Будущее России

[Mr. Eco 2,334]

БУДУЩЕЕ РОССИИ

Раздел «Россия»:

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое. l Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое. l Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое. l Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое. l Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

 

 

Оффтопить запрещено

Изменено 02.02.2023, 09:13:34 пользователем 27wolf
Оффтопить запрещено

[BigMek 1,929]

Русский - это обычное дворовое бездуховное быдло?

Именно так. Как и украинец, американец, нигериец и датчанин. И мы с вами и другими посетителями форума тоже, разумеется.

[muborevich 1,076]

Пока ты будешь гоняться за Западом, никогда не догонишь, так и Союз не догнал.

Джон Ленон смотрит на тебя с недоумением.

Именно так. Как и украинец, американец, нигериец и датчанин. И мы с вами и другими посетителями форума тоже, разумеется.

Давай закурим товарисч по одной.

[treshold 843]

Модернизм

Я бы сказал - сталинизм.

[NoOneName 1,931]

Следование за западом проигрышно, а вот найдем ли что-то иное это другой вопрос.

А это уже будет бесспорно выйгрышно?

[treshold 843]

«Хватит кормить...»: как расплатится Россия за территориальные амбицииНажмите здесь!

 

Екатерина Правилова

Профессор факультета истории Принстонского университета, приглашенный профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге

Вмешательство России в украинский конфликт некоторые политики оправдывают естественной логикой расширения империи. Однако Россия уже не империя, а украинские территории никогда не были и не будут ее колониями

Цена господства

Во сколько обходится России Крым? Сколько стоит и будет стоить Новороссия? Сколько платит Россия за удовлетворение своих амбиций и оправдана ли цена? Появление этих неизбежных вопросов в риторике политиков и журналистов, стоящих по разные стороны воображаемых баррикад, довольно знаменательно. Откройте российские газеты второй половины XIX — начала XX века или почитайте публицистику периода конца империи. Вопрос о том, какова цена имперских завоеваний для государственного бюджета и подданных-налогоплательщиков, часто становился предметом дебатов Госдумы. Его любили обсуждать как русские ультраправые, так и автономисты из Польши и Украины. Эти дебаты подогревали страстные споры о национализме, предназначении Российской империи и роли колоний (или окраин) в экономике. Каковы бы ни были ответы, сам вопрос «зачем» уже намекал на близость заката.

Имперские правительства по-разному воспринимали проблему оправдания экономических издержек империализма. Британия со второй половины XIX века стала медленно переходить к децентрализации имперской экономики, передавая финансовый контроль некоторым колониям и снижая давление на бюджет. Фактически это было преддверием деколонизации. Впрочем, это не мешало ей продолжать борьбу за сферы влияния с той же Россией. Россия также настойчиво продолжала проглатывать новые территории. Но вопрос «зачем» периодически возникал — в размышлениях офицеров, ведших войска через пустыни Средней Азии, и расчетах некоторых экономистов.

Сперва суверенитет — потом расходы

Сравнение современной России с Российской империей стало трюизмом. Его порой транслирует официальная пропаганда, с ним соглашаются и некоторые из оппонентов режима. Однако за исключением сомнительности внешнеполитических предприятий, оправдываемых в одном случае распространением христианской цивилизации и борьбой с конкурентами, а в другом — защитой «русского мира» (хотя в реальности дело скорее в попытке сохранить политический режим), реальных параллелей не так уж и много.

На институциональном уровне то квазигосударственное строительство, что происходит на востоке Украины, ни в какую известную истории имперскую модель не вписывается. Даже для имперских правительств, не очень-то любивших считать прибыли и убытки от колониальных войн, последовательность действий всегда была довольно жесткой: сперва суверенитет над территорией, потом расходы на нее. И между военным завоеванием и началом административного освоения новых земель часто был перерыв, порой в несколько лет. Всем было хорошо известно, что война составляла не очень существенную долю в стоимости новой окраины или колонии. Уровень расходов резко увеличивался с введением администрации, налогов (как ни странно, так как их нужно было собирать), таможенных постов, введением валюты, валютного контроля и прочих невоенных институтов.

У нас нет точных сведений о том, как и сколько тратит Россия на территории ДНР и ЛНР. Цифры этих затрат вряд ли появятся в открытых бюджетах или на сайтах госзакупок. Однако они, предположительно, весьма велики. И если нынешний статус-кво сохранится и Украина перекроет финансовые поступления в эти области, то России, по всей видимости, придется вливать в черную дыру Донбасса новые и новые средства. Эта модель никак не соответствует империи образца до 1917 года.

И когда сегодня влияние России на украинские события пытаются объяснить «имперской логикой», мы имеем дело с подменой понятий. Империя может быть как определенной формой государственного устройства (такой была Российская империя), так и формой геополитического господства. Во втором случае возможны любые формы финансовой и нефинансовой поддержки других формально суверенных, но фактически зависимых режимов. Российские политики часто утверждают, что США — империя второго типа, для которой почти весь мир — зона колониального господства, тогда как Россия всегда вела себя как империя лишь в своих границах. Отсюда, кстати, порой возникает откровенно идеалистический, патерналистский образ империи Романовых.

Убыточные колонии

Однако следование «классическому» образцу империи не сулит России никаких благ. Изучение бюджета Российской империи конца XIX — начала XX века показывает, что все ее «колонии» были убыточными. Идея колонии как ресурсного придатка в России так и не реализовалась. Первой такой колонией должен был быть Кавказ и Закавказье. Но обладание этим регионом вылилось в 50-летнюю Кавказскую войну, в течение которой ни о каком экономическом освоении и речи быть не могло. И даже после этого оказалось, что дешевле и проще оставить все, как есть, и не вкладываться в развитие этих территорий.

Еще более экономически бесперспективным было обретение Туркестана. Административные издержки в колониях были высоки. Значительная их доля складывалась из компенсаций русским чиновникам, служившим на окраинах («господам-ташкентцам» Салтыкова-Щедрина). Должности на Кавказе и в Туркестане были непривлекательными, и в качестве «приманки» использовались 50-процентная надбавка к жалованью, прочие финансовые льготы и ускоренное прохождение по службе для чиновников (вспомните майора Ковалева из гоголевского «Носа» — его чин был выслужен на Кавказе).

Самыми экономически успешными были западные территории, включая Польшу и Финляндию, которые могли бы самостоятельно балансировать свои расходы и доходы. Однако экономическая асимметрия Российской империи предполагала только один способ бюджетного устройства — крайнюю централизацию. Польша лишилась своего автономного бюджета после восстания 1863 года, финансовая автономия Финляндии тоже была предметом конфронтаций между имперским правительством и сеймом. Чтобы перекачивать средства из одной части империи в другую, требовался жесткий контроль расходов и доходов на окраинах. Это довольно плохо получалось из-за того, что управлять южными окраинами из центра можно было только через местных царьков — генерал-губернаторов (в Средней Азии) и наместников (на Кавказе). Но и в отношении этих окраин к концу XIX века удалось установить более или менее действующий финансовый контроль.

