Поиск по сайту

Как вы считаете кто лучшие? Я думаю тухачевский, егоров и троцкий.

В мемуарах советских маршалов приводятся малоубедительные причины тяжелых поражений в кампаниях 41-го и 42-го годов, что и в мемуарах немецких. Наиболее распространены следующие объяснения: 1. Высокая степень моторизации немецких войск. 2. Практически поголовная обеспеченность немецкой пехоты автоматическим оружием. 3. Сталинские репрессии 37-38 годов. 4. Полная внезапность нападения немцев. 5. Излишняя приближенность складов с военным имуществом, вооружением и боеприпасами к границе, из-за чего они сразу же попали в руки немцев. 6. Война застала Красную Армии в процессе перехода на новые типы вооружения без которых борьба с Вермахтом на равных была невозможна. 7. Грубая ошибка Сталина и Генштаба, неправильно расположивших войска у границы. Современные российские демократические историки используют эти же самые "причины", имея в виду другую генеральную линию: "Всеми возможными способами доказать порочность и антинародность советского режима". Высокая степень моторизации Вермахта Из 134 дивизий Вермахта, действовавших в СССР, только 17 были танковые и 12 моторизованных и мотопехотных. Остальное пехота. В пехотной дивизии Вермахта ее подвижность только на 24 % обеспечивалась автотранспортом и на 76 % лошадьми, в то время как советская стрелковая дивизия обеспечивалась подвижностью на 18 процентов автомобилями и на 82 % лошадьми. Не столь уж и радикальна разница. В немецкой дивизии все штатные машины имелись в наличии, были на ходу и обеспечены военными водителями, необходимыми запасами запчастей, войсковыми ремонтными средствами и четко отлаженной системой обеспечения горючим. Немецкие командиры уже имели опыт использования автотранспорта в военных целях. Автотранспорт Красной Армии до самого дня начала войны бегал в народном хозяйстве. Уже тогда, когда требовалось, чтобы грузовики возили снаряды, перебрасывали бы пехотинцев в нужные места, эти автомобили только- только начинали прибывать по мобилизационному плану на сборные пункты военкоматов. Красные командиры не имели опыта в организации автоперевозок, отсутствовали специалисты-ремонтники, войсковая ремонтная база. Запаса запчастей не было, организованной системы снабжения горючим тоже. Ну кто и зачем в армии будет все это организовывать в мирное время, если в ней нет автомобилей. Предполагалось, что все это поступит вместе с машинами по мобилизации. Короче говоря, нерешенный вопрос с автотранспортом это был крупный просчет высшего советского военного руководства, хотя сложно сказать, решаем ли он был вообще в тогдашних условиях тогдашней страны по объективным причинам. Ведь нереально было еще в мирное время сосредоточить весь автотранспорт в армии, когда в автомашинах остро нуждалось все народное хозяйство. Так что этот просчет трудно отнести к проявлению бездарности советских генералов. Советское же военное руководство не сумело до начала войны правильно оценить роль танковых соединений и развить тактику их применения. Хотя механизированные корпуса в РККА начали формировать задолго до того, как немцы начали создавать свои танковые дивизии, но затем возобладала иная точка зрения и эти мехкорпуса были расформированы. Лишь опыт войны в Польше и затем во Франции, где танковые дивизии сыграли решающую роль, заставил наших маршалов вернуться к идее танковых дивизий и мехкорпусов. Но время было трагически упущено. Если начать перечислять советские танковые дивизии 1941 года, то быстро выяснится. что все (ВСЕ!) они были сформированы в короткий отрезок времени между июлем 1940 и мартом 1941 года. В июле 1940 года только начинается формирование первых танковых дивизий РККА. Несложно объявить двум-трем командирам отдельных танковых бригад, что отныне они вместе N-ская танковая дивизия. И представить им командира дивизии, или даже одного из них объявить командиром дивизии. Но это будет просто сумма танковых бригад, но не единое целое соединение. Нужно еще создать тактику танковых дивизий, научить вновь испеченных комдивов управлять такими соединениями, включить такие дивизии в общую систему оперативного искусства армий и фронтов, научить взаимодействовать с пехотой и артиллерией. А кто