Россию убивает алкоголь?

[Дoбро 24,298]

<noindex>Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое. </noindex>

Текстовая версияНажмите здесь!

 

Борис Титов, бизнесмен:

Водка должна быть дорогой, прежде всего. Это самое важное – не запрещать потребление водки, а делать ее невыгодной к потреблению

Владимир Мамонтов, журналист:

Километровые мужицкие очереди уже источали миазмы социального недовольства такого серьезного, которые зависали над ними в морозном воздухе и представляли уже большую опасность.

Леонид Захаров, заместитель главного редактора газеты «Комсомольская правда»:

Афоризмы по поводу алкоголя гораздо более яркие, чем фразы и тезисы о том, что пить вредно.

Архимандрит Тихон (Шевкунов), наместник сретенского монастыря:

700 тысяч человек в год теряет Россия по тем или иным причинам, связанным с алкоголем.

Ирина Плещева, член Общественной палаты РФ, комиссар движения «НАШИ»:

И мой папа тоже пил. И благодаря тому, что его собутыльники боялись того, что мама пойдет в райком пожаловаться, что выгонят кого-то с работы, может, благодаря этому я родилась и родилась вообще здоровая.

Владимир Мамонтов:

Как только с верхов власти потянет словами «борьба с алкоголизмом», «антиалкогольная кaмпания» часть страны, безусловно, замирает, потому что это обычно старшее поколение, потому что вспоминает все, что было в Горбачевское время. Кто-то равнодушно к этому относится, понимая: да всякое было. А кто-то, действительно, реально волнуется, потому что каждый из нас, как гражданин, понимает, что пьет Россия как-то уж совсем запредельно много. И хотелось бы знать в этой связи: вот такое движении со стороны власти оно чем продиктовано. Я знаю, что многие люди, многие те, кто интересуется этим, усматривают в этом и вашу роль, отец Тихон. Говорят, что вы в значительной степени идеолог вот этой новой волны борьбы с алкоголизмом. Говорите откровенно.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Прям вот так откровенно. Откровенно если говоря, конечно, это какое-то уже, наверное, современное мифотворчество насчет влияния тех или иных людей на вот этот вот процесс. Серьезная озабоченность тем, что происходит в стране, как это обычно во времена антиалкогольных кaмпаний говорилось, в связи с пьянством и алкоголизмом. Для начала давайте просто определимся, где мы находимся. По данным Министерства здравоохранения или, как оно сейчас называется, здравсоцразвития 18 литров чистого алкоголя в год приходится на душу населения в России. Некоторые говорят, что меньше, некоторые говорят, что даже больше, учитывая нелегальные и т.д. Но вот официальная цифра – 18 литров. Всемирная организация здравоохранения утверждает, что при употреблении алкоголя более 8 литров в год на человека происходит необратимое угасание этноса. У нас более чем в два раза больше. Академик Герасименко (депутат Государственной Думы) приводит цифру: 700 тысяч человек в год теряет Россия по тем или иным причинам, связанным с алкоголем. В первую очередь – это сердечно-сосудистые заболевания и ранние смерти, в связи с этим. 80% всех убийств в России совершают люди, которые находятся в состоянии алкогольного опьянения, преступники. А тех, кого убили, 50% из них на момент совершения над ними преступления тоже находятся в состоянии алкогольного опьянения. 33% молодых людей, мальчиков и юношей в России, начиная с 13 лет, пьют каждый день либо пиво, либо коктейли, либо более крепкие напитки. 33% каждый день(!), я хочу подчеркнуть, это не ошибка и 20% девочек. Поэтому, конечно же, это вопрос жизни и смерти: либо Россия действительно сопьется, либо каким-то образом, пока еще не совсем понятно до конца каким, но разумным…

Владимир Мамонтов:

Выбраться из этой ямы.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Да, как-то надо вылезать.

Борис Титов:

Я бы поспорил с цифрами. Даже в официальной, недавно совсем (в декабре) принятой, концепции антиалкогольной в России написаны немножко другие цифры. Там написано, что официально 12 литров.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Без учета нелегальных.

