50 лет мучительной свободы

[Yase 1,845]

Пятьдесят лет мучительной свободы

Жан-Бедель Бокасса (1921–1996), сын деревенского старейшины в Центральной Африке, 20 лет служил во французской армии, принял участие в освобождении Франции от гитлеровцев, был награжден орденом Почетного легиона и Военным Крестом. Став во главе армии в собственной стране, в 1966 году он захватил власть, а в 1977-м, подражая своему кумиру Наполеону, короновался императором Центральноафриканской империи под именем Бокассы I. На церемонии присутствовал французский министр кооперации Робер Галлей, одетый как маршал Ней во время коронации Наполеона. Но правление новоиспеченного монарха продлилось недолго — всего два года спустя он был свергнут французами. Фото: Ferdinando Scianna/MAGNUM PHOTOS/AGENCY.PHOTOGRAPHER.RU

Когда полвека назад африканские колонии одна за одной стали обретать независимость, многим казалось, что теперь Африка расцветет. Но самостоятельный путь молодых государств оказался тернист...

Год 1960-й отмечался как Год Африки. Тогда на Черном континенте сразу 17 колоний обрели независимость, а ООН приняла Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам. И хотя деколонизация завершилась не в 1960-м, да и началась намного раньше, этот год запомнился именно как «африканский». То, что европейцев можно побеждать, продемонстрировали в XIX веке и афганцы, и эфиопы. В 1896 году император Абиссинии (Эфиопии) Менелик II разгромил при Адуэ итальянский экспедиционный корпус и даже заставил агрессора выплатить контрибуцию. Правда, в Африке это было единственное исключение — к началу ХХ века весь континент (если не считать Либерии — страны, созданной пожелавшими вернуться на родину афроамериканцами) был поделен между европейскими державами. Для них заморские территории были жизненно важны как источники дешевой рабочей силы и сырья: полезных ископаемых (причем отнюдь не только золота и алмазов), пальмового масла, древесины, каучука и т. п. Неудивительно, что страны, обделенные колониями, в первую очередь Германия, мечтали переделить Африку заново, и это отчасти послужило причиной развязывания Первой мировой войны. Победила в ней Антанта во многом благодаря колоссальным ресурсам британских и французских колоний. В частности, и человеческим — в военных действиях в Европе и в самой Африке участвовали сотни тысяч африканцев (многие ветераны-африканцы осели потом в метрополиях). Пребывание в одних окопах с европейцами перевернуло их представление о мире: оказывается, всесильный белый человек тоже уязвим и смертен, бывает слаб, труслив, корыстен — словом, обладает теми же недостатками, что и черный. А раз так, то нет никакого морального оправдания тому, что первый властвует над вторым. К тому же африканцы, как правило, храбро сражавшиеся за метрополию, считали, что европейцы в благодарность могли бы смягчить колониальные порядки.

Последний передел

Парад сенегальских стрелков в Париже. 1914 год. Многие жители колоний отправились в Европу проливать свою кровь за метрополию.

На открывшуюся в январе 1919 года Парижскую мирную конференцию, где обсуждались вопросы послевоенного устройства мира, кроме официальных делегаций, съехались представители множества общественных сою зов и ассоциаций, включая африканские. Это позволило параллельно провести в столице Франции Первый панафриканский конгресс, на котором, правда, собственно африканцев было немного — тон там задавали афроамериканцы. Организатор конгресса, Уильям Дюбуа, в годы войны призывавший колониальные народы поддержать Антанту, потребовал от западных держав дать больше прав африканцам, максимально расширить в колониях самоуправление. Он и его сторонники обличали произвол, царящий в Африке, и расизм, которым больно западное общество. Пламенные речи против расизма, звучавшие на конгрессе, побудили делегацию императорской Японии поднять этот вопрос на мирной конференции (в то время отношение белых к японцам было точно таким же, как и к черным). Но время для кардинальных решений еще не пришло. А вот традиция периодически созывать панафриканские конгрессы была заложена, и она сыграла заметную роль в формировании первого поколения африканских политиков.

