якобинцев он был арестован, но вскоре освобожден. В поисках нового назначения он познакомился с депутатом Баррасом. По его поручению Наполеон разгромил мятеж роялистов 13 вандемьера (5 октябра 1795 года). Награда не заставила себя ждать. Баррас стал одним из лидеров Директории, а Наполеон возглавил парижский гарнизон. В это же время он женился на вдове генерала прекрасной креолке Жозефине Богарнэ, которая была на шесть лет старше его. В 1796 году Директория назначила Наполеона главнокомандующим Итальянской армией. Его поход завершился большой и неожиданной победой. Герой итальянской кампании жаждал славы миротворца, прекрасно понимая, что тем самым он приобретет популярность во Франции и упрочит свое положение перед Директорией. Однако вести переговоры с Австрией Директория поручила тридцатилетнему Анри Кларку. Но Бонапарт не хотел упускать своего шанса. В феврале 1797 года Бонапарт подписал с папой Пием VI мирный договор, по которому последний лишился значительной части своих владений. 7 апреля 1797 года в замке Эггенвальд, расположенном в Штирии, Наполеон начал переговоры, завершившиеся 18 апреля подписанием прелиминарного (предварительного) мирного договора с Австрией. Как писал Талейран, прелиминарный договор был "явно выгодным для венского двора". Австрийцы, терпевшие в Италии в 1796-1797 годах жестокие военные поражения от французских войск, потерявшие Бельгию, с полным основанием считали чудом сохранение целостности своего государства. Но Директория рассчитывала получить еще и Рейнскую область. Секретные статьи договора, о которых в Париже даже не знали, предусматривали ликвидацию Венецианской республики. Бонапарт затеял опасную игру. За грубое нарушение правительственных инструкций Директория должна была отстранить его от руководства армией и предать суду. Однако население Парижа с восторгом встретило известие о подписании прелиминарного мира. Победы в Италии, разгром Австрии принесли Бонапарту широкую известность. "Какой человек наш Бонапарт! Ему еще нет 28 лет, а над его головой все виды славы - слава войны, слава мира, слава сдержанности, слава благородства: он имеет все". Так писал 10 мая 1797 года о молодом генерале Талейран. После государственного переворота 18 фруктидора (4 сентября 1797 года) Баррас и его сторонники дали Бонапарту полномочия на подписание мира с Австрией. Он был заключен 18 октября 1797 года в Кампоформио. На этот раз австрийцы отдавали Франции почти весь левый берег Рейна, а также всю Ломбардию. Когда в декабре 1797 года Бонапарт вернулся в Париж, он был уже политической фигурой, имевшей немалый вес. Его популярность была огромна. 5 марта 1798 года Директория дала согласие Бонапарту на египетскую экспедицию. Египет нужен был Наполеону как база для создания новой колониальной империи Франции. Речь шла о политике, рассчитанной на длительную перспективу. Египетская кампания Наполеона не имела военно-политического успеха. Тем не менее его возвращение в Париж стало настоящим триумфом. Население, напуганное угрожающим положением Франции, видело в нем единственного спасителя и встречало его ликованием. Воспользовавшись слабостью Директории, Наполеон 18-19 брюмера (9-10 ноября) 1799 года совершил государственный переворот, установив режим диктатуры в форме Консульства. Во главе государства стояли три консула. Первый консул - Бонапарт - получал фактически диктаторские полномочия. Как и оба соконсула, он избирался Сенатом на десять лет. При выборе министра внешних сношений у Бонапарта не было сомнений. Им стал Талейран, безусловно, один из самых выдающихся дипломатов эпохи. Впрочем, прерогативу принятия основных дипломатических решений, особенно имевших принципиальное значение, Бонапарт оставлял за собой. По свидетельству одного из ближайших его сотрудников Редерера, в течение всех 15 лет власти Наполеона в вопросах дипломатии только ему одному принадлежала "решающая инициатива". Вскоре же после государственного переворота, приведшего его к власти, Наполеон Бонапарт обратился к монархам Англии, Австрии и России с предложением скорее прекратить военные действия, разумеется, на условиях сохранения за Францией всех ее завоеваний, то есть "естественных границ" - Бельгии, Голландии и левого берега Рейна. Бонапарт вряд ли надеялся, что его противники пойдут навстречу сделанным им по отдельности мирным предложениям. Но он руководствовался хорошо известным дипломатическим приемом, подсказанным ему, возможно, Талейраном, - готовясь к продолжению войны, как можно больше твердить о своих мирных побуждениях. Талейран говорил: "Если результаты задуманного похода будут удачны, предлагавший мир приобретет право на суровое обхождение с побежденными, если же, наоборот, последует неудача, предлагавшему мир не придется опасаться упрека в том, что он сам накликал беду". Уильям Питт Младший категорически отверг сделанные Англии мирные предложения. Австрия и Россия, со своей стороны, также ответили отказом. Весной 1800 года, тайно собрав крупную армию около швейцарской границы, Бонапарт через Сен-Бернар двинул ее в Северную Италию и 14 июня нанес австрийской армии у Маренго поражение. 3 декабря 1800 года в Германии наполеоновский генерал Моро заставил капитулировать австрийскую и баварскую армии. Бонапарт принял австрийского канцлера Кобенцля в Тюильри, в гостиной, расположенной у входа в прежний королевский кабинет. Большую часть мебели из салона заранее вынесли. В углу поставили небольшой стол, за которым должен был сидеть Бонапарт. В глубине комнаты, достаточно далеко от стола, находились две или три кушетки. Было уже 9 часов вечера. Гостиную освещала лишь лампа, стоявшая на столе первого консула. Австриец вошел в сопровождении Талейрана. Бонапарт, сидевший со своими бумагами за столом, быстро встал и затем сразу же вновь сел. У Кобенцля, растерявшегося от такого приема, оставались две возможности: либо отойти к дальним кушеткам, либо стоять. Впрочем, выбора не было - оставалось только последнее. Как писал Талейран, каждый был поставлен "на свое место или по крайней мере на место, предназначенное каждому первым консулом". А тот не собирался церемониться с посланцем австрийского императора. 9 февраля 1801 года Жозеф Бонапарт и Людвиг Кобенцль подписали в Люневилле мирный договор, условия которого оказались для Австрии более тяжелыми, чем по соглашению в Кампоформио. Договор закреплял за Францией Бельгию и левый берег Рейна и, кроме того, лишал Австрию части приобретенных ею в 1797 году бывших венецианских владений. На Апеннинском полуострове теперь снова безраздельно распоряжались французы. Правительство Бонапарта принудило неаполитанских Бурбонов подписать во Флоренции мирный договор с Францией. Через год после Люневилля Бонапарт переименовал Цизальпийскую республику в Итальянскую и объявил себя ее президентом. Победа при Маренго развязала руки первому консулу. Сразу после этого сражения, в июне 1800 года, он передал папе предложение начать переговоры о восстановлении католицизма во Франции. Идея конкордата принадлежала самому первому консулу. Она созрела у него уже ко времени прихода к власти. "Я взвесил все значение религии и решил ее восстановить. Но с трудом можно поверить, какое сопротивление я вынужден был преодолеть, чтобы восстановить католицизм". Конкордат, по замыслу Бонапарта, должен был полностью подчинить ему целую армию служителей культа, присягающих правительству и оплачиваемых за счет государственного бюджета. 17 июля 1801 года конкордат был подписан. Стороны договорились, что религиозный культ будет публичным в соответствии с правилами, "которые правительство сочтет необходимыми в интересах общественного спокойствия". Епископы будут назначаться с одобрения правительства. Бонапарт установил контроль над католической церковью во Франции и обеспечил себе ее содействие. Церемония обнародования конкордата состоялась в пасхальный день 18 апреля 1802 года в соборе Парижской богоматери... Разгром Австрии совпал с крутой переменой в дипломатических отношениях между Францией и Россией. Внимательно следя за разногласиями между Россией и Англией, Бонапарт летом 1800 года предпринял широкий дипломатический маневр, направленный на то, чтобы еще больше отдалить друг от друга своих главных противников. Стремясь завоевать расположение Павла I и склонить его к началу сепаратных мирных переговоров, первый консул распорядился возвратить на родину русских пленных, захваченных в кампании 1799 года. После того как в сентябре 1800 года англичанам удалось захватить Мальту, Павел I пошел на разрыв с Лондоном и приступил к созданию антианглийской коалиции, в которую должны были войти Дания, Швеция, Пруссия. Как в Петербурге, так и в Париже франко-русскому сотрудничеству придавали в это время решающее значение. "Я желаю видеть скорый и неизменный союз двух могущественнейших наций в мире", - писал Бонапарт Павлу 21 декабря 1800 года. Он настаивал на подписании мира между Россией и Францией и на "распределении" границ различных государств. Бонапарт поставил перед собой задачу использовать союз с Россией, чтобы обеспечить Франции господство в Германии, гарантировать ей границы по Рейну и, наконец, сохранив соперничество Австрии и Пруссии, лишить их политических и военных преимуществ. Павел хотел "распоряжаться всею Немецкою империей". После гибели Павла I переговоры с Францией продолжил новый российский царь Александр I. 8-10 октября 1801 года были подписаны два важнейших документа: договор о мире и секретная конвенция между Францией и Россией. Бонапарт соглашался в ней на русское посредничество в вопросе о вознаграждении сардинского короля и князей Германской империи за отторгнутые у них Францией владения, а также признавал созданную адмиралом Ушаковым на Ионических островах "Республику семи островов", обещал не покушаться в будущем на целостность владений неаполитанских Бурбонов и совместно с Россией "обеспечить свободу морей". 9 октября Бонапарт подписал и с турками мирный договор, согласно которому Франция обязалась возвратить Турции Египет, которым фактически уже не владела. Все эти уступки, сделанные России и Турции, помогли Бонапарту заключить мир с Англией, лишившейся теперь своих последних союзников на континенте. Тем более что в феврале 1801 года оставил пост премьер-министра Вильям Питт Младший, ярый противник французской политики гегемонии. Соглашение о прекращении военных действий было подписано в Лондоне 1 октября 1801 года, а 25-27 марта 1802 года в Амьене был заключен мирный договор между Англией, с одной стороны, и Францией и ее союзниками - Испанией и Батавской республикой - с другой. Направляя в Амьен для ведения переговоров своего брата Жозефа, Бонапарт заранее ограничивал рамки будущего мирного соглашения. Представителю британского правительства, старому генералу Корнуэльсу, пришлось признать все сделанные Францией после 1792 года приобретения: и захват Бельгии и левого берега Рейна, и создание "дочерних" республик - Батавской, Цизальпийской и Лигурийской. Остров Мальта переходил к ордену иоаннитов. Англия обещала вернуть почти все завоеванные колонии Франции, Египет вновь попадал под власть султана, Минорка отходила к Испании. Франция со своей стороны обязывалась вывести войска из Неаполя, Рима и с острова Эльбы. Амьенский договор закреплял в интересах Франции нарушенное ею политическое равновесие и по существу отдавал западноевропейский континент в руки Бонапарта, ставшего в 1802 году пожизненным "первым консулом". Однако Бонапарт вовсе не собирался честно выполнять взятые на себя обязательства и не помышлял замыкаться в границах, установленных Амьенским договором и русско-французской секретной конвенцией. Уже в августе 1802 года к Франции была присоединена Эльба, а в сентябре - октябре Пьемонт и Парма. В то же время были увеличены французские гарнизоны в южноитальянских портах. В октябре французские войска оккупировали Швейцарию, превращенную в "дочернюю" Гельветическую республику. В Германии влияние Франции распространялось на восток, а ряд южногерманских государств (Бавария, Вюртемберг, Баден, Гессен) стали ее послушными вассалами. Англия не спешила оставлять свой главный опорный пункт в Средиземном море - Мальту. В связи с этим отношения между Парижем и Лондоном вновь обострились. Еще в середине февраля английский посол в Париже лорд Уитворт сообщал в Лондон о том, что Наполеон позволяет себе грубо с ним обращаться, а 13 марта на дипломатическом приеме прямо угрожал Англии войной в случае дальнейших проволочек с эвакуацией с Мальты. "Итак, вы хотите войны, - кричал он на Уитворта, - англичане хотят войны, но если они первые обнажат шпагу, пусть знают, что я последний вложу ее в ножны... Мальта или война!" Дальнейшие переговоры оказались безрезультатными, так же как и предпринятая Россией попытка примирить спорящие стороны. 