Поиск по сайту

Здесь буду собирать приглянувшиеся мне мемы.

Я всё думаю, почему в наше время фашизм популярнее коммунизма. И кажется мне, это из-за разницы в том, как они потерпели крах. Коммунизм сгнил сам по себе и самоуничтожился. А фашизм был сокрушён военной силой. Понимаете? У адептов фашизма создаётся впечатление, что если бы не поражение в войне, всё было бы замечательно. А значит, можно попробовать повторить всё ещё раз. Как мне кажется, лучший способ доказать несостоятельность фашизма - показать, что северная Корея скорее фашистское государство, чем коммунистическое :). Серьёзно, у них такой накал национализма, что не уступит Гитлеру. Абсолютная власть партии. Культ вождя. Крайний милитаризм. Да и система перелдачи власти по наследству - как-то не очень по-коммунистически, не правда ли? Но даже если кто-то не согласится с этим, я могу добавить, что военный разгром — закономерный итог существования фашистского режима. Агрессивная, авантюристическая внешняя политика ведут его всё к новым войнам, и итог тут один — либо мировое господство, либо гибель. Но, - скажете вы, - не все фашистские режимы погибли в войнах. Франко и Пиночет ни с кем не воевали. Да, это так. Но каков итог этих режимов? Они мирным путём передали власть демократическим правительствам. А это ставит жирный крест на идее Третьего пути. Нет никакой фашистской альтернативы, фашизм приводит к либерализму. Либо гибнет. Иного не дано. Плохо одно — доказав несостоятельность фашизма, я не могу доказать жизнеспособность коммунизма. Главный марксистский критерий истины — практика — работает против него. Ведь все коммунистические государства гибли, стагнировали, перерождались, в общем, делали всё что угодно, но только не развивались так, как предписывает марксизм-ленинизм. Единственное, что мы можем сделать в такой ситуации — сказать, что они строили коммунизм неправильно. А как правильно? Я говорю — марксизм нуждается в доработке. А большинство коммунистов считает, что никакой доработки не надо (доработка = ревизионизм = анафема), а просто во всех коммунистических государствах искажали учение Маркса — Ленина, и вот если делать всё буквально по писанию, то придёшь к коммунизму. Всё это не внушает оптимизма. Очевидно, что коммунисты вроде Максютара, застрявшие в начале 20 века, будут бесконечно наступать на одни и те же грабли. Но жизнь берёт своё. Возьмём для примера КПРФ. На словах они сколько угодно могут постулировать верность марксизму-ленинизму, а на деле допускают смешанную экономику, патриотизм, уважение к религии — в общем, приближаются к моему левому евразийству. Неискоренима привычка использовать цитаты из классиков марксизма как священное писание, начётнически. Но параллельно с этим развивается прогрессивная практика, исходящая из реалий жизни. Вот эту-то практику и должны использовать современные теоретики, подвести под неё теорию, кодифицировать её. Это и станет ответом коммунизма вызовам современности. Ответом, диалектически основанным на практике. Мне кажется, разрабатывая доктрину левого евразийства, я отчасти выполняю эту задачу. Я прекрасно понимаю, что мои опусы мало кто читает, но всё же кто-то обращает на них внимание, они получают некоторые резонанс. Может быть, это подтолкнёт кого-нибудь из настоящих теоретиков к правильным мыслям.

«ХУДШИЙ ГОРОД НА СВЕТЕ» Андре Влчек Бригады таких журналистов должны ездить по миру, чтобы вскрывать всю ту пропаганду, которую постоянно воспроизводит империализм 30 марта 2013 В данном репортаже я не хочу обсуждать политические вопросы. Я не хочу включаться в дебаты о том, действительно ли «большой злой» Мугабе африканский национальный герой, как считают многие на этом континенте – или же он, все-таки, жестокий диктатор, о чем нам неустанно твердит BBC, The Economist и практически все основные масс-медиа. «Данные» и информация о Зимбабве распространяются ими по всему миру и успешно служат западным политическим интересам. Эти «данные» циркулируют и в Интернете. Их вновь и вновь повторяют сотни сайтов. Если же в определенный период ситуация в Зимбабве улучшается, то в таком случае вытаскивают старые репортажи. Некорректную статистику относительно Зимбабве практически никто не подвергает сомнению. Когда-нибудь я детально расскажу об этом. Однако сейчас несколько о другом. Мир сейчас в смятении. Президент Чавес скончался – он ушел, или, как считают некоторые – был убит. А тем временем самый бедный и разграбленный континент – Африка – переживает новую бойню, организованную и финансированную рядом «цивилизованных» страна. От западной Африки до Сомали, от Мали до Конго – практически повсюду пылает пламя войны. Танки, самолеты, беспилотники, нищета и безысходность – и вновь погибают миллионы человек. Как раз в те самые дни, когда Чавес, который был лидером глобальной оппозиции и, естественно, «боксерской грушей» для западной пропаганды, обрел покой, я вылетел из Найроби в Хараре. Три часа полета, и мы приземляемся в международном аэропорту Хараре. Под крылом бразильского самолета «Эмбраер» Кенийских авиалиний мелькает бесконечная череда самолетов на фоне живописных гор. Я должен был прилететь сюда. В некотором роде для меня это дань уважения латиноамериканской революции – мой интернациональный долг перед Африкой. Вместо того чтобы печалиться по поводу смерти Чавеса, я хочу продолжить свое дело ради продолжения той революции, началу которой он способствовал – той революции, частью которой я и сам хочу быть. Хараре – «наименее приспособленный для жизни человека город на земле» - читал я незадолго до прилета сюда. «Самый худший город в мире». Так его называют многие британские экспатрианты и журнал Economist. В некоторых исследованиях он «снисходительно» называется «четвертым» из самых худших городов 2012-го года – все же, не самый последний. Мне доводилось работать в зонах военных действий и самых опасных и жутких трущобах. Я бывал в городах центральной Африки (в том же Конго) и на Гаити. Мне удалось побывать и в аванпостах западного мира – в тех местах, которые масс-медиа возносят до небес, а на деле же они представляют собой урбанистические центры, находящиеся в состоянии извечного коллапса:Джакарта, Найроби, Кампала, Джибути, Пномпень и Каир. Поэтому меня вовсе не пугала перспектива визита в «этот жуткий Хараре» - меня уже, как правило, не убеждают репортажи мировых СМИ. Я хочу своими глазами все увидеть и самостоятельно осмыслить увиденное. Международный аэропорт Хараре – простенький, но вполне современный. Персонал аэропорта медлительный и апатичный, однако, при этом люди весьма дружелюбно настроены и, как оказалось, любят пошутить. Никаких тебе конфликтных ситуаций, оскорблений, никакой зловещей таинственности, как это обычно бывает в аэропорту Найроби или Пномпеня. Никто не бросает тебе паспорт в лицо, никакого снятия отпечатков пальцев, никто тебя не фотографирует – что часто бывает в аэропортах стран третьего мира (особенно аэропортах Бангкока и Найроби), известных тем, что их персонал часто работает на разведслужбы. По прилету в Хараре я покупаю визу – сотрудник таможни мешкает и долго не может найти сдачу – ищет минут пять, а тем временем мы с ним обсуждаем недавние выборы в Кении. Однако вскоре я уже еду по тихим и зеленым улочкам Хараре – улица Бенгази, улица Юлиуса Нерере – в достаточно элегантный и современный центр города. С самого начала складывается стойкое впечатление: что-то тут не так. «Самый худший город на земле». Я ищу взглядом баррикады из мешков с песком и пулеметчиков, как на улицах Нью-Дели и Мумбаи; или банды, какие обычно шныряют улочками панамского Колона; или, может быть, забитые мусором бухты и каналы – как в Джакарте или Александрии. Нет – ничего подобного. Ни отвратительных трущоб, ни пожаров (как в прямом, так и в переносном смысле). На тротуаре несколько нищих, но их меньше, чем на улицах Парижа и Нью-Йорка. Мостовая местами разбита и даже попадаются выбоины, но ничего напоминающего «убитые» дороги Кампалы. И затем, по мере того, как мы подъезжаем к отелю, меня осеняет: насколько я могу судить по этим первым впечатлениям (пусть полученным всего лишь из окна машины) – Хараре на первый взгляд кажется прекрасным и счастливым городом. Конечно же, он не сверкает также как Кейптаун, да и Хараре намного меньше его, но во многом это весьма привлекательный город. Может быть, я сплю? Я хлопаю глазами и прошу водителя шлепнуть меня по лицу – тот отказывается. – В чем дело, сэр? – удивленно спрашивает водитель. – Но… - невнятно бормочу я – Мне кажется, что очень даже приятное место. – Так и есть, сэр – отвечает водитель. – Но ведь… говорят, что это самый ужасный город на земле. – Кто говорит? – Газеты… репортеры, всякие исследования… - А! – водитель смеется – тогда надо дать по роже им, а не вам – за их ложь. Давайте пока не будем говорить о президенте страны, о ее политике в прошлом и настоящем. Давайте просто прогуляемся по Хараре – городу, который наши пропагандисты описывают, как самый ужасный город на свете – чуть ли не абсолютное зло. Позвольте же показать вам этот город. Просто будьте рядом со мной – мы побродим и попытаемся понять – каково же истинное положение вещей. Однако прежде мы послушаем, что говорят о нем все те, кто формирует общественное мнение в США и Великобритании. Центр «худшего города в мире» Издание «iAfrica» 7 сентября 2011 пишет: «Исследовательская группа назвала столицу Зимбабве худшим городом для жизни – исследование проводилось в 140 городах мира. Британская группа экспертов журнала Economist исключила при этом из списка города Ливии, Ирака и других стран, где ведутся боевые действия. Что же касается Хараре, то здесь наблюдается резкая нехватка воды и электричества. «Приспособленность» города для жизни находится на уровне 38%. Как утверждают эксперты, угроза беспорядков, неразвитость системы здравоохранения и общественного транспорта делают город практически невыносимым для жизни. Телефонная связь, Интернет, подача воды и электроэнергии – на неудовлетворительном уровне…». В 2009-м году репортеры ВВС заявляли, что средняя продолжительность жизни женщин Зимбабве составляет 34 года, а мужчин – 37 лет. Данная информация распространятся и сейчас целым рядом вебсайтов. Прочие репортажи ВВС тоже повторяются – слово в слово – тысячами новостных агентств и даже Википедией. «Наблюдается коллапс системы здравоохранения. В конце ноября три из четырех крупных больницы Хараре были закрыты, также как и Медицинская Школа Зимбабве. В четвертой – единственной работающей больнице – не работала операционная, и работали всего лишь две палаты. Из-за гиперинфляции больницы города не в состоянии закупить необходимые препараты и медикаменты». Официальная пропаганда британских новостных агентств не жалеет красок, используя такие слова, как «геноцид», «трагедия» и вырывает из контекста фразы отдельных врачей с тем, чтобы обвинить во всем, естественно, правительство Зимбабве. При этом ведь никакого разнообразия во мнениях – никаких тебе аргументов «другой стороны». Ни слова ведь о том, что думает по данному поводу большинство людей в этой части Африки и что признают даже некоторые представители западного истеблишмента. В частности, как пишет «African Globe» [November 17, 2012]: «Соединенные Штаты впервые признали, что незаконно введенные санкции против Зимбабве разрушают экономику страны и крайне негативно влияют на жизнь рядовых граждан. Именно это, в частности, признал американский посол в Зимбабве Дэвид Брюс Уортон во время пресс-конференции в Хараре, пообещав попытаться нормализовать отношения между властями США и Зимбабве. Признание негативного воздействия санкций произошло после того, как Всемирный Алмазный Совет признал, что именно он был причастен к введению США и Евросоюзом санкций на алмазы из Маранге даже, несмотря на то, что «Схема сертификации процесса добычи Кимберли» признала алмазы из Маранге легальными, разрешив их экспорт». Однако… я же обещал – никакой политики… Просто гуляем, смотрим. Вот, например, Центр травматологии Хараре. Находится он в достаточно тихом и спокойном месте – и, в принципе, его можно охарактеризовать, как одно из наиболее приятных медицинских учреждений из тех, где мне доводилось бывать. Все безукоризненно стерильно, высокотехнологическое современное оборудование, повсюду на стенах развешаны картины. Здороваюсь с двумя работниками Центра в приемной. Одну из них зовут Анна – она приехала на работу в Зимбабве из Сербии. «Я приехал посмотреть, работают ли в Хараре операционные – смущенно бормочу я. – Понимаете, во многих репортажах говорится, что в Хараре закрыты все больницы, а если они и работают, то в них нет операционных». На это она лишь улыбнулась. - Не хотите ли кофе или просто воды? Мы можем всё показать. Незадолго до вашего приезда тоже вот приезжала одна съемочная группа и интересовалась этим же вопросом. Затем меня попросили снять обувь, переодеться и провели сначала в стерилизационную, а потом – в реанимацию, оснащенную новейшим оборудованием. После чего меня провели в две операционных – мне показалось, что я внутри какого-то космического корабля. Операционные это, конечно, не то место, где я часто провожу время, но эти операционные показались мне, черт возьми, просто великолепными. И что бы там ни говорили в Лондоне – они существуют в реальности! «Давайте я вас сфотографирую здесь, чтобы потом в США или Великобритании никто не сказал, что фото просто скачанные из какого-нибудь медицинского журнала» - говорит Анна. «У нас здесь специальная система стерилизации воздуха «Laminar flow», используемая в минимально инвазивной хирургии. Здесь ортопедическое отделение…». Я записываю. Сам я понятия не имею, о чем она говорит, но выглядит всё вокруг просто потрясающе. Анна тем временем продолжает: «Здесь торакальная и сосудистая хирургия. Есть и нейрохирурги…». После обхода больницы меня приглашает на чашечку кофе доктор Вивек Соланки, владелец этой больницы. «Я бы не хотел обсуждать конкурентов – улыбается он – но в Хараре у нас действительно масса больниц и операционных не то чтобы пристойных, а я бы сказал – отличных. Все, что там говорят о нашей системе здравоохранения – чистейшая пропаганда. Был и у нас, конечно, нелегкий период в 2008-м году, но длилось это недолго». Спрашиваю доктора Соланки, предназначена ли эта «суперсовременная» больница только для богатых? «Я придерживаюсь в данном случае новой концепции – начинает страстно объяснять доктор Соланки. – У нас, конечно же, частная больница, но мы ведь должны работать для нашего народа, не так ли? Поэтому, в отличие от США, здесь в Зимбабве – когда скорая, такси или родственники привозят пациента, которому необходимо экстренное лечение или операция – неважно какой сложности – мы его лечим в любом случае. Есть у него деньги и страховка или нет – это не имеет значения. Мы никогда не спрашиваем и не проверяем, сможет ли этот пациент заплатить. Мы стабилизируем его состояние, оказываем необходимую помощь и лишь, когда его жизнь вне опасности, мы предлагаем ему выбирать: если он может заплатить – продолжает лечение у нас, если нет – перевозим его в государственную больницу и за оказанную помощь денег не берем. Кроме того, любых младенцев до шести месяцев и всех стариков старше 70 лет мы лечим вообще бесплатно». - Мы так теряем деньги – с напускным негодованием шутит Анна. – однако он тут хозяин – ничего не поделаешь. - Я сам стал врачом благодаря правительству – говорит доктор Соланки. – Образование ведь в нашей стране бесплатное. Я сам зимбабвиец в третьем поколении – мои предки приехали из Индии. Когда я здесь нуждался в помощи – мне помогли. Сейчас уже я должен отдавать долг своей стране. Я строю больницы. Сам я врач – я знаю, как лечить людей, как спасать жизни – это мое призвание – это я и должен делать. Уже находясь в машине по дороге в центр Хараре, я получаю сообщение из Найроби: «Данные относительно того, что средняя продолжительность жизни женщин в Зимбабве – 34 года, а мужчин – 37 лет – оказались неверными. Даже согласно Всемирной Книге Фактов ЦРУ (CIA Factbook) за 2012-й, средняя продолжительность жизни в Зимбабве – 51,82 года, то есть выше среднего по Африке и выше уровня соседней ЮАР (49,41 лет)». - Это всё из-за СПИДа, – вздыхает водитель – именно поэтому продолжительность жизни невысокая. Однако, знаете, за последние годы ситуация стала улучшаться – об этом здесь вам каждый скажет, если он честный человек – и не важно, как он лично относится к президенту. Мы, например, бесплатно получаем анти-ретровирусную терапию. Презервативы и масса всякой информации тоже предоставляется бесплатно. - Еще они получают помощь от Китая – говорит мне позже по этому поводу один из представителей ООН в Хараре – Китай предоставляет им и врачей и бесплатные препараты. Стране это очень помогает. Сначала, после введения санкций, экономика Зимбабве стала приходить в упадок. Однако в последние годы она начала медленно, но верно восстанавливаться. Хотя, опять же извините – я же обещал – «никакой политики». Мы просто гуляем, смотрим… Вот, например, справа от входа в гостиницу – огромный бассейн - Les Brown Municipal Pool. Дальше – «Сады Хараре» – прекрасный парк в английском стиле – на газонах люди отдыхают, устраивают пикники, читают. В Джакарте, например, такое количество парков и «открытых» общественных зон просто немыслимо – там есть всего лишь одна «зеленая зона» существенных размеров – Monas. При этом Джакарта – урбанистический монстр, в котором проживает около 12 миллионов человек, тогда как в Хараре – лишь два миллиона. И эти два миллиона человек могут свободно пользоваться целым рядом огромных парков и общественных садов. Кроме того, в городе достаточно широкие тротуары и повсюду в общественных местах – множество художественных галерей и выставочных центров. Однако не будем забывать, что Хараре – столица «непокорного» государства, отказывающегося встать на колени и приветствовать своих вчерашних господ, а Джакарта и Пномпень – столицы государств, где как раз господствует рыночный фундаментализм. Джакарта и Пномпень задыхаются от выхлопных газов, в них практически не осталось общественного пространства – тем не менее, в глазах западных репортеров они не настолько плохи, как те же Хараре, Каракас, Гавана или Пекин. В отличие от них, Джакарта и Пномпень пользуются определенным иммунитетом от критики и полной поддержкой изданий, для которых бизнес является главной религией (вроде The Economist). Аналогичным образом и в других столицах африканских государств, долгое время бывших западной клиентелой, вроде Кампалы, Кигали, Аддис-Абебы и Каира практически нет общественного пространства – хотя в Каире люди, по крайней мере, стали собираться на мостах. Однако нам говорят, что Хараре – самый ужасный город мира! Что же касается криминогенной обстановки, то этот город можно назвать одним из наиболее безопасных городов в Африке, что практически все и признают. Черные зимбабвийцы, белые зимбабвийцы, иностранные эксперты, полицейские и врачи – все, с кем я общался – подтверждают, что Хараре, это один из самых безопасных городов континента. В Найроби, Тегусигальпе или Порт-о-Пренсе, если вы будете гулять по улицам, то рискуете стать жертвой нападения. А уровень опасности для женщин в таких городах как Нью-Дели или многие города Африки к югу от Сахары приближается к уровню опасности в зонах боевых действий. Но почему-то именно Хараре – один из самых безопасных городов Африки – изображается, как «наименее пригодный для жизни». Гуляя по паркам, я смотрю по сторонам – люди лежат на траве – многие из них читают газеты и журналы. О чем это говорит? В первую очередь о грамотности населения – зимбабвийцы действительно самая грамотная нация на всем континенте – от Суэца до мыса Доброй Надежды (по данным «All Africa» от 14 июля 2010 года). По данным же статистического дайджеста Программы Развития ООН (UNDP) Зимбабве тоже находится на первом месте по уровню грамотности населения в Африке. Долгое время первое место держал Тунис, но там за последние годы уровень грамотности не повышается и стабильно держится на уровне 87%, Зимбабве же вырвалась вперед, подняв уровень грамотности с 85% до 92%. «Зимбабвийцы вообще весьма образованный и грамотный народ» – говорил мне сотрудник ооновской UNEP (программа ООН по окружающей среде) в Найроби, по вполне понятным причинам не захотевший, чтобы его имя упоминалось в репортаже. «С зимбабвийцами всегда приятно иметь дело. У них всё работает. Хотя печально, конечно, что во время кризиса многие профессионалы уехали в ЮАР. А Зимбабве просто стала жертвой целой кампании клеветы, которую ведут западные масс-медиа». Может быть, в реальности в Хараре все не так уж и плохо? Здесь есть ряд вполне приличных полностью укомплектованных больниц, развита система профилактики заболеваний, самый высокий уровень грамотности в Африке, самый низкий уровень преступности и вокруг предостаточно общественного пространства. Да, конечно, иногда происходят отключения электроэнергии – но не чаще чем в Найроби, Кампале, Кигали, Лагосе, Аддис-Абебе, Джакарте, Дакке или Коломбо. Да, уровень водоснабжения оставляет желать лучшего, но здесь не столь катастрофическая ситуация, как в ряде городов Индонезии или в большинстве городов Африки к югу от Сахары. Да, у местного правительства не хватает средств, и существуют серьезные проблемы с утилизацией и переработкой мусора. Тем не менее, Хараре выглядит весьма чистым городом – выше африканских стандартов – где-то в этом отношении он похож на Куала-Лумпур, но никак не на Манилу или Сурабайу. Если не поддаваться влиянию репортажей из Великобритании и США, а судить обо всем на основании увиденного собственного глазами, то можно сказать, что Хараре как раз один из наиболее приспособленных для жизни городов южного полушария. Но в этом-то и проблема – предполагается, что вы не будете судить обо всем по собственному опыту, объективно оценивать, видеть и слышать самостоятельно. Нужно как раз иметь предвзятое мнение и позволить навязать себе определенную точку зрения – вы должны заранее знать, что нужно увидеть и как это нужно анализировать. Мистер Иезекиил Дламини, сотрудник офиса ЮНЕСКО в Хараре, родом из Свазиленда и прежде работал на разных постах в Гане, Франции и Кении. Имея возможность сравнивать, он называет Зимбабве «прекрасной» и «весьма удобной для жизни» страной. «Здесь гораздо спокойнее, чем в Найроби – говорит он – в Хараре культурная жизнь весьма разнообразна и интересна. Можно ознакомиться с традиционной местной культурой в центре города или можно отъехать на несколько миль в Борроудейл или другие пригороды – там фактически тоже самое, что в районах проживания белых в ЮАР – в том же Кейптауне: роскошные развлекательные центры, кинотеатры, где демонстрируются новейшие фильмы, гламурные кафе». Мы сидим в уютном кафе прямо возле стеклянного купола Национальной галлереи искусств, в которой сейчас проходит несколько весьма интересных выставок. Рядом в парке скульптуры повсюду на траве воркуют нарядные парочки – это излюбленное место свиданий. В Зимбабве, как и в Никарагуа, молодые люди встречаются обычно в тиши парков и на выставках, а не в однотипных кафе посреди развлекательных центров под шум «попсовой» музыки или громкой рекламы. - Можете есть местную пищу, можете питаться в китайских заведениях. Есть индийские и португальские рестораны, несколько суши-баров – говорит Иезекиил. - А правда ли, что «белое меньшинство» здесь угнетают, как нам говорят западные медиа? - Да, конечно, нет – смеется Иезекиил – да поезжайте сами в их пригороды и посмотрите. Например, в поселок Сэм Леви или любой другой район. И вы увидите, что сегрегация сохранилась – но не из-за правительства страны, а как раз потому, что так хочет белое меньшинство. У них в их районах есть все необходимое – они там создали свой собственный закрытый мир. Вот у меня, например, несколько дочерей – и если я отведу дочек в школу для белых, то мне обязательно откажут. Они, конечно, не скажут, что это из-за того что мои девочки черные, а просто скажут, что нет мест. И правительство с этим ничего поделать не может». Я еду в «элитные» районы Хараре с полями для гольфа, спортивными клубами, торговыми пассажами и супермаркетами, заваленными самыми изысканными продуктами, импортируемыми из ЮАР и стран Европы, кафе и бутиками, продающими модные дорогостоящие бренды. Да, здесь же есть всё! Тогда я вообще ничего не понимаю. В Хараре всё есть. Почему же тогда этот город считают чуть ли не филиалом ада на земле? Впрочем, я говорил «никакой политики» - не сейчас…. Хотя сложно удержаться и не задать пару риторических вопросов: а может быть, единственная причина, по которой против этой страны вводят санкции, из-за чего ее всячески клеймят в СМИ и демонизируют – потому что в этой стране произошло перераспределение земельной собственности? Может быть, лишь потому что она пыталась в свое время встать на пути правительства Руанды, когда ее вооруженные силы пытались совершить очередной переворот в Конго в угоду западным компаниям и правительствам? Может быть, потому что Зимбабве сотрудничает с Китаем? Может быть, потому что жестко противостоит империализму? - А как насчет нищеты и трущоб? – спрашиваю Иезекиила. - Есть здесь район трущоб – называется Мбаре. Но, конечно, не настолько ужасный, как районы Кибера и Матаре в Найроби – говорит он. Мы едем в этот самый район Мбаре. Конечно, это место вряд ли можно назвать дружелюбным, но сам район относительно невелик – где-то около квадратного километра, а может и того меньше. Напоминает Южный Бронкс, но никак не гаитянский Cité Soleil. В Мбаре есть вся основная инфраструктура, в том числе и спортивные площадки. И если в таких районах трущоб, как Кибера в Найроби проживает скученно и в нечеловеческих условиях сотни тысяч человек (некоторые утверждают, что уже около миллиона), то население района Мбаре – от десяти до двадцати тысяч. Район трущоб Мбаре Исторические памятники – «гора Хараре» и форт Солсбери – всего в пяти минутах езды от Мбаре. Здесь находится еще один общественный парк, из которого открывается великолепный вид на исторический центр города. По пути нам попадается старый британский памятный знак, на котором белые поселенцы называются «пионерами». - Пионеры! – с сарказмом замечает водитель – Просто группка пионеров! На спортивной площадке отжимается несколько парней. Вокруг все тихо и спокойно. Не знаю, почему, но мне показалось на мгновение, что я вернулся в Латинскую Америку. - Здесь вообще безопасно? – спрашиваю водителя. - Ну, вот смотрите – говорит он (он вообще достаточно критически ко всему относится, и к тому же у него замечательное чувство юмора) – в ЮАР есть места, где, если вы оброните купюру в 100 рандов, то вас там за них могут и убить. Ведь там это большие деньги – на них можно заполнить продуктами в супермаркете несколько тележек. А в Зимбабве, если и у вас выпадет 100 рандов, то над вами просто посмеются – потому что здесь это почти ничего не стоит. Здесь все очень дорого». Тем временем, группка спортсменов перестает отжиматься. Они оценили шутку водителя. - Да, ты прав – говорит один из них – абсолютно прав. Вскоре вокруг нас начинает собираться народ и люди страстно принимаются обсуждать цены на продукты, вопросы безопасности и будущие выборы. Чувствуется их полная непринужденность – у них никакого страха, как у многих жителей Руанды и Уганды. Не возникает таких конфликтов, как это часто бывает в аналогичных ситуациях в Джибути, Кении, Эфиопии – да, собственно, во всех странах западной клиентелы. Никто не оскорбляет меня, не тычет мне пальцем. Я свободно подключаюсь к их дискуссии. Чувствуется, что они любят свою страну. Конечно, из-за привязки к доллару цены здесь взлетели ввысь – когда введенное странами Запада эмбарго стало разрушать экономику страны. Однако граждане Зимбабве еще упорно сопротивляются, оставаясь при этом просто добрыми и приятными людьми. - А зачем вы сюда приехали? – спрашивает один из спортсменов. - Потому что на Западе постоянно пишут, что Хараре – самый жуткий город на земле. И я вижу, что это ложь. Я хочу об этом написать – просто рассказать, что все это ложь. - Зачем? Вам-то это зачем? Мы здесь и так знаем, что это всё ложь. Классный у нас город, правда? Хотя мы чувствуем свое бессилие перед тем потоком клеветы, что постоянно пишут о нас – ведь в результате к нам никто не ездит. Туризм умирает. Наши старые города и национальные парки не посещает практически никто из туристов. Кто же захочет ехать в страну с такой жуткой репутацией»? - А почему вы решили приехать и опровергать всю эту клевету о Зимбабве? – спрашивает второй спортсмен. На минутку я задумался над его вопросом, и потом ответил: «Понимаешь, в Венесуэле – очень далеко отсюда – недавно умер президент Уго Чавес… Или его убили… Мы не знаем. Когда это произошло, я был в Найроби. Однако столица Кении – это, фактически, аванпост империализма, и я чувствовал там себя не в своей тарелке. Я ощущал необходимость бороться – противодействовать – особенно их пропаганде. Южная Америка далеко, и я решил на несколько дней поехать в Зимбабве». Все затихли. Несколько минут гнетущего молчания, и потом один из спортсменов подошел и обнял меня со словами: «Это хорошо, что вы здесь. Я всё понимаю. Спасибо, что приехали». Вечером я иду в «Book Café» послушать традиционную музыку Зимбабве. Затем, около полуночи мне удалось попасть в Международный Конференц-зал Хараре (HICC), где около 6 000 человек ждали выступления Захара – популярного здесь южноафриканского музыканта, композитора и поэта. В этом «самом ужасном городе на земле» тысячи человек собираются на концерт популярного исполнителя – они танцуют, подпевают и при этом в толпе не возникает никаких потасовок, конфликтов, никто ни к кому не пристает, не видно мусора вокруг, что обычно сопутствует любым массовым собраниям. Я возвращаюсь в гостиницу уже за полночь – пешком и в одиночестве – на улицах абсолютно безопасно. Я чувствую, что просто влюбился в этот город, который не сгибается, несмотря на все интриги, эмбарго и клевету со стороны прежних колонизаторов и хозяев мира. И пока я иду по широким и хорошо освещенным тротуарам столицы Зимбабве, я думаю о бригадах кубинских медиков. Ведь эти люди – замечательные и самоотверженные врачи и прочие медработники – всегда прилетают и разворачивают свои полевые госпитали повсюду, где возникает необходимость в интернациональной помощи – и в зонах военных конфликтов, и в зонах стихийных бедствий. Это именно то, что нужно и нам – писателям, режиссерам и журналистам – мы должны сформировать аналогичную «Международную бригаду журналистов», которая должна заниматься журналистскими расследованиями по всему миру. Бригады таких журналистов должны ездить по миру, чтобы вскрывать всю ту ложь и пропаганду, которую постоянно воспроизводит империализм, причем начать делать это нужно, как можно скорее – пока еще не поздно. А пока же я иду по улицам ночной столицы Зимбабве в одиночестве – но я не чувствую себя одиноким. В голове у меня крутятся слова одного моего читателя: «Спасибо, что приехали, спасибо за то, что проделали столь долгий путь. Не все еще потеряно. Не все еще продано. Есть еще в мире масса людей во многих странах, которые еще оказывают сопротивление, гордых и честных людей, которых еще не удалось поставить на колени». Андрэ Влчек Counterpunch Перевод Дмитрия Колесника Фото автора. Сайт Андрэ Влчека Читайте по теме: Андрэ Влчек. Поезд в Джакарте Славой Жижек. Погружаясь в сердце тьмы Джастин Раймондо. Наполеон в Мали Ник Дерден, Абу Диалло. Наследие Санкары – в Европе и Африке Андрэ Влчек. Смерть независимой журналистики Александр Панов. Кения. Судный день выборов Андрэ Влчек. Геноцид в Конго происходит прямо сейчас http://liva.com.ua/zimbabwe-harare.html