будет всему этому учить? В РККА нет на сегодня высоких генералов, умеющих это делать. Следовательно, нужно проводить десятки войсковых учений, сотни командно-штабных игр и учений с тем, чтобы наработать эту самую танковую тактику. На это нужно время. А его то у Красной Армии уже и не было. Немцы же, готовясь к войне наступательной, агрессивной, решили, что для них танковые корпуса и армии станут таранящей силой. Сделали на это ставку и... выиграли. А могли и проиграть. Если бы Европа и СССР нанесли Германии упреждающий удар, то немецкие танковые силы могли не сыграть решающей роли. Танковые корпуса хороши в наступлении. Как оборонительное средство это довольно посредственный инструмент, что Вторая Мировая война и доказала. Во всяком случае, особых преимуществ танковый корпус в обороне перед пехотным не имеет. Но вот назревшую необходимость, которую четко заметили советские военачальники, немецкие же просмотрели. Я имею в виду переход к танкам с противоснарядной броней и противотанковых орудий, способных бороться с тяжелыми танками. Время не дало возможности нам заменить все Т-26 и БТ-7 на Т-34 и КВ. Не успели. Иначе бы со всей немецкой танковой армадой было бы то, что произошло 19 августа 1941 года возле Гатчины . Один танк КВ (экипаж ст. лейтенанта З.Г.Колыбанова) подловил колонну немецких танков на труднопроходимой местности и уничтожил 22 из них, плюс две немецких противотанковые пушки. Нельзя сказать, что немцы просто расстреливались Колыбановым. Когда танк вышел из боя, то на его броне насчитали 156 прямых попаданий бронебойных снарядов. Но 76мм. снаряды КВ свободно дырявили тонкую броню немецких Pz Kpfw III, а 50мм. снаряды короткоствольных немецких пушек осилить броню КВ не cмогли. Так что получается, что и те и другие генералы делали и тяжелые промахи и находили верные решения. Баш на баш, так сказать. Итак, мы видим, что тезис о подавляющей степени моторизации Вермахта размывается. Само по себе это преимущество, немцы,, имели, но не столько за счет количества машин, сколько за счет более умелого и грамотного их использования. Население Германии общий уровень образования имело более высокий, нежели население России, а отсюда немцы могли эксплуатировать свою технику значительно грамотнее и лучше, чем мы. Вина ли большевиков в этом? Сталинское руководство в области повышения грамотности населения в двадцатые-тридцатые годы сделало максимум возможного, но вековое отставание в образовании в двадцать лет не преодолеть. Отсюда и неумение использовать полностью возможности техники. От генералов ли это зависело? Преимущество немцев в автоматическом оружии В основном, пехота как советская, так и немецкая была вооружена винтовками. Немецкая укороченной винтовкой Маузер 98К. Автоматических и самозарядных винтовок она не имела совсем. Только в конце 1941 года на основе опыта боев лета-осени, когда гитлеровское командование убедилось я явном и серьезном превосходстве самозарядных винтовок, немецкая пехота начала получать некоторое количество самозарядных витовок. Пехота Красной Армии к началу 1941 года в массовом порядке стала переходить на самозарядную винтовку Токарева (СВТ) и автоматическую винтовку Симонова (АВС). Вторая уже приобретала качества ручного пулемета. Для этого ей не хватало лишь сошек у конца ствола, да более емкого магазина. Дабы скрыть это весьма серьезное преимущество в стрелковом оружии, которое в силу плохой облученности личного состава использовать толком не сумели, советскими партийными пропагандистами после войны была пущена в ход байка о сложности винтовок АВС и СВТ, их капризности и ненадежности. Мол, из-за отрицательных боевых качеств в расчет принимать эти винтовки не стоит. А это было не так. Сравним вооружение пехотного отделения Вермахта и стрелкового отделения Красной Армии. Пехотное отделение Вермахта. 1 унтер-офицер, 9 солдат. Всего 10 человек. Вооружение - 1 ручной пулемет, 1 пистолет-пулемет, 8 карабинов 98k. Стрелковое отделение Красной Армии. 