12 мая 1803 года Уитворт покинул Париж, а 22 мая между Англией и Францией возобновились военные действия. Вторжение французских войск в Ганновер и неудача русского посредничества между Англией и Францией летом 1803 убедили русское правительство в невозможности ограничить экспансию Франции в Средиземноморье и в Центральной Европе дипломатическими средствами, в необходимости противопоставить этой экспансии систему оборонительных союзов европейских государств. Окончательный разрыв между Францией и Россией был ускорен расправой Бонапарта над одним из отпрысков бурбонского дома, герцогом Энгиенским, обвиненным в покушении на жизнь первого консула и расстрелянным 21 марта 1804 года во рву Венсенского замка, под Парижем. Герцог Энгиенский был последним представителем мужской линии рода Конде. Прошло менее двух месяцев, и указом от 18 мая 1804 года сенат провозгласил Наполеона Бонапарта императором французов. Не довольствуясь титулом императора Франции, Наполеон 18 марта 1805 года объявил себя королем Италии, а в июне того же года присоединил к Франции Геную и Лукку. Дезинформация была одним из важных элементов подготовки захватов Бонапарта в Европе. Талейран выступил в сенате с докладом о создании Итальянского королевства. Это была дипломатическая увертюра к очередному спектаклю, который состоялся в знаменитом мраморном Миланском соборе 26 мая 1805 года - второй коронации Наполеона, на голову которого возложили корону Ломбардских королей. "Бог мне ее дал, несчастье тому, кто ее коснется!" По старинной традиции эти слова прозвучали под сводами исторического собора. Разрыв дипломатических отношений между Россией и Францией ускорил создание 3-й коалиции европейских держав против наполеоновской Франции. К сентябрю 1805 года в нее входили Россия, Англия, Швеция, Дания и Королевство Обеих Сицилий, Турция. Армии третьей коалиции двинулись к французским границам. Наполеон решил опередить их, не дать возможности русским и австрийским силам объединиться. 20 октября 1805 года австрийцы, окруженные в Ульме, капитулировали. Казалось, победа Наполеона была полной. Но на следующий день после сражения при Ульме, 21 октября, у мыса Трафальгар, расположенного на северо-западе от Гибралтарского пролива, эскадра адмирала Нельсона разгромила объединенный франко-испанский флот. Международное значение этого события было огромным. Англия надолго стала неуязвимой для французского вторжения. В ноябре французы заняли Вену. 2 декабря около селения Аустерлиц в Моравии французские войска нанесли сокрушительное поражение соединенным армиям России и Австрии, заставив императора Франца немедленно просить о мире. Когда в Вену пришла весть о битве под Аустерлицем, прусский министр Гаугвиц бросился в Шенбруннский дворец к Наполеону с поздравлениями. "Фортуна переменила направление ваших поздравлений", - насмешливо заметил Наполеон и потребовал заключить оборонительно-наступательный союз. 15 декабря 1805 года Гаугвиц поставил свою подпись под срочно подготовленным французской стороной документом. Талейран писал Наполеону, что в результате этого французская империя станет обладательницей не только юга, но и севера Германии. Однако Бонапарт не был склонен доверять Пруссии. Уже через несколько недель после встречи с Гаугвицем он сообщал Талейрану, что не хочет значительного увеличения территории Пруссии, так как это сделало бы ее "более опасной" не только для России, но и для Франции. Пройдет всего лишь полгода, и Пруссия вновь переметнется в лагерь противников императора французов, тем самым полностью доказав правоту его опасений. С Габсбургами после Аустерлица можно было вообще больше не церемониться: 26 декабря 1805 года в Прессбурге (Братиславе) был подписан новый, третий по счету мирный договор, согласно которому Австрия признала все французские приобретения в Западной Европе и, кроме того, уступала Наполеону, как королю Италии, Венецианскую область, Истрию и Далмацию. Германским союзникам Франции она уступала Тироль и ряд других областей, выплачивала Франции сорокамиллионную контрибуцию. Гегемонии Австрии в Германии пришел конец. 6 августа 1806 года Франц сложил с себя звание германского императора. Священная Римская империя германской нации, таким образом, окончила свое многовековое существование под ударами французского оружия. Между Рейном и Эльбой прочно утверждалась власть Наполеона I. Старинная мечта Ришелье и Мазарини, казалось, вот-вот осуществится. 12 июля 1806 года из 16 западных германских государств был создан Рейнский союз, во главе которого стоял Наполеон в качестве "протектора". Согласно союзным договорам, заключенным с Францией, каждый член нового союза обязывался поставлять воинские контингенты в армии французского императора. Создание Итальянского королевства и Рейнского союза заложило основу новой огромной империи, напоминавшей о временах Карла Великого. К концу 1805 года полное сокрушение военной мощи Австрии и оттеснение России создавали предпосылки для попыток распространения французского господства на Ближний и даже Средний Восток. Захват Далматинского побережья Адриатического моря позволял теперь Наполеону оказывать постоянное давление на балканские провинции Турции. Вместе с тем после изгнания из Неаполя Бурбонов (январь 1806 года) Франция получала также и все западное побережье Адриатики, от Венеции до Отранто. К осени 1806 года стало, однако, очевидным, что французской дипломатии не удастся договориться о мире ни с Россией, ни с Англией. "Я не могу иметь реальный союз ни с одной из великих держав Европы; союз, который я имею с Пруссией, основан на страхе". Написав эти строки Талейрану 12 сентября 1806 года, Наполеон не мог предвидеть, что через месяц французские войска померяются силой с прусской армией. Прусский двор, напуганный созданием Рейнского союза, вновь примкнул к антифранцузской коалиции и 1 октября направил в Париж ультиматум с требованием в десятидневный срок отвести войска Франции за Рейн. Наполеон ответил стремительным наступлением. 14 октября в двух сражениях - под Йеной и Ауэрштедтом - прусские войска потерпели поражение. 27 октября французская армия вступила в Берлин. Разгром Пруссии приблизил Наполеона к его основной цели - сокрушению могущества Англии. В Берлине Наполеон завершил подготовку знаменитого декрета, объявившего континентальную блокаду. Это была грандиозная попытка "завоевать море мощью земли", - так оценил Наполеон свой план в письме брату королю Голландии Людовику. 21 ноября он подписал декрет, запрещавший всем зависимым и подвластным странам какие-либо сношения с Англией и ее колониями. Наполеон решил сломить ее сопротивление, закрыв для английских товаров европейские рынки. Отныне требование строжайшего соблюдения правил континентальной блокады Англии всеми зависимыми от Франции государствами стало одной из главнейших задач дипломатии Наполеона. Однако этот план подрывал экономику не только Англии, но и других европейских стран, в том числе самой Франции. Поэтому никакие силы не могли задержать ее крушения. Тем временем Наполеон продолжал надеяться на франко-русское сближение. "Когда две такие державы, как Франция и Россия, хотят мира, лучшим средством для достижения этой цели являются прямые действия", - писал он в марте 1807 года Талейрану. В первой половине 1807 года Бонапарт несколько раз ставил вопрос о мирных переговорах одновременно с Россией и Англией. Но понимания не нашел. Положение изменилось после 14 июня 1807 года, когда в сражении при Фридланде русские войска потерпели поражение и отступили за Неман. Пруссия была разгромлена, четвертая коалиция распалась. Александру I пришлось теперь круто изменить курс своей внешней политики и направить к Наполеону своего представителя князя Лобанова-Ростовского с просьбой о мире. 25 июня в прусском городке Тильзите начались переговоры между императорами России и Франции. Сближение двух императоров - "блестящий эпизод" (слова Талейрана) в жизни Наполеона. Бонапарт как победитель предложил Александру I свои условия. Последнему ничего не оставалось, как подписать 7 июля два важнейших международных документа: мирный договор с отдельными и секретными статьями и договор о союзе между двумя империями, направленный против Англии. В центре внимания при дипломатических переговорах, предшествовавших подписанию мирного договора, стоял вопрос о судьбе Пруссии и ее польских владений. Наполеон стремился вообще уничтожить "подлую династию" Гогенцоллернов и только по настоянию Александра I согласился на возвращение части их бывших владений. Почти все польские земли Пруссии отходили от нее, и из них образовывалось новое Великое герцогство Варшавское. Через два дня после подписания основных франко-русских документов, 9 июля, в Тильзите был заключен и франко-прусский мирный договор, лишавший Фридриха Вильгельма III его заэльбских, западных, а также польских восточных владений. Пруссия уменьшалась и по территории, и по населению почти вдвое, обязывалась примкнуть к континентальной блокаде и уплатить огромную контрибуцию. Но крах захватнической политики Наполеона был уже не за горами. В мае 1808 года начались народные восстания в Мадриде, Картахене, Сарагосе, Мурсии, Астурии, Гренаде, Балахосе, Валенсии. 6 июня хунта Севильи от имени всей Испании объявила Франции войну. И вскоре французы потерпели ряд тяжелых поражений. Восстала Португалия, на территории которой высадились английские войска. Поражения наполеоновских войск в Испании подорвали международные позиции Франции. В Вене воспрянули духом и начали лихорадочно вооружаться. В таких условиях новая демонстрация прочности франко-русского союза приобрела для Наполеона особое значение. Для этого он не жалел ни времени, ни денег. Свидание двух императоров состоялось в конце сентября 1808 года в Эрфурте в исключительно торжественной обстановке. Ничего со стороны Наполеона не было упущено, чтобы заставить Александра поверить в свое могущество. В его свите находились 4 подвластных ему короля и 34 князя. Эрфурт превратился в город бесконечных празднеств, зрелищ и балов. Наполеону удалось добиться продления франко-русского союза, но только ценой признания прав России на Молдавию и Валахию, а также и на Финляндию, которая тогда еще принадлежала Швеции. Однако в важнейшем для Наполеона вопросе об отношении России к Австрии Александр I проявил упорство. Он был хорошо осведомлен о затруднениях Наполеона и совершенно не был расположен помогать ему усмирять Австрию. Дискуссия по австрийской проблеме проходила в напряженной обстановке. Не добившись уступок, Наполеон закричал, бросил свою треуголку на пол, стал топтать ее ногами. Александр I, сохраняя спокойствие, заявил ему: "Вы человек горячий, я же упрям: гнев на меня не действует. Давайте беседовать, рассуждать, иначе я уеду" - и направился к выходу. Наполеону пришлось его удержать и успокоиться. Дискуссия возобновилась в более умеренном, даже дружественном тоне. Хотя эрфуртское свидание (27 сентября - 14 октября 1808 года) и закончилось подписанием 12 октября 1808 года союзной конвенции, никакого действительного укрепления франко-русского союза не произошло. В Эрфурте Наполеон окончательно решил развестись