Максютар очень любит устраивать срачи в личке. Хотя в целом спорить с ним - занятие малополезное, иногда я в этих спорах оттачиваю формулировки своих взглядов на некоторые проблемы. Хочу опубликовать здесь данную беседу из Дискорда, потому что в ней раскрывается мой взгляд на Арабскую весну, а также видно, какой отличный коммунист из Максютара.maksyutar - Сегодня в 20:41Твое евразийство, это стеб такой?Аорс - Сегодня в 20:42Частично да, частично нет maksyutar - Сегодня в 20:42Частично нет это что именно?Аорс - Сегодня в 20:43Ну, я считаю, что Россия - это не Европа и её будущее - в объединении с азиатскими народами, а не во вхождении в Евросоюз.maksyutar - Сегодня в 20:47Как понять не Европа?Россия европейская более чем полностью. Другое дело, что отсталая. То что у нас в Европе давно уже преодоленоКак правилоДругое дело СССРНо блин, там марксизм. А марксизм это европейское изобретениеАорс - Сегодня в 20:49Да, стадиальное отставание имеет место быть, но и цивилизационная разница тоже.Марксизм, конечно, европейское изобретение, но разве можно назвать КНДР европейским государством?maksyutar - Сегодня в 20:50Ну знаешь ли между шведом и испанцем тоже есть "цивилизационная разница"Марксизм, конечно, европейское изобретение, но разве можно назвать КНДР европейским государством?А там и марксизма нет. Там национал-социализмАорс - Сегодня в 20:51Да нет, кстати, разница между ними не так уж велика. Хотя Северная Европа действительно несколько отличается от Южной. Примерно как Россия от Румынии.maksyutar - Сегодня в 20:53Вообщем говоря цивилизационный разрыв это нормально. До единой Европы ещё очень далеко(изменено)кароче говоря русские не азиаты, а часть европейской семьи народовУ них банально есть свои отличияНо не болееЯ бы понял турков записать в азиатов, но вот русских.... это какая-то русофобияАорс - Сегодня в 20:56Понимаешь, Азия, Восток - это понятие условное. На самом деле Восток состоит из нескольких совершенно самостоятельных цивилизаций. Их объединяет только то что они не Запад. Русская цивилизация тоже не Запад, поэтому её можно назвать Востоком, хотя она отличается и от мусульман, и от китайцев, и от индусов.maksyutar - Сегодня в 20:57Ты хоть понимаешь что цивилизационный подход противоречит формационному?Вот что бывает когда слишком много играешь в игры от сида мейераАорс - Сегодня в 20:59Не противоречит, это просто разные измерения. Формации - по вертикали, во времени. Цивилизации - по горизонтали, в пространстве. А жизнь - это плоскость, а не линия...maksyutar - Сегодня в 21:01И все же мне кажется что цивилизация это полностью абстрактный термин который вообще ничерта не поясняет.Аорс - Сегодня в 21:02Как знаешь. убеждать тебя не намерен, это всё равно бесполезно. Просто запомни: Россия - это не Запад.maksyutar - Сегодня в 21:05Тебя кстати говоря тоже убеждать бесполезно. Начитался значит Гумелева, вбил себе в голову какие-то там цивилизации + дурацкий подход сида мейера окончательно создал винигрет в голове. И все тут. Не хочу суперэтнос менталитет и культурную группу, хочу жрать цивилизационную теорию((((Кстати, что-нибудь имеешь против Троцкого?Аорс - Сегодня в 21:07Против самого Троцкого - по большому счёту, нет, а вот его последователи на Западе сбились с пути истинного и ты тоже, раз поддерживаешь империалистов в современных войнах.maksyutar - Сегодня в 21:08его последователи на Западе Это о ком речь?Аорс - Сегодня в 21:08О современных троцкистах, очевидно же. 4 интернационал, КРИ и прочие...maksyutar - Сегодня в 21:08Что с ними не так?поддерживаешь империалистов в современных войнах.ээээ но я их не поддерживаюАорс - Сегодня в 21:11Троцкисты, например, приветствовали арабскую весну как прогрессивную революцию. Но в результате арабской весны повсеместно захватили власть исламисты, и исламский мир превратился в рассадник терроризма, от которого сама же Европа и страдает. Вот она, сила предвидения современных троцкистов.Ты сам писал, что против Асада и Хуссейна, за США.maksyutar - Сегодня в 21:12Арабская весна это и впрямь толкая вещь. А победа исламистов это реакция. У тебя логика дурацкая. Вот смотри в 1848-49 годах была такая вещь как весна народов. Она проиграла и в итоге везде усились реакционеры-феодалы. Я так понимаю марксос зря делал что её поддерживал?Кстати говоря тогда реакционеры победили только для того, чтобы через пару десятков лет окончательно уйти в прошлое))) Так-тоТы сам писал, что против Асада и Хуссейна, за США.Ну тогда я плохо выразился. Я не поддерживаю США, я просто выбираю наименьшее из всех золТы никогда не думал что если бы не США, то там могли бы победить исламисты?Аорс - Сегодня в 21:20Блин, Макс, пока США не разбомбили Ирак и Ливию, там никакими исламистами и не пахло. Пока не развязали гражданскую войну в Сирии, спонсируя и вооружая оппозицию, которая, кстати, те самые исламисты и есть - в Сирии не было исламистов. И исламисты - это не реакция, потому что свергнутые режимы не были исламистскими, исламисты - это как раз-таки и есть революционеры, всех остальных ничтожно мало на их фоне. А реакция - это когда сначала в Египте к власти на волне революции пришёл президент-исламист, а потом его свергли военные и организовали хунту. Так вот, эта хунта, скажу я тебе, лучше революционеров, потому что она борется с терроризмом, а не плодит его и живёт по светским законам, а не по законам шариата.maksyutar - Сегодня в 21:21Я тебе зачем речь Хусейника кидал где он через предложение говорит про Аллаха?Зачем писал на стройке что костяк ИГИЛ это бывшие офицеры времен хуссейникова?Исламисты это не революционеры а контрреволюционерыСША могут поддержать определенную стороны в полит конфликте, но они не могут развязать сам конфликт. Это об арабской веснеВсе оппозиционеры-демократы воюют за Ассада против исламистов(изменено)Большая часть населения под Ассадом под исламистами сирийские пустыни - кратко о популярности исламистовА реакция - это когда сначала в Египте к власти на волне революции пришёл президент-исламист, а потом его свергли военные и организовали хунту.Надо будет поинтересоваться, хм.Пока не развязали гражданскую войну в Сирии, спонсируяч и вооружая оппозицию, которая, кстати, те самые исламисты и есть - в Сирии не было исламистов.Гражданская война началась как арабская весна. Далее выделилась контра в виде исламистовДалее, все демократы пошли воевать за АссадаВот секрет на тему того куда все демократы подевалисьИ почему в оппозиции сейчас только контраНо ничего, после победы демократы снова заявят о себе, я тебя уверяюАорс - Сегодня в 21:31Ты не понимаешь. Это Ближний Восток, это мусульманская цивилизация. Они и стадиально отсталая, со слаборазвитым капитализмом и пережитками родового строя. И цивилизационно - религиозная до мозга костей. там чтобы народ к тебе прислушался, надо цитировать Коран, иначе будет как в Афганистане. И народ там в массе своей за исламистов и феодалов, и в Сирии до того, как вмешалась Россия, исламисты контролировали большую часть страны и даже половину Дамаска. Поэтому прогрессивные силы на Ближнем востоке не могут опираться на народ, они должны его подавлять. поэтому, говорю тебе, самое прогрессивное, что было на Ближнем Востоке - это баасистские диктатуры и ливийская джамахирия, а американцы их порушили и породили всплеск исламизма, потому что демократия в исламском мире нежизнеспособна, народ там не хочет демократии, он хочет исламский феодализм. А демократов там, что в Сирии, что в любой другой стране - кот наплакал, без иностранной поддержки они ничто и даже если с американской помощью придут к власти, то без постоянной подпитки извне быстро её лишатся.maksyutar - Сегодня в 21:56АхахаНе знаешь что делатьПиши про цивилизациюв 2014 году на президентских выборах в Египте победил Аси-си, набрав 92% голосов(изменено)Это не исламист, а светский человек.А ты дальше живи в своих маняфантазияхпотому что демократия в исламском мире нежизнеспособна- 2017 год- Иракская республика почти победила ИГИЛmaksyutar - Сегодня в 22:00А у аорсика все демократия в исламской цивилизации нежизнеспособна(((Я даже боюсь представить что будет, когда на следующих президентских выборах в Сирии победит какой-нибудь светский демократ(изменено)Не с исламской цивилизацией конечно же, а с аорсикомАорс - Сегодня в 22:11Ты даже не знаешь, когда началась арабская весна, хотя она происходила у тебя на глазах. Что уж с тобой говорить... Вот какого президента я имел в виду, вообще-то: https://ru.wikipedia...Мурси,_Мухаммед%D0%9C%D1%83%D1%80%D1%81%D0%B8,_%D0%9C%D1%83%D1%85%D0%B0%D0%BC%D0%BC%D0%B5%D0%B4И да, выборы бывают и при Асаде, были при Саддаме Хуссейне и при Каддафи.А Ирак без американской и иранской помощи сразу же развалится.(изменено)И демократия там сейчас какая-то странная, потому что права суннитов вовсю ущемляются, а крупнейшая в стране партия Баас запрещена.maksyutar - Сегодня в 22:30Щас бы атеисту жаловаться на религиозные притесненияИ вообще, раз А до сих пор у власти, значит, большинство ничего против не имеетЕсли баас была бы крупнейшей партией в стране, она давно бы была у властиЭто же логичноТы даже не знаешь, когда началась арабская весна, хотя она происходила у тебя на глазах. Эм что? На президентских выбора при помощи фальсификаций и глупых крестьян с перевесом в пару процентов к власти пришел Мурси. Далее, военные его свергли нафиг(хотя на самом деле он просто обанкротился перед народом). Далее, перевыборы на которых с огромным большинством побеждает не исламист.(изменено)Какие проблемы я не поймуТакое ощущение что ты щас за исламистов топишьАорс - Сегодня в 22:35Щас бы атеисту выгораживать шиитских фанатиков.Против Асада, я думаю, большинство сирийцев действительно ничего не имеет. Только это означает, что всю эту гражданскую войну спровоцировали США.maksyutar - Сегодня в 22:36Ас-сиси это суннит глупый ты сапогАорс - Сегодня в 22:37Баас и была у власти в Ираке до американской интервенции. В Сирии она и сейчас у власти. В Египте у власти партия, созданная на основе Баас. Только вот какая заковыка... Баасисты, они немножко того... авторитарны maksyutar - Сегодня в 22:37В Египте вообще только сунниты и копты, шиитов нет почтиАорс - Сегодня в 22:37Я не про него, а про Ирак.maksyutar - Сегодня в 22:37АхахаНачерты ты мне пишешь про Ирак если я тебе писал про Египет?Аорс - Сегодня в 22:37Ас-Сиси получил такой результат, потому что выборы были примерно как в Белоруссии.Потому что до этого ты написал про ирак.maksyutar - Сегодня в 22:38После победа Ас-сиси не было каких-то беспорядков и обвинений в фальсификацииБолее тогоПо каким-то опросам полторы тыщи случайных людей большинство проголосовало бы за негоКароче твоя исламисткая шарманка про то что Мурси истинный народный кандитат - это на мне не работаетЩас бы атеисту выгораживать шиитских фанатиков.А я и не выгораживаю Против Асада, я думаю, большинство сирийцев действительно ничего не имеет. А если я скажу что имеет и все дело в том что все не исламисты вынуждены сплотится вокруг него на время военных действий дабы победить ИГИЛ?Аорс - Сегодня в 22:41Фактически, в Египте как были военные у власти до Мурси, так и сейчас то же самое.Блджад, ты просто посмотри на реальную численность группировок сирийских "демократов". Их меньше не то что чем игиловцев или асадистов, их меньше чем даже "умеренных исламистов".maksyutar - Сегодня в 22:43Аааа да ну нахренНадо только подождать пару летИ история нас все равно рассудитАорс - Сегодня в 22:44Окей, на том и порешим. На сегодня я уже разговорами с тобой сыт по горло .