Черных американцев, выступавших за демонтаж колониальной системы, активно поддерживал Белый дом. Его позиция не в последнюю очередь определялась тем, что колониальная система закрывала для Америки богатейшие рынки Азии и Африки — ее просто туда не пускали. На Парижскую конференцию президент США Вудро Вильсон приехал с программой, получившей название «Четырнадцать пунктов». В ней присутствовал основополагающий принцип — народ должен сам распоряжаться своей судьбой. Американский лидер предложил создать Лигу Наций, которая, помимо поддержания мира, занималась бы и проблемами колоний — их будущего. Английские и французские «строители империй» Вильсона поддержали, усыпив таким образом его бдительность, а когда дело дошло до решения конкретных вопросов, быстро разделили между собой германские владения в Африке.

Жорж Клемансо, Вудро Вильсон и Дэвид Ллойд Джордж на Парижской мирной конференции в 1919 году определяли, каким быть новому миру. Фото: ROGER VIOLLET/EAST NEWS

Кроме американцев расшатыванием колониальной системы активно занимался Коминтерн, новый и весьма сильный игрок на мировой арене. Антиколониальную борьбу в любых формах он рассматривал как часть борьбы антиимпериалистической, которая неизбежно приведет к победе мировой революции. В межвоенные годы через находившийся в Москве Коммунистический университет трудящихся Востока — школу Коминтерна — прошли десятки африканцев (в том числе Джомо Кеньятта, будущий первый президент Кении). На родине они «несли народу» усвоенные в СССР идеи антиимпериализма и коммунизма, создавали при финансовой поддержке Москвы прокоммунистические движения (полноценная коммунистическая партия возникла, правда, только в Южно-Африканском Союзе). Антиколониальные настроения заметно усилились в 1935 году, когда фашистская Италия вторглась в Эфиопию. СССР гневно осудил агрессора (но не прервал с ним экономических отношений), а Лига Наций даже наложила на Италию санкции. Однако папа римский благословил поход на последнее свободное, к тому же христианское, государство Африки, метрополии наложили запрет на распространение в своих колониях информации об этой кампании, да и большинство членов Лиги в скором времени признали власть Италии над Эфиопией. Все это произвело на африканских лидеров самое тягостное впечатление — стало ясно, что разговоры о деколонизации служат для прикрытия противоположных устремлений.

Встреча культурНажмите здесь!

 Маленькие африканцы впервые сталкивались вплотную с европейской культурой в миссионерской школе. Преподавали там не только и не столько Закон Божий — туземным школьникам давали те же знания, что и их сверстникам в начальных школах Европы, правда, в меньшем объеме. Но зато африканских детей усиленно обучали различным ремеслам — столярному, плотницкому, швейному, печатному и прочим. Другим институтом, где шло взаимопроникновение европейской и африканской культур, стала система колониального управления. Низший уровень администрации колоний повсеместно оставался африканским, благодаря чему местное управление осуществлялось в понятных формах и на понятном языке. Традиционных носителей власти доколониальных времен — от деревенского старейшины до наследственного монарха — европейцы заменили на универсального колониального вождя, который объединял в себе черты и функции прежних «управленцев» и служащего колониальной администрации. В обязанности вождя входило: прежде всего сбор налогов, поддержание порядка и организация общественных работ, а также отправление правосудия на местах. Первыми колониальными вождями стали деревенские старейшины. Над ними европейцы, используя местные институты или создавая новые, тоже поставили африканцев, выстроив целую властную пирамиду, которую венчала уже белая администрация. [Cкрыть]

Лед тронулся

Потрясения Второй мировой не могли не затронуть африканцев. На севере континента шли военные действия, британские колонии, выбиваясь из сил, в гигантских объемах гнали в метрополию сырье, продовольствие — без этих поставок выстоять Британия вряд ли смогла бы. Но не было бы счастья, да несчастье помогло — война ознаменовалась в Африке мощным экономическим подъемом. Строились дороги, порты, взлетные полосы, предприятия по переработке сырья. В таких условиях держаться за архаичную систему колониального правления было и нерационально, и небезопасно. И в самый тяжелый момент войны, в августе 1941-го, премьер-министр Великобритании и президент США подписали на борту британского линкора так называемую Атлантическую хартию. В ней вновь провозглашалось право народов самим решать свою судьбу. И хотя Черчилль попытался сделать вид, что в хартии речь идет лишь о народах, оказавшихся под властью Германии и Японии, в колониях ее расценили как признание того, что век колониализма закончился. В сентябре 1945-го независимость провозгласил Французский Индокитай, разгоралась война против колонизаторов в Индонезии, британцы вынуждены были начать переговоры с индийскими лидерами об условиях своего ухода из страны. Азия сильно опережала Африку. Свою роль здесь сыграл лозунг «Азия для азиатов!», которым японцы в годы оккупации пичкали порабощенные ими народы, но главное — экономически азиатские колонии, как правило, были развиты куда более африканских.