с Жозефиной и поручил Талейрану переговорить с царем о возможности женитьбы на одной из русских великих княжон. Речь шла об Анне, которой едва исполнилось 14 лет. Александр через некоторое время ответил вежливым отказом. Заключение новой конвенции с Россией позволило Наполеону бросить свои силы против непокорной Испании и снова овладеть Мадридом. Борьба за Пиренеями, однако, только еще разгоралась, когда известия о военных приготовлениях Австрии заставили Наполеона спешно возвратиться из Испании во Францию. Действительно, заручившись поддержкой со стороны Англии, образовавшей новую, 5-ю по счету коалицию против Франции, Австрия начала в апреле 1809 года военные действия на Верхнем Дунае. Но и на этот раз австрийскую армию ожидало тяжелое поражение, после которого Франц I вынужден был начать переговоры о мире. 14 октября 1809 года в Шенбруннском дворце в Вене был подписан мирный договор, по которому Наполеон присоединил почти всю Западную Галицию к герцогству Варшавскому, предоставив России лишь сравнительно небольшой Тарнопольский округ. Помимо Западной Галиции, Венский договор лишал Австрию ряда ее провинций (Зальцбурга, части Верхней Австрии и Крайны, Каринтии, Хорватии), а также совершенно отрезал ее от Адриатического моря: из австрийских земель на побережье (Триест, Фиуме и др.) были теперь образованы так называемые Иллирийские департаменты Французской империи. Шенбруннский мир 1809 года - самый крупный успех дипломатии Наполеона. После заключения Шенбруннского договора и значительного расширения герцогства Варшавского за счет Западной Галиции русско-французские отношения стали быстро ухудшаться. Полнейшей неудачей закончились и переговоры по вопросу о будущем герцогства Варшавского между Румянцевым и Коленкуром. Подписанная ими после долгих проволочек конвенция, говорившая о том, что "Польское королевство никогда не будет восстановлено", не была ратифицирована Наполеоном. Он, наоборот, в 1810-1811 годах, стремясь привлечь на свою сторону польскую шляхту, сулил ей восстановление Польши в границах 1772 года. Наполеон явно намеревался в недалеком будущем создать в восточной части Европы новое крупное и целиком зависимое от Франции королевство. Вторым вопросом, вызывавшим обострение в отношениях между Россией и Францией, был восточный. Наполеон не только не собирался разграничивать сферы влияния на Ближнем Востоке, а всеми силами стремился подчинить своему влиянию Балканский полуостров. В июле 1810 года к Франции было присоединено Голландское королевство, в декабре - швейцарская территория Валлис, а в феврале 1811 года - герцогство Ольденбургское, части герцогства Берг и королевства Ганноверского. Почти одновременно лишились своей независимости и три ганзейских города - Гамбург, Бремен и Любек. Франция становилась балтийской державой. Внешне все эти поразительные успехи выразились не только в женитьбе Наполеона на габсбургской принцессе, но и в превращении во владетельных особ его братьев и сестер, породнившихся со многими европейскими царствующими домами. Так, братья Наполеона Жозеф, Луи и Жером превратились в королей Испании, Голландии и Вестфалии, его пасынок Евгений Богарнэ стал супругом баварской принцессы, а брат Жером - вюртембергской. Многие соратники Наполеона тоже получили высокие титулы и звания. Так, его шурин Мюрат получил сперва титул герцога бергского, а затем короля неаполитанского; маршал Бертье - титул князя невшательского. Готовясь к войне с Россией, Наполеон стремился прежде всего покрепче привязать к Франции Пруссию и Австрию. Формально он достиг многого: ему удалось заставить Фридриха Вильгельма III заключить с Францией 24 февраля 1812 года секретную конвенцию, по которой Пруссия обязалась выставить для участия в войне против России 20-тысячный корпус. Австрия 14 марта 1812 года также обязалась принять участие в войне против России, выставив 30-тысячный корпус для действий на Украине. Но оба эти соглашения были подписаны под грубым давлением со стороны французских дипломатов, а сделанные в неопределенной форме обещания после победоносной войны передать Пруссии Прибалтику, а Австрии - Волынь - были не слишком соблазнительны. Политическая атмосфера все более накалялась. Наполеон, возмущенный нарушением России континентальной блокады, требовал от Александра I точного и одностороннего выполнения взятых на себя в Тильзите обязательств, а также укрепления и даже расширения союзных отношений с Францией. 27 апреля Куракин от имени царя сообщил Наполеону, что предварительным условием для этого могут явиться лишь отход французских войск из Пруссии за Эльбу, освобождение шведской Померании и Данцига, согласие на торговлю России с нейтральными странами. "Как смеете вы делать мне подобные предложения! Вы поступаете, как Пруссия перед Иеной", - кричал в ответ французский император, быстро сосредоточивавший в это время свои вооруженные силы в Пруссии и в герцогстве Варшавском, у самых границ России. Вторжение Великой армии в Россию началось 24 июня. Через четыре дня Наполеон был в древней литовской столице. Сюда прибыл к нему представитель Александра Балашов, попытавшийся убедить Наполеона прекратить вторжение. Последний ответил царскому посланцу грубым и высокомерным отказом. После отъезда Балашова из Вильно дипломатические сношения между русским и французским правительствами прекратились. Однако уже первые неудачи Наполеона, не сумевшего разгромить войска генерала Барклая-де-Толли в пограничных сражениях, заставили его искать почетного мира. После Смоленска Бонапарт впервые попытался начать переговоры с русским правительством. Отпуская пленного русского генерала Тучкова, Наполеон просил его передать царю, что "пороха сожжено достаточно" и что он готов пойти на некоторые уступки: "Вы хотите иметь кофе и сахар - вы их будете иметь". Этот зондаж французского императора не имел успеха. Захватив Москву, Наполеон предпринял еще несколько попыток вступить в мирные переговоры. Раньше такая тактика приносила ему успех. Однако Александр I не пожелал вступать в сношения с французами. Отступление в сторону Березины и Вильно привело армию Наполеона к почти полной гибели. И без того катастрофическое положение французских войск было еще более ухудшено переходом прусских войск на сторону России. Тем самым создавалась новая, 6-я коалиция против Франции. Помимо Англии и России, против Наполеона выступали теперь Пруссия, а затем и Швеция. 28 июня 1813 года в одном из дворцов Дрездена Меттерних встретился с Наполеоном. Но последний не желал ничего слышать даже о сравнительно незначительных уступках: он по-прежнему верил в свою звезду, а с принятием предложений союзников рушилась для него вся хитроумная система континентальной блокады и исчезала последняя надежда рассчитаться с Англией. Кроме того, и нарастание недовольства длительной войной внутри самой Франции заставляло Наполеона стремиться к новым внешнеполитическим успехам. Он кричал Меттерниху, что не может "показаться униженным перед своим народом": "Вы хотите все-таки диктовать мне законы! Хорошо, пусть будет война. Но до свидания - увидимся в Вене!" 10 августа Австрия вступила в 6-ю коалицию в момент, когда в Германии против Наполеона концентрировалась огромная армия, состоявшая из русских, прусских, шведских и английских контингентов. "Битва народов" произошла 16-19 октября 1813 года под Лейпцигом. Разбитые армии Наполеона вынуждены были отступить за Рейн, и вскоре военные действия были перенесены на территорию самой Франции. К утру 30 марта союзные армии вышли к укреплениям Парижа, а на следующий день, 31 марта, Александр I и Фридрих Вильгельм III во главе своих войск торжественно вступили на улицы французской столицы. Находившийся в Фонтенбло, в 90 километрах от Парижа, Наполеон вынужден был отказаться от продолжения борьбы и 6 апреля отрекся от престола в пользу своего сына; позднее он покорно направился на юг Франции, чтобы следовать дальше морем на остров Эльбу, предоставленный ему союзниками в пожизненное владение. Дипломатическая стратегия Наполеона была порождена его завоевательными войнами и обслуживала их. За победами следовали попытки реванша со стороны неудачников. "В глазах Бонапарта уступка какой-либо земли, присвоенной им и закрепленной формальным договором, была как бы отречением от короны; и для него решительно все равно, случится ли это от силы штыков или от его слабости". Это писал русский дипломат П.Я. Убри. Наполеону Бонапарту не хватало выдержки для ведения длительных и трудных международных переговоров. Считая неоспоримым военное превосходство Франции над коалицией, он прибегал к диктату и ультимативным требованиям. Наполеон прекрасно разбирался в международных отношениях. И все же в области дипломатии он иногда переоценивал собственные возможности и силы, лелеял явно несбыточные планы и т. п. Он умело использовал противоречия между отдельными враждебными Франции государствами. Так, еще во времена 2-й коалиции противоречия между Россией и Австрией, с одной стороны, и между Россией и Англией - с другой, позволили первому консулу быстро изолировать Англию и добиться заключения выгодного для Франции Амьенского мира. Позднее, во времена 3-й и 4-й коалиций, французский император не менее ловко пользовался недоверием Австрии к намерениям России, России и Англии друг к другу, для того чтобы вбить клин в отношения между союзниками, разъединить, а затем разгромить их. В марте 1815 года Наполеон предпринял отчаянную попытку восстановить свою власть. Высадившись на юге Франции во главе отряда из 1000 человек, он с триумфом прошел за три недели через всю страну и без единого выстрела занял Париж. В течение своих Ста дней Наполеон объявил всеобщую амнистию, не распространив ее только на 12 высокопоставленных деятелей, в том числе и на Талейрана, отказавшегося занять пост министра иностранных дел. Правда, в конце апреля он предпринял еще одну попытку подкупить Талейрана и Меттерниха. В письме от 22 апреля он поручает Коленкуру тайную миссию: "Уполномачиваю Вас предоставить князю Беневентскому гарантии возвращения имущества, если он будет вести себя, как француз, и окажет мне некоторые услуги. Господин Сен-Леон может также предложить господину Меттерниху от 1 до 10 миллионов, если Австрия отойдет от коалиции и начнет преследовать... свои подлинные интересы..." Наполеон заявил, что принимает условия Парижского мира от 30 мая 1814 года, но все уже было напрасно. Попытка разбить коалицию тоже не дала результата. Военные силы союзников, частично уже демобилизованные, срочно приводились в состояние боевой готовности. После военных и дипломатических приготовлений 26 мая 1815 года союзники объявили Наполеону войну. У Наполеона был разумный замысел разбить союзников поодиночке, прежде чем соберутся вместе их основные силы. Он выступил против Веллинггона, и 18 июня 1815 года у деревушки Ватерлоо, неподалеку от Брюсселя, проиграл главную битву своей жизни. Трагическая осечка маршала Груши, блуждавшего со своим войском вместо того, чтобы в решающую минуту вступить в бой там, где его с нетерпением ожидал император, и, наоборот, появление Блюхера с прусской конницей в тот момент, когда солдаты Веллингтона теряли последние силы под дождем на превратившемся в болото поле боя, завершили катастрофу Наполеона, поставив крест на его последнем великом бунте. 22 июня он отрекается от императорства во второй раз в пользу своего сына. Однако это уже никого не интересовало. В октябре 1815 года английский фрегат "Нортумберленд" привез Наполеона к скалистому острову, на 300 метров поднимавшемуся над морем, - к острову Святой Елены. Там находился военный гарнизон и проживало несколько семей бывших заключенных. Здесь Наполеон останется жить как государственный узник, здесь он будет терзаться, ссориться, обольщать жен офицеров, размышлять о прошлом, пока не умрет в вынужденном бездействии 5 мая 1821 года. Согласно его завещанию, саркофаг с его останками был помещен в часовне парижского Дворца Инвалидов (1840).