1 сержант, 10 солдат. Всего 11 человек. Вооружение - 1 ручной пулемет, 2 пистолет-пулемета, 2 самозарядные или автоматические винтовки, 6 винтовок. Итак, мы видим, что огневая мощь стрелкового отделения РККА выше, чем пехотного Вермахта. Два автомата против одного и две автоматические винтовки, скорострельность которых куда выше, нежели обычных. В целом в стрелковой дивизии РККА 1204 автомата, 3307 самозарядных винтовок, 392 ручных пулеметов и автоматических винтовок ( их вполне обоснованно приравнивали к ручным пулеметам), 166 станковых пулеметов. В пехотной дивизии Вермахта 864 автомата, самозарядных винтовок нет совсем, станковых пулеметов 138, ручных пулеметов 378. Если обратить внимание на пулеметы, то заметим, что немцы использовали легкий, удобный универсальный пулемет МГ-34, который можно было использовать в любом качестве (хоть станковый, хоть зенитный, хоть ручной, хоть танковый), то в Красной Армии как станковый использовался давно устаревший, очень тяжелый и гомоздкий Максим. Сталинские репрессии в армии 37-38 годов Посмотрим на цифры. Нарком обороны К.Е.Ворошилов на XVIII съезде ВКП (б) доложил, что из армии в 1937-38 годах уволено 40 тыс. офицеров. Уволено, а не расстреляно и не репрессировано! Уточним на основании документальных данных. Из Сухопутных войск было уволено в 37-38 годах 37 тыс., из ВВС 6 тыс., итого 39 тыс. По отношению к общему числу офицеров это всего около 10%. Возвращено в армию в прежних званиях и должностях в период 1938-1940 годов соответственно 11200 и 900. Итого 12 тыс. 100 чел. Сколько же из уволенных из армии было арестовано? 9579 чел. А сколько имелось офицеров в РККА на тот период ? Игорь Пыхалов в своей книге "Великая оболганная война", ссылаясь на архивные документы ( указывая их точные координаты), пишет, что в марте 1937 года офицеров в РККА было 206 тысяч. Таким образом, арестовано было всего навсего 4.5 процента офицеров. Могло это повлиять на боеспособность Красной Армии? Едва ли. Потери в офицерском составе в результате увольнений в тридцатые годы столь малы, что повлиять на боеспособность РККА они не могли. Особенно, если учесть, что в число 39 тыс. уволенных офицеров входят и уволенные по возрасту, по болезням, вследствие откомандирования в другие наркоматы, по профессиональной непригодности. Например, в том же 1937 году среди всех уволенных было 1139 уволено за пьянство и моральное разложение, 1941 по болезням, инвалидности, возрасту. Полная внезапность немецкого нападения Относительно внезапности нападения Германии в стратегическом плане говорить не приходится. То, что война с Германией неизбежна, было известно даже школьникам. Об этом после германо-польской войны и германо-французской говорили в СССР буквально все. Сама сложившая международная обстановка к тому времени убеждала в этом. Можно было спорить лишь о времени нападения. То ли после того, как немцы расправятся с Англией, то ли до того. Не стоит даже заострять на этом внимание. В оперативном плане внезапности тоже не было и быть не могло. В этом убеждает то, что к лету 1941 года к советско-германской границе советское военное руководство подтягивало дивизию за дивизией, передислоцировало из глубины страны к границе несколько армий. Проводилась скрытая мобилизация ( в начале лета было призвано из запаса под видом "больших учебных сборов" более 800 тыс.человек), производились досрочные выпуски из училищ новых офицеров. В этом же убеждает и распределение сил между округами. Исходя из того, что немцы в первую очередь попытаются овладеть весьма развитым промышленно-аграрным районом страны -Украиной наиболее мощная группировка советских войск была создана на Юго-Западном направлении (южнее Припятских болот). Стоит прямо признать, что высшее военное руководство страны оказалось не на высоте положения и проявило беспомощность и растерянность, причем тогда, когда еще было время для планирования и выполнения целенаправленных и последовательных мероприятий. Не были вообще сформулированы цели и задачи войны. А без этого невозможно и создание определенного плана войны. Сталин, Тимошенко, Шапошников, Жуков и др. побоялись признаться самим себе в том, что такой план нужно разрабатывать и в его осуществление нужно проводить определенные мероприятия. Сталин все же надеялся, что войны удасться избежать, ну или как минимум, отсрочить хотя бы до середины 1942 года. Остальные тоже беспочвенно надеялись на это, и поэтому все их мероприятия по все же подготовке