Борис Титов:

Да, а с учетом нелегального, то где-то считается 18. Но, тем не менее, конечно, цифры очень большие. Но здесь очень сложно винить бизнес. Бизнес развивается там, когда есть спрос и тогда, когда выгодно. Поэтому то регулирование, которое было со стороны государства, спрос есть, а регулирование со стороны государства позволяло сегодня выгодно производить алкогольные напитки. Сегодня надо стимулировать снижение спроса, с одной стороны. А с другой стороны, дестимулировать предложение. Т.е. то, что сегодня поднимаются акцизы – это правильно. Я считаю, что это совершенно справедливое решение, особенно на крепкие напитки. Но с другой стороны, и я здесь, как производитель шампанского, не могу об этом не сказать, что весь мир боролся с алкоголизмом одним путем: не только общим стимулированием, снижением потребления алкоголя, но и изменением структуры потребления. Потому что вот тот спрос, который есть, его надо заменить на безвредные напитки. Может быть, содержащие алкоголь, но безвредные.

Владимир Мамонтов:

Прошу прощения. Где-то 65%, по-моему, это крепкие (водка и крепкие), остальное делится примерно поровну.

Борис Титов:

Да-да-да. Второе – пиво. Нет, вино сегодня очень мало пьют. У нас не винная страна. У нас сегодня вина пьют намного меньше, чем пива. Поэтому, конечно же, уход нашей страны в эту сторону, мне кажется, был бы значительным вкладом в борьбу с потреблением алкоголизации страны.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Эта идея сама по себе, наверное, очень интересная. Она была привнесена к нам в Россию где-то в 90-тые годы. И сказали: слушайте, давайте перейдем на пиво, перейдем на пиво и тогда меньше будут пить водки. Казалось бы, разумно. Перешли на пиво. Результат…

Ирина Плещева:

Начали разбавлять водкой.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Нет. Результат такой: в разы повысилось потребление пива, конечно же, и намного повысилось потребление водки. Вот такая мы страна. Вот есть у нас некие сложности. В том числе, как некоторые ученые говорят о нашем генотипе, в типе потребления алкоголя и т.д.

Борис Титов:

Мы не пытались заменить водку пивом, мы пытались развивать и то, и другое. Мы не дестимулировали потребление водки, а одновременно стимулировали потребление пива.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Хорошо. Но в результате пиво рекрутировало в ряды сильно пьющих людей молодежь, а потом она переходила на водку. И результат: в разы, еще раз повторю, увеличилось потребление. Ведь мы же удивительная страна. Мы страна, в которой пиво не является, благодаря вот этой идее как раз, что надо привносить нормальные слабоалкогольные напитки, пиво не является алкогольным напитком, это пищевой продукт. Поэтому в Москве совершенно спокойно можно увидеть бутылку или банку пива за 20 рублей. Когда 13-14-летний ребенок захочет попить, то он купит бутылку пива за 20-22 рубля, а не бутылку воды, которая стоит 30 рублей и уж тем более не бутылку сока. Конечно, масса проблем. И сейчас просто, так сказать, стенать по поводу того, как это все ужасно, наверное, время прошло. Нужны конкретные действия. И эти конкретные действия сейчас, слава богу, предпринимает и правительство, и в Думе сейчас определенный ряд законов, которые, я очень надеюсь, уже в середине лета будут приняты. И тогда вот эта совершенно беспредельная ситуация закончится.

Борис Титов:

Дай бог, чтобы эти законы не были запретительными, иначе это все приведет к совершенно обратному эффекту.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Вы знаете, какая ситуация. Вот, предположим, пришло либеральное правительство, которое говорит: слушайте, эти все законы дорожного движения какой-то бред, давайте опустим их. И мы будем ездить на красный свет, будем пересекать двойную полосу, выпившие ездить, пересекать зебру, когда там пешеход.

Владимир Мамонтов:

Давайте не допустим такое правительство, давайте не будем.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

А потом придет нормальное правительство, которое скажет: давайте-ка мы запретительные законы примем, чтобы вот этого не было. Мы скажем: слушайте, да запрещениями ничего не сделаешь, запретительными вещами сделать ничего не возможно. Если сейчас у нас не работает ничего… Вот мы снимали фильмы, может, вы их видели, в первую очередь о подростковом пьянстве, когда практически 100% подростков в Москве, начиная с 13 лет, могут совершенно спокойно купить эти коктейли или пиво.