Это письмо лидер русских фашистов Родзаевский написал Сталину после того, как Советская Армия вторглась в Маньчжурию и окончательное поражение Оси стало очевидным для всех. Можно сказать, что покаяние было вынужденным. Однако у Родзаевского был выбор: он мог бежать в одну из нейтральных стран, где нашли прибежище многие нацистские преступники. Но он предпочёл сдаться советским властям, так как понял ошибочность всей своей антисоветской борьбы, так как не видел своего будущего без России. Сталин не простил его: вернувшиеся в СССР фашисты были расстреляны за антисоветскую деятельность. Однако мысль, к которой пришёл Родзаевский, мысль, что сталинский СССР есть подлинное продолжение исторической России, кажется мне очень важной и ради этого я хочу опубликовать здесь это письмо полностью. Вождю народов, Председателю Совета Народных Комиссаров СССР, Генералиссимусу Красной Армии Иосифу Виссарионовичу Сталину Каждый рабочий, каждый колхозник может обратиться с письмом к Вождю русского народа — Вождю народов Советского Союза — товарищу И. В. Сталину. Может быть, это будет позволено и мне, российскому эмигранту, 20 лет своей жизни убившему на борьбу, казавшуюся мне и тем, кто шел за мной, борьбой за освобождение и возрождение нашей Родины — России. Я хочу объяснить мотивы существования и деятельности т. наз. Российского фашистского союза и найти понимание мучительной драмы т. наз. российской эмиграции. Поэтому это письмо имеет не столько личное значение, сколько пытается наметить выход из тупика многим и многим русским людям, стремящимся принести посильную пользу Родине. 20 лет тому назад, окончив в Советском Союзе школу 2-й ступени, я покинул Советский Союз для продолжения образования, в котором мне было отказано дома, впервые я столкнулся с реальностью советской жизни: несмотря на то, что школьный совет рекомендовал меня в вуз. Я уехал с неясными стремлениями к справедливости, к национальной жизни нашего народа и попал в кипящий противоречиями мир харбинской эмиграции, вчерашних «белых» и сегодняшних «красных», где нашел молодежные организации, импонировавшие моим тогдашним настроениям. В среде студенчества Харбинского юридического факультета, на который я поступил в 1925 году, нашел я группу активистов Русской фашистской организации и без колебаний, порвав с семьей, оставшейся на советском берегу, вступил в ряды этой организации, чтобы бороться с коммунизмом, как мне казалось, за грядущее величие и славу России! В коммунизме для нас неприемлем тогда был интернационализм, понимаемый как презрение к России и русским, отрицание русского народа, естественнонаучный и исторический материализм, объявлявший религию опиумом для народа. Нас привлекал пример итальянского фашизма, будто бы создавшего новый строй жизни, сочетавший национализм и социальную справедливость. Движение Муссолини будто бы опиралось на широкие массы его трудового народа, — мы задались гигантской и по существу утопической задачей— создать национально-трудовое движение русского народа. Нашим лозунгом мы избрали слова «Бог, Нация, Труд», определив тем самым свою идеологию как сочетание религии с национализмом и признанием первоценности труда, умственного и физического. В дальнейшей разработке этой идеологии мы убедились, что наш русский народ всегда стремился к религиозной свободе, национальному полнокровию и социальной справедливости и что в сущности, к потенциальным стремлениям нашей нации, не нуждаемся ни в каких заграничных оформлениях, мы совершенно произвольно и напрасно приклеили итальянскую этикетку. В тот год, 1925 год, мне было 18 лет. В 1935 году я был избран главой «Всероссийской фашистской партии», как стала называться наша т. н. организация в это время. Благодаря энергичной пропаганде и непрестанным организационным усилиям из харбинского центра нам удалось организовать отделения буквально во всех странах мира — и Движение молодежи в сущности стало Движением всего актива российской эмиграции во всех странах света. Мы выдумали образ будущей — новой России, в которой не будет эксплуатации человека ни человеком, ни государством: ни капиталистов, ни коммунистов — «Не назад к капитализму, а вперед к фашизму», — кричали мы, вкладывая в слово «фашизм» совершенно произвольное толкование, не имеющее ничего общего ни с итальянским фашизмом, ни с германским национал-социализмом. В основу нашей программы мы поместили идеал свободно выбранных советов, опирающихся на объединение всего народонаселения в профессиональные и производственные национальные союзы. В своей книге «Государство российской нации», в 1941 г., я попытался набросать конкретный план этой утопической Новой России, как мы ее себе представляли: Национальные Советы и ведущая Национальная партия. Мы не замечали тогда, что функции национальной партии в настоящее - 94 - время в России, ставшей СССР, осуществляет ВКП(б) и что Советы СССР по мере роста новой, молодой русской интеллигенции становятся все более и более национальными, так что мифическое Государство российской нации» и есть в сущности Союз Советских Социалистических Республик. Лишенные правильной информации и дезинформируемые со всех сторон, мы не замечали, что в СССР шла не эволюция, не сдвиги, а более глубокий и жизненный процесс — процесс углубления революции, включавший в себя все лучшие стремления человеческого естества. Не замечали мы, что этот органический и стихийный процесс тесно связан с направляющим гением И. В. Сталина, с организованной ролью Сталинской партии, с усиливающимся значением Российской Красной Армии. Религия, когда-то использовавшаяся господствующими классами, после уничтожения этих классов, обрела свой первохристианский основной смысл — стала религией трудящегося народа. Православная церковь неизбежно должна была примириться с Советским государством, сделавшимся оплотом организованной жизни трудящегося и верующего русского народа и заключить крепкий союз церкви и государства. А мы как раз и боролись не за католическое подчинение Государства — Церкви, а за подобный свободный союз и за возглавление нашей Церкви соборно избранным Патриархом, что и осуществилось при Сталине, в 1945 году. Сталинизм, примирив коммунизм с религией, примирил коммунизм и с нацией. Еще в 1940 году прочитали мы замечательное определение нации, принадлежащее никому иному, как товарищу И. В. Сталину! Я имел смелость процитировать это определение — из журнала «Интернациональный маяк» в «Государстве российской нации». Становилось ясно, что патриотизм и национализм, бывшие орудиями прежних господствующих классов, стали мощной силой побеждающего пролетариата. Но долгое время нас смущал еврейский вопрос. В Харбине еврейские капиталисты ставили рекорды спекуляции и эксплуататорского отношения к трудящемуся люду. Евреи всех подданств, как СССР, так и буржуазных стран, составляли одну еврейскую общину, работавшую в интересах своего класса и своей нации — международной и внутренней по отношению ко всем другим народам еврейской нации. У нас не было расового подхода к евреям, но, изучив историю еврейства, мы пришли к выводу, что еврейская религия, внушающая каждому еврею мысль о божественном избранничестве, о том, что только евреи — люди, а все остальные лишь «человекообразные твари»— этот звериный талмудизм превращает каждого еврея в антисоциального врага каждой самобытной нации. Коммунизм в виде марксизма казался нам одним из орудий мирового еврейского капитала по захвату власти над миром и, предубежденные, мы выискивали в составе правящих органов СССР еврейские фамилии, доказывающие, что наша страна как бы оккупирована мировым еврейством. Только недавно мы пришли к выводу, что именно мировая социальная революция, лишая еврейских капиталистов наряду со всеми прочими средств и орудий производства, финансового капитала, одна может радикально и в общих интересах разрешить еврейский вопрос, как и многие другие невыносимые противоречия старого мира. Вместе с тем мы обнаружили, что еврейское влияние в СССР давно пошло на убыль. Кроме того, мы пришли к выводу, что, вырывая еврея из замкнутой талмудической среды, советское воспитание превращает и еврея в мирного человека советской семьи народов и что еврейскому пролетариату ближе интересы организованного пролетариата всего мира, чем еврейских банкиров, как нам, русским изгнанным, ближе интересы нашего российского пролетариата, к которому мы принадлежим, чем интересы каких-либо русских или иностранных капиталистов. Не сразу пришли мы к изложенным здесь выводам, ибо много сомнений, обманов, соблазнов и колебаний было на нашем пути. Сказав «а», приходилось говорить и «б» и все последующие буквы эмигрантского алфавита — обанкротившегося алфавита контрреволюции и реакции. Ошибочно назвав свое национально-трудовое движение «фашистским», мы были вынуждены ассоциировать многие русские понятия с понятиями фашистских движений иностранных государств. Проживая за границей и связавшись с иностранными силами, мы сделались пленниками и рабами внешних врагов России. Будучи националистами, пламенно любившими свой народ и нашу родную страну, год за годом мы превращались в оторванных от Родины фактических интернационалистов-ландскнехтов того самого капитала, который был нам ненавистен. А в это время интернационалисты превратились в националистов, развивая интернациональный марксизм в российский ленинизм и всечеловеческий сталинизм, навсегда примиривший национализм с коммунизмом. Так шли годы, тяжелые, страшные годы беспросветного эмигрантского существования. Со всех сторон мы получали удары в лоб и в спину. Нас называли «советскими», «американскими», «японскими» и «германскими» агентами. Нас травили эмигрантские реакционеры за сдержанное - 95 - отношение к идее монархии. Нас старались использовать иностранные разведки. Нас арестовывали, пытали и убивали те, с кем мы вынуждены были вместе работать. Так судьба мстила за бессознательный отход от Родины, постепенно превращавшийся в отрыв и измену. Нам приходилось говорить и действовать вовсе не так, как мы хотели. Нам приходилось славословить немцев и японцев. Но, выступая против коммунизма и ВКП(б), мы старались не выступать против Советского государства, хотя внушали себе, что СССР не Россия, а «тюрьма России», и мы всегда, везде и, невзирая на все запреты, с любовью говорили о Родине, о России, о великом русском народе. В нашей антикоммунистической работе мы исходили из ложного принципа, что «все средства хороши для освобождения России, что надо освободить Родину от евреев через свержение советской власти любой ценой», — и этот страшный аморальный тактический принцип предопределил все ошибки и преступления практической деятельности Российского фашистского союза. Мрачное заблуждение! Из любви к Родине действовать против Родины! Ложный принцип «освобождения Родины от еврейского коммунизма любой ценой» предопределил мою роковую ошибку — неправильную генеральную линию Российского фашистского союза во время германо-советской войны. Мы приветствовали Германо-советский пакт, считая, что взаимное влияние Германии и СССР приведут к ослаблению еврейского влияния в России и в мире, и к ослаблению Англии, исторического врага нашей страны. Несмотря на явную опасность таких высказываний в Маньчжурии, я опубликовал в «Нации» статью И. Т. Щелокова «Адольф Гитлер и Вячеслав Молотов». Однако мы приветствовали и поход Германии против СССР, считая, что освобождение Родины любой ценой лучше, чем продолжение се «плена», как я думал, «под игом евреев». Невзирая на сопротивление Верховного совета партии и подавляющего большинства российских фашистов, я навязал эту генеральную линию Российскому фашистскому союзу и упрямо настаивал на ней до конца. Поэтому прошу всех членов организации, построенной на диктаторских принципах, не винить за германофильскую политику, ибо за нее по справедливости должен отвечать один я, лично и единолично. Не для самооправдания, а для объяснения я считаю нужным заявить, что моя прогерманская пропаганда была основана на абсолютной дезинформации. Все источники нашего осведомления, включая японцев и беженцев из СССР, уверяли нас, что «русский народ только и ждет внешнего толчка и что положение под игом евреев невыносимо». В то же время немецкие представители утверждали, что Гитлер не имеет никаких завоевательных планов в отношении России, что война скоро кончится учреждением Русского национального правительства и заключением почетного мира с Германией... Я выпустил «Обращение к неизвестному вождю», в котором призывал сильные элементы внутри СССР для спасения государства и сохранения миллионов русских жизней, осужденных на гибель в войне, выдвинуть какого-нибудь Командарма X, «Неизвестного вождя», способного свергнуть «еврейскую власть» и создать Новую Россию. Я не замечал тогда, что таким неизвестным вождем волею судьбы, своего гения и миллионов трудящихся масс становился вождь народов товарищ И. В. Сталин. В дальнейшем немецкие представители дезинформировали нас, будто ошибки Германии в русском вопросе вызваны борьбой вокруг Гитлера разных влияний и что, в частности, Геринг представительствует течение, настаивающее на мире и союзе с Россией или СССР для общей борьбы с Англией... По моим настояниям мы продолжали прогерманскую политику до конца. Но, в сущности, еще в 1937 году мы прекратили всякую систематическую российскую работу и самостоятельную разведку и контрразведку. Тогда от нас попросту стали забирать лучших наших работников и пользоваться ими как подневольными служащими. В 1938 году власти Японии и Маньчжоу-Го закрыли нашу газету «Наш путь», а в 1940 году — центр и организации наши в Маньчжоу-Го, разрешив лишь нелегальную работу в узких масштабах и под большим контролем, в 1943 году заставили прекратить всякую работу. С 1943 года, успев перед смертью переименоваться в Союз национально-трудовой России, «Российский фашистский союз» фактически не существует. Остались лишь группы соратников в разных странах, объединенные общей идеей, любовью к своей прежней организации и верой в бескомпромиссную идейность своего руководства. Но перед смертью организации, несмотря на все строгости цензуры, среди восхвалений Германии, мы успели все-таки в 1941 году резко протестовать в «Нации» против присоединения к Румынии Одессы и т. наз. «Транснистрии» и успели в 1943 году опубликовать в Шанхае статью М. М. Спасовского 3 «Германия и Россия», где предсказали гибель Германии в результате ее ошибок в отношении к России и русским. Мы - 96 - говорили тогда об ошибках, потому что не знали преступлений, ибо власти Японии и Маньчжоу-Го в это время лишили нас общения с беженцами из СССР, советских газет, а советские представители в Маньчжоу-Го не делали никаких попыток дать нам информацию и правильную ориентировку. С 1943 года начались наши колебания и поиски новых путей. Находясь на чрезвычайно короткой цепи, мы вынуждены были славословить японцев. Однако и в этой трагической обстановке мы старались использовать каждую возможность для защиты русских интересов, русского имени, русской чести, российской эмиграции в целом и отдельного русского человека. Существует много фактов и документов, доказывающих, что это именно так. Не доверяя нам ввиду захвата нами влияния на эмигрантские массы в Маньчжурии еще в 1935 году, власти Японии и Маньчжоу-Го в том году учредили «Бюро по делам российской эмиграции в Маньчжурской империи», включив в него меня и других наших руководителей и подчинив чуждому элементу в лице настроенных крайне реакционно и своекорыстно представителей так называемых «семеновцев» (личных друзей и сообщников известного атамана Семенова). Будучи фактически русским отделом японской военной миссии и лишенное всякого контроля как со стороны эмигрантской общественности, так и со стороны властей, Бюро это за 10 лет его скандальной работы вело главным образом борьбу с фашизмом, что с точки зрения вредительства, конечно, можно поставить ему в заслугу, если бы наряду с этой борьбой Бюро н занималось бы угнетением и разорением российской эмиграции. Вместо защиты русских интересов Бюро занималось презренным лизоблюдством, отвратительным подхалимажем и прислужническом. Только в 1942 г. мне удалось покинуть Бюро, после того, как благодаря провокации начальника восточного его районного органа Б. Н. Шепунова несколько десятков честных русских людей, граждан СССР и эмигрантов, в том числе молодые руководители наших организаций на восточной линии КВЖД, после пыток и вынужденных признаний в советской работе были расстреляны японцами в Муданьцзяне. Секретарь нашего Верховного совета К. В. Арсеньев, от которого, между прочим, вымогали признание, что в советской работе была замешана якобы и моя жена, едва избежал смерти и, реализовав все связи, мы с огромным трудом через полгода добились его освобождения. Но, освободившись в 1942 году от Бюро, я был в принудительном порядке мобилизован на службу Ниппонской военной миссии, к каковой службе отнесся настолько пассивно, что вскоре мне было разрешено не являться на службу и делать что хочу. В 1943 году после очередного ареста, пятого в моей жизни, я был возвращен в состав «реорганизованного» руководства Бюро эмигрантов, причем от этой «реорганизации» работа Бюро только ухудшилась. Находясь в Бюро, мы через наших работников на правительственной службе прилагали все силы, чтобы защитить русских людей от бесконечных недоразумений и глупого произвола. Мы боролись против перевода русских эмигрантов в подданство Маньчжоу-Го, против нелепой школьной реформы, маньчжуризации русских школ. Мы боролись за сохранение в эмигрантских школах Закона Божьего, за русский язык, за объективное изучение СССР, за подчинение школы русскому начальству. Мы боролись за сохранение и развитие в Маньчжурии русской культуры, за русское искусство, оказывали незаметное, но подчас существенное содействие Православной церкви. Мы подавали властям под предлогом осведомления о настроениях и без всяких предлогов бесчисленные доклады о невыносимо тяжелом правовом, экономическом и культурном положении русских людей в «Маньчжурской империи», о недостатках продовольствия и ширпотреба, о злоупотреблениях и насилиях различных чиновников — русской и ниппонской национальности, о произвольных действиях различных ниппонских и маньчжурских учреждений. Так, в начале этого года представил в Ниппонскую военную миссию обзор недостатков Бюро и описание больных вопросов российской эмиграции, а на предсъездовском совещании Кио Ва-Кайя 4) я в июле заявил, что «российская эмиграция в Маньчжоу-Го вымирает, так как находится в невозможном правовом и экономическом положении». Широкие круги эмиграции не знали об этой работе, но документы ее и свидетели сохранились. И они скажут правду. Ни один русский человек вне зависимости от подданства не был арестован за 20 лет моей политической деятельности, несмотря на мои дружеские отношения со многими работниками полицейских и жандармских органов страны, в которой мы жили. Наоборот, многих удалось спасти. За все эти годы я не был ничьим наемником, ни немцев, ни японцев. Средства на политическую работу мы собирали среди всей российской эмиграции — через наш Фонд противокоммунистической борьбы и через коммерческие предприятия. От немцев и японцев мы временами получали гроши, абсолютно не соответствующие масштабам нашей самодеятельности. Лично я только в трехлетний период получал жалование от японцев, неизмеримо меньшее, чем мог бы зарабатывать (и зарабатывал в юности) в качестве журналиста. Ради своей идеи я порвал с родителями, оставшимися - 97 - в СССР (отец и брат потом бежали, мать и сестра были сосланы в Туруханск). Мой первый сын потом умер от недоедания. Моя первая жена покинула меня, не выдержав тяжелых условий жизни. Теперешнюю жену с двумя маленькими детьми, покидая Харбин, я оставил в Харбине, так как она предпочла с надеждой ждать прихода советских войск. Я понимаю ее и одобряю ее решение. Уверен, что за мужа и отца большевики не будут мстить молодой трудящейся женщине, искренне любящей Родину, и малым деткам. Почему же я уехал из Харбина на третий день войны СССР с Японией в зону влияния англо-американцев? Потому что не хотел участвовать в войне против нашей Родины, что казалось неизбежным... Сделав однажды эту страшную ошибку в войне Германии с СССР, мы не могли повторить ее в войне СССР с Японией, начатой СССР явно за русские национальные интересы. Не сразу, а постепенно пришли мы к этим выводам, изложенным здесь. Но пришли и решили: сталинизм это как раз то самое, что мы ошибочно называли российским фашизмом: это — наш «Российский фашизм», очищенный от крайностей, иллюзий и заблуждений. Несколько раз пытались мы найти дорогу к представителям нашего народа, обсуждали планы отрыва от Японии, но со стороны советских представителей не чувствовалось никакого доверия и даже любопытства к такого рода попыткам. Вместе с тем мы находились в такой обстановке, что малейшая неосторожность несла пытки и смерть не только нам, а многим тысячам тех, кто доверчиво шли за нами. Для характеристики отношения к нам японцев, достаточно упомянуть, что однажды через пользовавшегося полным доверием властей моего адъютанта В. Н. Мигунова при разборе одной из наших связей был пропущен электрический ток. 8 августа, в первый день войны СССР с Японией, нашим колебаниям пришел конец. В последний раз пришлось сделать вид, что я хочу принять какое-то участие в этой войне, но одновременно мы приступили к уничтожению всех архивов и антикоммунистической литературы. С совсем не свойственной мне пассивностью отнесся я к своему назначению организатором антикоммунистической пропаганды в японскую на русском языке газету «Время» и на харбинской радиостанции. Не явился я туда и на другой день. На предложение выступить с радиодокладом против СССР написал такой доклад, что цензура его не пропустила. На предложение дать антикоммунистические материалы дал старые перепечатки. На предложение уехать из Маньчжоу-Го 11 августа тотчас же дал согласие с условием, что можно будет взять с собой соратников, шедших со мной до конца. Все думали, что я спасаю их от большевиков. Это была ночь колебаний — уезжать или немедленно связаться с советским консульством или Красной Армией? Не найдя возможностей связи, я и несколько активных работников решили уехать, чтобы, выбравшись за пределы японской власти, при первой же возможности вступить в переговоры с советскими представителями и заявить о своем безоговорочном переходе на сторону СССР. Перед отъездом я отправил начальнику Главного бюро Л. Ф. Власьевскому, который уезжать не собирался, заявление на имя советских властей о принятии на себя ответственности за неправильную генеральную линию бывшего Российского фашистского союза. Мое единственное имущество — коллекцию граммофонных пластинок, среди которых немало редкостей, может быть, нигде в другом месте не сохранившихся, — я оставил с запиской о передаче советским представителям для какого-либо клуба Москвы. С тяжелым чувством отчаяния, близкий к самоубийству, садился я в поезд, увозивший от родных и близких в неизвестную даль. С минуты на минуту ожидали мы смерти, что нас прикончат в поезде. Н. П. Кипкаев 5 умолял меня не ехать, будучи твердо убежденным в подобном конце, но я решил уехать, чтобы извне в качестве свободного человека, а не случайно захваченного пленника, добровольно и безоговорочно отдавшегося советским властям для ответа на мои ошибки, для возможности их исправления энергичнейшей, жертвенной работой на благо Родины, если это возможно. Попав в Тяньцзинь, я вместе с ближайшими своими соратниками, тотчас исполнил это решение. И настоящее мое письмо — не только политическая исповедь, но и заявление о твердой решимости — идти отныне, по настоящему русскому пути, по советскому пути, по пути, которым ведет народы Сталин, Советское правительство, сталинская партия, — куда бы этот путь меня не привел: к смерти, в концлагерь или к возможности новой работы. Как блудные дети, накануне смерти нашедшие потерянную Родину-Мать, мы искренне и честно, открыто и откровенно, хотим примириться с Родиной, хотим, чтобы родные, наши русские люди и их вожди поняли бы, что вовсе не своекорыстные личные или классовые мотивы двигали нами, а пламенная любовь, любовь к Родине и к народу, национальное чувство и заблудившееся в противоречиях - 98 - среды национальное сознание обрекли нас на упорный труд, на тяжелые жертвы, на беспросветные муки и жестокий тупик. Просим Иосифа Виссарионовича Сталина и советских представителей указать нам выход из тупика. Вследствие вождистской структуры нашей организации все бывшие российские фашисты, не исключая членов руководящих органов, не должны бы нести ответственности за свои вынужденные дела. Я навязывал свою терминологию, фразеологию, тактику и генеральную линию всем остальным, я, да давившие нас и связывающие нас по рукам и ногам внешние силы. Я готов принять на себя ответственность за всю работу Российского фашистского союза, готов предстать перед любым судом, готов умереть, если нужно. Если советской власти это надо — можно меня убить — по суду или без суда. Но если в дни всеобщего ликования и радости, когда для гигантской восстановительной работы каждая человеческая единица нужна, нужна и вся работа, работа человека все-таки идейного, честного, прямолинейного и энергичного, имеющего кой-какие знания, политический опыт, ораторский, газетный, писательский и организационный талант, о, с каким бы энтузиазмом и воодушевлением отдал бы я остатки дней своих Родине, Партии и Вождю! Пять дней вагона смерти перековали меня и моих спутников — нашу жизнерадостную и самоотверженную трудовую молодежь и опытных политических бойцов — из квази «фашистов» и антикоммунистов — в национал-коммунистов, беспартийных большевиков и убежденных сталинцев. И я в 38 лет, большая половина которых была проведена вне Родины, хочу начать новую жизнь. Нам хотелось бы привести под сталинские знамена, вчера ненавистные, завтра любимые Красные знамена — знамена Новой Родины и революции, остатки нашей организации во всех странах мира— в Азии, в Европе, в Америке Северной и Южной, в Австралии, чтобы бывший Российский фашистский союз примирился бы в русло массового примирения с Родиной и Родным правительством миллионов русских людей, еще разбросанных по заграницам. Чем мы можем быть полезны нашей стране? — Прежде всего пропагандой примирения эмиграции с сегодняшней социалистической Россией, организацией массового перехода эмиграции на сторону СССР, распространением по всему миру правды о России, о ее Вожде, о ее Правительстве, о ее ведущей Партии, организацией серьезной борьбы с иностранными разведками и содействием собственной родной разведке, созданием кружков и обществ сближения с СССР в разных странах, привлечением — вслед за эмигрантскими — и национально-трудовых «фашистских» элементов каждой из стран на сторону СССР. Это — внешняя работа. Но многие из сегодняшних эмигрантов и из нас в том числе, могут быть полезны и дома, в городах и селах нашей неведомой, но манящей прекрасной Родины. Многие могут помочь освоению Советским Союзом Маньчжурии и других территорий. Бывшие российские «фашисты» в Маньчжоу-Го, как и бывшие российские «фашисты» в каждой другой стране, многое знают, многое помнят, многих знают, во многом разбираются. Трудно заранее учесть ту пользу, которую они могут принести родному делу и делу революции. Необходимо возможно большее количество честных русских людей оторвать от иностранцев и возвратить на службу России, т. е. на службу Сталину и советской власти, ведущих Россию на недосягаемую высоту. Так мы намечаем свою дальнейшую жизненную задачу, если будем живы. В интересах Родины и Революции я прошу Великого Сталина и Верховный Совет Союза Советских Социалистических Республик об издании гуманнейшего акта амнистии всем российским эмигрантам, о предоставлении каждому русскому человеку, запутавшемуся в иностранных тенетах, возможности честным трудом искупить свои ошибки. В отношении же себя лично я ничего не прошу, предлагая решить мою судьбу с точки зрения целесообразности. Не отказываясь от своих идей, тем более, что эти идеи в некоторой части совпали с ведущими идеями Советского государства, и решительно отказываясь от прошедших 20 лет моей антисоветской жизни, я вверяю себя, своих близких, своих соратников, свою организацию в руки тех, кому народ наш вверил свои исторические судьбы в эти огневые решающие годы. Смерть без Родины, жизнь без Родины или работа против Родины — ад. Мы хотим или умереть по приказу Родины или в любом месте делать для Родины любую работу. Мы хотим все силы отдать нашему народу и святому делу мира, всего мира через победу светлых сталинских идей. Позвольте в заключение процитировать слова нашего эмигрантского поэта, адресованные к Матери-Родине: Мы твое понесли на знаменах Имя. Без Тебя мы росли. — Выросли Твоими. - 99 - И дополнить их лозунгом, который сегодня звучит от Атлантического океана до Тихого, рождая надежду и радость в сердцах трудящихся всего света: Да здравствует Сталин, Вождь народов! Да здравствует непобедимая Российская Красная Армия, освободительница народов! Да здравствует Союз Советских Социалистических Республик — оплот народов! Да здравствует советская нация — Российская нация! Слава великому русскому народу! Слава России! Тяньцзинь, 22 — 08 — 1945 г. К.В. Родзаевский P. S. Это письмо написано в невозможных условиях, в обстановке вражьего и неопределенного окружения, когда малейшая неосторожность грозит смертью. Нет времени его обдумать и отточить, здесь все, что сразу же вылилось на бумагу. Прошу извинить за неизбежные ошибки, за плохую бумагу, за несоблюдение разных формальностей. Письмо отправляется в трех экземплярах тремя различными путями. Примечания 1 «Наш путь» — ежедневная газета, орган фашистской печати. Редактор В. В. Коробов. Выходила до 1938 г. (Харбин). 2 «Нация» — ежемесячный, десятидневный, потом еженедельный, двухнедельный орган фашистской печати. Выходила до 1943 г. (Шанхай). 3 Спасовский-Грот В. В., русский эмигрант, руководитель отдела РФС в Шанхае, в 1940—1943 гг. — руководитель Центрального управления РФС в Шанхае. 4 Кио Ва-Кайя, созданная и управляемая японцами в 1933 г. маньчжурская государственная организация «Общество мирного сотрудничества народов Маньчжурской империи». 5 Кипкаев Н. П., русский эмигрант, член РФС. - 100 - Отечественная история / РАН. Ин-т рос. истории. - М.: Наука, 1992. - N 3. - 224 с.