Тем не менее в октябре 1945-го на очередной Пятый панафриканский конгресс в Манчестер съехались не только афроамериканцы и выходцы из Африки, осевшие в Европе, но и многочисленные представители самого Черного континента. Одной из «звезд» конгресса стал Кваме Нкрума, будущий лидер Ганы, первого независимого государства Черной Африки. Ему принадлежит прозвучавший на конгрессе лозунг: «Колониальные и зависимые народы мира, объединяйтесь!» Биография этого политического деятеля весьма характерна для африканских лидеров. Почти все они окончили миссионерские школы. Во французских колониях преподавание в них велось на языке и по программам метрополии, несколько упрощенным. В британских же владениях для африканцев разрабатывались специальные программы на местных языках. К концу первой трети ХХ века к миссионерскому добавилось светское образование. В частности, Нкрума окончил педагогический колледж у себя на родине. Отдельные африканцы смогли продолжить образование на Западе и в СССР. Так формировалась туземная интеллигенция современного типа. Это были уже не племенные вожди или отдельные интеллектуалы, а заметная прослойка, внутри которой возникали общественно-политические движения. Их лидеры хорошо ориентировались в мировой политике и умели играть на противоречиях в позициях европейских держав.

Прощай, метрополия!

Несмотря на то что право народов на самоопределение после Атлантической хартии практически никем не оспаривалось, в первое послевоенное десятилетие любые антиколониальные выступления в Африке жестко подавлялись — восстание Мау Мау в Кении, волнения во Французском Камеруне, забастовки в Нигерии и на Юге Африки. Колониальный порядок все еще казался незыблемым, в европейских столицах расширяли штаты министерств, отвечающих за развитие заморских территорий. Африканская элита тоже не была еще готова к тому, чтобы взять управление в свои руки. И хотя в 1957 году был создан прецедент — британцы предоставили независимость наиболее экономически развитой своей колонии — Золотому Берегу, получившему название Гана, в других частях континента дальше введения «туземных представителей» в законодательные собрания дело не шло. В 1958 году Франция провела референдум в своих африканских колониях, предложив им выбрать между полным разрывом с метрополией и большей степенью самостоятельности, но в рамках Французского Союза. Везде, кроме Гвинеи, молодой лидер которой Ахмед Секу Туре гордо заявил: «Мы предпочитаем свободу и бедность роскошному рабству», подавляющее большинство предпочло не рвать отношения с метрополией. Французы, возмущенные «неблагодарностью» гвинейцев, повели себя как настоящие вандалы: белые специалисты покинули страну, прихватив все, что можно было увезти, и выведя из строя то, что приходилось оставлять. Военные, перед тем как уйти, даже побили окна в казармах. Гвинею тогда спасло только то, что ей сразу же предоставили необходимую помощь страны советского блока и уже год как независимая Гана. Этот инцидент послужил своего рода толчком — настроения в других французских колониях Африки, а за ними и во всех других стали быстро меняться. В январе 1960 года британский премьер-министр Гарольд Макмиллан, совершавший турне по Африке, заметил: «Ветер перемен дует на всем континенте. Нравится нам или нет, но рост национального самосознания — политический факт». Этот факт признали и бельгийцы, владевшие огромным Бельгийским Конго. В том же 1960-м им пришлось провести в колонии свободные выборы, на которых победила партия «Национальное конголезское движение», созданная Патрисом Лумумбой.