[Cкрыть]

[Оррин 10]

Уже два века историки спорят о том,кем был этот человек.

Кто он по вашему мнению-удачливый проходимец или гений,тиран или революционер?

Изменено 05.02.2015, 17:43:56 пользователем Оррин

[Лукулл 6,672]

Опиумные войны не для того были, чтобы навязать опиум Китаю, а для защиты производства опиума в экспортных масштабах.

Китай был основным рынком сбыта опиума, если что.

[Oobaneko 977]

Китай был основным рынком сбыта опиума, если что.

Не только. С наркотиками в других странах познакомились благодаря Англии.

Потому что не хотели потреблять, и чтобы кто-то диктовал им свою волю.

[Bernadotte 610]

Можно, это же не броненосцы и даже не корабли 1820-х годов. Средний линкор 2 ранга - год плюс минус. Сколько заложишь, столько и получишь. Главная проблема это финансирование и снабжение, а не сроки постройки.

В среднем все же получалось 2 года плюс минус. Были случаи когда и по 6 лет строили. И вопрос сколько одновременно можно было заложить кораблей на верфях, которые все же ограничены определенными возможностями по строительству? Но французские корабли были в то время лучшие.

Опять же. Во Франции морских портов с серьезными военно-морскими традициями хватало. Тулон, Сен-Мало, Дюнкерк, Брест - самые крутые. И головорезов в них хватало знающих с какой стороны у корабля ют, а с какой жопа.

Так то оно так, но революция сильно ударила по офицерскому кадровому составу. Матросов значительно легче натренировать, чем воспитать толковых офицеров.

А ни в каком. Ушел в 17-тъ лет в английский флот мичманом, и учился на кораблях. Никаких акадэмий не заканчивал, дослужился до адмирала))

Но это книжный персонаж, а возьмем и реального - Горацио Нельсон (прототип типа). В 12-ть лет юнга - мичман - лейтенант и далее. И все на кораблях, безо всяких акадэмий. Точно также Сэм Худ, Кохрейн, Кодрингтон, Коллингвуд, Корнуолисс и т.д. тысячи их!!!

Пардон, Джервиса забыл, очень показателен Джон Уоррен, который вместо учебы в колледже сбежал на флот, и ничего, даже послом в Питере успел побыть.

Это собственно к вопросу про "одно-единственное" французское военно-морское училище, одно-единственное на всю Европу)).

Следует признать, что такая британская практическая подготовка с малых лет была лучшей в то время и безо всяких там училищ. Британский флот побеждал именно за счет очень сильной натренированности экипажей и железной дисциплины. Также у него был огромный кадровый запас вышколенных и опытных офицеров во всех звеньях.

Согласен в том, что у Франции, не было другой возможности победить Великобританию, только как построить и подготовить флот близкий к британскому. Другое дело могла ли она это сделать с со своими экономическими возможностями и в условиях постоянной морской блакады, когда невозможно было нормально подготовить экипажи кораблей, которые все время находились в портах. Франции нужен был длительный мир с Англией для этого.

Изменено 05.12.2011, 14:46:04 пользователем Bernadotte

[Лукулл 6,672]

В среднем все же получалось 2 года плюс минус. Были случаи когда и по 6 лет строили.

Могли и по десять строить, дурное дело не хитрое. Но в среднем зависело конечно от ранга корабля.

И вопрос сколько одновременно можно было заложить кораблей на верфях, которые все же ограничены определенными возможностями по строительству?

Почему ограничены? Корабли то не железные - деревянные.

Но французские корабли были в то время лучшие.

Факт.

Так то оно так, но революция сильно ударила по офицерскому кадровому составу. Матросов значительно легче натренировать, чем воспитать толковых офицеров.

Спору нет, ударила сильно, но с другой стороны освободила дорогу энергичным и предприимчивым разночинцам, также как и в армии, так что тут палка о двух концах.

Следует признать, что такая британская практическая подготовка с малых лет была лучшей в то время и безо всяких там училищ. Британский флот побеждал именно за счет очень сильной натренированности экипажей и железной дисциплины. Также у него был огромный кадровый запас вышколенных и опытных офицеров во всех звеньях.

Естественно, но такая практика была повсеместной. Кроме разве что устава.

Другое дело могла ли она это сделать с со своими экономическими возможностями и в условиях постоянной морской блакады, когда невозможно было нормально подготовить экипажи кораблей, которые все время находились в портах.

Не соглашусь с тобой камрад, экономические возможности были априори, все таки на Францию вкалывала вся Европа. С подготовкой экипажей та же история, навигация не может длиться вечно, а англичане не блокировали французские порты постоянно. Поэтому возможностей было более чем достаточно. На мой взгляд корень проблемы лежит в личности самого Наполеона, который при всех своих амбициях флот не знал, не любил и задач его не понимал.

[Bernadotte 610]

Могли и по десять строить, дурное дело не хитрое. Но в среднем зависело конечно от ранга корабля.

Ну здесь, что интересно, зависимость от ранга не прослеживается - строили 6 лет некоторые корабли 3 ранга, низшего ранга.

Почему ограничены? Корабли то не железные - деревянные.

Ограничены размерами самих верфей, количеством подготовленных специалистов, которые могут проводить строительство кораблей, всем сопутствующим производством - пушек, парусины, скобяных изделий, снастей и т.д. Если в Британии это уже была мощная сформированная производственная отрасль, то Франции ее еще нужно было поднять до того же уровня.

Спору нет, ударила сильно, но с другой стороны освободила дорогу энергичным и предприимчивым разночинцам, также как и в армии, так что тут палка о двух концах.

Только вот с 1790 по 1805 гг. в реальности флоту уделялось мало внимания и с офицерским составом были огромные проблемы. Если в армии выросла целая плеяда талантливых офицеров, то на флоте ситуация была кардинально противоположная. Это наглядно показала битва при Трафальгаре. Здесь надо было начинать фактически с нуля.

Естественно, но такая практика была повсеместной. Кроме разве что устава.

До такого высокого уровня такая подготовка была в то время доведена только в Британии.

Не соглашусь с тобой камрад, экономические возможности были априори, все таки на Францию вкалывала вся Европа. С подготовкой экипажей та же история, навигация не может длиться вечно, а англичане не блокировали французские порты постоянно. Поэтому возможностей было более чем достаточно. На мой взгляд корень проблемы лежит в личности самого Наполеона, который при всех своих амбициях флот не знал, не любил и задач его не понимал.

На Англию работало тоже немало - ее колониальная империя была в то время уже не маленькая, а торговля охватила большинство мира ( особенно важна была торговля для флота с Россией и с Швецией - лес, железо, пенька). В такой гонке вооружений в Англии было преимущество - ей не нужно было содержать большую армию.

Насколько я знаю, блокада военно-морских баз Франции имела тогда уже постоянную основу. Она прекращалась только в мирное время. Случаи, когда французские корабли прорывались сквозь нее были, но тогда сразу организовывалось преследование и производилась их ликвидация. Именно так состоялся Трафальгар. В таких условиях только мир мог помочь Франции.

Конечно, в данной ситуации, больше всех был виноват Наполеон, который совершенно не разбирался на флоте ( и допустил ту же ошибку что и предыдущие правители Франции), но были и объективные причины, которые Франции того времени было сложно преодолеть.

Изменено 06.12.2011, 09:39:25 пользователем Bernadotte

[Лукулл 6,672]

Ограничены размерами самих верфей, количеством подготовленных специалистов, которые могут проводить строительство кораблей, всем сопутствующим производством - пушек, парусины, скобяных изделий, снастей и т.д. Если в Британии это уже была мощная сформированная производственная отрасль, то Франции ее еще нужно было поднять до того же уровня.

Деревянные корабли камрад, деревянные. И поднимать до того же уровня не обязательно, достаточно брать не качеством, а количеством, по крайней мере на начальном этапе. Чай не авианосцы строили)))

Только вот с 1790 по 1805 гг. в реальности флоту уделялось мало внимания и с офицерским составом были огромные проблемы. Если в армии выросла целая плеяда талантливых офицеров, то на флоте ситуация была кардинально противоположная. Это наглядно показала битва при Трафальгаре. Здесь надо было начинать фактически с нуля.