Имперский «надрыв»

Однако одна из главных проблем имперской экономики и политики состояла в том, что финансовая асимметрия давала неисчерпаемый повод для раздоров. Споры о том, кто кого кормит и кто сколько кому должен, не прекращались. Русские националисты считали, что Россия вот-вот надорвется из-за того, что окраины ничего не вносят в казну.

В 1890-х годах активно обсуждалась проблема «оскудения центра» империи, связывавшаяся, конечно, с «процветанием» Польши и западных окраин. Публицисты и депутаты с удовольствием считали, сколько платит русский мужик за польского фабриканта или сарта в Туркестане, а депутаты польской фракции (коло) в Государственной думе доказывали, что Польша переплачивает в бюджет, и имперские расходы тянут развивающуюся экономику польских губерний вниз. Каждое ассигнование на новую железную дорогу немедленно становилось темой дебатов — кто заплатит и кто получит доход.

Одни и те же цифры бюджета могли быть истолкованы в пользу той или другой стороны, и не важно было, что при существовавшей системе отчетности посчитать точно расходы центра и его доходы на окраинах было невозможно. Главное — «цена империи» была удобным способом оживить межнациональные или межрегиональные противоречия.

Впрочем, Россия не была исключением: практически все колонии Британии (за исключением Индии), Франции и других стран приносили огромные убытки бюджету, несмотря на прибыльность многих частных колониальных компаний. Историки-экономисты до сих пор пытаются рассчитать «цену империи» и вклад колоний в их развитие, и многие сходятся в том, что в конечном итоге колониальные амбиции привели к «надрыву» и упадку великих держав, прежде всего Великобритании.

Сравнение современной геополитической стратегии России с процессом строительства Российской империи неправомерно: официальная и подпольная помощь оказывается территориям, которые России не принадлежат и, скорее всего, принадлежать не будут. Хотя попытки навязать имперские иллюзии обществу не новость. В 2003 году, например, британский историк Найал Фергюсон заявил, что Соединенные Штаты должны признать себя империей в прямом смысле, а не «гегемоном», лишь издалека помогающим другим странам демократизироваться. Нужно вспомнить, рассуждал Фергюсон, что Британская империя несла своим колониям свет освобождения и демократические права. Эта миссия оправдывала финансовые жертвы империи и ее агрессивную политику, и США должны были последовать примеру Британии. Впрочем, за исключением политиков, поддерживавших войну в Ираке, эта историческая интерпретация никого не увлекла. Давайте и мы не будем обманываться.

Подробнее на РБК

[Cкрыть]

Суть - в империях, завоеванные территории (колонии) всегда (за некоторыми исключениями) были убыточными. Такова цена политики.

[Ridek 392]

«Хватит кормить...»: как расплатится Россия за территориальные амбицииНажмите здесь!

 

Екатерина Правилова

Профессор факультета истории Принстонского университета, приглашенный профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге

Вмешательство России в украинский конфликт некоторые политики оправдывают естественной логикой расширения империи. Однако Россия уже не империя, а украинские территории никогда не были и не будут ее колониями

Цена господства

Во сколько обходится России Крым? Сколько стоит и будет стоить Новороссия? Сколько платит Россия за удовлетворение своих амбиций и оправдана ли цена? Появление этих неизбежных вопросов в риторике политиков и журналистов, стоящих по разные стороны воображаемых баррикад, довольно знаменательно. Откройте российские газеты второй половины XIX — начала XX века или почитайте публицистику периода конца империи. Вопрос о том, какова цена имперских завоеваний для государственного бюджета и подданных-налогоплательщиков, часто становился предметом дебатов Госдумы. Его любили обсуждать как русские ультраправые, так и автономисты из Польши и Украины. Эти дебаты подогревали страстные споры о национализме, предназначении Российской империи и роли колоний (или окраин) в экономике. Каковы бы ни были ответы, сам вопрос «зачем» уже намекал на близость заката.

Имперские правительства по-разному воспринимали проблему оправдания экономических издержек империализма. Британия со второй половины XIX века стала медленно переходить к децентрализации имперской экономики, передавая финансовый контроль некоторым колониям и снижая давление на бюджет. Фактически это было преддверием деколонизации. Впрочем, это не мешало ей продолжать борьбу за сферы влияния с той же Россией. Россия также настойчиво продолжала проглатывать новые территории. Но вопрос «зачем» периодически возникал — в размышлениях офицеров, ведших войска через пустыни Средней Азии, и расчетах некоторых экономистов.

Сперва суверенитет — потом расходы

Сравнение современной России с Российской империей стало трюизмом. Его порой транслирует официальная пропаганда, с ним соглашаются и некоторые из оппонентов режима. Однако за исключением сомнительности внешнеполитических предприятий, оправдываемых в одном случае распространением христианской цивилизации и борьбой с конкурентами, а в другом — защитой «русского мира» (хотя в реальности дело скорее в попытке сохранить политический режим), реальных параллелей не так уж и много.

На институциональном уровне то квазигосударственное строительство, что происходит на востоке Украины, ни в какую известную истории имперскую модель не вписывается. Даже для имперских правительств, не очень-то любивших считать прибыли и убытки от колониальных войн, последовательность действий всегда была довольно жесткой: сперва суверенитет над территорией, потом расходы на нее. И между военным завоеванием и началом административного освоения новых земель часто был перерыв, порой в несколько лет. Всем было хорошо известно, что война составляла не очень существенную долю в стоимости новой окраины или колонии. Уровень расходов резко увеличивался с введением администрации, налогов (как ни странно, так как их нужно было собирать), таможенных постов, введением валюты, валютного контроля и прочих невоенных институтов.

У нас нет точных сведений о том, как и сколько тратит Россия на территории ДНР и ЛНР. Цифры этих затрат вряд ли появятся в открытых бюджетах или на сайтах госзакупок. Однако они, предположительно, весьма велики. И если нынешний статус-кво сохранится и Украина перекроет финансовые поступления в эти области, то России, по всей видимости, придется вливать в черную дыру Донбасса новые и новые средства. Эта модель никак не соответствует империи образца до 1917 года.