Президент Гвинеи Секу Туре и президент Того Гнасингбе Эйядема приветствуют толпу из автомобиля. Фото: Abbas/MAGNUM PHOTOS/AGENCY/PHOTOGRAPHER.RU

Первые шаги

К концу 1960 года почти половина государств Африки обрели независимость (так что Год Африки, еще раз подчеркнем, — название не случайное). Но охватившая тогда освободившиеся народы эйфория длилась недолго. Молодые африканские лидеры жили мечтой о независимости и не очень задумывались над тем, что делать, когда она будет наконец обретена: как развивать экономику — без собственных кадров, без налаженных международных связей, с инфраструктурой, целиком ориентированной на одну-единственную метрополию (первый президент Того Сильванус Олимпио сетовал на то, что в Париж легче дозвониться, чем в соседнюю Гану, связь с которой осуществляется через Европу или Америку). Предстояло почти с нуля создавать системы здравоохранения и полноценного образования — опять-таки без кадров, связей, денег. Наконец, почти все государственные границы в Африке были «нарисованы» колонизаторами без учета исторических, этнических и культурных реалий. В результате многие народы оказались разделены между несколькими странами (например, cомали — между собственно государством Сомали, Джибути, Эфиопией и Кенией), а некоторые очутились в одной стране со своими исконными врагами. Так, хауса и фулани издавна враждовали с йоруба и игбо, да и последние друг друга не сильно любили, однако всем им пришлось строить общее государство Нигерия. Жесткая диктатура еще как-то могла тушить межэтнические конфликты, но всякая попытка введения многопартийной демократии по западному образцу обычно заканчивалась гражданской войной, поскольку партии формировались прежде всего по этническому принципу. Добавим, что масса проблем возникала из-за того, что колониальные власти в свое время приписывали туземцев к той или иной национальности, руководствуясь весьма странными критериями. К примеру, в 1920-е годы бельгийцы провели в Руанде перепись, в ходе которой сплошь и рядом зачисляли в тутси тех, у кого было 10 и больше коров, а в хуту — всех остальных. Считается, что история постколониальной Африки — это сплошные войны и конфликты, однако, учитывая наследство, которое ей оставил Запад, приходится удивляться, что их было еще сравнительно мало.

Племя «вабенци»

С самого начала интерес к новым независимым государствам проявлял как Западный блок — бывшие метрополии и США, так и Восточный — прежде всего СССР и Китай. Естественно, и те и другие преследовали свои интересы, руководствовались своими представлениями о светлом будущем, которые, как правило, шли вразрез с африканскими реалиями.

Советский и китайский опыт привлекал африканских лидеров больше, чем западный, поскольку демонстрировал, что преодолеть отставание можно одним «большим скачком». Опять же, встав на «некапиталистический путь развития», бывшая колония могла быть уверена, что экономическая и военная помощь Москвы ей гарантирована . Впрочем, африканские руководители быстро научились лавировать между двумя соперничающими блоками и извлекать из этого соперничества выгоду.

Почти каждый африканский лидер за время пребывания у власти строит большой современный стадион — где еще запасешься такими положительными эмоциями! Фото: REBECCA BLACKWELL

В 60-е и 70-е годы прошлого века большинство африканских стран стали по примеру СССР развивать тяжелую промышленность. Это принесло определенные плоды. Например, Гана почти полностью обеспечивает себя электроэнергией благодаря гидростанции в Акосомбо, строительство которой началось при Нкруме. Но чаще всего промышленные объекты возводились без учета потребностей и возможностей страны. Консервным заводам нечего было консервировать, текстильным фабрикам не хватало хлопка, а табачным — табака. В городе Аджаокута в Нигерии при помощи советских специалистов был построен гигантский сталелитейный завод, но он так толком и не заработал. Правительства брали за границей огромные кредиты, наращивая государственный долг, строили на них государственные предприятия, но те, как правило, оказывались совершенно неэффективными. Все это усугублялось коррупцией и клановостью невиданных масштабов. Зарплата габонских парламентариев была много выше, чем у членов британской палаты общин. Нигерийские министры занимали роскошные резиденции и помимо жалованья получали множество дополнительных выплат. Бизнесмены и политики разъезжали на роскошных автомобилях — про них говорили, что они принадлежат к новому племени «вабенци» (суахильский неологизм, образованный от «Мерседес-Бенц»). Почти каждый африканский руководитель отметился постройкой огромного стадиона, а Феликс Уфуэ-Буаньи, президент Котд’Ивуара, превратил родную деревню Ямусукро в большой город и перенес туда столицу государства. Любое крупное мероприятие, например саммит Организации африканского единства, выливалось в масштабное строительство и сопровождалось роскошными приемами. К примеру, Жан-Бедель Бокасса, президент Центральноафриканской Республики, объявив свое государство империей, решил короноваться, для чего заказал во Франции бриллиантовую корону, трон в форме золотого орла, шестиметровую бархатную мантию, подбитую горностаем, старинную карету с лошадьми, а также несметное количество еды, вина и фейерверков. В условиях Африки вчерашние демократические лидеры, получив власть, быстро превращались в диктаторов. «Нкрума — новый мессия», «Нкрума никогда не умрет» — такими лозунгами пестрели улицы ганских городов. В столице страны был создан институт по изучению идеологии нкрумаизма, стоивший миллионы долларов. Когда в 1966 году в Гане случился военный путч и первому президенту пришлось отправиться в изгнание, он был этим несказанно удивлен. До последнего дня Нкрума верил, что сограждане одумаются и призовут его обратно.