А это уже вопрос реализации перспектив.

До такого высокого уровня такая подготовка была в то время доведена только в Британии.

Обратно не спорю, но речь шла о наличии самой практики.

На Англию работало тоже немало - ее колониальная империя была в то время уже не маленькая, а торговля охватила большинство мира ( особенно важна была торговля для флота с Россией и с Швецией - лес, железо, пенька). В такой гонке вооружений в Англии было преимущество - ей не нужно было содержать большую армию.

Ты верно подметил, ее империя была именно что в первую очередь - колониальной. В промышленном отношении Англии могла полагаться в основном на собственную метрополию, а ее промышленный потенциал все таки не сравним с европейским. Насчет армии согласен, но это опять же бзик Наполеона. Мне вот непонятно в чем была необходимость содержать такую гигантскую армию. Не большую, а именно гигантскую.

Насколько я знаю, блокада военно-морских баз Франции имела тогда уже постоянную основу. Она прекращалась только в мирное время. Случаи, когда французские корабли прорывались сквозь нее были, но тогда сразу организовывалось преследование и производилась их ликвидация. Именно так состоялся Трафальгар. В таких условиях только мир мог помочь Франции.

Насколько я знаю как таковые морские базы англичане не блокировали, по крайней мере эскадренными кораблями. В основном хулиганили на морских сообщениях препятствуя торговле (и это логично, ведь капитан корабля и команда имели профит в виде бонуса за каждый приз) либо крейсировали в районе Гибралтара и Бреста, препятствуя соединению французских флотов Леванта и Океана, ну и заодно блокируя испанцев в Кадисе. Это не глухая блокада.

Конечно, в данной ситуации, больше всех был виноват Наполеон, который совершенно не разбирался на флоте ( и допустил ту же ошибку что и предыдущие правители Франции), но были и объективные причины, которые Франции того времени было сложно преодолеть.

Согласен, но шанс у французов был.

П.С. Самый легкий (низший) таки IV ранг))

[Bernadotte 610]

Деревянные корабли камрад, деревянные. И поднимать до того же уровня не обязательно, достаточно брать не качеством, а количеством, по крайней мере на начальном этапе. Чай не авианосцы строили)))

Деревянные, то деревянные, это ничего особо не меняет. Дерево в то время основной конструкционный материал, так как сейчас сталь. Оно нуждалось в определенной обработке и подготовке. Для кораблей ВМФ требовалось особенно высококачественное дерево - дуб, причем хорошо высушенное длительное время (год и более кажется). Так что принципиальной разницы я здесь не вижу.

И суть в том, что верфи были тоже не резиновые, на них можно было одновременно заложить только определенное количество кораблей, и не более.

Количество все равно было бы на стороне Британии. После 1805 года у нее было где-то 180 линейных кораблей, во Франции видимо только треть от этого количества. Догнать это количество было бы трудно.

А это уже вопрос реализации перспектив.

Да, конечно, только чтобы приблизиться к уровню британского офицерского состава, Франции нужно было не один год (наверное лет десять), причем мирного времени, чтобы можно было спокойно проводить практическое обучение.

Ты верно подметил, ее империя была именно что в первую очередь - колониальной. В промышленном отношении Англии могла полагаться в основном на собственную метрополию, а ее промышленный потенциал все таки не сравним с европейским. Насчет армии согласен, но это опять же бзик Наполеона. Мне вот непонятно в чем была необходимость содержать такую гигантскую армию. Не большую, а именно гигантскую.

По общей промышленности Британия не равнялась половине Европе, но конкретно по кораблестроительной отрасли она наверное опережала всю эту часть Европы. Кроме того те товары, которые в Британии не было возможности произвести ( мощностей не хватало ), она всегда могла получить из России, или Швеции в обмен на колониальные товары.

Насколько я знаю как таковые морские базы англичане не блокировали, по крайней мере эскадренными кораблями. В основном хулиганили на морских сообщениях препятствуя торговле (и это логично, ведь капитан корабля и команда имели профит в виде бонуса за каждый приз) либо крейсировали в районе Гибралтара и Бреста, препятствуя соединению французских флотов Леванта и Океана, ну и заодно блокируя испанцев в Кадисе. Это не глухая блокада.

Поинтересовался вопросом. Не то чтобы она была глухая, было по-разному в зависимости от обстоятельств. Теоретики и практики военно-морской стратегии разделяли блокаду, которую проводил британский флот времен наполеоновской эпохи, на два вида: закрытую и открытую. Ни одна из них не давала французам возможности провести спокойно более-менее длительное время в море. При закрытой такой возможности вообще почти не было, при открытой время без контакта с британским флотом было не продолжительным, открытая проводилась с целью выманить французский флот из порта и уничтожить.

П.С. Самый легкий (низший) таки IV ранг))

Это мой плохой французский, имелось в виду более низкий ранг .

[nelsonV 4,135]

По общей промышленности Британия не равнялась половине Европе, но конкретно по кораблестроительной отрасли она наверное опережала всю эту часть Европы.

ничуть.

[Лукулл 6,672]

И суть в том, что верфи были тоже не резиновые, на них можно было одновременно заложить только определенное количество кораблей, и не более.

Камрад, разница именно в самих верфях. Верфи для деревянных кораблей и для чугуниевых, это разные верфи. В первую очередь в возможности расширения производства. Что надо для деревянного корабля? Стапели и место для спуска. Ни доков, ни сложных погрузочных устройств и т.д. Петр I по моему наглядно продемонстрировал, как можно за короткое время на пустом месте построить серьезный флот.

После 1805 года у нее было где-то 180 линейных кораблей, во Франции видимо только треть от этого количества. Догнать это количество было бы трудно.

Как то не задумывался над численностью флотов сторон, но с другой стороны английский флот был раскидан по всему миру, у французов такой головной боли не было, плюс на их стороне были испанцы. Опять же, англичане при общем превосходстве в силах постоянно выступали в меньшинстве.

Да, конечно, только чтобы приблизиться к уровню британского офицерского состава, Франции нужно было не один год (наверное лет десять), причем мирного времени, чтобы можно было спокойно проводить практическое обучение.

Обратно несогласен, десять лет не нужно, даже пять не нужно, два - три года, при том, что французы даже при таком состоянии флота умудрялись показывать неплохие результаты.

Кроме того те товары, которые в Британии не было возможности произвести ( мощностей не хватало ), она всегда могла получить из России, или Швеции в обмен на колониальные товары.

Однако британцы полезли на сушу не от хорошей жизни.

Поинтересовался вопросом. Не то чтобы она была глухая, было по-разному в зависимости от обстоятельств. Теоретики и практики военно-морской стратегии разделяли блокаду, которую проводил британский флот времен наполеоновской эпохи, на два вида: закрытую и открытую. Ни одна из них не давала французам возможности провести спокойно более-менее длительное время в море. При закрытой такой возможности вообще почти не было, при открытой время без контакта с британским флотом было не продолжительным, открытая проводилась с целью выманить французский флот из порта и уничтожить.

Согласен, но опять же, речь идет о подготовке личного состава, здесь нет необходимости торчать по несколько месяцев в море опасаясь напороться на англичан. Даже по несколько недель нет необходимости. И это только для подготовки матросов. Канонирам вообще нет нужды выходить из порта. Вспомни Ушаковские "качели".

[Bernadotte 610]

ничуть.

После Американской войны количественный состав британского флота рассчитывался из необходимости одновременно действовать против 4 флотов: французского, испанского, голландского, американского. Чтобы обеспечить такой количественный состав флота была необходима соответствующая производственная база.

Камрад, разница именно в самих верфях. Верфи для деревянных кораблей и для чугуниевых, это разные верфи. В первую очередь в возможности расширения производства. Что надо для деревянного корабля? Стапели и место для спуска. Ни доков, ни сложных погрузочных устройств и т.д. Петр I по моему наглядно продемонстрировал, как можно за короткое время на пустом месте построить серьезный флот.

Судя по описанию строительства кораблей на британских верфях, я не увидел простой и быстрой возможности наращивания их производственной мощности. Во Франции ситуация с этим вряд ли была другая.

Строительство кораблей на британских верфях Нажмите здесь!

 

В мирное время все королевские линейные корабли строились на одной из судостроительных верфей (Вулидж, Чатем, Депфорд, Плимут или Портсмут). В военное время корабли 1-го и 2-го рангов продолжали строить на центральных верфях, но часть мощностей верфей приходилось высвобождать для ремонта кораблей. Численность флота во время войны вырастала, для его обслуживания требовались верфи. Поэтому постройку кораблей 3-го ранга и меньше передавали на частные верфи. Морской надзиратель следил за ходом работ на частных верфях. Обычно заказы получали верфи, расположенные в непосредственной близости от королевских верфей, чтобы проще было следить за работой. Наиболее крупная частная верфь в Британии в тот период была верфь Пэрри-Ярд в Блэкуолле, Лондон. Эта верфь обычно работала в интересах Ист-Индской компании. Ее мощности позволяли одновременно строить несколько линейных кораблей. Другими популярными верфями на Темзе были Ренделл-Ярд в Ротерхите и несколько меньшие верфи в Депфорде, Нортфлите и Грейвсенде. При необходимости к строительству кораблей привлекались меньшие верфи в других районах страны. Например, HMS Agamemnon (64 пушки) строился на верфи Адамс-Ярд в Баклерс-Хард, Гемпшир, как и HMS Swiftsure (74 пушки), спущенные в 1804 г. Большинство частных верфей находились на Темзе, Медуэйе, Соленте, а также в Плимуте и Саутгемптоне.

Британские парусные линейные корабли. Иванов С.В.

[Cкрыть]

Как то не задумывался над численностью флотов сторон, но с другой стороны английский флот был раскидан по всему миру, у французов такой головной боли не было, плюс на их стороне были испанцы. Опять же, англичане при общем превосходстве в силах постоянно выступали в меньшинстве.

Интересы британской короны были в разных частях Европы и мира, такая была у них стратегия войны на море. При выравнивании силы флотов стратегия бы поменялась. Во Франции была не менее серьезная стратегическая проблема: разделенность ее флотов на 2 части.

Обратно несогласен, десять лет не нужно, даже пять не нужно, два - три года, при том, что французы даже при таком состоянии флота умудрялись показывать неплохие результаты.