И когда сегодня влияние России на украинские события пытаются объяснить «имперской логикой», мы имеем дело с подменой понятий. Империя может быть как определенной формой государственного устройства (такой была Российская империя), так и формой геополитического господства. Во втором случае возможны любые формы финансовой и нефинансовой поддержки других формально суверенных, но фактически зависимых режимов. Российские политики часто утверждают, что США — империя второго типа, для которой почти весь мир — зона колониального господства, тогда как Россия всегда вела себя как империя лишь в своих границах. Отсюда, кстати, порой возникает откровенно идеалистический, патерналистский образ империи Романовых.

Убыточные колонии

Однако следование «классическому» образцу империи не сулит России никаких благ. Изучение бюджета Российской империи конца XIX — начала XX века показывает, что все ее «колонии» были убыточными. Идея колонии как ресурсного придатка в России так и не реализовалась. Первой такой колонией должен был быть Кавказ и Закавказье. Но обладание этим регионом вылилось в 50-летнюю Кавказскую войну, в течение которой ни о каком экономическом освоении и речи быть не могло. И даже после этого оказалось, что дешевле и проще оставить все, как есть, и не вкладываться в развитие этих территорий.

Еще более экономически бесперспективным было обретение Туркестана. Административные издержки в колониях были высоки. Значительная их доля складывалась из компенсаций русским чиновникам, служившим на окраинах («господам-ташкентцам» Салтыкова-Щедрина). Должности на Кавказе и в Туркестане были непривлекательными, и в качестве «приманки» использовались 50-процентная надбавка к жалованью, прочие финансовые льготы и ускоренное прохождение по службе для чиновников (вспомните майора Ковалева из гоголевского «Носа» — его чин был выслужен на Кавказе).

Самыми экономически успешными были западные территории, включая Польшу и Финляндию, которые могли бы самостоятельно балансировать свои расходы и доходы. Однако экономическая асимметрия Российской империи предполагала только один способ бюджетного устройства — крайнюю централизацию. Польша лишилась своего автономного бюджета после восстания 1863 года, финансовая автономия Финляндии тоже была предметом конфронтаций между имперским правительством и сеймом. Чтобы перекачивать средства из одной части империи в другую, требовался жесткий контроль расходов и доходов на окраинах. Это довольно плохо получалось из-за того, что управлять южными окраинами из центра можно было только через местных царьков — генерал-губернаторов (в Средней Азии) и наместников (на Кавказе). Но и в отношении этих окраин к концу XIX века удалось установить более или менее действующий финансовый контроль.

Имперский «надрыв»

Однако одна из главных проблем имперской экономики и политики состояла в том, что финансовая асимметрия давала неисчерпаемый повод для раздоров. Споры о том, кто кого кормит и кто сколько кому должен, не прекращались. Русские националисты считали, что Россия вот-вот надорвется из-за того, что окраины ничего не вносят в казну.

В 1890-х годах активно обсуждалась проблема «оскудения центра» империи, связывавшаяся, конечно, с «процветанием» Польши и западных окраин. Публицисты и депутаты с удовольствием считали, сколько платит русский мужик за польского фабриканта или сарта в Туркестане, а депутаты польской фракции (коло) в Государственной думе доказывали, что Польша переплачивает в бюджет, и имперские расходы тянут развивающуюся экономику польских губерний вниз. Каждое ассигнование на новую железную дорогу немедленно становилось темой дебатов — кто заплатит и кто получит доход.

Одни и те же цифры бюджета могли быть истолкованы в пользу той или другой стороны, и не важно было, что при существовавшей системе отчетности посчитать точно расходы центра и его доходы на окраинах было невозможно. Главное — «цена империи» была удобным способом оживить межнациональные или межрегиональные противоречия.

Впрочем, Россия не была исключением: практически все колонии Британии (за исключением Индии), Франции и других стран приносили огромные убытки бюджету, несмотря на прибыльность многих частных колониальных компаний. Историки-экономисты до сих пор пытаются рассчитать «цену империи» и вклад колоний в их развитие, и многие сходятся в том, что в конечном итоге колониальные амбиции привели к «надрыву» и упадку великих держав, прежде всего Великобритании.

Сравнение современной геополитической стратегии России с процессом строительства Российской империи неправомерно: официальная и подпольная помощь оказывается территориям, которые России не принадлежат и, скорее всего, принадлежать не будут. Хотя попытки навязать имперские иллюзии обществу не новость. В 2003 году, например, британский историк Найал Фергюсон заявил, что Соединенные Штаты должны признать себя империей в прямом смысле, а не «гегемоном», лишь издалека помогающим другим странам демократизироваться. Нужно вспомнить, рассуждал Фергюсон, что Британская империя несла своим колониям свет освобождения и демократические права. Эта миссия оправдывала финансовые жертвы империи и ее агрессивную политику, и США должны были последовать примеру Британии. Впрочем, за исключением политиков, поддерживавших войну в Ираке, эта историческая интерпретация никого не увлекла. Давайте и мы не будем обманываться.

Подробнее на РБК

[Cкрыть]

Суть - в империях, завоеванные территории (колонии) всегда (за некоторыми исключениями) были убыточными. Такова цена политики.

А теперь вопрос, с какого перепугу все завоеванные территории являются колониями?

Изменено 16.06.2015, 09:19:12 пользователем Ridek

[treshold 843]

А теперь вопрос, с какого перепугу все завоеванные территории являются колониями?

В скобках это "или".

[treshold 843]

Итак, приготовьтесь ребята - Ходор!

Go West: как вывести Россию из тупикаНажмите здесь!

 

Михаил Ходорковский

Общественный деятель, бывший глава ЮКОСа

Интеграция России в евроатлантический мир неизбежна. И ее надо готовить уже сегодня

2035 год. Россия уже двадцать лет ведет холодную войну с Западом. Траты бюджета на оборону выросли до 30% ВВП. Выезд за границу запрещен не только сотрудникам МВД и спецслужб, но и всем, кто работает в госкомпаниях и бюджетных организациях. Введено государственное планирование. Негосударственный сектор составляет меньше 10% экономики страны. После очередного кризиса на сырьевых рынках в стране начинаются перебои с продовольствием. Развиваются центробежные тенденции: отдельные части России постепенно притягиваются к тем регионам мира, которые последние двадцать лет были интегрированы в глобальную экономику и бурно развивались.

Пока этот мрачный сценарий — художественный вымысел, хотя при продолжении нынешней политики российского руководства он вполне вероятен. Но есть и другой сценарий, который я планирую обсудить на этой неделе с представителями политического и экономического истеблишмента США. Альтернативное будущее — это интеграция, сотрудничество в области технологий, экономики и безопасности при взаимном уважении к интересам друг друга.