к войне носили неопределенный характер. Большую или меньшую определенность из всего плана войны имели окружные планы прикрытия границы, причем в полосе Западного Особого военного округа с самого начала было очевидно, что сил и средств явно недостаточно. Из этой неопределенности высшего военного руководства вытекали и неверные действия военачальников уровня командующих округами и ниже. В частности, так и не определились с укрепрайонами. Начали строить новые УРы вдоль новой границы, кинув на это все инженерно-саперные батальоны и лишив тем самым армии, корпуса и дивизии возможности оборудовать в инженерном отношении свои позиции. При этом не были просчитаны ни потребные материалы, ни возможности промышленности по снабжению строек металлом, цементом, лесом, ни возможности снабжения УРов вооружением. Когда это выяснилось, то приняли не самое лучшее решение частично снимать вооружение с УРов по старой границе, в результате чего потом оказалось, что свои задачи неспособны выполнять ни новые, ни старые УРы. В общем, история с УРами была одним из крупных просчетов сталинских генералов. Примерно та же картина сложилась с аэродромами. Кинулись строить сразу большое количество аэродромов, в результате чего не закончили ни один, а авиация оказалась скученной на нескольких аэродромах. Можно сказать, что действительно во всем этом проявилась оперативно-стратегическая неграмотность советского высшего военного руководства. Излишняя приближенность материальных запасов к границе. Без преувеличения можно сказать, что большинство наступлений заканчивалось не тогда, когда достигались цели, не тогда, когда сопротивления противника становилось непреодолимым, а тогда, когда линии снабжения оказывались растянутыми и наступающим не успевали подавать материальные средства. Тогда наступление заканчивалось и начинался долгий период накопления запасов вблизи (ВБЛИЗИ !) линии фронта для нового наступления или для подготовки обороны против возможного наступления противника. Ни Вермахт, ни Красная Армия в предстоящей войне отступать не были намерены. Поэтому и подтянули свои материальные запасы как можно ближе к границе и те и другие. Это с тем, чтобы когда свои войска пойдут вперед, то момент, когда отстанут тылы ( а они не могут не отстать, у них своя специфика) наступил как можно позже. И что же это получается? Немцы совершили ту же самую глупость, что и советские военачальники? Так, что сам по себе очень неприятный факт того, что в руки Вермахта в первые недели попало очень много нашего горючего, продовольствия, оружия, техники, боеприпасов, обмундирования есть не одна из причин катастрофичного для РККА начала войны, а всего лишь следствие неудач в приграничном сражении. Этот будет повторяться многократно на протяжении всей войны как у нас, так и у немцев, хотя, конечно, и не в таких больших масштабах. Война застала Красную Армию в процессе перевооружения. Стрелковое оружие? И Красная армия и Вермахт были вооружены примерно одинаковыми по своим боевым качествам и степени устарелости винтовками. РККА мосинской винтовкой обр. 1891/30г., Вермахт маузеровской винтовкой 98k. Но кроме того, Красная Армия имела в войсках 65800 автоматических винтовок АВС и почти полтора миллиона самозарядных винтовок СВТ. Вермахт автоматических и самозарядных винтовок на начало войны не имел вовсе. Т.е. по качеству основного стрелкового оружия РККА превосходила Вермахт. Танки? Действительно, в 1941 году РККА стала интенсивно менять танки устаревших образцов ( Т-37, Т-38, БТ-26, БТ-5, БТ-7, Т-28, Т-35) на современнейшие Т-34 и КВ. Но к моменту начала войны их было очень мало и экипажи ими в полной мере не владели. Но что имел Вермахт? PzKpfw I, PzKpfw II, PzKpfw III и очень немного PzKpfw IV. По своим боевым качествам они были прмерно равны PzKpfw I - Т-37и Т-38, PzKpfw II - БТ-26, PzKpfw III -БТ-5 и БТ-7. И вдобавок немцы не могли ничего противопоставить нашим Т-28 и Т-35. Выходит, что несмотря на устарелость наших танков, немцы в этой области сколько-нибудь существенных преимуществ не имели. Особенно если учесть, что у нас танков в целом было раза в три-четыре больше. Артиллерия? РККА имела противотанковую пушку 45мм., которая пробивала все имеющиеся у немцев