ОСНОВНЫЕ ПОБЕДЫ ПРЕЗИДЕНТА ВЕНЕСУЭЛЫ НИКОЛАСА МАДУРО В 2016 ГООДУ. ПРОСЬБА РАСПРОСТРАНИТЬ Все было очень трудно в начале 2016 года для правительства Венесуэлы. Главным образом по трем причинам: 1. Неолиберальная оппозиция выиграла выборы в законодательные органы в декабре 2016 года и контролировала Национальную Ассамблею (Национальное собрание = Парламент*). 2. Цены на нефть, главный ресурс Венесуэлы, упали до самого низкого уровня в последние десятилетия. 3. Барак Обама подписал указ, в котором говорилось о том, что Венесуэла представляет «чрезвычайную угрозу для национальной безопасности и внешней политики Соединенных Штатов». То есть, в политическом, экономическом и геополитическом полях, Боливарианская революция, как представлялось, казалась на оборонительной позиции. В то время, как внутренняя, так и внешняя контрреволюция думали, что на конец-то, имеют власть в Венесуэле на расстоянии вытянутой руки. И все это происходило в контексте долгосрочной информационной войны против Венесуэлы, которая началась с приходом Уго Чавеса к власти в 1999 году и достигла беспрецедентного уровня насилия с апреля 2013 года после избрания Николаса Мадуро президентом страны. Эта атмосфера агрессивных и постоянных притеснений СМИ приводит к коварной дезинформации о Венесуэле, что ставило в замешательство даже многих друзей Боливарианской революции. В политическом поле. Таким образом, начало 2016 года представлялось весьма трудным для президента Венесуэлы. До такой степени, что ярый неолиберальный оппозиционер Генри Рамос Аллуп, опьяненный его парламентским большинством, в январе 2016 года, в своем первом выступлении в качестве председателя Национальной Ассамблеи, позволил себе уверенно сказать, «что в период, не превышающий шести месяцев» он сможет отстранить от власти Николаса Мадуро. Вот так выглядела ситуация, когда новый президент Николас Мадуро, мастерски с последовательностью легальных действий, в соответствии с Конституцией, обновил членов Верховного суда, высшего органа судебной власти, чья Конституционная палата имеет за собой последнее слово о толковании Конституции. Тогда оппозиция сделала серьезную ошибку, игнорируя предупреждения Верховного суда, начала работать с 3 членами штата Амазонас, избрание которых, в декабре 2015 года, было под запретом из-за обнаруженных несоответствий с законом. Перед этим вызовом Верховный суд постановил, что он снимает всю действительность решений Национального собрания и заявил о его неуважении к суду. Таким образом, получилось, что из-за его собственных ошибок, Национальное собрание не только не могло законодательствовать, не контролировать правительство, но и как признают престижные специалисты в области конституционного права, оно утратило свою силу, исчерпало и аннулировало само себя. Это было первой крупной победой Николаса Мадуро в 2016 году. В своем навязчивом желании свергнуть президента, оппозиция анти Чавеса также решила игнорировать требования, основные этапы и шаги, необходимые по правовым нормам, для запуска референдума по снятия президента с его должности в 2016 году. И эта была еще одна большая победа Николаса Мадуро. В экономическом поле. К марте-апреле 2016 года все стало чрезвычайно сложным для правительства. К обычным натискам враждебных сил против Боливарианской революции, прибавилась ошеломляющая засуха, вторая по величине после 1950 года, а также экстремальная жара, вызванная явлением Эль Ниньо. В Венесуэле 70% электроэнергии генерируется гидроэлектростанциями, а главная ГЭС зависит от плотины Гури. Сокращение осадков привело к снижению воды до минимального уровня. Контрреволюционные силы пытались воспользоваться этим обстоятельством для того, чтобы распространять электрические саботажи, стремясь создать энергетический хаос, социальный гнев и протесты. Опасность была большой, потому что к электрической проблеме, добавлялось отсутствие питьевой воды вследствие эффектов постоянной засухи. Но президент Николас Мадуро действовал снова оперативно и принял решительные меры: решил сделать замену миллионов ламп накаливания электро-сберегательными лампами; он приказал заменить старые кондиционеры воздуха другими, с новой сберегательной технологией; установил сокращенный рабочий день в государственной администрации, а также утвердил специальный план национальной экономии потребления электроэнергии и воды. Благодаря этим смелым мерам президенту удалось избежать энергетического коллапса. И таким образом он добился одной из своих самых популярных побед 2016 года. Пожалуй, самая большая проблема, с которой пришлось столкнуться правительству в 2016 году, в рамках экономической войны против Боливарианской революции – это вопрос продовольственного снабжения страны. Необходимо вспомнить, что до 1999-го года, 65% венесуэльцев жили в нищете и что только 35% могли наслаждаться средним и высоким уровнем качества жизни. Т.е. из каждых 10 венесуэльцев, только 3 регулярно употребляли мясо, курицу, кофе, кукурузу, молоко, сахар. А для сравнения, за последние 17 лет власти Чавеса, потребление продуктов питания, за счет массовых социальных инвестиций Боливарианской революции, выросло на 80%. Это структурное изменение, объясняет, почему, вдруг, национальной продовольственной продукции было недостаточно из-за увеличения спроса. Так как спрос массово увеличился, также выросла спекуляция. И при структурно ограниченном предложении, цены резко возросли, и за ними расширилось явление черного рынка. Многие люди покупали субсидируемые правительством продукты, по ценам ниже, чем на рынке и продавали их по ценам выше рыночных. Или же массово экспортировали их в соседние страны (Колумбия, Бразилия), где перепродавали в два или три раза дороже их цены, субсидируемой в Венесуэле. Таким образом, Венесуэла обескровливалась, теряя потоки долларов, которых все больше и больше не хватало по причине обвала цен на нефть, давая возможность прокормить “вампиров”, которые вырывали продукты первой необходимости у более бедных людей, и в то же время, обогащались исключительным образом. Такая безнравственность не могла продолжаться. Еще раз президент Николас Мадуро решил действовать твердой рукой. Сначала он изменил философию социальной помощи. Он постановил, что государству, вместо того, чтобы субсидировать продукты, следует субсидировать людей. Таким образом, чтобы только бедные, которые действительно нуждаются, имели доступ к продуктам, субсидируемым правительством. Для всех остальных, продукт должен продаваться по его справедливой цене, установленной на рынке. И так устранялась спекуляция. И второй решающей мерой, Президент объявил, что отныне правительство будет прилагать все усилия к изменению экономического характера страны, перейдя от модели рантье к модели производства. Поэтому Президент определил 15 двигателей для оживления экономической активности в частном и в государственном секторах, а также в коммунальном хозяйстве. Эти два основных решения сходятся в оригинальную идею президента Николаса Мадуро: были созданы местные комитеты снабжения и производства, которые представляли собой новую форму народной организации. В каждый дом, представители организованных общин доставляли, по регулируемым ценам, мешки заполненные продуктами. Многие из них являлись новой продукцией национального производства. Таким образом, в первые месяцы 2017 года, должны были снабжать продуктами порядка 4 000 000 бедных венесуэльских семей, гарантируя продовольствие народу. И так была достигнута еще одна новая и великая победа президента Николаса Мадуро. В социальном поле. Другой победой в 2016 году является рекорд, полученный в области социальных инвестиций, который достиг 71,4% бюджета страны. Это мировой рекорд. Ни одна другая страна на планете тратит почти три четверти своего бюджета на социальные инвестиции. В области здравоохранения, например, количество больниц увеличилось в 3.5 раз с 1999 года, а инвестиции в новую человеческую модель общественного здравоохранения были увеличены в 10 раз. Миссия (*) Баррио Адентро (Misión Barrio Adentro*), цель которой – уход за больными в беднейших городских районах страны, сделала почти 800 000 000 консультаций и спасла жизнь 1 400 000 людей. Университеты медицины подготовили 27 000 новых врачей. И еще 30 000 других должны получить свой диплом в 2017 году. Восемь штатов достигли охвата миссии Баррио Адентро на 100% в 2016 году, когда целью было 6. Другая фундаментальная социальная победа, не упомянутая в крупных средствах массовой информации, является то, чего достигнуто в секторе людей пожилого возраста, которые получают пенсию. До революции только 19% людей пенсионного возраста получали пенсию, остальные часто оставались в крайней нищете или жили за счет помощи их семей. В 2016 году, доля людей пенсионного возраста, получающих пенсии достигла 90%. Это рекорд в Южной Америке. Другая впечатляющая победа, которую не упоминают основные средства массовой информации, была достигнута Миссией жилья (Misión Vivienda*), ответственной за строительство социального жилья, по регулируемой цене, для скромных венесуэльских семей. В 2016 году, эта миссия выдала не менее 359 000 домов (для сравнения, такая развитая страна, как Франция, построила в 2015 году только 109 000 домов социального жилья). К этому надо добавить 335 000 домов, восстановленных в рамках Миссии Баррио Нуэво, Баррио Триколор (Barrio Nuevo, Barrio Tricolor*). Эта Миссия особо высоко была оценена гением архитектуры Фрэнком Гэри (Frank Gehry*), автор музея Гуггенхайма (Guggenheim*) в Бильбао и музея Louis Vuitton в Париже, который изъявил желание участвовать в ней. Таким образом, мы говорим о почти 700 000 домах социального жилья, построенных в 2016 году. Цифра без аналога в мире. С тех пор, как он начал свой срок в 2013 году, президент Николас Мадуро уже выдал около 1 500 000 домов скромным семьям. Мировой рекорд, происходящий при молчании всех средств массовой информации враждебных к Боливарианской революции. В геополитическом поле. Давайте вспомним, некоторые блестящие победы, достигнутые в геополитическом поле: • Не дать Организации американских государств (OEA*), под контролем Вашингтона, осудить Венесуэлу, как стремился Генеральный секретарь этой организации, Луис Альмагро, который хотел использовать Демократическую хартию (Carta Democratica*) организации против Венесуэлы. • Успех совершения 17-ого саммита Движения неприсоединившихся стран (MNOAL*) состоявшейся в сентябре 2016 года в центре конвенций «Уго Чавес» на острове Маргарита, в Венесуэле, с присутствием многочисленных глав государств и правительств, а также представителей из 120 стран, которые выразили свою солидарность с Венесуэлой. Но основная победа президента Николаса Мадуро, который сделал несколько международных туров с этой целью, было беспрецедентным достижением соглашение между странами ОПЕК (OPEP*) и странами, не являючимися членами ОПЕК для согласованного сокращения экспорта нефти. Это историческое соглашение, подписанное в ноябре 2016 года, немедленно остановило снижение цен на углеводороды, которые падали с середины 2014 года, когда они превысили $100 за баррель. Благодаря этой очень важной победе, цены на нефть, которые были 24 доллара за баррель в январе, уже превысили 45 долларов в конце декабря 2016 года. Таким образом, в самый сложный и долгий год, в котором многие сделали ставку на его неудачи, президент Николас Мадуро, уворачиваясь ото всех препятствий, всех ловушек и всех трудностей, продемонстрировал свой выдающийся талант как государственный деятель и нерушимый лидер Боливарианской революции. Игнасио Рамонет (Ignacio Ramonet - Catedratico y periodista espaňol) Профессор и испанский журналист (Статья взята из сайта Cubadebate) *Миссии (Misiones) в Венесуэле – это социальные проекты. *Демократическая хартия (Carta Democrática) – юридический документ Организации американских государств (OEA), принятий единогласно в 2001 году и предусматривающий, в своем артикуле номер 20, процесс дипломатических действий «для того, чтобы способствовать нормализации демократических институтов» в данной стране и при случае терпения неудачи, может привести к исключению этой страны из организации. *Примечания переводчика. Перевод с испанского языка: Феликс Омар Перес Креспо.