Плоды единомыслия

Большинство африканских стран, имевших в момент обретения независимости несколько партий, быстро пришли к однопартийной системе. Президент Танзании Джулиус Ньерере, человек талантливый и образованный, так обосновывал ее необходимость: «Когда достигнута независимость, главная задача — построение основ экономики. Подобно борьбе с колониализмом, это требует единства и максимальной концентрации усилий… Раздувание искусственных противоречий ради сохранения демократии — развлечение, которое мы, африканцы, себе позволить не можем. У нас слишком мало времени и слишком много серьезной работы». Тот же Ньерере писал: «Там, где существует одна партия — если она отождествляется со всей нацией, — основа для демократии прочнее, а народ имеет больше возможностей для выбора, чем в случае двух или большего числа партий». Ньерере находился у власти 21 год (Леопольд Седар Сенгор правил в Сенегале 20 лет, Уфуэ-Буаньи рулил Кот-д’Ивуаром целых 33 года). Его идеей фикс стала коллективизация, объединение хозяйств в уджамаа — «расширенные семьи», якобы в прошлом традиционные для танзанийцев. Ньерере подчеркивал, что уджамаа — дело добровольное, и принуждать к вступлению в общину никого не будут. Но крестьяне к реформаторским идеям своего президента отнеслись прохладно: через шесть лет после начала реформы, притом что весь поток государственной помощи шел в уджамаа, в них переселилось всего 15% крестьян. Обидевшись на народ, Ньерере прибег к силе: крестьян стали переселять в общины при помощи армии и полиции, а для верности их дома сжигали, чтобы возвращаться было некуда. Последствия не заставили себя ждать — в скором времени страна уже не могла обеспечить население едой.

При всем том Ньерере, в сравнении с большинством других, был отнюдь не худшим африканским лидером. Достаточно сказать, что за годы его правления уровень здравоохранения и образования в Танзании значительно повысился.

Рабочие на заводе электрогенераторов «Микано» (Лагос, Нигерия). Большинство нигерийцев получают электричество лишь Республика Конго (Конго-Браззавиль) 6 15 29 Независимость (от Франции) с 1960 г. Население: 3 млн 847 тыс. чел. ВВП/чел.: 3548 долл. Главные статьи экспорта — нефть и красное дерево. По данным Всемирного банка, здесь самые нечестные чиновники в Африке: 75% правительственных контрактов заключаются только за «откат». на несколько часов в неделю, поэтому те, кто может себе это позволить, используют генераторы. Фото: Jacob Silbergerg/PANOS PICTURES/AGENCY.PHOTOGRAPHER.RU