танки, а Вермахт 37мм, которая была бессильна против Т-34 и КВ. Если сравнивать чем были вооружены к лету 41-го полковые, дивизионные и корпусные артиллеристы РККА и Вермахта, то приходим к выводу, что по боевым свойствам имеющиеся на вооружении старые советские орудия ни в чем не уступала вермахтовским. Ни в мощности снарядов, ни в дальности, ни в точности. Не хочется утомлять читателя обширными сравнительными таблицами советской и германской артиллерии. Значит советская артиллерия была способна драться с немецкой на равных. Авиация? Вот здесь действительно немецкие самолеты значительно превосходили наши по всем параметрам. Не случайно они так легко завоевали господство в воздухе и удерживали его большую часть войны. А сами самолеты превосходили наши по летным и боевым характеристикам до самого конца войны. Разумеется, немецкое господство в воздухе создавало Красной Армии огромные трудности и весьма существенно влияло на ход боевых действий начального периода войны. Но полагать одно лишь немецкое господство в воздухе основной причиной тяжких неудач нашей армии было бы легковесным. Авиация может лишь помогать наземным войскам, но сама она наземный бой выиграть не может. Флот? Но на советстко-германском фронте флота обеих сторон играли лишь очень ограниченную вспомогательную роль. Все решалось на суше. Достаточно напомнить, что в Черном море у немцев кораблей не было вообще, на Балтике крайне органиченое количество небольших кораблей и подводных лодок. Так что отсталость или превосходство советского флота существенной роли в войне не играли. Итак, в целом получается, что тезис о том, что процесс перевооружения отрицательно и существенно повлиял на способность РККА воевать вряд ли стоит признать основательным. Грубая ошибка Сталина и Генштаба, неправильно расположивших войска у границы. Повсеместно считается и пишется, что советское военное руководство во главе со Сталиным допустило грубейшую стратегическую ошибку, полагая, что немцы главный удар будут наносить в общем направлении на Киев, чтобы завладеть украинским хлебом, углем, предприятиями тяжелой промышленности. И исходя из неверной предпосылки создали самую мощную группировку Красной Армии на Юго-Западном направлении. А немцы, мол главный удар нанесли в центре - в Белоруссии. И, мол, Сталин со своими тупыми генералами не видели очевидности - направление Варшава-Минск-Москва кратчайшее, и немцы непременно будут наступать именно здесь. Гитлер придерживался мнения о нанесении главного удара именно на Киев, и именно по политико-экономическим соображениям. Он полагал, что потеряв мощный экономический район, Советы окажутся не в состоянии продолжать войну. Тогда Москва и Лениград упадут в руки немцев как переспелые груши. Вермахт при этом понесет куда меньшие потери, чем при штурме обеих столиц. Разработчики же плана "Барбароса" из немецкого Генштаба исходили из прямо противоположного тезиса. Они полагали, что стремительные удары на Москву и Лениград приведут к дезорганизации государственного управления, военому разгрому Красной Армии и гибели советского государства. При этом все богатства Украины, да и не только ее, достанутся немцам просто даром. Между сторонниками той и другой стратегии шла острейшая полемика и какой вариант будет избран, не знали сами немецкие руководители до самого начала войны. Гитлер упрямо придерживался своего мнения, и отступил только под объединенным натиском своих генералов, причем и в плане "Барбаросса" он заставил генералов оговорить возможность перенесения главных усилий в юго-восточном направлении. Таким образом, военный политик Сталин совершенно верно разгадал намерения военного политика Гитлера. Не смог он только предусмотреть, что генералы сумеют оказать столь мощное давление на фюрера и продавить свое видение вопроса. В чем же состоят действительные причины столь трагичного для нас начала войны? А всего понемногу. Парой-тройкой факторов, радикально повлиявших на это, объяснить это невозможно. Ясно главное - объяснять причины неудач Красной Армии бездарностью ее полководцев и порочностью всей советской системы несерьезно и легковесно. Причины поражений кроются в очень сложном сплетении очень и очень объективных и субъективных