Мыслить нужно диалектически. Как известно, в любом процессе сначала идёт единство и борьба противоположностей, затем происходит переход количества в качество, а завершается цикл отрицанием отрицания. Так и с освободительным движением.Перейдём от теории к практике. В общественном движении можно выделить две стороны — условно либеральную и консервативную. На протяжении всего нового и новейшего времени либералы успешно теснили консерваторов. И до поры до времени это играло прогрессивную роль. Низшие классы добились политического равенства, рабочие — социальных гарантий и снижения эксплуатации, женщины — эмансипации, цветные — повсеместного осуждения расизма и национализма, сексуальные меньшинства — толерантности. В результате было построено новое, демократическое общество. Количество перешло в качество.Но перейдя в качество, оно обозначило предел, дальше которого освободительное движение превращается из созидательной в разрушительную силу. Действительно, чего требуют современные либералы и европейские левые? Насаждение мультикультурализма в Европе губит национальные культуры этих стран, способствует росту преступности, наркомании и социального паразитизма. Абсолютизация западной демократии служит поводом для нападений на развивающиеся страны и санкций против них. Защита ЛГБТ дошла до того, что США пытаются навязывать гомосексуализм другим странам, а в самих западных странах количество геев неуклонно растёт, снижая рождаемость. Защита прав женщин перешла в ущемление прав мужчин. Защита от семейного насилия, доведённая до абсурда, подрывает институт семьи. Воинствующий плюрализм и антиклерикализм породили духовный вакуум, разрушающий мораль общества. Защита прав национальных меньшинств привела к росту пещерного национализма и разрушению государств.Наступило отрицание отрицания. Либерализм больше не прогрессивен. Дальше он ведёт никуда. Он должен неизбежно сойти с исторической арены.Кто же образует новую дихотомию прогресса и реакции? Реакционный лагерь никогда не меняется. Это всё те же консерваторы — конечно же, обновлённые и пополнившиеся неоисламистами. Прогрессивным же лагерем теперь являются коммунисты. Именно переход к коммунизму становится насущной задачей теперь, когда почти достигнута всеобщая компьютеризация и автоматизация труда. Это позволяет перейти к новой, доселе невиданной исторической формации, формации коллективной собственности на средства производства, которая позволит максимально реализовать творческий потенциал человека. Коммунисты не отказываются от достижений либерализма, добытых на предыдущем витке истории, таких, как демократия и равноправие, но они не поддерживают современных борцов за толерантность и политкорректность, которые ведут Запад к погибели. В таких условиях переход части коммунистов на традиционалистски-патриотические позиции вполне закономерен. Это не предательство левого дела, а реакция на изменившиеся исторические реалии. Но важно понимать, что от этого коммунисты не станут консерваторами, а останутся их главными оппонентами на новом этапе диалектического процесса истории.

Обычно Александр Попов постит всякую хрень, но в случае со спором вокруг национал-большевизма он внезапно выложил годноту. Прослушав это видео, можно получить неплохое представление и о национал-большевистской идеологии, и о её критики слева. Что касается меня, то я могу согласиться, что любой национализм служит буржуазии. Но, по моему мнению, по-другому быть просто не может. Даже в самых ортодоксальных марксистских странах власть-собственность оказывается в руках бюрократии. А бюрократия - это, по сути, такой же эксплуататорский класс, как буржуазия. Экономику бюрократического государства следует охарактеризовать как государственный капитализм, а самим бюрократам подходит название "государственные капиталисты".Где бы ни пытались строить коммунизм, везде получалась власть бюрократии. И по-другому быть не может. Ну не может пролетарий управлять государством, это попросту не входит в его функции. Если он будет заниматься управлением, как своей основной деятельностью, он перестанет быть пролетарием. Если же он будет заниматься этим в свободное от основной работы время, ему никакого времени не хватит на то, чтобы вникнуть в служебные вопросы должным образом. Такое будет возможно только когда роботы и компьютеры возьмут производство на себя. Тогда каждый желающий сможет поучаствовать в управлении. До этого - только государственный капитализм, только национал-большевизм!

Мне пришло в голову, что, хотя я и не большевик, однако не мог согласиться со своими родственниками и знакомыми и безоглядно клеймить все, что делается Советами только потому, что это делается Советами. Никто не спорит, они убили трех моих родных братьев, но они также спасли Россию от участи вассала союзников.Некогда я ненавидел их, и руки у меня чесались добраться до Ленина или Троцкого, но тут я стал узнавать то об одном, то о другом конструктивном шаге московского правительства и ловил себя на том, что шепчу: "Браво!". Как все те христиане, что "ни холодны, ни горячи", я не знал иного способа излечиться от ненависти, кроме как потопить ее в другой, еще более жгучей. Предмет последней мне предложили поляки.Когда ранней весной 1920-го я увидел заголовки французских газет, возвещавшие о триумфальном шествии Пилсудского по пшеничным полям Малороссии, что-то внутри меня не выдержало, и я забыл про то, что и года не прошло со дня расстрела моих братьев. Я только и думал: "Поляки вот-вот возьмут Киев! Извечные враги России вот-вот отрежут империю от ее западных рубежей!". Я не осмелился выражаться открыто, но, слушая вздорную болтовню беженцев и глядя в их лица, я всей душою желал Красной Армии победы.Не важно, что я был великий князь. Я был русский офицер, давший клятву защищать Отечество от его врагов. Я был внуком человека, который грозил распахать улицы Варшавы, если поляки еще раз посмеют нарушить единство его империи. Неожиданно на ум пришла фраза того же самого моего предка семидесятидвухлетней давности. Прямо на донесении о "возмутительных действиях" бывшего русского офицера артиллерии Бакунина, который в Саксонии повел толпы немецких революционеров на штурм крепости, император Николай I написал аршинными буквами: "Ура нашим артиллеристам!".Сходство моей и его реакции поразило меня. То же самое я чувствовал, когда красный командир Буденный разбил легионы Пилсудского и гнал его до самой Варшавы. На сей раз комплименты адресовались русским кавалеристам, но в остальном мало что изменилось со времен моего деда.- Но вы, кажется, забываете, - возразил мой верный секретарь, - что, помимо прочего, победа Буденного означает конец надеждам Белой Армии в Крыму.Справедливое его замечание не поколебало моих убеждений. Мне было ясно тогда, неспокойным летом двадцатого года, как ясно и сейчас, в спокойном тридцать третьем, что для достижения решающей победы над поляками Советское правительство сделало все, что обязано было бы сделать любое истинно народное правительство. Какой бы ни казалось иронией, что единство государства Российского приходится защищать участникам III Интернационала, фактом остается то, что с того самого дня Советы вынуждены проводить чисто национальную политику, которая есть не что иное, как многовековая политика, начатая Иваном Грозным, оформленная Петром Великим и достигшая вершины при Николае I: защищать рубежи государства любой ценой и шаг за шагом пробиваться к естественным границам на западе! Сейчас я уверен, что еще мои сыновья увидят тот день, когда придет конец не только нелепой независимости прибалтийских республик, но и Бессарабия с Польшей будут Россией отвоеваны, а картографам придется немало потрудиться над перечерчиванием границ на Дальнем Востоке.В двадцатые годы я не отваживался заглядывать столь далеко. Тогда я был озабочен сугубо личной проблемой. Я видел, что Советы выходят из затянувшейся гражданской войны победителями. Я слышал, что они все меньше говорят на темы, которые занимали их первых пророков в тихие дни в "Кафе де Лила", и все больше о том, что всегда было жизненно важно для русского народа как единого целого. И я спрашивал себя со всей серьезностью, какой можно было ожидать от человека, лишенного значительного состояния и ставшего свидетелем уничтожения большинства собратьев: "Могу ли я, продукт империи, человек, воспитанный в вере в непогрешимость государства, по-прежнему осуждать нынешних правителей России?"Ответ был и "да" и "нет". Господин Александр Романов кричал "да". Великий князь Александр говорил "нет". Первому было очевидно горько. Он обожал свои цветущие владения в Крыму и на Кавказе. Ему безумно хотелось еще раз войти в кабинет в своем дворце в С.-Петербурге, где несчетные книжные полки ломились от переплетенных в кожу томов по истории мореплавания и где он мог заполнить вечер приключениями, лелея древнегреческие монеты и вспоминая о тех годах, что ушли у него на их поиски.К счастью для великого князя, его всегда отделяла от господина Романова некая грань. Обладатель громкого титула, он знал, что ему и ему подобным не полагалось обладать широкими познаниями или упражнять воображение, и поэтому при разрешении нынешнего затруднения он не колебался, поскольку попросту обязан был положиться на свою коллекцию традиций, банальных по сути, но удивительно действенных при принятии решений. Верность родине. Пример предков. Советы равных. Оставаться верным России и следовать примеру предков Романовых, которые никогда не мнили себя больше своей империи, означало допустить, что Советскому правительству следует помогать, не препятствовать его экспериментам и желать успеха в том, в чем Романовы потерпели неудачу.Оставались еще советы равных. За одним-единственным исключением, они все считали меня сумасшедшим. Как это ни покажется невероятным, я нашел понимание и поддержку в лице одного европейского монарха, известного проницательностью своих суждений.- Окажись вы в моем положении, - спросил я его напрямик, - позволили бы вы своей личной обиде и жажде мщения заслонить заботу о будущем вашей страны?Вопрос заинтересовал его. Он все серьезно взвесил и предложил мне перефразировать вопрос.- Давайте выразим это иначе, - сказал он, словно обращался к совету министров. - Что гуще: кровь или то, что я назвал бы "имперской субстанцией". Что дороже: жизнь ваших родственников или дальнейшее воплощение имперской идеи? Мой вопрос - это ответ на ваш. Если то, что вы любили в России, сводилось единственно к вашей семье, то вы никогда не сможете простить Советы. Но если вам суждено прожить свою жизнь, подобно мне желая сохранения империи, будь то под нынешним знаменем или под красным флагом победившей революции - то зачем колебаться? Почему не найти в себе достаточно мужества и не признать достижения тех, кто сменил вас?...Еще более жаркие дебаты ожидали меня в Клубе Армии и Флота [в США]. Его руководство считало само собой разумеющимся, что я буду проклинать Советскую Россию и предскажу неминуемый крах пятилетнему плану. От этого я отказался. Ничто не претит мне больше, нежели тот спектакль, когда русский изгнанник дает жажде возмездия заглушить свою национальную гордость. В беседе с членами Клуба Армии и Флота я дал понять, что я прежде всего русский и лишь потом великий князь. Я, как мог, описал им неограниченные ресурсы России и сказал, что не сомневаюсь в успешном выполнении пятилетки.- На это может уйти, - добавил я, - еще год-другой, но если говорить о будущем, то этот план не просто будет выполнен - за ним должен последовать новый план, возможно, десятилетний или даже пятнадцатилетний. Россия больше никогда не опустится до положения мирового отстойника. Ни один царь никогда не смог бы претворить в жизнь столь грандиозную программу, потому что его действия сковывали слишком многие принципы, дипломатические и прочие. Нынешние правители России - реалисты. Они беспринципны - в том смысле, в каком был беспринципен Петр Великий. Они так же беспринципны, как ваши железнодорожные короли полвека назад или ваши банкиры сегодня, с той единственной разницей, что в их случае мы имеем дело с большей человеческой честностью и бескорыстием.Так получилось, что за столом председателя, прямо рядом со мной, сидел генерал ***, потомок знаменитого железнодорожного магната и член советов правления полсотни корпораций. Когда под звуки весьма нерешительных аплодисментов я закончил, наши глаза встретились.- Странно слышать такие речи от человека, чьих братьев расстреляли большевики, - сказал он с нескрываемым отвращением.- Вы совершенно правы, генерал, - ответил я, - но, в конце концов, мы, Романовы, вообще странная семья. Величайший из нас убил собственного сына за то, что тот попытался вмешаться в выполнение его "пятилетнего плана".Какое-то мгновение он молчал, затем попытался уйти от темы:- Но что бы вы нам посоветовали предпринять, чтобы оградить себя от этой опасности?- Честно говоря, не знаю, - сказал я. - Да и потом, генерал, это взгляд с вашей колокольни. Я русский, разве не видите.Что же до остальных членов Клуба Армии и Флота, то я должен честно признать, что, когда первое потрясение прошло, они обступили меня, жали руку и хвалили за "искренность" и "мужество".- Знаете, что вы сегодня натворили? - спросил президент клуба, когда я собрался уходить. - Вы сделали из меня почти что большевика...

