Поиск по сайту

Интересное и на мой взгляд довольно правильное мнение.

После государства Мы привыкли к тому, что государство – вечная ценность, ну или вечное зло. Главное, что оно вечное. Между тем уже 21 век может исполнить отходняк для того, что мы понимаем под государством. Но сначала давайте означим, что именно понимаем. «Оно было всегда». Но античный полис или средневековая империя-церковь не совсем то. «Совсем то» насчитывает всего три с половиной века, и даже известна дата рождения – 1648 год, Вестфальский мир. Чисто конкретные пацаны-короли со своими бригадами порубили Католическую лигу: сугубо христианское мироустроение тогда кончились, церковь отошла, современное государство пришло. Что важно в определении? 1). Государство как тело, лежащее на географической карте, как территория и границы. 2). Государство как высший суверен в пределах этих границ, и никакое иное государство туда не лезет. 3). Учредителем государства является нация, тогда же, кстати, возникает и «нация» - до этого были этносы. 4). Государством правит национальная бюрократия. Поначалу считалось, что правит монарх, но нации монархов в итоге съели. Хотя именно монархи, борясь с Церковью, создали эти самые нации. Та форма контроля, что возникла в 17-м веке, отлично подходила под индустриальную фазу. Грубо говоря, под загон народа на фабрику, во всеобщую школу и в регулярную армию. Огораживается территория, устанавливается один хозяин, населению присваивается статус «рабочей силы». Рабочую силу принудительно учат, лечат, отвращают от вредных привычек, регламентируют секс. Что в викторианской Англии, что в сталинском СССР. Людей готовят к заводскому конвейеру, часть людей – к конвейеру научному и культурному. Ограничивают, естественно. Но и заботятся. Индустриальному государству нужно много людей, и оно озабочено их судьбой. В пределе это, конечно, «тоталитаризм». Одних раздражает, что «государство лезет во все щели», других радует, что «моя страна меня помнит». В любом случае, это производственная нужда. В индустриальную эпоху выиграет тот, кто мобилизует больше людей – под ружье, на фабрику, на стройки века. Желательно, чтобы они были грамотны. «Не можешь – научим, не хочешь - заставим». Желательно, чтобы не болели. Не сильно пили и не жрали наркотики. Платили налоги и покупали товары. Не тыкали друг друга ножиком. Под все это и заточено привычное нам государство – контроль и заботу. Подтирание носов, вынос горшков, наказание ремнем и «со двора никуда не уходить». Что происходит в конце 20 века? Простая вещь: кончается индустриальная фаза. В индустриальную эпоху стало плевать, сколько у тебя земель. В постиндустриальную – плевать, сколько у тебя людей. Спецназ вместо миллионных армий, лаборатории вместо строек века, политтехнолог и ТВ вместо миллионов агитаторов. Сверхприбыли формируются в локальных точках. Достаточно взять под контроль эти точки, огородив их от туземцев пулеметами и пропагандой. «Туда, Ваня, ходи, сюда ходи, а сюда не лезь». В принципе, от Вани больше ничего и не надо. «Гуляй, рванина». Можно не учиться грамоте, думать матом и колоть героин. Свобода. Государство удаляется, рванина гуляет, а самые наблюдательные замечают, что касса куда-то делась. Старое государство более не нужно сильным мира сего. Можно порадоваться, что в мире объявлена великая демобилизация масс. По если говорить по-честному, то массы просто послали лесом. Дали пожить своей жизнью, плавно переходящей в смерть. Над государствами – ТНК, закрытые клубы, международная бюрократия. Внутри государств – сети, этнические мафии, оффшорные бизнесмены. Похерен главный принцип «не вмешательства во внутренние дела». Всегда, конечно, вмешивались. Объявляли, к примеру, войны. Но искали благовидный предлог. В конце 20 века США объявили, что предлогов не надо – будем вмешиваться везде. За правду. Государства: 1). хотя бы формально декларировали зависимость власти от народа, в частности, ее избираемость, 2). имели социальные обязательства перед населением, 3). контролировали территории. В 21 веке все это отходит. Народ не выбирает наблюдательные советы ТНК, обязательства сливаются, территории бросаются. В гетто нет государств, но в гетто может быть обращено 90% территории страны. Полиции там не будет. Формально никто не отменит «Российскую Федерацию» или «Соединенные Штаты Америки». Просто в какой-то момент станет ясно, что бизнесу не надо платить налоги вообще, население теряет все субсидии, бюджета по сути нет, а хозяев территории – сто двадцать штук. И половина сидит за границей. Хотя какие границы? Их тоже нет. Некая территория еще может называться, как раньше. Там даже может собираться парламент. Кто им помешает, если они не мешают никому? Если народные государства при смерти, что идет на смену? Если власти где-то стало меньше, где-то ее стало больше. Где? Мафии, олигархи, полевые командиры, но кто мировой смотрящий? Какую услугу, по сути, продает государство? Подписку на безопасность и жизнь в юрисдикции определенного толка: договора заключают в каком-то общем поле. Правда, уже сейчас российские бизнесмены могут подписать договор, к примеру, в британском праве, если им так удобнее. Останутся юрисдикции и гаранты по ним. Глобальные юридические конторы с собственным силовым блоком. Этакое «ЗАО НАТО». Ближе всего такое будущее описывается словом «крыша». Точнее, мировая системы крыш, со сложной иерархией, отношениями, договорами между. Гражданство как подписка на услугу той или иной конторы. Подписаться, чтобы твоя жизнь, достоинство, собственность, договора гарантировались в некой юрисдикции. За это придется платить, причем разные системы права означают разные расценки. И в рамках одной системы – разные пакеты. К примеру, богатый лорд может подписаться на право насиловать африканских детей. А дети – что дети? Как обезьянок, их может защитить только стая.