Конец колониализма

Год Африки, как уже говорилось, — это отнюдь не завершение деколонизации, она затянулась еще на три с лишним десятилетия. В независимой ЮАР продолжала действовать расистская система апартхейда, «раздельности» — черное население там было лишено большинства гражданских прав. В Родезии всем заправляло белое меньшинство, построившее процветающую экономику — местные фермеры кормили все окрестные африканские страны. Из европейских держав дольше всего задержалась в Африке Португалия. В 1960 году диктатор Салазар, выступая перед Национальной ассамблеей, заявил: «Другие державы прибыли в Африку вчера, а мы там находимся уже четыреста лет… Мы не собираемся бросать человеческие судьбы на произвол так называемых ветров истории». Ангола, Мозамбик и Гвинея-Бисау считались не колониями, а такими же частями империи, как метрополия. Прямой дискриминации местного населения, подобной апартхейду в ЮАР, там не было. Лояльные африканцы, свободно владевшие португальским, попадали в категорию «ассимильядуш» — полноправных чернокожих граждан. Правда, составляла эта прослойка всего 2% от общего населения колоний. Из нее и вышли почти все вожди сопротивления колонизаторам — Агостиньо Нето, Амилкар Кабрал, Самора Машел. Начиная с 1961 года вооруженная борьба в португальских колониях не утихала, и только в 1974-м, когда в самой Португалии произошла демократическая «революция гвоздик», новое правительство приняло решение уйти из Африки.

Пятью годами позже черное большинство пришло к власти и в Южной Родезии, которая стала называться Зимбабве. Наконец, в 1994-м был ликвидирован режим апартхейда. На выборах в ЮАР победил Африканский национальный конгресс, который вел борьбу за равные с белыми права с 1912 года.

Прошлое и будущее

Африка разнолика, и предложить единый сценарий развития для ее государств невозможно. Показательно, что, просуществовав почти 40 лет, Организация африканского единства (годовщину создания которой, 25 мая 1963 года, по решению ООН отмечают как День освобождения Африки) так и не стала генератором и проводником неких общеафриканских идей.

Обретение независимости всегда вселяло надежды на лучшее. Жители свободной Танганьики несут на руках своего первого премьер-министра, будущего президента Джулиуса Ньерере. 29 мая 1961 года. Фото: CORBIS/FOTO SA

Почти ни одной стране Черного континента минувшие 50 лет не дались легко. Некоторых героев борьбы за освобождение Африки по-прежнему вспоминают с любовью — первого президента Кении Джомо Кеньятту, благодаря которому стране удалось сохранить относительную стабильность, или рано принявшего мученическую смерть и потому недолго остававшегося у власти Патриса Лумумбу. Других — Секу Туре или Кваме Нкруму — не слишком жалуют в собственных странах, но за их пределами популярность этих лидеров прошлого растет. Мол, они искренне хотели как лучше, а во всех безобразиях виноваты злокозненные исполнители.

Эти ностальгические настроения во многом связаны с тем, что отставание африканских стран от развитого мира за эти годы не только не уменьшилось, но многократно выросло. Африканцы винят во всем Запад, который якобы не желает вкладывать средства в экономику бывших колоний, дабы, как и раньше, использовать их как источник дешевого сырья и рынок сбыта. В этом есть доля правды. Помощь, которую вот уже 30 лет развитые страны оказывают Африке (ее параметры обсуждаются на каждом заседании «семерки», «восьмерки», «двадцатки»), пока сводится в основном к тому, что Запад шлет на Черный континент излишки своей сельскохозяйственной продукции, а также выделяет кредиты, которые на Запад же и возвращаются, поскольку тратятся на закупки там товаров и оплату услуг западных специалистов. При этом то, что выращивают сами африканцы, неконкурентоспособно, поскольку они, в отличие от западных фермеров, не получают субсидий от государства.

Однако инвестиции в Африку все же идут, и в немалом объеме. В последнее десятилетие она стала притягивать к себе взоры азиатских индустриальных держав. Китайцы скупают не только африканские месторождения полезных ископаемых, но и миллионы гектаров плодородных земель и тропических лесов. Причем в отличие от Запада они не учат никого жить и свои многомиллиардные вложения не оговаривают никакими дополнительными условиями. Китайский опыт стали активно использовать Индия и Япония. Можно сказать, что в азиатских странах началась своего рода африканская лихорадка. На Черном континенте это только приветствуют: коль скоро американо-европейские программы экономического возрождения Африки оказались не слишком эффективны, почему бы не попробовать другой путь?

Николай Алексеев-Рыбин, Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

Изменено 01.10.2011, 11:00:12 пользователем Yase