Вы знаете, в последнее время я пересмотрел своё отношение к Путину. Раньше я его критиковал, а теперь считаю выдающимся, а может быть, даже великим, человеком.Что сделал Путин на мой взгляд:1) Положил конец бардаку и беспределу ельцинских лет, навёл порядок во власти, олигархов если не уничтожил, то заставил знать своё место, сократил бандитизм, стабилизировал экономическую ситуацию. Всё это тянет на десяток пунктов, но я уложу в один - "Искоренение ельцинщины".2) Одержал победу в нескольких войнах, увеличил территорию страны, заставил уважать нашу армию.3) Поднял международный престиж и влияние России, восстановил наши базы на Кубе и в Сирии, создал ОДКБ и Евразийский Союз вместо неработающего СНГ, укрепил взаимопонимание с Китаем и Ираном.4) Возродил военную промышленность, в значительной степени перевооружил армию современным оружием и экипировкой.5) Улучшил ситуацию в сельском хозяйстве. санкции пошли нам на пользу. несколько раз при Путине собирали рекордный урожай зерна.6) За промышленность не очень знаю, но вроде позитивные сдвиги есть и здесь. Так, была достроена Богучанская ГЭС - стройка всесоюзного масштаба, простаивавшая при Горбачёве и Ельцине. Кстати, строительство ГЭС идёт в разрез с теми, кто говорит, что Путин развивает только добычу углеводородов.7) Навёл порядок в СМИ. Прекратились извергаться потоки русофобской либеральной грязи, стала вестись патриотическая пропаганда, выходить хорошие фильмы и передачи.8) Была произведена практически полная компьютеризация школ и больниц - то, что Ельцин даже не пытался сделать.9) Стала лучше финансироваться наука. Это даже я успел заметить, пока учился на аспирантуре.Отдельно хочу сказать о ВПК. Вот если что при Путине и развивалось, так это военпром. Не в таких объёмах, как советский, но нам столько и не нужно. Да, много советских заводов на консервации/конвертированы в гражданское производство, но работающие вовсю пашут на перевооружение российской армии и экспорт. По-моему, в нашей армии танков Т-90 уже больше, чем Т-72, причём и те и другие модернизируются, а теперь и "Арматы" поступать стали. Принимаются на вооружение новые типы самолётов: МиГ-30, СУ-34, СУ-35... Да, многие из них начали разрабатывать ещё в СССР, но создание современного оружия вообще процесс долгий - больно уж оно дорогое и сложное. В войнах с Грузией и Украиной российская армия продемонстрировала убедительное качественное превосходство над противником.Недостатки тоже есть:1) Сохранилась сырьевая ориентация российской экономики, слабо развиты перерабатывающая промышленность, электроника и сфера услуг.2) Сохраняется чудовищное социальное неравенство. В то время, как сынки олигархов жируют и прожигают жизнь, значительная часть населения живёт на грани нищеты.3) Система налогообложения благоприятствует крупному капиталу, который постоянно выводит свои активы за границу (хотя в последнее время с этим стали бороться), в то время как малый бизнес задавлен непомерными поборами и произволом чиновников.4) Из предыдущих двух пунктов логически вытекает этот: чудовищная коррупция. Хотя в последнее время с ней тоже пытаются бороться.5) Непонятно, что будет со страной после Путина. Путин сделал политическую систему авторитарной, но до сих пор не определил своего преемника, что создаёт опасную неопределённость.В общем, есть как хорошее, так и плохое, но хорошего, как мне кажется, больше, особенно если сравнивать с Горбачёвым и Ельциным.И вот что я ещё скажу. Путин и его ближайшее окружение - под санкциями. Бежать за границу им нельзя - сразу посадят. Открыть бизнес на Западе не получится. Следовательно, они кровно заинтересованы в выживании России. Жопоголики уже лет двадцать твердят о надвигающемся коллапсе, а он всё никак не случается. И сдаётся мне, что и не случится. Приспособимся. Выживем.

Колебания автора о целесообразности написания этой статьиЯ долго колебался писать ли статью о КПРФ. Отношение к этой партии и ее лидерам у меня очень сложное. Это не нечто безразличное и отстраненное - ко многим идеям, политическим требованиям и историческим оценкам я отношусь с глубокой симпатией, искренне разделяю их. С другой стороны, я не могу отделаться от глубинного раздражения, которое внушают мне лидеры, аппаратчики, активисты КПРФ. Странная смесь глубокой симпатии с резкой неприязнью... Это не только мое личное отношение - что-то подобное смутно ощущают многие и многие... Попробуем в этом разобраться.КПРФ не является идейной преемницей КПССИдейная платформа нынешней КПРФ пока никем всерьез не разбиралась.С одной стороны, мы видим, что КПРФ объявляет себя наследницей КПСС, претендует на преемственность (и теоретическую и организационную) с правящей (и единственной) партией советского периода. Такая прямая преемственность вроде бы предполагает непрерывность идейного теоретического наследия. Т.е. мы в праве предположить, что идеологической основой КПРФ является развитие основных политических и идейных позиций той версии марксизма, которая сложилась в СССР к концу 80-х годов. А раз так, то мы ожидаем от КПРФ ортодоксально марксистских рефлексий относительно причин краха СССР, соответствующей оценки мировой ситуации, внятного объяснения того, в чем состояли фундаментальные теоретические и практические ошибки КПСС, бывшей правящей партиеи, создавшей и укрепившей континентальную конструкцию СССР и в одночасье исчезнувшей с исторической арены, оставив после всего грандиозного интеллектуального, индустриального, административного, военно-стратегического и социального наследия - пенсионный дымок и пару истеричных газет, да «красного дьякона» с пустой кастрюлей на анпиловском грузовичке...Таких рефлексий нет, искать их мы будем тщетно. В этом вопросе вместо реальной преемственности - завуалированный (но от этого не менее радикальный) разрыв. Приводимые объяснения - почему же все-таки так произошло? - поражают своей нелепостью или прямой принадлежностью к совершенно чуждому идейно-теоретическому контексту. Все объясняется либо «заговором», либо «проникновением в партию чужеродных - в том числе «расово» - элементов», либо «успешной операцией американских спецслужб», либо «национальным сепаратизмом республик», либо «предательством», либо «сатанизмом Горбачева», либо «русофобией». Никакого адекватного классового, социально-экономического, марксисткого анализа нет и в помине. Про классы, «пролетариат», «трудовое крестьянство», «циклы капитала» вообще не идет речи.Вплоть до последней минуты своего существования КПСС (и ее последнее российское воплощение РКП) следовали в русле классического советского дискурса с вкраплением осторожной социал-демократии в горбачевский период. Т.е. советская идеология, как она существовала исторически, варьируется от революционного большевизма (ленинизм) через социалистическую государственность (сталинизм) к легкому (и незавершенному) реформированию основных марксистских доктрин в социал-демократическом ключе (Горбачев). Советским марксизмом - «преемницей» которого объявляет себя КПРФ - может называться только что-то, что принадлежит этому циклу, имеющему ясные этапы и совершенно однозначную характеристику - что сюда может быть включено, а что нет. В основных программных и теоретических документах КПРФ нет ничего подобного остается совершенно непонятным, преемницей какого конкретно этапа советской истории является КПРФ, как она оценивает каждый из них, какой анализ дает логике развития советского марксизма и советской государственности.Что означает это наблюдение? То, что идеологическая преемственность КПРФ в отношении КПСС является абсолютно голословной и по существу фиктивной. Такой преемственности, которая вообще игнорирует непрерывность идейного, политико-экономического дискурса, не бывает. В идейно-политическом смысле КПРФ - это нечто абсолютно новое, никак не вытекающее из основной линии развития советского марксизма, который был безусловной и ортодоксальной платформой КПСС.Мы сейчас не будем выносить суждения относительно того - хорошо это или плохо. Мы просто вскрываем вопиющее несоответствие: КПРФ утверждает тезис о своей «преемственности», хотя таковой не существует и близко.КПРФ не является левой партиейВ нынешней идейной платформе КПРФ присутствуют элементы, которые не могут быть отнесены не только к ортодоксальному марксизму - как советскому, так и западному, -- но даже к общему, широко понятому спектру левых идеологий. Есть целый ряд отчетливых позиций, постоянно и настойчиво озвучиваемых лидерами КПРФ, - в частности, Геннадием Зюгановым, -- которые совершенно не вписываются в левые идеологически рамки. К примеру, КПРФ провозглашает в качестве высших ценностей Государственность, державность, верность нравственным устоям, национальным корням, религиозной системе ценностей, Православию.В политическом смысле в любой партийной системе данный блок тезисов характеризует именно правые, консервативные партии и движения - республиканского или даже крайне правого толка. Так как в текстах видных идеологов КПРФ сплошь и рядом наличествуют скрытые и подчас явные намеки на этническое или расовое происхождение того или иного политического или государственного деятеля, а для периферийного слоя КПРФ вообще характерен откровенный антисемитизм и даже расизм в сочетании с православно-монархическими настроениями, то можно сделать вывод о доминации именно крайне правых элементов.Исторический анализ идеологов КПРФ оперирует преимущественно формулами геополитики, где преобладают термины «атлантизм», «евразийство», «глобализм», «мондиализм», «русская цивилизация», «пространственные константы», «консервативная революция» и т.д. Такая модель политического анализа является вообще совершенно оригинальной и не встречается ни у левых, ни у правых политических партий.Но правизна КПРФ не заканчивается политикой. Самое странное, что лидер КПРФ Г.Зюганов постоянно в общем потоке внешне левой риторики - о «социальной защите» и «пересмотре результатов приватизации» -- упоминает на одном дыхании странную фразу - «задушили налогами», т.е. ратует за понижение налогов (за что фракция КПРФ в Госдуме регулярно и последовательно голосует). Здесь уже налицо вообще вопиющее противоречие, так как ни одна - даже самая экстравагантная -- партия левого толка ни в одной стране мира никогда и ни при каких условиях не голосует за снижение налогов. Это, напротив, главное требование всех либеральных партий - т.е. экономически «правых». Как бы ни сильна была в определенных случаях путаница между «правыми» и «левыми», самым последним и самым надежным критерием является именно вопрос о налогах. Это абсолютный критерий: «правые» всегда и во всех обстоятельствах- за снижение налогов, «левые» всегда и во всех обстоятельствах- за их повышение. Сложно себе представить «православного марксиста», но представить себе «левого» поборника снижения налогов вообще немыслимо.Итак, в программе и практике КПРФ наличествуют в качестве констант консервативные, крайне правые и даже либеральные элементы.В таком случае нельзя говорить не только о преемственности КПРФ в отношении КПСС, но даже о принадлежности ее к разряду левых партий.Оказывается, КПРФ - это что-то совершенно особенное, уникальное, экстравагантное и необычное, возникшее совершенно недавно и основанное на особой идейной платформе, не поддающейся лобовой классификации.Электоральный секрет успеха КПРФВместе с тем, несмотря на шокирующую идейную мешанину, мы можем констатировать, что КПРФ имеет устойчивую поддержку в широких народных массах современной России. Более того, следует обратить особое внимание на то обстоятельство, что все политические партии и движения, которые пытались выдвинуть более последовательные и рациональные идеи, частично наличествующие в мировоззрении КПРФ, терпели сокрушительное поражение.Прямые наследники разных этапов собственно советской идеологии, - партии Шейнина, Анпилова, Тюлькина, Умалатовой и множество других, -- которые последовательно и непротиворечиво воссоздают ленинизм, сталинизм, брежневизм и т.д. в своих программах и идейных платформах, не пользуются никакой поддержкой населения, несмотря на то, что в их доктринах есть теоретическая логика и последовательность. Еще плачевнее обстоит дело с социал-демократами, наследующими основные политические тенденции горбачевского периода, - партиями Г.Х.Попова, А.Н.яковлева, И.Рыбкина и т.д., -- упорно занимающими последние места в электоральных списках. Не лучше положение откровенных националистов, расистов, православно-монархических и антисемитских блоков, которые неизменно проваливаются.Мы вынуждены констатировать, что огромными массами населения поддерживается именно экстравагантная и противоречивая идейная конструкция КПРФ, а все логичные и последовательные идеологические модели, доведенные до уровня минимальной последовательности и рациональной непротиворечивости упорно отвергаются.Конечно, многие спишут это обстоятельство на политические технологии и успешные предвыборные компании. Но это явно не так. Группа угрюмых косноязычных с непривлекательными унылыми лицами чиновников в полный рост, в безобразно выстроенном кадре, что-то невнятно бормочут про «олигархов», идут по улице с гвоздиками, неаппетитно выставляя откормленные животы, вяло поплясывают в какой-то провинциальной луже с напуганными старушками... Это пи-ар? Нет, это не пи-ар, это какой-то ужас, этим можно только испугать или усыпить. Любой шизофреник на этом фоне мгновенно становится ньюс-мэйкером: пример- Шандыбин, а ведь в народе подобных остроумных идиотов - море, каждый второй сантехник или газовщик - это сто шандыбиных, любой из них оживил бы Думу на много порядков. Все-таки это не пи-ар...Значит секрет в другом.Кто стоял за «сменой вех»?Мне кажется, сегодня следует пролить свет на некоторые идеологические подробности истории становления КПРФ тем, чем она является сейчас. Это имеет самое прямое отношение к автору этих строк.я познакомился с Геннадием Андреевичем Зюгановым в 1991 году. Нас представил друг другу Александр Проханов. Зюганов был тогда крупным партийным чиновником с консервативными (в смысле антиреформаторскими) симпатиями. Никаких идей он не высказывал, чувствовал себя довольно спокойно и уверенно. Типичный советский аппаратчик без характерных деталей....го самочувствие резко изменилось после путча. Теперь он сидел в приемной газеты «День» с озабоченным лицом, его спокойствие было поколеблено неприятной тенью неуверенности в будущем. Этой щелью в самочувствии - только что была партия, авто, аппарат, система, и вдруг ничего нет - активно воспользовался Проханов.Проханов - эстет позднесовесткого разложения, бывший участник шизоидного «южинского» кружка, он сделал выбор триумфального, чрезмерного служения духу позднего советизма, стал певцом брежневского периода, но что-то от южинского в нем осталось. В эпоху реформ эта глубоко запрятанная в советское время сторона его души проявилась с новой силой в прохановской образной публицистике - в мамлеевских героев были переряжены немцовы и чубайсы, хакамады и грефы, черномырдины и березовские. Это, безусловно, социальный и безвкусный кич, но сегодня время кича, и никого этим не удивишь - можно подумать, что все остальное не кич...Так вот, корректному выбеленному аппаратчику Зюганову, внезапно оставшемуся без аппарата - как инвалид без ног - Проханов стал усердно вставлять в освободившееся время и место в мозгу продукты своих видений. Но откуда он их сам брал, будучи типичным продуктом не сильно образованной, но зато сильно пьющей позднесоветской писательской среды? Иными словами, одна, даже насыщенная галлюцинациями, пустота не способна заполнить другую - стерильную, но настырно решившую вернуть себе утраченное любой ценой.Это время - с 1991 года -- начинаются интенсивные контакты Проханова и Зюганова с автором этих строк. Здесь следует сделать несколько пояснений: с начала 80-х годов я с узкой группой единомышленников разрабатывал особую идеологию, которую точнее всего определить как «неоевразийство». Это было уникальное сочетание классических евразийских идей с теориями «третьего пути», «консервативной революции», теориями европейских «новых правых». Важное место в этой идеологии играла геополитика и ее методы. Данная идеология изначально не имела никакого отношения к советизму, резко отвергала все разновидности марксизма, отличалась подчеркнутой национально-консервативной и религиозно-традиционалистской ориентацией. Она позиционировалась на одинаковой дистанции как от коммунизма (социализма), так и от западной либеральной демократии. Она была державной, религиозной, имперской и национальной, но вместе с тем антизападной и антисоветской.В этом направлении велась огромная, методичная работа по отысканию и переводам классиков этой идеологии, изданию их трудов, применению определенных методов к анализу отечественной истории. В качестве основных концептуальных инструментов выступал анализ «парадигм», «история религий», «геополитика», «теория заговора», «исследование рас» и т.д. К концу 80-х годов идейный корпус «неоевразийства» приобрел более или менее законченную форму. Он-то и стал основным стержнем того множества материалов, интервью, переводов и публикаций, которые я принес в газету «День» Проханову. Многие статьи писались под псевдонимами, другие - от лица вымышленных авторов и исторических фигур, некоторые материалы время регулярно публиковало агентство «День-континент», в круглых столах участвовали как российские так и европейские «неконсервативные» генералы и политики.Конечно, помимо этой линии в «Дне» на сто голосов ныли писатели-почвенники, бессмысленные патриотические политики из ФНС, РОСа, Верховного Совета, различные экстравагантные «академики солнца», буйные антисемиты и тихие православные. В какую-то единую линию собираемый Прохановым собачий хор несогласных, естественно, не складывался - от большинства завсегдатаев патриотического издания того периода сегодня остались лужицы отекших сентенций... Другое дело настойчиво и последовательно утверждаемая «неоевразийская идеология». В тот момент - даже, вероятно, без ясного осознания самим Прохановым - именно она стала осью того, в чем нуждался экс-аппаратчик Зюганов. Проханов облучал Зюганова магистрально, я- периодически. Но в конце концов, на переломном моменте перехода от бывшей и запрещенной КПСС к новой КПРФ это влияние оказалось решающим (в идейном смысле).И в данном вопросе важнейшую роль сыграла сама неопределенность персоны Зюганова. Он- неотчетливый человек, мысль продумывает трудно, с неохотой. Идеям не доверяет, интуитивно старается их обойти. Но вместе с тем, он чутко прислушивается к конъюнктуре - а уникальность «Дня» того периода состояла в том, чтобы эту конъюнктуру, эти бессознательные пласты населения, выводить, активиривать, разогревать, провоцировать. Это, действительно, был орган «евразийского пробуждения», тогда как «Советская Россия» своим монотонным возмущением лишь усыпляла, ориентируясь при этом на разбавленную версию основных тем «Дня».В критический момент идеологического выбора Зюганов сделал ставку на «неоевразийский популизм», общие контуры которого были описаны и софрмулированными мной и моими коллегами в газете «День». И именно на этом этапе была сформирована идейная платформа КПРФ. ...сли применить к расшифровке этой платформы ключ евразийской (и особенно неоевразийской идеологии), все становится на свои места.На самом деле, общеизвестно, что «евразийство» исторически было преимущественно правым, консервативным, традиционалистским, имперским и державным, но вместе с тем существовала и его левая версия - т.н. «национал-большевизм». Русские «национал-большевики» (Устрялов, «смено-веховцы») были русскими националистами-консерваторами с евразийскими взглядами, которые, однако, восприняли режим большевиков как новое парадоксальное выражение русского национализма и империализма. Иными словами, это была имперско-консервативная и совершенно небольшевистская трактовка большевизма (хотя и позитивная, с оговорками).Это левое евразийство («национал-большевизм») стало для меня самого понятным и приемлемым ровно в момент краха СССР; перед лицом западнической либерал-демократии я, вчерашний антикоммунист, сказал только что рухнувшему советизму «да», признав правоту левых евразийцев, которых раньше не понимал и отвергал. В этот же самый момент -но исходя, скорее, из конъюнктуры, нежели из убеждений - Геннадий Андреевич Зюганов сделал симметричный шаг, сказав (вернее, выказав) «да» евразийству. Однако, это «да», эта резкая «смена вех» от коммунизма к консервативному национализму имперского типа (основанному на идеях «консервативной революции» и «третьего пути») осуществились Зюгановым тихо и тайно, возможно даже тайно от самого себя, от самых близких товарищей. Внешне декларировалась преемственность. И она действительно была - но только в отношении формы, оставшихся партийных аппаратных структур, «связей, паролей и явок». Идеи же были совершенно новыми и беспрецедентными для марксистского контекста, немыслимыми для него. КПРФ - партия левого евразийстваТеперь все становится на свои места. Нелогичные и даже абсурдные моменты полностью проясняются. Зюганов в качестве лидера КПРФ с максимальной эффективностью для партии и себя самого использовал несколько разнородных элементов: ностальгию старшего поколения по «светлому советскому прошлому», партийные и аппаратные связи и структуры (этому контингенту ничего про евразийство не говорилось, но, напротив, говорилось только про «преемственность») и смутное, бессознательное «евразийство» россиян, их патриотические, державные, консервативные, почвенные предпочтения, их цивилизационно-культурный код, который всплыл и обнажился после того, как рассеялась жесткая тоталитарная марксистская догматика (к этой категории обращены зюгановские речи и тексты из открыто «евразийского» арсенала - вспомнить хотя бы его «Географию Победы», с подзаголовком «Основы российской геополитики», списанную в основных чертах и без ссылок с моего учебника «Основы Геополитики»). И именно это наложение двух идейно различных, но синтезируемых в евразийстве (особенно в его левой версии) реальностей стало основой невероятного успеха КПРФ в течение 90-х годов - особенно если учесть, что на сей раз «коммунисты» (а точнее, «левые евразийцы») сами были жертвой тоталитарного идеологического преследования со стороны либералов-западников.КПРФ Зюганова, таким образом, является не коммунистической, не социалистической, не националистической, но именно лево-евразийской партией. При таком отношении к ней все становится логичным и понятным. ...сли же мы будем исследовать КПРФ, следуя за формальными тезисами ее вождей, то безнадежно запутаемся с самого начала.Личность лидера КПРФГеннадия Андреевича Зюганова сегодня критикуют все и с разных сторон. Рассудочным коммунистам не может быть внятен его евразийский демарш, это, действительно, фундаментальный развод с марксизмом. Новопоявившимся националистам и правым консерваторам непонятны его апелляции к коммунизму. Идейные критикуют его за оппортунизм. «Центристы» -- с полным отсутствием позвонков - напротив, укоряют его в радикальности. Для либералов-западников он вообще- «исчадие ада».На самом деле, как и всегда в подобных случаях, грехи и добродетели растут из одного корня - слабые черты человека (и политика) суть обратная сторона его сильных черт. Зюганов сделал ставку на неартикулированный, подразумеваемый, ускользающий, двусмысленный лево-евразийский популизм. И именно он - этот популизм -- был (и отчасти остается) затребован политической конъюнктурой российских 90-х. Невнятность Зюганова не его недостаток, это, скорее, производное от общей невнятности всего общества. Пока есть ЛДПР и «...диная Россия» -- как крайние случаи политического бреда, в первом случае, и политической немоты, во втором - для Зюганова еще не все потеряно. Он туманнее многих, но и яснее многих - можно подумать, что сама высшая власть ясно отдает себе отчет в том, что ей делать и куда ей идти... У Зюганова, по меньшей мере, есть вектор. Этот вектор, правда, не его. Он его позаимствовал у евразийства, но это второстепенно. Пока второстепенно. И будет второстепенным еще некоторое время, если политический и мировоззренческий расклад в обществе останется таким, какой он есть.И лишь на следующем этапе политической истории России нам всем понадобится нечто более последовательное и более артикулированное, нечто ясное и непротиворечивое, опирающееся не просто на конъюнктуру и интуицию, не просто на популизм, но на осмысленный и полноценный проект, на сильную волю, на ясную и стройную теорию, на внятный метод и отточенную организацию.Электорат КПРФ - это электорат евразийский, точнее, лево-евразийский. ...сть еще и право-евразийский электорат, и есть евразийский центр. я думаю, что, увы, еще какое-то время порядок в этом вопросе наведен не будет, и россияне будут голосовать любыми своими органами, только не головой. Но это наше российское право, голосовать тем, чем хотим.КПРФ - это очень серьезно, но евразийство - еще серьезнее, и шире, и глубже, и основательней, и свежей. Перспективы у КПРФ есть, но рано или поздно ограниченность этой модели обнаружится.В том виде, в каком КПРФ существует сегодня, к власти в стране она не придет. Никогда. Это не ее задача, не ее профиль, не ее цель. Он делает сегодня максимум, что может. И баланс в целом положителен. Напрасно сетуют некоторые, что она занимает чужое место. Да, занимает. Но если вы сильнее- придите- и сбросьте Зюганова с трибуны. А если вы не способны, то не скулите и не нойте. Политика - дело сильных и решительных мужчин.И все же, я глубоко сомневаюсь, что КПРФ можно расколоть, трансформировать в какую-то еще более бледную и невыразительную «социал-демократию». Куда уж бледнее... КПРФ уйдет тогда, когда мы кожей почувствуем ветер иного исторического цикла. Когда начнется истинный ужас, и мы всерьез осознаем, что атлантизм и глобализм обрекли нас на гибель, и что заклинаниями больше тут не отделаешься. Но вместе с КПРФ должны будут уйти и все остальные - все те временщики, которые наивно верят в мантру: «мы пришли всерьез и надолго». Многих не будет уже завтра. А КПРФ еще продержится.я убежден, что у евразийства огромное политическое будущее. И придет время Геннадию Андреевичу Зюганову сдать в кассу идеологий выданный в критический момент мировоззренческий кредит. Но важно до этого подготовить надежную и серьезную, основательную и живую, молодую и эффективную смену. И тогда это произойдет безболезненно. И мы искренне поблагодарим его за его отличную и верную службу народу и Отечеству.