Изоляция

Санкции больно ударили по экономике России, но пока не способны привести к серьезному системному кризису. Год жизни под санкциями показывает, что Россия способна на длительное военно-экономическое противостояние с Западом. Вопрос — какой ценой? К сожалению, новая гонка вооружений и исключение из международного научно-технологического обмена не пройдут бесследно.

Уже сейчас происходит перераспределение бюджетных расходов. Государство перестает инвестировать в социальный капитал и вкладывает в оборону и силовые структуры. В первом квартале 2015 года оборонные расходы составили рекордные 9% квартального ВВП. Это значит, что будет меньше школ, меньше больниц, будут ограничены закупки импортных лекарств, к замене которых отечественная фармацевтика пока не готова. В долгосрочной перспективе это приведет к серьезному ухудшению качества жизни людей. А ослабление человеческого капитала приведет к ослаблению страны.

Нынешнее противостояние России с Западом — искусственное. Оно в интересах российских элит, которые хотят удержаться у власти и которым образ врага помогает отвлечь население от коррупции и неэффективности власти. Разжигание внутренней и внешней конфронтации стало механизмом выживания нынешней власти.

К 2011–2012 годам наша страна переросла свое авторитарное руководство. Cредний класс начал предъявлять спрос на государственные институты другого качества. В этот момент Россия была готова к переходу к более демократической и конкурентной политике. Но ценой огромных усилий пропаганды и политических преследований руководителям страны удалось обратить вспять этот процесс. Чтобы сохранить власть, они провоцируют изоляцию страны.

Интересы

Чтобы разрешить нынешнюю ситуацию, мы должны понимать, что у всех участников взаимодействия между Россией и Западом разные интересы.

Во-первых, Западу стоит осознать, что интересы жителей России и интересы ее руководства фундаментально расходятся. Среди основных проблем, которые волнуют российских граждан, — состояние здравоохранения и образования. Ими в последние годы были недовольны около 60–70% населения. Государство же предпочитает не инвестировать в социальный капитал, а перераспределять денежные потоки в пользу армии и спецслужб.

Во-вторых, важно понимать, что национальные интересы России и США имеют объективные противоречия, которые при неаккуратной политике с обеих сторон легко приводят к напряженности. Сегодня отношения между нашими странами находятся на самой низкой отметке с момента окончания холодной войны. Но это не конец света. Бывало и хуже. Только во второй половине XX века мы пережили несколько таких периодов. Например, в 1979–1984 годах, во времена афганской кампании, «звездных войн» и сбитого южнокорейского «Боинга». До этого были 1969–1974 годы — вьетнамская и шестидневная войны, подавление Пражской весны. Еще раньше были карибский и берлинский кризисы, проходившие на фоне термоядерных испытаний под землей, на земле и в воздухе. До этого — война в Корее и вполне реальные планы ядерных атак. Если посмотреть на реалии сегодняшнего дня, то если и можно говорить о каком-то крахе, то лишь о крахе иллюзий.

Все периоды обострения отношений России и США так или иначе чередовались с непродолжительной, но запоминающейся оттепелью. Причем не обязательно это происходило в результате смены правителя в России. Между корейской и вьетнамской войной затесались экстравагантные визиты Хрущева в США. Между вторжением в Чехословакию и вводом войск в Афганистан пролегла разрядка с «Союзом» — «Аполлоном» и Хельсинкским актом. После 1985 года казалось, что лед в отношениях между Россией и Америкой растаял навсегда. Но и этот период завершился еще до прихода к власти Владимира Путина. И сегодня обе страны расплачиваются за свои перестроечные иллюзии.

России и США надо научиться эффективно сотрудничать там, где есть совпадение национальных интересов, и уметь находить компромисс там, где эти интересы расходятся. Одинаково вредно воспринимать друг друга исключительно в качестве врагов или, наоборот, игнорировать разногласия, обусловленные культурными, экономическими или политическими факторами. Как показал исторический опыт, такая «слепая дружба» плохо заканчивается.

Хорошая новость состоит в том, что стратегические, неконъюнктурные интересы США и России сегодня во многом совпадают. Главные политические вызовы у нас общие — терроризм и рост исламского экстремизма на Ближнем и Среднем Востоке одинаково опасны и для России, и для США. Причем, возможно, для России, принимая во внимание ситуацию на юге страны, даже более опасны.

Но есть и плохая новость: сегодня в России интересы бюрократии и правящей элиты, с одной стороны, и народа, с другой стороны, разошлись кардинально. Правящий в России класс нуждается в конфронтации с США и Западом, в то время как интересам народа отвечает самое тесное взаимодействие с западным миром.

Интеграция

К сожалению, нового стратегического сближения, пока Владимир Путин находится у власти, ждать, по-видимому, не приходится. Сегодня Западу имеет смысл бороться за то, чтобы в рамках стратегии сдерживания не допустить реальной глобальной войны. Нынешняя российская власть готова играть, но не надо думать о ее представителях лишнего — жить они все-таки хотят. Главное не дать им заиграться. Одновременно Западу необходимо налаживать тесное сотрудничество с европейски ориентированной Россией и уже сегодня продумывать пути быстрой реинтеграции нашей страны в мировую систему, когда власть в ней сменится.

Граждане России — такие же люди, как и в любой другой стране мира. Они хотят безопасности, жить в комфортных домах, хорошего образования для своих детей и уверенности в завтрашнем дне. Чтобы добиться этого, России нужна экономическая трансформация. А как показывает история последних 100 лет, такая трансформация невозможна без интеграции с западным миром.

Мы знаем несколько удачных примеров экономической трансформации в XX веке: Германия, Япония, Южная Корея, Италия, наконец, Китай. Все они начинали переход на новую ступень экономического развития с налаживания отношений с Западом.

Да, зачастую Запад делал это специально, чтобы усилить своих союзников по противостоянию с СССР. Но сегодня уже нет ни восточного блока, ни Советского Союза. Более того, перед нашими странами стоят общие глобальные вызовы, которые будет сложно решить без участия России. Поэтому Запад заинтересован в стабильной и процветающей России не меньше, чем граждане нашей страны.

А значит, когда власть в России сменится, США и Западная Европа должны всеми силами способствовать экономической интеграции России. Нужен «план Маршалла» для России, предполагающий ее промышленное и технологическое развитие. Западу ни в коем случае нельзя повторять ошибку «недоинтеграции» нашей страны в 1990-е. Вступление России в НАТО и ЕС после смены режима столь же необходимо нам, как и Западу. Конечно, такой шаг приведет к переформатированию этих институтов, но альтернатива гораздо хуже.