Мое обоснование в около 10 лет следовало из соображений среднего срока, за который мичманы проходили все ступени до капитана и получали необходимый опыт и умения. А именно капитан был основным звеном военно-морской машины британского флота. От его инициативности, решительности, смекалки зависел ход выполнения битвы и решения его в свою пользу. 2-3 лет может было и достаточно для подготовки младшего офицерского состава, то для воспитания среднего и высшего, на мой взгляд, этого было бы мало. Кроме того, за десять лет мира в британском флоте естественным путем сократилось бы количество капитанов с внушительным боевым опытом, что дополнительно выровняло ситуацию.

Честно не увидел, чтобы во времена наполеоновских войн французский флот добивался каких-то значительных результатов. Напротив, слабость их флота, настолько сделала самоуверенными и обнаглевшими англичан, что они позволяли себе атаковать французские корабли более высокого ранга и при этом добиваться успеха.

Однако британцы полезли на сушу не от хорошей жизни.

Ясное дело - затягивать пояса британский капитал не имел никакого желания, терять доходы.

Согласен, но опять же, речь идет о подготовке личного состава, здесь нет необходимости торчать по несколько месяцев в море опасаясь напороться на англичан. Даже по несколько недель нет необходимости. И это только для подготовки матросов. Канонирам вообще нет нужды выходить из порта. Вспомни Ушаковские "качели".

Сомневаюсь, чтоб за пару недель можно было получить нормальный результат по подготовке команды, а чтобы хоть равный британскому, то тем более. Британские моряки годы проводили вместе в море на одном корабле для получения такого результата слаженности и умений. Даже при списании корабля вся его команда в полном составе переводилась на новый.

Относительно канониров, то известно, что на 3 выстрела англичан, французы делали 1-2. Кто же им не давал отточить хотя бы этот компонент, находясь в порту?

Изменено 08.12.2011, 12:49:58 пользователем Bernadotte

[nelsonV 4,135]

После Американской войны количественный состав британского флота рассчитывался из необходимости одновременно действовать против 4 флотов: французского, испанского, голландского, американского. Чтобы обеспечить такой количественный состав флота была необходима соответствующая производственная база.

дело не в этом. Качественно английские корабли не были лучше французских. Французская школа кораблестроения была ничуть не хуже английской, а в чем-то даже и лучшей.

По поводу количества Лукулл тебе ответил.

При Трафальгаре в английской эскадре было меньше кораблей, чем в испано-французской.

[Bernadotte 610]

дело не в этом. Качественно английские корабли не были лучше французских. Французская школа кораблестроения была ничуть не хуже английской, а в чем-то даже и лучшей.

А при чем здесь качество. Можно делать качественные корабли, но мало. Речь идет о производительности кораблестроительной отрасли.

При Трафальгаре в английской эскадре было меньше кораблей, чем в испано-французской.

Это не значит, что британцы не могли при желании сосредоточить больше кораблей. Просто они были уверены в своей победе. В то время британцы спокойно атаковали равного или более сильного соперника.

[nelsonV 4,135]

Это не значит, что британцы не могли при желании сосредоточить больше кораблей. Просто они были уверены в своей победе.

Хм, вообще-то Нельсон вслед за Ушаковым применил новую маневренную тактику, кроме того британские экипажи лучше подготовлены.

А при чем здесь качество. Можно делать качественные корабли, но мало. Речь идет о производительности кораблестроительной отрасли.

это не важно, если британский флот рассредоточен.

[Лукулл 6,672]

Судя по описанию строительства кораблей на британских верфях, я не увидел простой и быстрой возможности наращивания их производственной мощности.

А была ли необходимость?

Во Франции ситуация с этим вряд ли была другая.

Думаю куда хуже, но за год-полтора увеличить такие мощности вдвое (например путем расширения старых и естественно постройкой новых) особых проблем не составило бы. В конце концов размещение заказов на постройку кораблей или привлечение иностранной квалифицированной рабочей силы из Испании и Голландии, это тоже вариант.

Интересы британской короны были в разных частях Европы и мира, такая была у них стратегия войны на море. При выравнивании силы флотов стратегия бы поменялась.

Это то понятно, но вопрос в том, смогло бы Адмиралтейство быстро среагировать на изменение обстановки и независимо от выравнивания сил англичане были бы вынуждены держать значительные силы для прикрытия колоний. При такой гонке вооружений единственным выходом для них было бы увеличение собственного флота, но вопрос потянули бы они его?

Во Франции была не менее серьезная стратегическая проблема: разделенность ее флотов на 2 части.

Это опять же головная боль для англичан, Разделенность французского флота также заставляла англичан делить свой флот на две группы.

Мое обоснование в около 10 лет следовало из соображений среднего срока, за который мичманы проходили все ступени до капитана и получали необходимый опыт и умения. А именно капитан был основным звеном военно-морской машины британского флота. От его инициативности, решительности, смекалки зависел ход выполнения битвы и решения его в свою пользу. 2-3 лет может было и достаточно для подготовки младшего офицерского состава, то для воспитания среднего и высшего, на мой взгляд, этого было бы мало. Кроме того, за десять лет мира в британском флоте естественным путем сократилось бы количество капитанов с внушительным боевым опытом, что дополнительно выровняло ситуацию

Камрад, все таки надо исходить из того, что во французском флоте несмотря на революцию оставался значительный офицерский корпус и проблема подготовки кадров проблем бы не составила, просто имеющие лейтенантские и капитанские патенты росли бы быстрее в чинах, качество в среднем было бы конечно хуже (хотя не факт, быть мичманом по три - четыре года, это значит учиться год, а остальное время тупо стоять вахты, что навыков не прибавляет).

Честно не увидел, чтобы во времена наполеоновских войн французский флот добивался каких-то значительных результатов. Напротив, слабость их флота, настолько сделала самоуверенными и обнаглевшими англичан, что они позволяли себе атаковать французские корабли более высокого ранга и при этом добиваться успеха.

Успехов не добился, но и мальчиком для биться он не был, что удивительно в условиях такого упадка. Финистере, Абукир, Трафальгар, все победы дались англичанам крайне тяжело, ну может кроме Абукира.

Сомневаюсь, чтоб за пару недель можно было получить нормальный результат по подготовке команды, а чтобы хоть равный британскому, то тем более.

Пара недель, это один выход, естественно подготовка в целом парой недель бы не ограничивалась.

Кто же им не давал отточить хотя бы этот компонент, находясь в порту?

Камрад, мы же все таки рассматриваем саму возможность, а не имевшую место реальность с ее низким финансированием и постоянной нехваткой всего и вся.

Возможность таковая была.

Просто они были уверены в своей победе. В то время британцы спокойно атаковали равного или более сильного соперника.

«несчастье Королевского Флота в том, что наше Адмиралтейство почему-то считает, что мы на море сильнее всех, и поэтому сознательно дает нашим адмиралам меньшие силы, нежели у противника». (с) Шовель

[Bernadotte 610]

А была ли необходимость?

Думаю куда хуже, но за год-полтора увеличить такие мощности вдвое (например путем расширения старых и естественно постройкой новых) особых проблем не составило бы. В конце концов размещение заказов на постройку кораблей или привлечение иностранной квалифицированной рабочей силы из Испании и Голландии, это тоже вариант.

Следовательно надо было время и средства. Время требовалось, чтобы удвоить или даже утроить мощности верфей, чтобы подготовить и обеспечить верфи кораблестроителями, на заготовку всех необходимых материалов в достаточном количестве, на увеличение производительности всех сопутствующих отраслей производства, на строительство и снаряжение флота в 2-3 раза большего за существующий, на обучение корабельных команд.

Великобритания этим занималась не одно десятилетие в 18 в. Если бы Франция справилась с этой задачей за 10 лет - это было бы огромное достижение. А сделать все это в мирное было бы значительно легче, чем в военное.

Это то понятно, но вопрос в том, смогло бы Адмиралтейство быстро среагировать на изменение обстановки и независимо от выравнивания сил англичане были бы вынуждены держать значительные силы для прикрытия колоний.

Уничтожив флот соперника они бы избавились от угрозы для колоний. Поэтому эта задача была бы основной и силы бы собирались соответствующие ( разведка уже была на хорошем уровне ).

Это опять же головная боль для англичан, Разделенность французского флота также заставляла англичан делить свой флот на две группы.

Не настолько, как для французов. При желании британцы всегда могли объединить свои флоты в один, получив численное преимущество над разделенными флотами французов и разбить их поодиночке. У них была свобода выбора действий, которой не было у Франции.

Камрад, все таки надо исходить из того, что во французском флоте несмотря на революцию оставался значительный офицерский корпус и проблема подготовки кадров проблем бы не составила, просто имеющие лейтенантские и капитанские патенты росли бы быстрее в чинах, качество в среднем было бы конечно хуже (хотя не факт, быть мичманом по три - четыре года, это значит учиться год, а остальное время тупо стоять вахты, что навыков не прибавляет).

Количество опытных офицеров старой школы была незначительна. Да и то из-за полного бездействия они вероятно потеряли и те навыки, которые у них были.

Состояние французского флота в то время Нажмите здесь!

 

Французский флот еще не был так далек от своего прежнего величия, но целый ряд бедствий, причиненных не неприятелем, а невероятным нерадением администрации, обрушился на него и, к унижению своему, в самом начале войны флот был заперт и блокирован. Крейсеруя беспрепятственно у французских берегов, английские суда под руководством лорда Бридпорта и Джервиса приучались к трудному морскому ремеслу, между тем как французы теряли свою прежнюю опытность среди праздной рейдовой жизни. Джервис очень хорошо знал, как пагубна эта праздность. «Неужели вы не видите, — говорил он тем, которые порицали его, когда он вышел в январе 1797 г. из Таго, рискуя встретиться с превосходным в силах неприятелем, — неужели вы не видите, что это долгое пребывание в Лиссабоне сделает нас всех трусами?» Хотя морские войны Республики и Империи доказали, что французские моряки не перестали быть храбрыми, несмотря на продолжительное бездействие, однако показали и то, что они отвыкли от моря; между тем как англичане, наученные постоянными крейсерствами, с каждым днем делали новые успехи. В то время, как они совершенствовали служебную организацию, действие артиллерии и внутреннее расположение своих судов; в то время, как их эскадры безнаказанно выдерживали штормы Лионского залива и Бискайского моря, французская экспедиция в Ирландию рушилась единственно по недостатку опытности экипажей.