причин, причем каждую из причин нельзя рассматривать в отрыве от всех остальных одновременно, поскольку одни и те же решения в различной обстановке могут дать, как великолепные так и резко отрицательные результаты. Причем на момент принятия решения никто не знает и не может знать как сложится обстановка к моменту его исполнения и какими будут последствия. Вот, например, один из факторов, который тоже определенно повлиял на ход и исход сражений первых недель войны. Вот в чем он состоял: С радиосвязью в нашей армии всегда дело обстояло скверно. Сказывалась как слабость конструкторской и промышленной базы, так и неумение командиров всех степеней ею пользоваться. Хотя на уровне от дивизии и выше радиостанции хоть и в недостаточном количестве имелись, но к началу войны отношение к радио было весьма и весьма прохладное. Как способ поддержания управления войсками ее фактически таковой не считали. Вся связь в Красной Армии держалась на телефонной и телеграфной проводной связи, и на курьерах ( или как тогда их называли "делегатах связи"). Ну и еще сохранялся экзотический вид связи - голубиная почта. Добавим к этому тот факт, что в руках немцев имелись совершенно точные координаты всех узлов связи, кабельных и воздушных линий связи на территории бывшей Польши и стран Прибалтики. Ведь в Литве, Латвии, Эстонии и Польше организацией и развитием телефонно-телеграфной связи в тридцатые годы занималась, в основном немецкая фирма Телефункен. Сведения о старых военных линиях связи в этих странах немецкая разведка также получила полностью от бывших военнослужащих армий этих стран. Места дислокации частей Красной Армии и штабов в приграничных зонах немецкая разведка отлично знала от своей многочисленной агентуры. За несколько суток до начала войны на нашу территорию были заброшены спецгруппы диверсионного полка "Бранденбург-800" с задачей нарушить телефонно-телеграфную связь Красной Армии как путем простого перерезания кабелей, так и саботажем силами своей агентуры на узлах связи. Часть групп была посажена в засады с задачей уничтожать делегатов связи РККА. Действовать они должны были начать по получении определенного сигнала ( что интересно так это то, что сигнал был разослан по тем же самым линиям связи). Таким образом, управление войсками с началом боевых действий не могло быть не нарушено. Это было неизбежно. Особенно тяжелыми оказались последствия нарушения управления войсками в полосе Западного фронта. Да и на Юго-Западном, Северо-Западном фронтах полки и дивизии в значительной мере вступали в бой неорганизованно, разрозненно. Они не могли ни доложить обстановку, ни получить необходимые разъяснения, ни разумные и своевременные указания. Штабы армий и фронтов просто не знали что делается в полках и дивизиях, и руководить боевыми действиями не могли. Совсем иная обстановка сложилась там, где телефонно-телеграфная связь НКС сохранялась. Это Северный фронт. На севере немцы за всю войну далее чем на 30 километров продвинуться так и не смогли. Другой фактор, который, несомненно, значительно повлиял на ход сражений 41-42 годов. Повлиял, но не был единственной или главной причиной тяжелый поражений Красной Армии в начальном периоде войны. Фактор, состоял в том, что немцам удалось, в отличие от всех прочих армий, довести до логического завершения консервный нож, который сравнительно легко вскрывал любую банку. Это танковые объединения ( танковые корпуса и танковые армии (группы)). Суть состояла в том, что все части танкового соединения ( включая и тыловые) были моторизованы и имели ту же подвижность, что и танковые полки. Вот эта равная подвижность и обеспечивала танковым объединениям возможность легко взламывать любую оборону и быстро закрепляться на достигнутых рубежах. Потом, подошедшая пехота закрепляла достигнутое надежно и прочно. Вместе с тем, танковые объединения, этот превосходный инструмент наступления, в обороне являются довольно посредственным средством. Значит, всю свою силу они могут проявлять только если данная сторона держит боевую инициативу в своих руках. Отсюда, даже если в СССР своевременно бы были созданы танковые дивизии и корпуса, сыграть решающую роль в сражениях 41-го они не смогли бы. Инициатива всегда в руках нападающей