Более диверсифицированная экономика и экспорт, свободное перемещение людей, идей и капитала — это гарантия того, что в России не будет восстановлен авторитарный режим. Потому что один из ключевых инструментов нынешней власти — это возможность взять под контроль источники экспортной ренты и на них покупать лояльность телевидения, спецслужб и системы правосудия. Технологически развитая, диверсифицированная и глубоко интегрированная с Западом Россия лишит любого потенциального диктатора экономической базы и политической поддержки в обществе за счет формирования множества альтернативных интересов и центров силы.

Итак, в чем я буду убеждать своих собеседников по вопросу взаимоотношений России и Запада:

1. Сейчас Россия идет путем самоизоляции, но дорога эта ложная, и после ухода Владимира Путина ситуация неизбежно изменится.

2. Западному сообществу важно добиваться не изоляции России, а ее постепенной, пусть и трудной, интеграции в евроатлантический мир.

3. Хочет этого кто-то или нет, но необходимо воздействовать на современный политический режим в Российской Федерации, чтобы склонить его к конвенциональной позиции по ключевым вопросам.

4. Американским элитам необходимо понять и принять объективные, соответствующие целям развития интересы России. Воплощать эти интересы придется следующему поколению элит, которое в персональном плане отчасти пересекается с элитой нынешней, как бы критически мы к ней ни относились.

5. Россия — с точки зрения истории, ментальности народа, доминирующей культуры — европейская страна, и она объективно заинтересована в европейской и евроатлантической интеграции. В конечном итоге это означает вступление в НАТО и затем в ЕС.

6. У России нет задачи «сдерживания» Китая — нашего крупнейшего соседа — но будущая Российская Федерация может выработать общую и совместную политику на китайском направлении с США и Евросоюзом. Ее суть: «Взаимодействие без доминирования».

7. Россия может и должна стать лидером европейской и евроатлантической интеграции постсоветского пространства. Это есть залог и условие ее лидерства на этом пространстве. Лидерства не имперского типа, а современного, идейно-технологического. Это же станет механизмом восстановления морально-политического авторитета РФ на просторах бывшего СССР.

Мы ищем союзников, которые помогут России окончательно стать Европой. А Россия, в свою очередь, станет для Запада возможностью участия в новом экономическом прорыве, важнейшим фактором нейтрализации самых разных глобальных угроз.

Подробнее на РБК

[Cкрыть]

Суть: Путина долой; Запад спит и видит развитую и богатую Россию; Россия в НАТО и ЕС, Объединяемся против главного врага - Китая.

В этой статье для меня, столько же правильных вещей, сколько откровенно бредовых. Как будто человек пытается усидеть на двух стульях одновременно.

[UBooT 19,632]

Стройте по капиталистическим меркам с рынком в 150 млн. Я в это время буду с юбутом мохито попивать на побережье маями.

До майами нас может быть и не хватит, да и мохито - чушь для девочек, а вот то, как тонет пароход и пить спокойно водку в его буфете вместе со всем - это збс, поглядим-понаблюдаем...

[muborevich 1,076]

До майами нас может быть и не хватит, да и мохито - чушь для девочек, а вот то, как тонет пароход и пить спокойно водку в его буфете вместе со всем - это збс, поглядим-понаблюдаем...

Ленин после классического большевистского атентата передвигался не на росбалте, а исключительно на ролс-ройсе. Поэтому пролетариям -плеть и немного пенечек, а большевикам благородные напитки и пляжи маями. Но настроение ты уловил.

[UBooT 19,632]

Ленин после классического большевистского атентата передвигался не на росбалте, а исключительно на ролс-ройсе. Поэтому пролетариям -плеть и немного пенечек, а большевикам благородные напитки и пляжи маями. Но настроение ты уловил.

О да... Настроение уловил - как ничего не могут делать, кроме пеленгаторов, так никогда и не смогут... Тока зря в космос чёта запуливают, падает однозначна, а бабла - миллиарды... Как говорится, значит это кому-то нужно...

[muborevich 1,076]

О да... Настроение уловил - как ничего не могут делать, кроме пеленгаторов, так никогда и не смогут... Тока зря в космос чёта запуливают, падает однозначна, а бабла - миллиарды... Как говорится, значит это кому-то нужно...

Конечно зря, для типичного русского человека лучше лишнии 100гр на столе, чем какие то там космосы.

[belogvardeec 19,059]

Ну они и мы порождение западной цивилизации передовой и гуманистической, а вы русские националисты -типичные азиаты.

как раз наоборот.

[Shurik 82]

Россия наращивает несырьевой экспорт

Свежая статистика опровергает стереотип, будто бы единственным конкурентоспособным товаром, который Россия может предложить за рубежом, является сырье. Уже более половины российского экспорта занимают несырьевые товары – и их доля, как ожидается, будет только расти. Российские атомные электростанции, самолеты, корабли и продукты машиностроения можно найти в разных уголках планеты.

У России есть для продажи за рубеж не только нефть и газ, как многие ошибочно считают. В 2014 году доля несырьевого экспорта (вместе с экспортом услуг) составила более половины всего экспорта – 51,5%. В 2013 году экспорт несырьевых товаров составил 251 млрд долларов, в 2014 году – уже 286 млрд долларов.

Таким образом, помимо нефтегазового сектора, Россия за последние годы стала вполне конкурентоспособной и по другим направлениям.

Более того – за следующие пять лет экспорт несырьевых товаров должен еще более существенно увеличиться. В целом общий объем экспорта в прошлом году составил почти 500 млрд долларов. По плану Минэка уже через пять лет, к 2020 году, только лишь несырьевой экспорт будет давать примерно столько же. По базовому сценарию он увеличится до 467 млрд долларов, а по оптимистичному – до 513 млрд долларов. Несырьевой экспорт включает в себя экспорт несырьевых товаров и экспорт услуг.

Именно для реализации этих целей разработаны программы импортозамещения и поддержки отечественной высокотехнологической продукции.

У России имеются традиционно сильные экспортные товары в несырьевых отраслях экономики. Это в основном продукция атомной и авиационной промышленности, военной отрасли и продукция ракетно-космического назначения.

Мирный атом

Атомная отрасль – высокотехнологичная, из числа тех, где Россия традиционно является мировым лидером и не потеряла технологических преимуществ. Росатом чуть ли не каждый год совершает технологический прорыв, причем не только в области атомной энергетики, строительства атомных реакторов, но и в сфере медицины, транспорта и т. д.