Такая неопытность должна была наиболее поражать офицеров прежнего флота, которые, быв сменены Конвентом, уцелели, однако, от приговоров «правления ужаса», и не покинули родину. Вновь призванные на службу Директорией, эти офицеры нашли корабли во всех отношениях более плохими, чем те, какими они привыкли командовать. Морские артиллеристы были уничтожены и ничем не заменены, а потому артиллерия пришла в упадок, в то время, как англичане на своем флоте старались всеми мерами ее усовершенствовать. «Берегитесь, — писал Конвенту контр-адмирал Кергелен, — чтобы действовать орудиями на море, нужны опытные канониры. На море они не имеют под ногами неподвижного фундамента и должны стрелять, так сказать, на лету. Последние сражения должны были вам доказать превосходство неприятельских канониров перед нашими». Но могли ли эти предостережения возбудить внимание республиканцев, которые ближе принимали к сердцу воспоминания Греции и Рима, чем предания их собственной славной старины. В то время находились любители нововведений, которые не шутя думали снова ввести в обращение весла или набрасывать на английские корабли, как на галеры Карфагена, летучие мосты. Наивные мечтатели, они в простоте сердца украшали свои проекты следующими странными предисловиями, образчики которых можно найти в морских архивах. «Законодатели! Вам предлагается труд скромного патриота, не руководимого никаким началом, кроме природы, но в груди которого бьется сердце истинного француза».

Постановления, дух службы, составляющие силу эскадр, стремление к совершенствованию, — все исчезло в великом крушении монархии. Морар Де Галль, Вилларе, Трюге, Мартен, Брюэй, Латуш-Тревилль, Декре, Миссиесси, Вилльнёв, Брюи, Гантом, Бланке-Дюшайла, Дюпети-Туар и еще несколько офицеров, впрочем весьма немного, люди, отличающиеся героизмом и мужеством, в молодых летах внезапно ступившие на первые ступени службы, — вот все, что осталось от некогда самого храброго, самого просвещенного из всех европейских флотов. Умеренное правительство, сменившее Комитет общественного блага, ревностно собирало эти остатки и по возможности употребляло их на восстановление шаткого здания, выведенного в несколько дней руками террористов.

«Адресовались к этим обществам, — писал в то время один мужественный гражданин, — чтобы они указали людей, соединяющих знание морского дела с патриотизмом. Народные общества полагали, что человеку довольно побывать долгое время в море, чтобы быть моряком, если притом он патриот. Они считали, что одного патриотизма достаточно для управления кораблем, а потому раздали должности таким людям, которые не имеют никакого другого достоинства, кроме того, что они долго были в море, не думая о том, что подобный человек часто играет на судне ту же роль, что и балласт. Наглядные познания таких людей не всегда избавляли их от замешательства при первом непредвиденном случае. Притом надобно сказать, что не всегда самый знающий и наиболее любящий отечество бывал выбираем обществами; но часто самый пронырливый и самый лицемерный, с помощью бесстыдства и болтовни привлекавший на свою сторону большинство. Впадали еще в другую несообразность: давали должности молодым людям без опытности и без экзамена, по одному наружному виду деятельности, следствию пылкого возраста. Казалось несомненным, что штурмана бывшего флота могут исправлять все должности морской службы, и действительно, все они помещены. Что ж? Достоинство большей части их состоит в одном умении вести счисление, пеленговать и прокладывать маршрут по карте, да и то избитым, наглядным способом. Весьма многие из них во всю свою жизнь не достигнут уменья выполнять блестящую отрасль морского дела — управление кораблем, маневрирование, — отрасль, наиболее нужную при встречах с неприятелем. Что имеют общего с настоящим делом моряка канониры, парусники, конопатчики, плотники и даже боцманы, из которых большая часть едва знает грамоту? А между тем, некоторые из них получили звание офицеров и даже капитанов.

Жюрьен де ла Гравьер П.Р. Война на море: Эпоха Нельсона

[Cкрыть]

Успехов не добился, но и мальчиком для биться он не был, что удивительно в условиях такого упадка. Финистере, Абукир, Трафальгар, все победы дались англичанам крайне тяжело, ну может кроме Абукира.

Незнаю чем, им было трудно, ведь Абукир и Трафальгар - это убедительные разгромы французского флота.

В этих сражениях французы проявили полное безволие и, я бы даже сказал, обреченность. Они фактически пассивно наблюдали за действиями британцев, не пытаясь взять инициативу на себя и переломить ход сражения. Не пробовали удивить и принести какой-то сюрприз британцам. Они действовали, так как от них ожидали противник. Подобного трудно было ожидать во времена королевского флота Сюффрена.

Камрад, мы же все таки рассматриваем саму возможность, а не имевшую место реальность с ее низким финансированием и постоянной нехваткой всего и вся.

Возможность таковая была.

Это может оправдать французов только в случае, если у них даже не было пушек на кораблях. Ведь те же самые англичане свои тренировки с пушками в большинстве проводили без пороха (слишком дорогое удовольствие).

«несчастье Королевского Флота в том, что наше Адмиралтейство почему-то считает, что мы на море сильнее всех, и поэтому сознательно дает нашим адмиралам меньшие силы, нежели у противника». (с) Шовель

На самом деле у британцев было значительное преимущество, если учесть их скорость работы с пушками, скорость выполнения маневров и т.д. И британские адмиралы это знали, поэтому шли на такой, на первый взгляд, неравный бой.

Изменено 09.12.2011, 13:28:43 пользователем Bernadotte

[nelsonV 4,135]

Bernadotte, Ты ушел от предмета обсуждения.

[Лукулл 6,672]

Следовательно надо было время и средства. Время требовалось, чтобы удвоить или даже утроить мощности верфей, чтобы подготовить и обеспечить верфи кораблестроителями, на заготовку всех необходимых материалов в достаточном количестве, на увеличение производительности всех сопутствующих отраслей производства, на строительство и снаряжение флота в 2-3 раза большего за существующий, на обучение корабельных команд.

Ну так я и не говорю, что все случилось бы по мановению волшебной палочки. Но при серьезном подходе к делу (одновременная загрузка всех верфей, плюс расширение мощностей, плюс размещение заказов на верфях Испании и Голландии) французы вполне могли управиться в относительно сжатые сроки, при том, что им и не надо было создавать превосходящий флот в общем то, достаточно было построить и обучить хотя бы равный и они уже находились бы в лучшем положении чем англичане. Хотя конечно имей французы хотя бы два - три года мирного времени, выполнить задачу было бы куда легче.

Великобритания этим занималась не одно десятилетие в 18 в. Если бы Франция справилась с этой задачей за 10 лет - это было бы огромное достижение. А сделать все это в мирное было бы значительно легче, чем в военное.

Это да, французы тоже занимались, но больше теоретически))

Уничтожив флот соперника они бы избавились от угрозы для колоний.

А как ты его уничтожишь, если враг постоянно в базы ныкается?

При желании британцы всегда могли объединить свои флоты в один, получив численное преимущество над разделенными флотами французов и разбить их поодиночке.

Для этого надо место и время. Английские эскадры у Кадиса, на Менорке или Мальте не могли быстро объединиться с силами в Ла-Манше, поэтому возможность нанесения поражения каждой части английского флота по отдельности вполне допустима. В любом случае, если говорить о целях и задачах, то основной все таки являлось не столько нанесение поражения британскому флоту (кровью бы умылись, это да) сколько его сковывание для последующей высадки в Англии или хотя бы крупных десантов в британских колониях.

Количество опытных офицеров старой школы была незначительна. Да и то из-за полного бездействия они вероятно потеряли и те навыки, которые у них были.

На первый взгляд это сгущение красок, но в целом с описываемым положением на французском флоте в тот момент я и не спорю. Речь все таки идет о том, что надо было сделать, что бы переломить такое положение дел и выправить ситуацию к лучшему и имелась ли вообще такая возможность.

Незнаю чем, им было трудно, ведь Абукир и Трафальгар - это убедительные разгромы французского флота. В этих сражениях французы проявили полное безволие и, я бы даже сказал, обреченность.

Тем, что победы, хоть и убедительные, дались не легко. По Абукиру можно сказать, что французы поплатились не столько за свое безволие, сколько за свою беспечность. А при Трафальгаре Вильнева подвели испанцы, все таки половина кораблей в эскадре союзной эскадре были испанскими, с испанскими же (улыбаемся) командами и под управлением испанского же адмирала, сеньора Гравина (вечная память от благодарных французов).

Это может оправдать французов только в случае, если у них даже не было пушек на кораблях. Ведь те же самые англичане свои тренировки с пушками в большинстве проводили без пороха (слишком дорогое удовольствие).

Вопрос про пушки интересный)))

На самом деле у британцев было значительное преимущество, если учесть их скорость работы с пушками, скорость выполнения маневров и т.д. И британские адмиралы это знали, поэтому шли на такой, на первый взгляд, неравный бой.

А вот кстати нельзя назвать его неравным. Финистрре - союзный флот измотан длительным переходом, штормом, много больных и раненых, серьезные повреждения рангоута и такелажа. Англичане же свежие и бодрые, при том, что и уступают численностью противнику. Абукир - англичан даже больше чем французов. Трафальгар - англичане пусть и в меньшинстве, но незначительном умело посеяли панику в рядах испанцев, создав локальное преимущество. Фактически в двух случаях из трех союзников подводит слабое звено - испанцы, с их совсем никудышной подготовкой, низким моральным состоянием и т.д. Притом с учетом налаженной у англичан военно-морской разведывательной службы, они прекрасно представляли себе боевой потенциал испанцев. А при Абукире как уже сказано у англичан наблюдается даже численное превосходство.

П.С. И все таки камрад, откуда цифры про 180 линкоров?

Изменено 09.12.2011, 19:35:37 пользователем Лукулл

[nelsonV 4,135]

После 1805 года у нее было где-то 180 линейных кораблей, во Франции видимо только треть от этого количества. Догнать это количество было бы трудно.

нда, сколько же стоит содержание такого количества кораблей?

[Bernadotte 610]

А как ты его уничтожишь, если враг постоянно в базы ныкается?

Если будет скрываться на базах, то опыта и умения не наберется и серьезной угрозы от него не будет. Будет просто несколько "Трафальгаров", а не один в связи большей численностью французов.

Для этого надо место и время. Английские эскадры у Кадиса, на Менорке или Мальте не могли быстро объединиться с силами в Ла-Манше, поэтому возможность нанесения поражения каждой части английского флота по отдельности вполне допустима. В любом случае, если говорить о целях и задачах, то основной все таки являлось не столько нанесение поражения британскому флоту (кровью бы умылись, это да) сколько его сковывание для последующей высадки в Англии или хотя бы крупных десантов в британских колониях.

Вероятность объединения британских эскадр значительно выше в связи их значительно более высокими военно-стратегическими умениями.

Тем, что победы, хоть и убедительные, дались не легко. По Абукиру можно сказать, что французы поплатились не столько за свое безволие, сколько за свою беспечность. А при Трафальгаре Вильнева подвели испанцы, все таки половина кораблей в эскадре союзной эскадре были испанскими, с испанскими же (улыбаемся) командами и под управлением испанского же адмирала, сеньора Гравина (вечная память от благодарных французов).