Владимир Мамонтов:

Как с вашей точки зрения, все ли так страшно, как описывают или еще страшнее?

Ирина Плещева:

Вы знаете, на самом деле я родилась в поселке городского типа. И у нас как-то вот не очень принято это было. У нас были другие интересы, нам было чем заняться. А когда я приехала в город Воронеж, сейчас здесь в Москве, я смотрю, что как ни странно при очень развитой инфраструктуре, которая позволяет молодежи ходить в кино или еще куда-то, молодежь пьет. И заходя вечером в универмаг, проходя мимо дома, просто даже в кино люди сидят и пьют пиво. Причем, т.к. его воспринимают не как алкогольный напиток, его пьют не одну баночку, а 5-6 баночек. А что тут такого? Это же просто утолить жажду. Можно по-разному относиться к антиалкогольной кампании в Советском Союзе…

Владимир Мамонтов:

Но мы родились, благодаря ей на самом деле, многие родились.

Ирина Плещева:

Да. Я родилась в 87-ом году. Я возможно бы и не родилась, потому что тогда очень много людей, собираясь после работы на заводах и т.д., пили. Мой папа тоже пил. И благодаря тому, что его собутыльники боялись, что мама пойдет в райком пожалуется, что выгонят кого-то с работы, может, благодаря этому я и родилась, и родилась вообще здоровая. Нет, на самом деле это так. Но другой вопрос, что людям в тот момент, когда запретили, не предложили ничего другого. Я не имею в виду даже напитков каких-то, а именно какую-то социальную движуху, если хотите, какой-то насыщенной общественной жизни, мне кажется.

Владимир Мамонтов:

Вы знаете, вы рассказываете, а я ничего не могу с собой поделать, потому что человек все-таки другого поколения. У меня перед глазами город Хабаровск того времени. Очереди километровые, 30 градусов мороза и мрачные мужики, километрами меряются мрачные мужики, которые с циферками на руках, написанными химическим карандашом, а там 286-ой и это еще не предел. Вот собственно с тогдашнего Хабаровского края и пошел откат обратно, потому что именно там злоба населения, вот эти километровые мужицкие очереди уже источали миазмы такого серьезного социального недовольства, которые зависали над ними в морозном воздухе и представляли уже большую опасность.

Борис Титов:

И могла бы получиться социальная движуха, как говорится.

Владимир Мамонтов:

Да, движуха могла получиться такая, что… А я вам скажу, может быть, эта движуха и пошла. И в результате мы получили 90-тые. Кто его знает.

Леонид, а как вы считаете? Вот я вас знаю много лет. Знаю, как человека чрезвычайно во многих смыслах и культурного, и образованного…

Леонид Захаров:

Одна беда.

Владимир Мамонтов:

Одна беда: любим мы иногда с вами потребить под хорошую закуску. Что с этим делать?

Леонид Захаров:

Понятно. Для меня, наконец-то, стала ясна концепция программы и моя роль в ней. Здравствуйте, меня зовут Леонид. Я - алкоголик. Да, потребляю, чего говорить. И вот смотрите, что получается. С одной стороны есть куча примеров того, как алкоголь приводит к страшным трагедиям – это и убийства, и другие преступления, и разводы, исковерканные судьбы. Историй о том, как алкоголь спас человеку жизнь или помог избежать развода, я что-то не припомню. С другой стороны, смотрите, афоризмы по поводу алкоголя гораздо более яркие, чем фразы и тезисы о том, что пить вредно. Начнем от веселья Руси – есть, пить и т.д. Не известно тоже, была эта фраза или нет. Но есть еще масса других фраз, которая подчеркивает, что выпить это здорово, это весело. Это не полезно, но это, как минимум не грех, это здорово, в общем-то, иногда не помешает. Я считаю, что алкоголь открывает, скажем так, не сам алкоголь, а смежные с ним сферы, открывают много интересных человеку возможностей, в том числе и для саморазвития. Знали бы вы, с каким упоением я последние несколько лет изучаю дизайн этикеток шотландского виски. На самом деле это целая наука. Даже частично дизайн своего кабинета делал с учетом цветовых гамм, с учетом шрифтов и т.д. Интересно это мне, понимаете? Да, выпиваю при этом виски. Ну, куда деваться? Что ж я буду этикетку отклеивать, а бутылку добрым людям отдавать? Не бывает такого.