Это локомотивная отрасль экономики, которая дает загрузку смежным отраслям. «У нас есть многообещающие проекты как в странах Таможенного союза (Белоруссия), так и по всему миру – в Венгрии, Турции, Вьетнаме, Египте, Иране, Китае, Финляндии и т. д. Атомная отрасль загружена контрактами на ближайшие десятилетия», – говорит Иван Андриевский из Российского союза инженеров. Например, к 2020 году Росатом планирует построить турецкую АЭС «Аккую», мощность которой составит примерно 4800 МВт. Первый блок белорусской АЭС, как ожидается, будет возведен уже в 2018 году. Финскую атомную станцию «Ханхикиви-1» планируют сдать в эксплуатацию только в 2024 году. Исторически рекордная сделка для атомной сферы подписана между Россией и Ираном. В прошлом году заключены соглашения о сотрудничестве в области использования атомной энергии в мирных целях между Россией и Алжиром, Россией и Аргентиной.

И Росатом не останавливается на достигнутом в технологическом плане. Например, сейчас реализуется проект «Прорыв» по созданию ядерных реакторов нового поколения. Завод по производству уран-плутониевого топлива планируется запустить в 2017 году, реактор – в 2020-м, а в 2022 году – модуль переработки топлива.

«Когда в 2017 году мы начнем делать топливо, к нам прибегут из-за рубежа и скажут, что мы тоже хотим плотное топливо для быстрых реакторов, а в мире их делается уже немало», – уверен научный руководитель проектного направления «Прорыв» Евгений Адамов. Он считает, что в первую очередь технологии проекта «Прорыв» заинтересуют Китай.

Первая сборка с новым топливом уже успешно отработала в реакторе БН-600 на Белоярской АЭС, осенью запланированы послереакторные испытания топлива. После 2020 года российская атомная энергетика также начнет переходить на работу на реакторах нового поколения и на новом топливе.

Военная техника

Важная по значимости статья экспорта России – это экспорт вооружений и военной техники (ВВТ). В 2014 году объем экспорта вооружений из РФ в 62 страны составил 15,5 млрд долларов, говорил Владимир Путин на заседании Комиссии по вопросам военно-технического сотрудничества России с иностранным государствами. Сейчас экспорт идет в 62 страны, но договоры с будущими поставками подписаны уже с 91 страной мира.

«Доля российских вооружений и военной техники на международном рынке оценивается в 27%. Можно легко оценить, что мы в состоянии «откусить» еще большую часть рынка, если будем интенсивнее работать со всеми странами-партнерами», – говорит Иван Андриевский. Уже по состоянию на 2015 год портфель экспортных заказов превышает 50 млрд долларов.

Например, в мае этого года Индия одобрила закупку крупного объема российской военной техники в интересах своих вооруженных сил. В него вошли легкие вертолеты Ка-226Т от «Вертолетов России». Эти вертолеты показали все свои преимущества перед западными конкурентами в условиях индийского высокогорья и жаркого климата.

«Если сохранится тенденция производства и поставок военной техники и вооружений по объемам 2014 года, то этого портфеля России хватит как минимум на ближайшие пять лет. Но не стоит думать, что на этом переговоры остановятся. Очевидно, что каждый год российское руководство будет обновлять и дополнять портфель заказов, чтобы отечественная оборонная промышленность развивалась еще больше. Это, в свою очередь, приносит и рабочие места, и повышение налоговых отчислений в федеральный бюджет, и развитие сопутствующих проектов в самой России», – уверен Иван Андриевский.

Авиапром

Лидерство в военном авиастроении, завоеванное еще Советским Союзом, России удалось сохранить. В гражданской авиации же наблюдался период застоя после 90-х. Однако в 2000-х годах страна поставила цель вернуть свои компетенции и в гражданском авиастроении. И первой ласточкой, показавшей, что научный и производственный потенциал не утеряны, стал самолет SSJ-100.

Экспортный потенциал у самолета неплохой. К примеру, мексиканская авиакомпания InterJet вместо бразильского Embraer или канадского Bombardier заказала в 2013 году 20 российских SSJ-100. Сейчас большой интерес к самолету наблюдается со стороны Китая. В этом году страны договорились создать совместную лизинговую компанию, которая должна в течение трех лет поставить на азиатский рынок до 100 SSJ-100. Президент ОАК Юрий Слюсарь назвал такое соглашение историческим и по своему масштабу, и по перспективам завоевания азиатского рынка.

Следом в разработке совершенно новый «кукурузник» на смену Ан-2, создаваемый с применением композитных материалов. И самое главное, уже в 2017–2018 годах должно начать серийное производство перспективного среднемагистрального самолета МС-21 (вместимость 150–180 кресел), также созданного из композитных материалов, а в 2018 году – старт поставок первых четырех самолетов в рамках подписанных с заказчиками контрактов.

На конец 2014 года уже было подписано 175 контрактов с предоплатой на поставку этих лайнеров. А рынок для этого самолета оценивается в 1 тыс. штук. Причем уровень российских комплектующих доведут до 60% к началу серийного производства.

В целом экспорт транспортного машиностроения в последние несколько лет начал расти. К 2020 году ожидается его рост на 4%. И в первую очередь надежды возлагаются на продажи гражданской авиации, судов и плавсредств, а также на рост экспорта грузовых и специализированных автомобилей, железнодорожной техники. Наиболее перспективными рынкам должны стать страны СНГ, а также Восточная Азия и Ближний Восток.

Надежды в транспортном машиностроении могут быть также связаны с экспортом продукции, производство которой локализовано или будет локализовано в России, считает Георгий Ващенко из ИК «Фридом Финанс». А это будет зависеть от темпов развития технополисов. Например, Daimler планировал собирать в России малые грузовики на экспорт. «Потенциал есть, на мой взгляд, у КамАЗа и предприятий, имеющих в составе иностранных акционеров – это позволит продвигать продукцию за рубеж», – отмечает Ващенко.

Топливо

Экспорт нефтепродуктов и электроэнергии – это экспорт уже переработанного сырья, поэтому относится к несырьевому сектору экономики. Примечательно, что топливно-энергетический комплекс страны дает около 34,5% несырьевого экспорта. Согласно ожиданиям Минэка, эта отрасль станет локомотивом роста в ближайшие годы среди другого несырьевого экспорта.

Сейчас экспорт нефтепродуктов составляет 22 млрд долларов, через пять лет он должен вырасти минимум до 36 млрд долларов, а при господдержке – и вовсе до 50 млрд долларов. Экспорт электроэнергии должен вырасти к 2020 году почти в пять раз, до 0,8 млрд долларов.

Что касается неатомного энергомашиностроения, то Россия активно развивает экспорт электроэнергии и оборудования для электростанций. Правда, здесь рост экспорта ожидается небольшой – на 1% ежегодно до 2020 года.