Эту статью я хочу посвятить развитию политических взглядов моего верного оруженосца соратника по борьбе и завсегдатая моей личной страницы Александра Попова. Некоторые считают, что у А. Попова каша в голове. Но моё научное открытие заключается в том, что я обнаружил в этой каше достаточно стройную и даже по-своему изящную политическую теорию. Итак, А. Попов постоянно использует в своей речи термины «анархо-коммунизм» и «национал-коммунизм». Можно подумать, что он смешивает два этих несовместимых явления. На самом деле всё интереснее. Эти понятия он рассматривает как разные этапы в развитии коммунистических режимов. Начинается строительство коммунизма с национал-коммунистического режима, а заканчивается анархо-коммунистическим. Рассмотрим эти этапы подробнее. Итак, что такое анархо-коммунизм? Это, по сути, коммунизм без государства. Экономический базис коммунистический, а государственной надстройки нет. За такое общество сражался батька Махно, его теоретиками были Бакунин, Кропоткин и Гарин-Михайловский. Но ведь и марксизм предусматривает отмирание государства при коммунизме. Только по Марксу это произойдёт не сразу, а в конце развития коммунистической формации, когда коммунистические общественные отношения достаточно сформируются, а производительные силы — разовьются. Здесь марксизм смыкается с анархизмом. Поэтому Попов и рассматривает анархо-коммунизм как завершающий этап в развитии коммунизма. Но поначалу всё будет не так. Сначала коммунистическому режиму придётся вести жестокую борьбу за выживание в окружении враждебных буржуазных режимов. Производительные силы будут недостаточны для полноценного оформления коммунистических отношений, вынуждая сохранять элементы старого, капиталистического строя. Недобитые реакционные классы будут постоянно пытаться сеять смуту внутри коммунистического государства, пытаясь реставрировать капитализм. Внутренних врагов несомненно будут подстрекать враги внешние. Чтобы противостоять всем этим нешуточным угрозам, ранний коммунистический режим должен оформиться в виде жёсткой централизованной диктатуры пролетариата, которая будет беспощадно уничтожать внутренних врагов и бескомпромиссно отстаивать интересы коммунистического государства перед врагами внешними. Это и есть национал-коммунизм по Попову, первый этап формирования коммунистического режима. И он будет держаться до тех пор, пока не приведёт к власти коммунистов в наиболее развитых странах мира и не создаст достаточно развитые для коммунизма производительные силы. После этого произойдёт переход к анархо-коммунизму. Мой жизненный опыт говорит мне, что на данном этапе нет и не может быть других целей в жизни человека, кроме процветания русской нации. И если ради этого процветания мы должны будем утопить в крови другие народы - мы сделаем это не задумываясь, под знаменем Сталина! Любые политики, партии, государства должны оцениваться только с позиции их отношения к русским. Кто за русских - тот наш друг, кто против русских - того мы уничтожим. Исторически, практически все сколько-нибудь долго существовавшие коммунистические режимы представляют собой примеры национал-коммунизма разной степени успешности. Эталонной моделью является сталинизм в СССР. Но самый успешный пример — это умеренный маоизм в современном Китае. Китайцы исправили главную ошибку коммунистов — не стали забегать слишком далеко вперёд в экономике, позволили ей развиваться по капиталистическим рельсам ради того, чтобы быстрее росли производительные силы, приближая переход к действительно социалистической экономике. Для анархо-коммунизма же пока ещё не пришло время. Все попытки его строительства ранее потерпели быстрый и неизбежный крах, ибо не соответствовали уровню производительных сил. Лени пытался строить анархо-коммунизм в России в 1917 — 1918 году, но потерпел неудачу и в конце концов в стране воцарился национал-коммунистический режим Сталина. Даже враг Сталина Троцкий отмечал закономерность его победы ввиду отсталости экономики и общества в России. Итак, главное — не забегать вперёд. Мы должны строить государственный капитализм, держа его в ежовых рукавицах национал-коммунизма, но помня, что это — временные меры.

Марксисты привыкли считать, что история человечества развивается линейно, и это развитие — прогрессивное. Но логика развития событий постсоветской эпохи подводит меня к другому выводу. После гибели СССР прогрессивный ход истории прекратился. И более того, она повернула вспять. Теперь происходят консервативные революции, а не социалистические. Повсеместно сворачиваются программы по освоению космоса. Появляются всё новые болезни, против которых нет лекарства. Мировая экономика стагнирует и переживает рецессию. Всё это имеет под собой глубокие экономические предпосылки. Если выразить их в двух словах, то имя им — системный кризис капитализма. В чём его суть? Капитализм основан на извлечении максимальной прибыли. Для этого нужно производить как можно больше товаров и услуг и расширять рынки их сбыта. Но это наталкивается на несколько архиглобальных препятствий: 1) Все рынки уже освоены. Кончилась эпоха колониальной экспансии. Мы живём в эпоху мировых войн, поскольку самый очевидный способ расчистить новые рынки — разрушение существующих. Это путь деградации, но ещё страшнее, что при том количестве ядерного оружия, которое накоплено в мире, Третья мировая война может оказаться последней. После неё мировое капиталистическое хозяйство погибнет вместе с большей частью населения, и человечество окажется отброшено если не в каменный век, то в средневековье. Есть и другой выход, его проанализировал блоггер Эль Мюрид. Это постепенная деградация мирового рынка с его распадом на рынки региональные. Во-первых, функционирование региональных рынков требует меньше издержек для своего функционирования. Во-вторых, смежные зоны между рынками превращаются во фронтир, где бушуют постоянные войны и восстания. Саморазрушение этих фронтирных зон даёт капиталу региональных рынков пространство для экспансии. Примером такого фронтира является современный Ближний восток — пограничная зона между формирующимися Атлантическим и Тихоокеанским рынками. Но и этот вариант развития капитализма — упадочный, он ведёт к деградации. 2) Нехватка ресурсов. Капитализм постоянно, и во всё возрастающих масштабах потребляет товары. Смысл высшей стадии капитализма, общества потребления, в том, чтобы как можно больше ресурсов перерабатывать в товары и втюхивать эти товары населению в как можно больших количествах. Но количество ресурсов на нашей планете ограничено. Научно-технический прогресс не успевает за темпами нашего потребления, и выход отсюда только один — деградация экономики вплоть до полной гибели капитализма и натурализации хозяйства. Почему я не вижу выход в построении коммунизма? Я пришёл к выводу, что коммунизм недостижим. Это утопия. Все попытки построить коммунизм закончились провалом. В лучшем случае, удавалось построить государственный капитализм. Но государственный капитализм — это тоже капитализм, и он развивается так же, как и империализм, то есть, идёт к собственной гибели. Но может быть, мы сможем пересмотреть марксистскую теорию и снова попытаться построить коммунизм, вдруг получится? - Да, но, кто будет это делать? В современном мире фактически нет сил, способных совершить социалистическую революцию в более-менее перспективной, развитой стране. Всё, что мы видим — это деструктивные силы: либералы, националисты, исламисты. Совершённые ими революции лишь отбрасывают человечество всё дальше назад, несут смерть, разрушение и деградацию. Это силы хаоса и энтропии. Вот кто задаёт тон в развитии современного мира. Многие историко-философские системы, выработанные неевропейскими цивилизациями, рассматривали историю как циклический процесс. Достигнув некой критической точки, человечество переживает катастрофу и отбрасывается назад, к истокам. И теперь я склонен считать, они правы, и это время пришло. Мы подобны последним римлянам, стоящим на грани краха античной цивилизации. Бич Божий уже завис над нами. В этих условиях все левые, коммунисты и социалисты, представляют собой консервативную силу, стремящуюся остановить ход истории, сохранить последние крупицы достижений цивилизации среди шабаша деструктивных правых сил. Но ход истории необратим. Мы будем сражаться до конца, но мы обречены.