Ирина Плещева:

Ну, кто-то абсента выпил и творил.

Владимир Мамонтов:

Да, это уже другие люди, другое употребление, другой алкоголь. И я чувствую, что отец Тихон что-то переживает и хочет что-то сказать.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Нет, я абсолютно не переживаю. Потому что я эти разговоры слышал, в связи вот с этой новой, если хотите назвать ее кампанией (мне не нравится это название), много раз. Действительно, ну любим мы выпить, чего там говорить, любим мы выпить. И надо нам как-то защитить эту позицию. Не хотим мы это отдавать, хотим мы это оправдать в своей жизни. Ну, и слава богу, что здесь собравшиеся люди могут вовремя остановиться или когда-то остановились, или, во всяком случае, могут как-то регулировать. Но давайте смотреть правде в глаза. Большинство наших соотечественников или значительная часть наших соотечественников не в состоянии ни вовремя остановиться, ни предотвратить страшнейшую беду на уровне личности, на уровне семьи и т.д.

Владимир Мамонтов:

Проскакивают, когда уже поздно.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Да. И отчего это зависит? Есть всякие лирические объяснения, философические объяснения и т.д. Есть противоречивые, но, во всяком случае, появляющиеся, в том числе, и в научной литературе, научные объяснения о том, что, во-первых, у нас северный тип потребления алкоголя. Русский человек пьет не для того, чтобы посидеть (абсент, Шато Марго, шампанское хорошее), русский человек пьет в основном для того, чтобы напиться. Вот есть у нас такая особенность национального потребления.

Владимир Мамонтов:

Да, это правда.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Да, то же самое, что было в Швеции, в Финляндии, в Исландии, в Норвегии, в Дании и т.д. – северный тип. Для нас это проблема. С такой проблемой столкнулись и в Скандинавии в конце XIX – начале ХХ века. Отголоски этой проблемы у нас в Выборге, в Питере финны, которые ползают в нашей северной столице и потом опять уползают в Финляндию. Почему? Потому что там им просто этого не дают. Там очень жесткие меры были приняты. Да, совершенно верно, они попытались заменить крепкий алкоголь на этот. Ничего у них особенно не получилось, скажем так.

Борис Титов:

Резко выросло потребление вина.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Да. Но резко выросло, с моей точки зрения, не за счет того, что они сказали северному народу (финнам): не пейте больше крепких напитков, а пейте вино и пиво.

Борис Титов:

Я не говорю о пиве, а о вине.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Да, вино. А недоступность, просто физическая недоступность. Человек спился, алкоголик, он с ножом бегает и избивает жену, то надо в первую очередь у него как-то аккуратненько бутылку отобрать, а потому уже говорить о том, что…

Борис Титов:

Вы знаете, в Финляндии выдавали бесплатно вино алкоголикам.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Да-да-да.

Борис Титов:

Бесплатно вино выдавали алкоголикам.

Владимир Мамонтов:

И к чему это приводило?

Борис Титов:

Приводило к некой компенсации. Ему не хотелось, но он не мог не пить.

Владимир Мамонтов:

Но с ножом он уже не бегал, да?

Борис Титов:

Конечно, не бегал. Он не валялся, он не напивался от вина.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Я бы здесь не горячился насчет вина. Это один из неких путей, который надо понять, осмыслить и т.д. Хотя, конечно же, это не панацея, далеко не панацея. А вот что они сделали. В Норвегии, в которой ситуация была еще похлеще, чем в Финляндии, я вот не знаю, 3 года назад на 15 тысяч приходилась одна точка торгующая алкоголем. В Подмосковье – одна на 300. Т.е. они ограничили количество, просто физическую доступность они ограничивали. А тут мы с ужасом говорим о госмонополии. А вот мы знаем, что, например, в Норвегии госмонополия? Кроме Дании, во всех Скандинавских странах госмонополия на продажу.