стороны, а нападающими были немцы. Поэтому, всю тяжесть оборонительных сражений взяла на себя советская пехота. И ей же в тяжелейших боях 41-го пришлось переламывать обстановку в свою пользу. Когда РККА перехватила инициативу, то советские танковые армии начали успешно громить немецкую оборону куда успешнее, чем это делали немцы в 41-м. И немцы тоже ничего не смогли противопоставить танковому катку. В связи с этим, придется вспомнить об одном действительно очень существенном просчете советского высшего военного руководства. Как ни крути, как ни считай, как не прибавляй к немецкой танковой армаде самоходки, трофейные танки и танки немецких союзников, но больше, чем 5-7 тысяч их не набирается. И как не отнимай от общего числа советских танков все учебные, заведомо устаревшие ( МС-2), плавющие танки ( Т-37 и Т-38), находящиеся в ремонте, но меньше чем 12-15 тысяч никак не получается. Вывод - Советский Союз превосходил Германию в количестве танков по самым грубым прикидкам в 2-5 раз. Значит, все же советские танки могли бы сыграть существенную роль в боях 1941 года. Могли, но не сыграли. Почему? Из-за крупного просчета, который состоял в том, что громадное количество танков было изготовлено, но не была создана танковая инфраструктура, которая образуется из целого ряда моментов. В рамках создания этой инфрастуктуры: *не была организована должным образом подготовка танковых экипажей, *не были должным образом обучены и натренированы командиры танковых подразделений и частей, *почти совершенно отсутствовали войсковые танко-ремонтные подразделения, а в имеющихся личный состав не имел оснащения и опыта полевого ремонта бронетанковой техники, *практически отсутствовало обеспечение запасными частями как танковых, так и танко-ремонтных подразделений, *снабжение горюче-смазочными материалами было организовано из рук вон плохо, при этом вообще не был организован подвоз топлива и масел в боевые порядки танковых подразделений, *вообще не существовало техники для эвакуации с поля боя поврежденных танков, *для танков с дизельными двигателями повсеместно отсутствовало дизельное топливо. Его запасов на складах ГСМ не было вообще, *не было создано запасов снарядов для танковых пушек калибра 76 мм, а снаряды полевых пушек этого калибра в танках использовать было крайне опасно, для 152мм. орудий танков КВ-2 снарядов не существовало вовсе, *не была толком разработана, опробована сама концепция применения механизированных соединений и объединений (дивизий, корпусов, армий), *высшие командиры не были обучены применять танковые дивизии. У немцев танковая инфраструктура была. И в результате, как пишет Гудериан, до 94 процентов подбитых немецких танков в течение двух недель восстанавливалось и вновь вводилось в строй. Бензин, если он вообще имелся в наличии, подвозился к танкам регулярно. В каждом танковом батальоне кроме нескольких танковых рот имелась рота танковых экипажей. И проблем пополнения или замены вымотавшихся экипажей не было. А у нас любое застревание танка, любая поломка, лишавшая танк подвижности и даже просто кончившееся в баках горючее заставляли экипаж свой танк бросать, поскольку танкисты знали, что никто не сможет ни помочь вытащить танк из грязи, ни утащить танк в ремонтные мастерские, никто не привезет им топливо и снаряды, а пришедшие пешком ремонтники просто разведут руками, ибо автотранспорта у них нет, привезти ремонтное оборудование и запчасти , которых тоже нет, не на чем. Остается одно- подпалить танк, перекинуть через плечо шлемофоны и шагать в тыл. Завершая разговор о гениальности гитлеровских полководцев и бездарности сталинских, можно сделать выводы, что и те и другие что то сделали хорошо, что то плохо. Наилучшие решения находили, и грубые просчеты допускали и те и другие. Но остаются бесспорными два момента: 1. Гитлеровские генералы, начав войну при самых благоприятных условиях, довести ее до победы не сумели. 2.Сталинские генералы, начав войну в условиях, которые мало назвать неблагоприятными, их надо назвать катастрофическими, сумели переломить ситуацию в свою пользу и довели войну до победы, причем до такой победы, после которой Советский Союз диктовал свои условия Европе еще долгие полвека. Можем ли мы говорить о бездарности сталинских полководцев? НЕТ!!! Бездари войн не выигрывают! Шапками врага не закидаешь! Цена Победы? Я повторюсь, ссылаясь на Черчилля : "Сколь не велика цена победы, она несравнима с ценой поражения". конспект, полная статья здесь