Металлургия

Россия богата не только нефтью, газом и углем, но и металлом. Это позволило ей стать одним из лидеров экспорта продукции из металла, которая занимает 12% российского несырьевого экспорта. Россия обеспечивает 5–5,5% мирового рынка продукцией из черного метала, себестоимость этих товаров по-прежнему остается низкой. В будущем планируется продолжить наращивать объемы поставок этой продукции, а также нарастить экспорт и других товаров металлургии, в частности титана, ферросплавов и редких металлов. В прошлом году экспорт металлопродукции превысил 30 млрд долларов.

Одним из важных игроков на этом рынке является корпорация ВСМПО-АВИСМА, которая остается главным поставщиком титана для европейского авиастроителя «Эйрбас» и вторым по объемам поставок партнером для американского «Боинга».

Особое место занимает также экспорт драгоценных металлов и камней – золота, бриллиантов, платины, в том числе драгметаллов для промышленности. Сырьевая база в стране огромная, единственная проблема с внутренним производством, которое надо развивать. Пока большую часть драгметаллов и камней Россия экспортирует в необработанном виде в арабские страны и страны Юго-Восточной Азии.

В 2014 году Россия экспортировала этого товара на 10,1 млрд долларов. Но за пять лет наша страна может нарастить поставки этой продукции на 7 млрд долларов, а при господдержке – на все 9 млрд долларов (то есть почти удвоить экспорт).

Агропромышленность

В агропромышленном комплексе одним из основных статей российского экспорта являются удобрения. Российский «Уралкалий» – крупнейший в мире производитель калийных удобрений. В прошлом году Россия поставила за рубеж минеральных удобрений на 11 млрд долларов.

Физические объемы торговли данным товаром в мире возросли за последние семь лет на 25% за счет потребностей сельского хозяйства во многих развивающихся странах. Россия удачно заняла нишу на мировом рынке, на нее приходится 13,5% мирового экспорта удобрений. Российские удобрения весьма конкурентоспособны, поскольку на территории государства производятся все виды сырья для него. По плану к 2020 году Россия должна увеличить экспорт удобрений на 5,25 млрд долларов, львиная доля роста придется на увеличение поставок в Латинскую Америку и Юго-Восточную Азию.

Кроме того, Россия экспортирует зерно, рыбу и морепродукты, а также масло семян, корма и масложировую продукцию. По этим видам товаров также ожидается рост экспорта к 2020 году. Планируется увеличить поставки зерна на Ближний Восток и в Северную Африку. Резервные пашни для роста урожая в стране имеются. Что касается рыбы, то в физическом выражении Россия уже в тройке крупнейших экспортеров. Однако сейчас поставляется в основном замороженная рыба, тогда как в ближайшие пять лет будет сделана ставка на экспорт рыбной продукции высокой степени переработки. Экспорт такой продукции даст больший денежный эффект.

«Можно отметить рост объемов продаж программных продуктов на внешний рынок крупными компаниями типа ABBY, Kaspersky, Yandex и других, это та категория, где позиции России устойчиво растут», – отмечает Ващенко. Отечественное программное обеспечение устанавливается на компьютеры во многих странах мира.

Иван Андриевский уверен, что в перспективе Россия имеет все шансы избавиться от статуса страны, являющейся исключительно сырьевым придатком более развитых экономик.

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

[muborevich 1,076]

как раз наоборот.

Либерализм и коммунизм родился в азии?

[UBooT 19,632]

Конечно зря, для типичного русского человека лучше лишнии 100гр на столе, чем какие то там космосы.

Правда ? А типичному американцу, бельгийцу, поляку, китайцу и даже эфиопу, ёп... Где ты сейчас против лишних 100 грамм на столе найдёшь, кроме КНДР ?

[muborevich 1,076]

Правда ? А типичному американцу, бельгийцу, поляку, китайцу и даже эфиопу, ёп... Где ты сейчас против лишних 100 грамм на столе найдёшь, кроме КНДР ?

Американец готов пожертвовать, они и на марс уже собрались, мессианская нация, не то что какие-то русские с их великой мечтой о европейском сортире. В целом конечно согласен. Вооот, там плеть большевистская осталась и мы видим результаты.

[UBooT 19,632]

Американец готов пожертвовать, они и на марс уже собрались, мессианская нация, не то что какие-то русские с их великой мечтой о европейском сортире. В целом конечно согласен. Вооот, там плеть большевистская осталась и мы видим результаты.

Хз, какой это американец готов пожертвовать абы куда... Голливудских кин насмотрелсо штоле ? Дык оне сами таких кин с 2000 года примерно уже не снимают... Тока железо, тока убить вашего нашим...

[NoOneName 1,931]

«Хватит кормить...»: как расплатится Россия за территориальные амбицииНажмите здесь!

 

Екатерина Правилова

Профессор факультета истории Принстонского университета, приглашенный профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге

Вмешательство России в украинский конфликт некоторые политики оправдывают естественной логикой расширения империи. Однако Россия уже не империя, а украинские территории никогда не были и не будут ее колониями

Цена господства

Во сколько обходится России Крым? Сколько стоит и будет стоить Новороссия? Сколько платит Россия за удовлетворение своих амбиций и оправдана ли цена? Появление этих неизбежных вопросов в риторике политиков и журналистов, стоящих по разные стороны воображаемых баррикад, довольно знаменательно. Откройте российские газеты второй половины XIX — начала XX века или почитайте публицистику периода конца империи. Вопрос о том, какова цена имперских завоеваний для государственного бюджета и подданных-налогоплательщиков, часто становился предметом дебатов Госдумы. Его любили обсуждать как русские ультраправые, так и автономисты из Польши и Украины. Эти дебаты подогревали страстные споры о национализме, предназначении Российской империи и роли колоний (или окраин) в экономике. Каковы бы ни были ответы, сам вопрос «зачем» уже намекал на близость заката.

Имперские правительства по-разному воспринимали проблему оправдания экономических издержек империализма. Британия со второй половины XIX века стала медленно переходить к децентрализации имперской экономики, передавая финансовый контроль некоторым колониям и снижая давление на бюджет. Фактически это было преддверием деколонизации. Впрочем, это не мешало ей продолжать борьбу за сферы влияния с той же Россией. Россия также настойчиво продолжала проглатывать новые территории. Но вопрос «зачем» периодически возникал — в размышлениях офицеров, ведших войска через пустыни Средней Азии, и расчетах некоторых экономистов.

Сперва суверенитет — потом расходы

Сравнение современной России с Российской империей стало трюизмом. Его порой транслирует официальная пропаганда, с ним соглашаются и некоторые из оппонентов режима. Однако за исключением сомнительности внешнеполитических предприятий, оправдываемых в одном случае распространением христианской цивилизации и борьбой с конкурентами, а в другом — защитой «русского мира» (хотя в реальности дело скорее в попытке сохранить политический режим), реальных параллелей не так уж и много.