Борис Титов:

На спирт есть.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

В Соединенных Штатах, в 15 штатах госмонополия. И это не только Юта.

Владимир Мамонтов:

Это особенный штат, мормонский.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Да. В Канаде в нескольких штатах то же самое, потому что они понимают: нужны определенные системы ограничения. При всем при том, что надо, конечно, физкультура и спорт или вот, как вы сказали вот это замечательное слово, которое я не запомнил…

Владимир Мамонтов:

Выращивание винограда?

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Нет-нет-нет. Еще были замечательные слова.

Ирина Плещева:

Социальная движуха?

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Социальная движуха. Вот-вот-вот. Вот все эти вещи. Государство, конечно, должно работать массовиком-затейником – это правильно. Но в первую очередь, надо просто реально, разумно регулировать и ограничивать, что делали в Скандинавских странах и что, я надеюсь, будет сделано у нас.

Владимир Мамонтов:

Иногда встречаются такие разновидности антиалкогольного лоббизма, которые поскреби, и там окажется, что, значит, этот вид борьбы проповедуют пивовары против водочников, а этот вид борьбы водочники против пивоваров. И мы с этим тоже абсолютно сталкивались, когда нам приносят в газету совершенно прекрасные статьи на внешний первый взгляд, но правда они приносят их в отдел рекламы, почему-то, что тоже заставляет задуматься. А дальше мы начинаем скрести, серьезные аналитики смотрят, а это битва за рынок. Если бьют пиво, знай: внутри интересы водочный королей. Если бьют водку, знай: внутри интересы пивных королей.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

А если и то, и другое?

Владимир Мамонтов:

Вот тут, похоже, люди уже действительно заинтересованы.

Леонид Захаров:

Вот тут уже производители шампанского, кажется.

Борис Титов:

Нас даже не слышно. Мы пока еще совсем не научились лоббировать свои интересы.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Вот эта битва, конечно, есть. Она колоссальная. Битва за людей. Это громадные деньги. Давайте вспомним: в советское время (в то же самое благословенное советское время) до 27 (вот я здесь не ручаюсь за цифры – это такие, так сказать, слухи), как утверждают, до 27% бюджета в некоторые годы – это было наполнение алкогольными деньгами. Представляете, что такое 27%? Говорят, что вся тогдашняя советская военная промышленность во многом строилась на этих деньгах.

Владимир Мамонтов:

Не на керосине мы летали, а на водке.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

На водке. В 1991 году Гайдар (7 июля 1991 года) под серьезнейшим давлением извне, в первую очередь, и изнутри отпустил эту монополию, госмонополию. И тогда смертность в России сразу подскочила. Помните, Royal вот этот к нам полился в огромном количестве? Везде стали продавать.

Владимир Мамонтов:

Ну что, будем признавать, что помним, будем?

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Конечно, помним.

Владимир Мамонтов:

Помним.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Есть так называемый знаменитый у специалистов график, который называется «русский крест» – повышение уровня потребления алкоголя и падение рождаемости, смертность там и т.д.

Владимир Мамонтов:

Демография.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Да, демография. Вот, собственно говоря, чтоб не надо было тратиться ни на какие водородные бомбы, не надо было никакой войны, просто мужское население, в первую очередь, стало вымирать. Ведь смотрите, половина всех мужчин в России 40-летних не доживет до пенсии. Это уже известно. Мы много раз озвучивали эту цифру, когда Всемирная организация здравоохранения в начале 2009 года решила посчитать, какой процент выпускников в мире разных стран доживет до пенсии. Так вот в Англии юноши, выпускники 2009 года, 90% доживут до пенсии. В России – 40%. Т.е. можно, конечно, говорить о том…

Владимир Мамонтов:

Шотландский виски коллекционировать и этикеточки разглядывать.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Это все понятно. Я сам не абсолютный трезвенник. Я с удовольствием иногда выпью, к сожалению. Но тут надо разделять. Мы ж боремся не с напитком, мы боремся с колоссальной проблемой. И если сейчас мы это заболтаем такими всякими рассуждениями, то время-то уходит.