В причинах поражений французов есть все: беспечность, безинициативность, безволие, обреченность - по разному можно назвать.

Абукир Нажмите здесь!

 

У Нельсона кроме линейных кораблей был один-единственный бриг. Поэтому два враждебных флота узрели один другого практически одновременно.

После длительных обсуждений со своими флаг-офицерами и начальником штаба, Брюэ решил принять бой на якоре. Это, несомненно, было благоразумным решением. Заметив первые два английских корабля, подходивших очень медленно, он решил, что противник намерен отложить бой на следующий день. До полудня это было, по-видимому, так.

Но вскоре англичане, «используя бриз от NNE, стали быстро приближаться».

Используя прилив, французы могли бы поставить свои корабли строем, обеспечивавшим им сокрушительный артиллерийский огонь по любому противнику, рискнувшему сближаться с ними в кильватерной линии или в строю фронта. За все время боя французские корабли стояли на одном якоре, заведенном с носа. Таким образом, они стояли лишь в слегка искривленной линии по ветру.

Брюэ не отдал ни одного приказа о развороте заякоренных кораблей для развития максимального огня. Он пренебрег опасностью образования больших разрывов в линии кораблей, хотя и мог бы сгруппировать их теснее. Тем не менее, он оставил интервалы в три четверти кабельтова. Не позаботился он и о приведении в полную готовность пушечных батарей левого борта. Все эти ошибки и привели к поражению французов.

Нельсон имел 13 74-пушечных и один 50-пушечный (Leander) корабль. Он стремился как можно скорее напасть на французов. Для этого следовало обойти остров Абукир и окружающие его мели, выступающие за мыс. Карт не было, и англичане рисковали оказаться на мели. И действительно: при обходе вокруг мыса сел Culloden.

Нельсон рисковал бы и в ночном бою против кораблей, которым достаточно было чуть-чуть повернуть, чтобы обрушить огонь своих пушек на приближающиеся корабли. Английские корабли подходили не очень правильной линией, как бы приглашая французов подвергнуть себя продольному обстрелу с носа, сбить мачты, рангоут и такелаж. Темнота служила на пользу французам: они могли быть уверены, что любой приближающийся к ним корабль — вражеский. Но вместо того, чтобы открыть прицельный огонь с дальнего расстояния и повредить английские корабли, а затем стрелять полными бортовыми залпами на дистанции мушкетного выстрела, они позволили четырем английским кораблям пройти вдоль головных своих кораблей. Пятый же прошел между первым и вторым кораблем французов. Брюэ не воспользовался возможностью поставить свой головной корабль носом прямо против мели. Английские корабли, обошедшие или прошедшие сквозь линию неприятеля, отдали якоря с кормы и открыли неожиданный сильный огонь батареями левого борта.

Флагшип Нельсона и два его задних мателота оказались с внешней стороны линии французов против их третьего, четвертого и пятого кораблей. Стрельба пяти головных их кораблей прекратилась через два часа.

Брюэ допустил еще одну большую ошибку, расставив свои корабли с очень большими интервалами. Это лишило их возможности оказывать взаимную поддержку и не позволило кораблям, стоящим дальше в линии, направить свои пушки на головные английские корабли. Таким образом, французские корабли оказались за дальностью действительного огня и не имели сектора обстрела, чтобы эффективно включиться в бой. Они должны были ждать подходившие английские корабли, а затем вести индивидуальный бой.

Танстолл Б. Морская война в век паруса. 1650-1815 гг. Сражения великих адмиралов

[Cкрыть]

В Трафальгаре вина испанцев такая же как и французов, даже меньше, потому что общее командование было у французов. И по уровню подготовленности французы не сильно опережали испанцев.

Трафальгар Нажмите здесь!

 

Что касается Вильнева, то его инструкции своему флоту, датированные 21 октября, являются фактическим повторением инструкций, отданных им накануне отплытия из Тулона. В целом эти инструкции носят достаточно общий характер, однако в них содержится параграф, в котором Вильнев фактически предвосхищает действия британского флота в ходе состоявшегося сражения.

Подобная прозорливость Вильнева объясняется не наличием у правительства Франции эффективно работающей разведки, а его собственным опытом: в ходе сражения на Ниле в его руки попала рукопись английского журнала сигналов с захваченной французами шхуны Redbridge; возможно, что Вильнев был также знаком с изданным Клерком (Clerk) в 1804 г. «Очерком тактики морского сражения». Удивительно, однако, то, что, сообщив своим флаг-офицерам и капитанам о том, чего им следует ожидать от противника, Вильнев не соизволил ничего сказать о том, как им следует сражаться с этим противником.

Другими словами, тактика французского флота в ходе Трафальгарского сражения была абсолютно непродуктивной. Что же касается тактики испанского флота, то, будучи весьма энергичной на бумаге, на практике она также оказалась неэффективной.

Теперь Вильнев поднимает сигнал своему новому ведущему кораблю: «Прибавить парусов так, чтобы «очистить» у себя за кормой». Однако, когда флот начал ворочать на другой курс, беспорядок в его строю увеличился и корабли сбились в кучу.

Все это время Гравина безуспешно пытался выполнить очень важную задачу, стоящую перед его эскадрой. Как уже говорилось, он получил приказ занять позицию во главе авангарда Объединенного флота. Однако стоящая перед ним задача остается до сих пор не вполне ясной. Согласно распространенной сегодня точке зрения, количество кораблей его эскадры равнялось разнице в количестве кораблей противоборствующих флотов. Предполагалось, что в ходе атаки «корабль против корабля» корабли этой эскадры должны были обойти противника, препятствуя его отступлению. В ходе Трафальгарского сражения для осуществления этого плана была масса возможностей, однако ни Вильнев, ни Гравина, как выяснилось, не были готовы к его осуществлению.

Скопление кораблей противника и их сдвоенная линия явились причиной общего беспорядка и того, что франко-испанские корабли заняли невыгодную позицию, что способствовало предстоящей атаке Нельсона. Как уже говорилось, Вильнев имел представление о возможной форме атаки Нельсона. Поэтому можно допустить, что Вильнев действительно пытался выстроить флот в соответствии со своим предположением, но это предположение оказалось ошибочным. Теоретически считается несомненным, что частично сдвоенная линия ценна как чисто оборонительное построение. Но на практике это — всего лишь одна линия, хотя и довольно сомкнутая. Можно сказать, что эта линия напоминает инициативу Вилларэ де Жуайёза в ходе сражения «Славного 1-го июня».

Только тогда, когда противник уже открыл огонь и было уже поздно, Вильнев предпринял попытку улучшить свое положение. Убедившись в том, что Victory направляется в сторону Bucentaure или Santissima Trinidad, игнорируя франко-испанский авангард, Вильнев поднял сигнал, приказывающий «каждому кораблю, не подвергшемуся атаке противника, предпринять все возможное для вступления в бой». Однако этот приказ носил достаточно общий характер: во-первых, он не был адресован какому-то конкретному кораблю, подразделению или эскадре, а во-вторых, он не содержал точных указаний, что конкретно следовало сделать для этого. Другими словами, отдавая подобный приказ офицерам, которые были не в состоянии выполнить его, Вильнев совершил некий жест, оправдывающий его в собственных глазах. Вместе с тем очевидно, что этот приказ в первую очередь был адресован эскадре Гравины и авангарду, которым командовал Дюмануар. Остается только удивляться тому, что Вильнев не сумел использовать существующие на французском флоте детальные сигналы для отдачи четких приказов конкретным флаг-офицерам. В отсутствие таких указаний капитаны отдельных кораблей не имели возможности почувствовать личную ответственность за их исполнение, что привело к тому, что можно назвать «тактическим параличом» Объединенного флота.

Триумф британского флота объясняется тем, что в ходе боя проявилось преимущество огневой мощи английских кораблей. Кроме того, английские капитаны проявили себя более искусными в управлении своими кораблями, что позволило им не только оказать друг другу взаимную поддержку, но и вести огонь по противнику с наиболее удобных для себя позиций. Что касается смелости, проявленной противниками в ходе сражения, то здесь трудно отдать предпочтение какой-либо одной из сторон. Команды многих кораблей отказывались сдаваться противнику до тех пор, пока оставался хоть кто-то, способный вести огонь.

Танстолл Б. Морская война в век паруса. 1650-1815 гг. Сражения великих адмиралов

[Cкрыть]

Трафальгар - англичане пусть и в меньшинстве, но незначительном умело посеяли панику в рядах испанцев, создав локальное преимущество. Фактически в двух случаях из трех союзников подводит слабое звено - испанцы, с их совсем никудышной подготовкой, низким моральным состоянием и т.д. Притом с учетом налаженной у англичан военно-морской разведывательной службы, они прекрасно представляли себе боевой потенциал испанцев. А при Абукире как уже сказано у англичан наблюдается даже численное превосходство.

При Абукире у англичан кораблей поровну (один до вступления в бой сел на мель), но по количеству орудий и массе бортового залпа преимущество у французов (у них более тяжелые корабли). Кроме того у французов дополнительно 4 фрегата.

Но в обеих битвах британцы имеют значительное преимущество за счет скорострельности и маневра. А потому преимущество у их противников только на первый взгляд.

П.С. И все таки камрад, откуда цифры про 180 линкоров?

Отсюда "Британские парусные линейные корабли". Иванов С.В. Там есть даже их поименный список.

Изменено 12.12.2011, 09:06:04 пользователем Bernadotte

[nelsonV 4,135]

Отсюда "Британские парусные линейные корабли". Иванов С.В. Там есть даже их поименный список.

Сколько из них было в строю?

Брюэ не отдал ни одного приказа о развороте заякоренных кораблей для развития максимального огня. Он пренебрег опасностью образования больших разрывов в линии кораблей, хотя и мог бы сгруппировать их теснее. Тем не менее, он оставил интервалы в три четверти кабельтова. Не позаботился он и о приведении в полную готовность пушечных батарей левого борта. Все эти ошибки и привели к поражению французов.

Рассматривают то, что он плохо вел бой не по правилам линейной тактики. Хм, это странно. Нельсон же вел бой другим способом.

Триумф британского флота объясняется тем, что в ходе боя проявилось преимущество огневой мощи английских кораблей. Кроме того, английские капитаны проявили себя более искусными в управлении своими кораблями, что позволило им не только оказать друг другу взаимную поддержку, но и вести огонь по противнику с наиболее удобных для себя позиций. Что касается смелости, проявленной противниками в ходе сражения, то здесь трудно отдать предпочтение какой-либо одной из сторон. Команды многих кораблей отказывались сдаваться противнику до тех пор, пока оставался хоть кто-то, способный вести огонь.

опять же про маневренную тактику не сказано. Хотя это взаимосвязано.