Вопрос может показаться абсурдным. Как левые могут быть консерваторами? Это ведь удел правых! На протяжении большей части XX века социалисты и коммунисты были главной революционной силой в мире, главными возмутителями спокойствия и расшатывателями существующего порядка. Революционным был весь спектр левых: от арабских социалистов, до ултьтралевацких террористических организаций.Но после 1991 года всё изменилось. Посмотрите на современный мир. Какова сейчас перспектива социалистической революции? За исключением Латинской Америки, она везде близка к нулю, и сами левые это прекрасно понимают!Кто сейчас делает революции? Бархатные революции, Цветные и Оранжевые революции, Арабскую Весну? Есть ли среди движущих сил этих переворотов коммунисты и социалисты? Да есть, но их там исчезающе мало и они представлены маргинальными организациями троцкистско-анархического толка. Ключевую роль во всех этих переворотах играют либералы и ультраправые — нацисты, либо исламисты. Вот кто является революционерами в наше время!И это неудивительно, учитывая, какие силы поддерживают оранжевые революции. Воинствующие либеральные режимы США и Европы, реакционные миллиардеры, либеральные фонды, исламистские монархии персидского залива — вот кто стоит за современными революциями.А какова же роль коммунистов и социалистов в этих событиях? Они либо представляют собой силы свергаемого режима (Сирия, Ливия, Саддамовский Ирак), либо поддерживают его против революционеров, как поддерживали Януковича украинские коммунисты против майдана, как поддерживает Путина КПРФ против белоленточников. Это революционные силы? Нет! В современной политической карте это будут консерваторы и реакционеры!Не спешите говорить своё «фи». Давайте разберёмся с этим подробнее.Что означает революционность в современном мире? Это продвижение идей крайнего либерализма и дикого рынка, либо крайнего национализма, граничащего с нацизмом, либо средневекового исламизма. В понятиях XX века все эти течения крайне реакционны. Все они несут народам нищету, хаос, угнетение и страдания. Но в современном мире это революционеры!А коммунисты? В современном мире они не могут добиться новых завоеваний и вынуждены уйти в оборону, то есть, отстаивать ранее завоёванные достижения от происков правых революционеров. Вот и получается, что в наше время левые — это консервативнвая сила. Они сражаются за сохранение ранее полученных социальных гарантий, государственного сектора экономики, миролюбивой внешней политики — всего того, что пытаются уничтожить современные революционеры. Коммунисты отстаивают память советского прошлого, выступают за восстановление СССР и Варшавского блока - всё это консервативные цели, стремление возродить прошлое.Такова суть современного левого консерватизма — борьба за сохранение социалистических завоеваний. Это оборонительный этап освободительного движения в эпоху торжества реакции.Когда-нибудь маятник вновь качнётся в правильную сторону, и мы снова станем революционной силой. Но пока нам это не по зубам. Пока мы — консерваторы.

Этот разговор произошёл у меня с Bes`ом в личке. Мне показалось, что было высказано достаточно интересных мыслей, чтобы выделить его в отдельный топик. Далеко не во всём я согласен с Бесом, так как для меня фашизм неприемлим, да и национализм я не люблю, но он навёл меня на определённые размышления. P.S. Максютару не читать во избежание воспламенения пятой точки под воздействием третьего пути Аорс: Это сложный вопрос. сам я считаю себя неокоммунистом, Максютар называет ревизионистом, но я, конечно, намного правее его. Не так давно я и сам был троцкистом, но жизненный опыт, в том числе общение с Максютаром привели меня к более умеренной позиции. Вообще, в наше время грань между коммунизмом и социализмом тонка. Вот КПРФ - это кто такие? А многие европейские компартии? ________________________ добавлено 1 минуту назад Кстати, тест на национал-социализм: вы за кого голосуете - за КПРФ или за ЛДПР? Bes: КПРФ - патерналисты. Если играть в ХоИ3 помните серенькие такие. Европейские компартии - это социал демократы или антиглобалисты, или просто евроскептики. Не коммунисты они совсем. За КПРФ. Из системных партий они ближе всего к правому социализму. По крайней мере их молодняк. А у ЛДПР вообще нет идеологии. Это центристские популисты-оппортунисты Аорс: Правильный выбор. ЛДПР - это даже не центристы, а стопроцентные националисты, но при этом марионетки Путина. КПРФ же - умеренные левые националисты и партия национальной буржуазии в противовес буржуазии компрадорской. Bes: ЛДПР и Путин не националисты. Вся нынешняя власть, это центристы пытающиеся встроится в мировую систему вместо того чтобы сжечь ее огнем идеи. Я поддерживаю многие достижения Путина, в первую очередь на внешней арене, плюс ставлю ему в заслугу первые 10 лет его правления, когда он просто как обычный механик с отверткой подкрутил сломанные механизмы в управлении и промышленности разрушенные предателями в 90-х. КПРФ - согласен, левые националисты правильное определение. Есть даже взгляд, что Русский национал-социализм правильно называть социал-национализмом, чтобы подчеркнуть приоритет первой части и отгородится от рейховского расизма. Ибо для Евразии расизм - это разрушительная идея. В этом плане очень хорошо, что между настоящим фашизмом и Сталинизмом нет противоречий - по сути это одно и то же. Вообще гитлер был очень своеобразным и слишком эксцентричным, по сути расизм был им добавлен в идею чисто от себя. В чистом виде коммунизм, национал-социализм и капитализм - это экономические системы, и такие понятия как либерализм, демократия, расизм - это все в них лишнее и может быть удалено или заменено без ущерба для самой идеи. Аорс: Путин, по-моему, консерватор, но не европейского типа, а доморощенный, что-то вроде Эрдогана. А вот жирик - определённо националист. Социал-национализм тоже зашкварен: так называется партия украинских нацистов, сформировавшая батальон "Азов". Фашизм зашкварен в советской исторической традиции. Если вы левее Муссолини, то лучше уж называйтесь правым социалистом, тогда к вам никаких вопросов не будет. Эти слова порадовали бы Максютара На самом деле, разница существенная: в сталинизме гораздо выше роль плана и сохраняется некий показной интернационализм в противовес откровенному шовинизму фашистов. Также, в сталинизме сохраняются демократические институты, пусть и фиктивные. Но некоторые сталинсты всерьёз считают, что при Сталине была демократия. Не могу согласиться. Коммунизм - это да, чисто экономика, при нём даже монарх может быть у власти, как в КНДР. А для фашизма крайне важен культ вождя и великодержавный шовинизм. Расизм Гитлера - это развитие воинствующего шовинизма Муссолини. В отличие от фашизма, коммунизм допускает (а как я считаю, даже в некотором роде предполагает) демократию и вместо шовинизма там либо патриотизм, либо крайний интернационализм. Bes: В принципе согласен. Я же не сказал идентичны, я сказал нет неизгладимых противоречий. То есть я имел ввиду возможность союза между странами фашизма и сталинизма. Или Тактического временного союза между партиями данных идеологий в европе или азии для прихода к власти. Расизм Гитлера да, развитие шовинизма - но развитие необязательное. Именно поэтому мне гораздо больше по душе Японский фашизм - фактически милитаристский патернализм. Что касается Сталинизма и национал-социализма, я где то писал Максютару, что если представить эти идеологии на графике с осями "национал" и "социализм" то первому надо добавить по первой оси, а второму по второй - и они совместятся. Именно этим объясняется возможность снижения шовинизма в Сталинизме. Что касается госплана - то Фашизм это гигантская корпорация, а план есть в любой корпорации. Главное, что никто не прибил идеологии гвоздями к страницам учебников и никто не запретил их смешивать. Советские ученые в свое время разработали концепцию конвергенции, правда они имели ввиду конвергенцию капитализма и коммунизма. СССР отверг данную концепцию и пал. А вот Китай ее принял и жив. Но ведь если вдуматься, какую идеологию мы получим, если смешать капитализм и социализм?. И кто мешает добавить туда национализм?. И тогда взглянув на китай нынешний - мы можем увидеть что?. По сути нынешний КНР - это страна национал-социализма. Китайцы ведь жуткие расисты и шовинисты. Аорс: В своё время Бухарин писал о государстве-Левиафане, государстве-корпорации как закономерном итоге империализма. Он называл это госкапитализмом (не путать с ленинским пониманием госкапитализма), полагал, что такое государство можно уничтожить только если его сильно расшатать войнами, и считал при этом страшным злом. Но парадокс в том, что такое государство-корпорация впервые сложилось именно в СССР. Советская экономика - это не социализм, а именно государственный капитализм, как в варианте НЭП, так и в сталинском варианте, а в варианте военного коммунизма - даже в гипертрофированном виде. Так что могу согласиться, что в экономическом плане коммунистические и фашистские страны похожи. Но при этом, если фашисты видят в такой экономике конечную цель, то для коммунистов это лишь переходный этап к коммунизму. Часто они называют такой строй социализмом, что неверно. Троцкий называл его рабочим государством. Дэн Сяопин же доказал, что такой псевдосоциализм может существовать достаточно долго, так как достижение коммунизма - довольно-таки отдалённая перспектива. Я также хочу акцентировать внимание на разграничении национализма и патриотизма. При коммунизме не может быть национализма. Национализм - это представление о превосходстве своей нации над другими, патриотизм же - просто любовь к Родине и своему народу. Просто у китайцев исторически сложилось представление о своей стране, как о центре Вселенной. Ведь большую часть его существования, Китай окружали более отсталые и малочисленные народы. Bes: Интересные мысли. Я пока не готов на это ответить. С большей частью я согласен. Могу только сказать, что Бухаринский левиафан для меня почти идеал государства. Вы где то подхватили неверное определение. Представление о превосходстве своей нации над другими - это шовинизм. Любовь к своей родине и народу - правильно, патриотизм. А национализм как гласит определение - это обостренная любовь к Родине и своему народу, то есть обостренный патриотизм. Но национализм не обязательно требует ненависти к другим народам. Аорс: Для меня важно, что патриотизм - это преданность своему государству, в то время как национализм часто движет сепаратистами, так как они свой народ ставят превыше государства.

Каким должен быть флаг России с точки зрения левого евразийства? С одной стороны, он должен иметь преемственность с советской символикой, с другой - с русской имперской, с третьей - с империей Чингисхана. Мне кажется, идеально подойдёт флаг национал-большевиков, если в нём красное (или чёрное) поле поменять на жёлтое. По гамме получится соответствие имперскому триколору Александра II. Серп и молот обозначают связь с коммунизмом. Золотое поле отсылает к Золотой Орде. Белое яблоко в центре флага также соответствует восточным традициям - такие круглые символы есть на флагах Японии и Бангладеша. Таким образом, данный флаг сочетает в себе все наши исторические корни, всё что нам дорого и ненавистно нашим врагам. Поистине, его можно рассматривать как флаг национальной консолидации россиян.

Разработка концепции неокоммунизма привела меня к левому евразийству. Прошу не путать это с тем, что было во Франции в 1920-е годы. Левое евразийство в моём понимании — это синтез неоевразийства и умеренного коммунизма. Итак, постараемся кратко сформулировать основные его постулаты. Россия — это не Европа. И даже не продолжение Киевской руси, хотя её корни уходят и туда. Российское государство возникло как улус Золотой Орды и являлось частью туранского суперэтноса, степной цивилизации. До сих пор поведенческие установки русских сближают их не с европейцами, а скорее с тюрками и монголами. В ходе своего развития Россия модернизировалась, вестернезировалась, но частью Запада так и не стала. На Западе нас не считают европейцами. У каждой цивилизации свой путь развития. Давно доказано, что истматовская пятичленка формаций верна только для Западной Европы, а в других частях света исторический процесс шёл существенно по-другому. Я не отрицаю, что конечной целью исторического развития России, как и всего человечества, является коммунизм. Неизбежность этого процесса обоснована в «Капитале» Маркса. Но путь России к коммунизму не таков, как западноевропейский, описанный Марксом. Первыми на собственный путь России к коммунизму указали Ленин, и, как ни странно, Троцкий. Они теоретически, а затем на практике, можно сказать, экспериментальным путём, доказали, что буржуазная революция в России будет носить необычный характер. Поскольку русская буржуазия слишком слаба, чтобы удержать власть, буржуазная революция перерастёт в социалистическую. Но социалистическая революция не привела к созданию социалистического государства, поскольку для этого не было материальных и социальных предпосылок. Вместо этого она породила рабочее государство — режим с государственно-капиталистической экономикой и коммунистической партией у власти. В то же время, на Западе социалистической революции тоже не произошло. Вместо этого там зародилась социал-демократия, постулировавшая эволюционный путь перехода от капитализма к социализму. Таким образом, сформировалось две переходных формации. Разница между ними — это цивилизационное различие между Востоком и Западом. Наш путь более традиционный, авторитарный, государственный. По этому пути вслед за нами пошли многие страны Азии, Африки и Латинской Америки. И я считаю, что историческая задача России — вести угнетённый восток к свободе и коммунизму. В этом проявляется мессианская роль русского народа, который несёт спасение другим народам. Крах 1991 года заставляет внести в модель рабочего государства ряд корректировок. Во-первых, экономика должна быть не чисто плановой, а смешанной. Плановая экономика не может обеспечить потребителей достаточным количеством товаров в условиях слабого развития производительных сил. Во-вторых, диктатура коммунистической партии (или нескольких левых партий) должна сохраняться, но внутреннее устройство этой партии должно быть демократичным, со свободой дискуссий. Это предохранит её от вырождения, а идеологию — от выхолащивания. В-третьих, должна быть свобода информационного обмена. В наш компьютерный век немыслимо прятать от народа правду за цензурой. Даже если создать китайский фаервол, его всё равно обойдут с помощью Тора и подобных программ. Это накладывает на власть большую ответственность в плане пропаганды и поддержания порядка. Необходимо обеспечивать себе реальное доверие населения. Пока на Западе будет сохраняться капитализм, пусть и в форме социал-демократии, он будет враждебен нам. Защищать восточные страны от империалистов и вести их к коммунизму должно рабочее государство, зародившееся в России. Такова его историческая миссия, и такова миссия нашего народа.

Любое восстание только тогда можно оценить положительно, когда оно приносит пользу, то есть когда после него народу становится лучше жить, чем до него. Это во многом определяется программой восстания. По реалистичности программы все восстания можно разделить на следующие категории: 1) С реалистичной программой, разработанной до восстания (Пример — американская буржуазная революция). 2) С программой-импровизацией, возникшей в ходе восстания (Октябрьская революция) 3) С утопической программой (восстание тайпинов). 4) Беспрограммные (Крестьянская война в священной Римской Империи) 5) «Антивосстания» - контрреволюционные перевороты (переворот Пиночета в Чили) Лишь в немногих случаях восстания имеют тщательно проработанную реалистичную программу устройства общества. К таковым можно отнести многие буржуазные революции. Но не все. Например, у Февральской революции хорошей программы не было. Гораздо чаще восстания имеют либо утопическую программу, которую невозможно воплотить в жизнь, либо вообще не имеют программы. Таково большинство стихийных народных восстаний, восстаний рабов, крестьянских войн и тому подобных мероприятий. Такие восстания терпят крах из-за отсутствия хорошей программы, либо победив, начинают воспроизводить старый порядок, только с переменой правящих лиц, но есть и другой путь. В некоторых случаях, уже в ходе самого восстания стихийно складывается достаточно реалистичная программа социального устройства. Складывается она на основе опыта практических действий. Такова была Октябрьская революция в России. Сначала у большевиков была утопическая, нежизнеспособная программа, основанная на их идеологии. В 1917 — начале 1918 гг. эта программа потерпела крах и большевикам пришлось заново строить государство в ходе Гражданской войны. И они построили! Последним штрихом стал НЭП. В результате сложилось достаточно стабильное рабочее государство, хотя большой вопрос, было ли оно лучше империи и стоило ли вообще начинать. Во всяком случае, оно покончило с пережитками феодального строя в России. Эта победа была достигнута благодаря тому, что большевики смогли абстрагироваться от утопической теории, которую сам Ленин сформулировал в «Государстве и революции» и перешли к действиям, основанным на опыте практической деятельности. А ведь практика — критерий истины. Устройство Советской России не было предсказано ни Марксом, ни самим Лениным, но именно оно стало действующей моделью для всех социалистических государств. Поскольку это устройство сложилось на основе опыта строительства социализма в неевропейской стране, его можно назвать евразийской альтернативой капитализму. Наконец, можно выделить в особую категорию восстаний - контрреволюционные перевороты. Зачастую у них есть программа, и даже хорошо проработанная, но она насквозь реакционная, то есть, ведёт не к прогрессу общества, а к регрессу. Примером таких переворотов с участием широких народных масс можно назвать две оранжевых революции на Украине.

В данной теме не рассматриваются моменты правления Сталина государством, приписываемые ему "зверства", расстрелы, концлагеря немецкого типа и прочей и прочей ерунды. В данной теме рассматривается то, как Черчилль и Запад рассматривали Сталина на мировой политической арене, а так же, мнение Сталина о Фултонской речи Черчилля. Первый источник выбран потому, что там ведётся исследование и анализ исторических фактов, а не просто чьих-то выкриков с трибуны, вроде Познера. Начнём. Сталин и Черчилль - одни из самых интересных личностей 20-го века. Не только из-за их деятельности, но и из-за того, какой ажиотаж вокруг них стоит. Например, ни для кого не секрет, что в мире существует несколько позиций насчёт Сталина. Самые популярные из них - это то, что он кровавый тоталитарный тиран и то, что он великий правитель, полководец и организатор. Лично я придерживаюсь второго мнения. Черчилля же рассматривают либо хитрым британским политиком, либо тупым трусливым гринго. Хотя, бытует ещё смешанная версия. Я придерживаюсь первой версии. Все свои позиции изложу позже. Собственно, если прочесть произведения, что писал Черчилль, то там проглядывается явная ненависть к социализму и к СССР, но всё же в своих мемуарах он восхищается Сталиным. Хотя, если прочитать его книгу "Мировой кризис", который он оформил в виде отчёта, там сразу можно понять, что он крайне недоволен тем, что СССР постоянно требует открыть второй фронт, что прохлопали начало войны и что под удар попали новоприсоединённые территории, однако, отметил, что в противном случае у Германии было бы более выгодная позиция, если бы первый удар был нанесён под Ленинградом по Одессе и по ряду других городов, которые были куда более важными объектами, нежели новые территории (Часть 2. Глава 1 книги "Вторая Мировая Война"). Но самое интересное начинается после войны, когда Уинстон Черчилль показал всю красу британского лицемерия, начав за здравия и кончив за упокой. Лучше прочтите сначала текст самой речи, а потом интервью со Сталиным сами и сами составьте своё впечатление о Черчилле и о Сталине как о фигурах на Мировой политической арене. Прошу вас прочесть самим текст речи и интервью потому, что люди попросту в штыки воспринимают тех, кто имеет мнение иное от их мнения. Кстати, фраза "Сталин великий человек, принявший страну с сохой и в лаптях, а оставил её с ядерным оружием" принадлежит автору некролога, который написал о смерти Сталина. Ну и почему же я придерживаюсь первой версии насчёт Черчилля. Он несомненно был хитрым, а главное, волевым политиком, раз стал премьером в такой сложный момент для Англии. Как ни крути, а Англия со времён Крестовых походов по-настоящему более не воевала и лишь опиралась на мощь своего флота и на связи и рычаги в политическом мире. Когда же Британию фактически сказали, что она более не империя, и тогда её политики запаниковали. Ведь не мудрено - когда столетия страна говорила лишь с позиции силы и всех затыкала своей военной мощью, то её политики попросту отвыкли действовать в критических ситуациях. Но всё же нашёлся человек, который был готов взять на себя ответственность. Им и был Черчилль. По-моему мнению, мысли о тупости и трусости Черчилля порождены тем, что Сталин был куда более сильным политиком, нежели британский институт, поскольку он был закалён в жесточайших условиях тридцатых годов. Черчилль и сам указывает, что вся хитрость британских политиков меркнет перед хладнокровной мудростью и огромной решительностью Сталина.