Борис Титов:

Конечно, когда мы отпустили экономику, а это была, так мы ее называем, "шоковая терапия", но на самом деле, по моему глубокому убеждению, это был шок без всякой терапии на первом этапе. То, конечно, когда стало все возможно, когда ушло всякое регулирование, понятно, что это коснулось и алкогольной отрасли. Конечно, когда, тем более, у людей во многом отняли веру в будущее, когда у них отняли перспективу, когда у них отняли нормальную социальную жизнь в этот момент. Когда они оказались без работы с огромным количеством свободного времени, которое некуда было девать и никакой перспективы будущего, как он будет обеспечивать семью, вообще не было. И тут же дешевый спирт Royal. Конечно, это привело к ужасающим последствиям.

Владимир Мамонтов:

Это очень верно, это очень правильно.

Борис Титов:

Но нельзя обвинять сегодня отраслевые союзы или каких-то производителей водки (спирт Royal голландцы производили) в том, что они виноваты в том, что это происходило в России. Это абсолютно не так. Это государство российское, которое выбрало для себя систему таких реформ, которое пошло по пути абсолютного дерегулирования, которое потом не смогло организовать нормальные системы контроля.

Владимир Мамонтов:

Т.е. оно вот эту самую движуху останавливало вот этим спиртом дешевым.

Борис Титов:

Так им выгодно было в какой-то степени, государству выгодно.

Ирина Плещева:

Можно еще о статистике еще, пока не ушли от темы?

Владимир Мамонтов:

Да.

Ирина Плещева:

Кто у нас считается пьющей частью населения? Мы сейчас не говорим о тех людях, которые могут себе позволить шотландское виски и более дорогие напитки. А мы разговариваем о тех людях, которые живут в глубинке. Люди все равно будут продолжать пить. Поднимут цену на водку, на плохую водку поднимут цены, и люди опять будут травиться, будут травиться заменителями.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Совершенно правильные слова, абсолютно правильные слова. Почему люди пьют? Нет будущего у людей – вот это самая страшная проблема. Но когда такое количество очень сильно пьющих людей, пропивающих свою жизнь, это значит, конечно, что-то в Датском государстве не в порядке. Ко всему прочему еще одна большущая проблема: происходит навязывание стереотипов поведения по телевидению и т.д. И вот это вот навязывание… Вот вы машите головой, а посмотрите…

Борис Титов:

Я просто не вижу сейчас этого.

Владимир Мамонтов:

Вот этот стул, который здесь тоже шатается, вот что-то символизирует, что-то не то здесь.

Борис Титов:

Вы знаете, вот показывают массу сериалов. И, наверное, замечали, что в этих сериалах менты, не менты и т.д., да и самые симпатичные люди, раз по пять и по шесть ставят бутылку водки и пьют.

Владимир Мамонтов:

В том числе и на рабочем месте.

Борис Титов:

Именно на рабочем месте. Они самые симпатичные. Да нет, конечно же, происходит навязывание, особенно молодежи. Вот с этим вот «бежим за Клинским» и т.д. Это ужасно! Молодежи, я с полной ответственностью говорю, вот самим таким 12-13-летним подросткам навязали этот стиль поведения.

Леонид Захаров:

Реклама губительна вот в чем: мы информируем людей не столько о конкретном продукте, мы даем молодым людям понять, что вообще-то потреблять пиво – это здорово. Создается у людей представление о том, что, ребята, пейте пиво (Клинское, еще какое-то – это вы сами разберетесь), но в целом это, в общем, нормально, худого в этом ничего нет. Давайте, ребята, потребляйте. И вот как раз на такие вещи, а не на бренды, молодежь часто и западает на самом деле. Поэтому, будь моя воля, я б к рекламе спиртных…

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Запретить ее и все.

Леонид Захаров:

Нет, я бы все-таки вел эту работу более тонко. Потому что я не считаю, что запрет на использование людей и животных в рекламе пива, хоть какое-то воздействие оказало бы.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Да, все равно запрещать. Молодежь смотрит, она рекрутируется.

Борис Титов:

А с другой стороны не логично, что сегодня запрещена реклама крепких напитков, запрещена реклама вина, а разрешена реклама пива.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Вот это я понимаю.