На институциональном уровне то квазигосударственное строительство, что происходит на востоке Украины, ни в какую известную истории имперскую модель не вписывается. Даже для имперских правительств, не очень-то любивших считать прибыли и убытки от колониальных войн, последовательность действий всегда была довольно жесткой: сперва суверенитет над территорией, потом расходы на нее. И между военным завоеванием и началом административного освоения новых земель часто был перерыв, порой в несколько лет. Всем было хорошо известно, что война составляла не очень существенную долю в стоимости новой окраины или колонии. Уровень расходов резко увеличивался с введением администрации, налогов (как ни странно, так как их нужно было собирать), таможенных постов, введением валюты, валютного контроля и прочих невоенных институтов.

У нас нет точных сведений о том, как и сколько тратит Россия на территории ДНР и ЛНР. Цифры этих затрат вряд ли появятся в открытых бюджетах или на сайтах госзакупок. Однако они, предположительно, весьма велики. И если нынешний статус-кво сохранится и Украина перекроет финансовые поступления в эти области, то России, по всей видимости, придется вливать в черную дыру Донбасса новые и новые средства. Эта модель никак не соответствует империи образца до 1917 года.

И когда сегодня влияние России на украинские события пытаются объяснить «имперской логикой», мы имеем дело с подменой понятий. Империя может быть как определенной формой государственного устройства (такой была Российская империя), так и формой геополитического господства. Во втором случае возможны любые формы финансовой и нефинансовой поддержки других формально суверенных, но фактически зависимых режимов. Российские политики часто утверждают, что США — империя второго типа, для которой почти весь мир — зона колониального господства, тогда как Россия всегда вела себя как империя лишь в своих границах. Отсюда, кстати, порой возникает откровенно идеалистический, патерналистский образ империи Романовых.

Убыточные колонии

Однако следование «классическому» образцу империи не сулит России никаких благ. Изучение бюджета Российской империи конца XIX — начала XX века показывает, что все ее «колонии» были убыточными. Идея колонии как ресурсного придатка в России так и не реализовалась. Первой такой колонией должен был быть Кавказ и Закавказье. Но обладание этим регионом вылилось в 50-летнюю Кавказскую войну, в течение которой ни о каком экономическом освоении и речи быть не могло. И даже после этого оказалось, что дешевле и проще оставить все, как есть, и не вкладываться в развитие этих территорий.

Еще более экономически бесперспективным было обретение Туркестана. Административные издержки в колониях были высоки. Значительная их доля складывалась из компенсаций русским чиновникам, служившим на окраинах («господам-ташкентцам» Салтыкова-Щедрина). Должности на Кавказе и в Туркестане были непривлекательными, и в качестве «приманки» использовались 50-процентная надбавка к жалованью, прочие финансовые льготы и ускоренное прохождение по службе для чиновников (вспомните майора Ковалева из гоголевского «Носа» — его чин был выслужен на Кавказе).

Самыми экономически успешными были западные территории, включая Польшу и Финляндию, которые могли бы самостоятельно балансировать свои расходы и доходы. Однако экономическая асимметрия Российской империи предполагала только один способ бюджетного устройства — крайнюю централизацию. Польша лишилась своего автономного бюджета после восстания 1863 года, финансовая автономия Финляндии тоже была предметом конфронтаций между имперским правительством и сеймом. Чтобы перекачивать средства из одной части империи в другую, требовался жесткий контроль расходов и доходов на окраинах. Это довольно плохо получалось из-за того, что управлять южными окраинами из центра можно было только через местных царьков — генерал-губернаторов (в Средней Азии) и наместников (на Кавказе). Но и в отношении этих окраин к концу XIX века удалось установить более или менее действующий финансовый контроль.

Имперский «надрыв»

Однако одна из главных проблем имперской экономики и политики состояла в том, что финансовая асимметрия давала неисчерпаемый повод для раздоров. Споры о том, кто кого кормит и кто сколько кому должен, не прекращались. Русские националисты считали, что Россия вот-вот надорвется из-за того, что окраины ничего не вносят в казну.

В 1890-х годах активно обсуждалась проблема «оскудения центра» империи, связывавшаяся, конечно, с «процветанием» Польши и западных окраин. Публицисты и депутаты с удовольствием считали, сколько платит русский мужик за польского фабриканта или сарта в Туркестане, а депутаты польской фракции (коло) в Государственной думе доказывали, что Польша переплачивает в бюджет, и имперские расходы тянут развивающуюся экономику польских губерний вниз. Каждое ассигнование на новую железную дорогу немедленно становилось темой дебатов — кто заплатит и кто получит доход.

Одни и те же цифры бюджета могли быть истолкованы в пользу той или другой стороны, и не важно было, что при существовавшей системе отчетности посчитать точно расходы центра и его доходы на окраинах было невозможно. Главное — «цена империи» была удобным способом оживить межнациональные или межрегиональные противоречия.

Впрочем, Россия не была исключением: практически все колонии Британии (за исключением Индии), Франции и других стран приносили огромные убытки бюджету, несмотря на прибыльность многих частных колониальных компаний. Историки-экономисты до сих пор пытаются рассчитать «цену империи» и вклад колоний в их развитие, и многие сходятся в том, что в конечном итоге колониальные амбиции привели к «надрыву» и упадку великих держав, прежде всего Великобритании.

Сравнение современной геополитической стратегии России с процессом строительства Российской империи неправомерно: официальная и подпольная помощь оказывается территориям, которые России не принадлежат и, скорее всего, принадлежать не будут. Хотя попытки навязать имперские иллюзии обществу не новость. В 2003 году, например, британский историк Найал Фергюсон заявил, что Соединенные Штаты должны признать себя империей в прямом смысле, а не «гегемоном», лишь издалека помогающим другим странам демократизироваться. Нужно вспомнить, рассуждал Фергюсон, что Британская империя несла своим колониям свет освобождения и демократические права. Эта миссия оправдывала финансовые жертвы империи и ее агрессивную политику, и США должны были последовать примеру Британии. Впрочем, за исключением политиков, поддерживавших войну в Ираке, эта историческая интерпретация никого не увлекла. Давайте и мы не будем обманываться.

Подробнее на РБК

[Cкрыть]

Суть - в империях, завоеванные территории (колонии) всегда (за некоторыми исключениями) были убыточными. Такова цена политики.

Колонии почти никогда не были убыточными. Даже у России.

[Mr. Eco 2,334]

Колонии почти никогда не были убыточными. Даже у России.

Каждый россиянин отдавал 100 рублей в год на трансферты в республики (нехило так, месячная з/п считай). Однако, альтернативные издержки от потери республик выше...