Борис Титов:

Таким способом действительно стимулируется изменение структуры потребления в пользу пива.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Не справедливо.

Борис Титов:

Потому что сегодня нужно очень тонко государству подойти к этому вопросу: регулирование структуры потребления. Потому что вот, как мы говорили, во время антиалкогольной компании нашлась компенсация. Люди или стояли в очередях за водкой, или потом искали какие-то суррогаты: одеколон исчез из магазинов.

Владимир Мамонтов:

И так же травились несчастные.

Ирина Плещева:

Токсикомания появилась.

Борис Титов:

Токсикомания, повышение потребления наркотиков в этот период. Ну, будут. Если есть потребность, если такая жизнь у нас, что надо как-то уйти от действительности, то люди будут продолжать искать такие способы уйти от действительности. Поэтому нужно смотреть структуру потребления. Заместить, чтобы ушли не в токсикоманию, а ушли в нормальное потребление нормальных, не вредных продуктов. Экономическое стимулирование: водка должна быть дорогой, прежде всего. Это самое важное – не запрещать потребление водки, а делать ее невыгодной в потребление. Для того, чтобы было выгодней потреблять другие продукты, менее вредные. Поэтому должны быть высокие акцизы на водку. Должны быть запреты рекламы, должны быть ограничения точек продаж. Вот это все должно быть.

Ирина Плещева:

Люди снова будут пить спирт.

Борис Титов:

Но дать обязательно альтернативу.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Не подсаживать. В первую очередь, не подсаживать людей на алкоголь. Начинается с пива или с коктейлей, продолжается всем остальным.

Борис Титов:

Что ж вы не сказали шампанское?

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Нет, на шампанском сложно спиться русскому человеку. Вы тут абсолютно правы. У вас железобетонное, в данном случае, алиби. Это, действительно, так. Действительно шампанским не спиваются. А что касается реальных мер, вот о чем речь. Надо обсуждать, как мне представляется, и действительно всем вместе обсуждать некие реальные меры, которые позволят максимально сократить потребление и, в первую очередь, для молодежи.

Владимир Мамонтов:

В этой истории, мне кажется, когда отец Тихон здесь сказал о том, что вот человек без будущего начинает пить, человек, который не ощущает, какое будущее будет впереди. Выпить по рюмке можно, когда не знаешь, что у тебя будет завтра.

Архимандрит Тихон (Шевкунов):

Да и когда знаешь, тоже можно.

Леонид Захаров:

Нет.

Владимир Мамонтов:

А вот когда не знаешь, что у тебя или с тобой завтра, в широком смысле слова, завтра с тобой, завтра с твоей семьей, у тебя не лады, у тебя в стране не ладно, у тебя, как гражданина, душа болит и в жизни не очень складывается – вот тогда, по-моему, русский человек точно начинает крушить заборы внутренние, запреты и становится опасным, прежде всего, для самого себя. Ну, и опасным, в конечном итоге, и для будущего страны в целом. И поэтому хочу еще раз сказать, что позиция отца Тихона, который хочет цивилизованных барьеров против этой истории, мне, откровенно вам скажу, близка. С другой стороны, мне кажется, нам в ходе этой битвы за трезвого человека нашего нового общества очень нежелательно повторить, и думаю, что мы не повторим, потому что до судорог хорошо это помним, все ошибки прошлых кампаний подобного рода. Большое спасибо вам за то, что вы приняли участие в нашей дискуссии. И надеюсь, что она была полезной и интересной.

[Cкрыть]

З.Ы. Пожалуйста, отвечайте без слов: "Бред", "Глупость". Воспринимайте данную информацию серьёзно.

[Eretik 76]

Грустная правда, чётут ещё скажеш.

[BloodRaven 805]

Ну устроят они глобальную антиалкогольную кампанию. Народ опять протрезвеет - и опять устроит революцию. Уже два раза так было. Хотят третий? Я только за.

P.S. Только вот от их болтовни по сути мало что меняется....

P.P.S. Отдельное спасибо за текстовую версию

Изменено 27.01.2010, 14:55:11 пользователем BloodRaven