Практически все немецкие генералы мемуаристы в своих книгах причины поражения в войне сводят к четырем основным факторам: 1.Некомпетентность Гитлера в вопросах военной стратегии и оперативного искусства. 2. Российское бездорожье и осенняя распутица. 3.Чрезвычайные морозы зимой в России. 4.Неисчислимые людские резервы Советского Союза. Попробуем разобрать по отдельности все эти четыре основные причины. Некомпетентность Гитлера. Как высший военный руководитель Гитлер виноват в поражении больше, чем кто-либо другой. На нем лежало бремя принятия окончательного решения. И коль Германия проиграла войну, то само по себе утверждение о некомпетентности Гитлера не требует доказательств. Но при этом, Сталин не был профессиональным военным, и в вопросах ведения войны был не более компетентен, нежели Гитлер, который был гефрайтером в Первую Мировую войну. Гитлер не принимал решения и не отдавал распоряжений, основываясь лишь на своих идеях, размышлениях и расчетах. Он советовался со своими министрами, генералами, требовал просчитать различные варианты ведения войны, сражений, запрашивал исходные данные, выяснял, что требуется для успеха. Когда они в мемуарах пишут о своих спорах с Гитлером, то обходят вопрос - а на основании чего же Гитлер принял иное, чем предлагавшееся ими решение. На стол фюреру ложились и прямо противоположные мнения, исходившие от других столь же высокопоставленных генералов, а оппоненты Гитлера не могли убедительно обосновать свою точку зрения. Иначе говоря, в принятии Гитлером неверных решений большая доля вины все тех же немецких генералов. Американский военный историк С.Л.А Маршалл, который по поручению правительства США в 1945-47 годах изучал деятельность германского Генерального приходит вот к какому выводу: "...может показаться, что гитлеровские фельмаршалы и генералы были безупречными знатоками военного искусства и что если они в конце концов и были повержены в прах, то только вследствие бестолкового вмешательства Гитлера в дела, в которых он ровно ничего не понимал... Мнение Гитлера было решающим в военном совете лишь потому, что большинство профессиональных военных поддерживало его и соглашались с его решениями. Наиболее рискованные решения Гитлер принимал отнюдь не против воли большинства немецких военных руководителейц - многие разделяли его взгляды до конца." Генерал "Грязь". По мемуарам Гудериана можно точно установить даты начала и окончания распутицы на московском направлении. Это 7 октября 1941 и 4 ноября 1941. Т.е. меньше месяца продолжалсь распутица, которая вроде как и является главной виновницей неудачи под Москвой. Один месяц из пяти с половиной Вермахт не имел нормальной подвижности и это решило исход всей кампании, а в конечном счете и всей войны? Но известно, что немецкое наступление захлебнулось не 7 октября, а лишь 6 декабря, т.е. более чем через месяц после окончания распутицы. Следовательно, распутица могла лишь замедлить темпы наступления, но не сорвать его вообще. Этого времени хватило Красной Армии, чтобы очухаться от летне-осенних поражений, переформироваться, подтянуть свежие дивизии (по бездорожью?) и сорвать немецкий удар на Москву? В значительной мере это несомненно. Получается, что немецкие стратеги не сумели учесть фактор времени, который работал против Вермахта, не сумели добиться его нейтрализации. Отсюда следует простой и ясный вывод - стратегия блицкрига на которую немецкие фельдмаршалы делали ставку, в условия России была авантюрой. А как известно, те кто пытаются добиться успеха за счет авантюр, именуются авантюристами, а не гениями и талантами. А в 1941 гениальные гитлеровские фельдмаршалы распутицу в расчет не приняли. Не знали, что в России не развита дорожная сеть и что осенью у нас грязь непролазная? Многие из них воевали на этих же территориях еще в Первую Мировую войну. Напомню, что солдаты кайзера дошли тогда и до Ростова, и до Риги, и до Киева, и до Минска. Пренебрегли этим фактором? Несомненно. Ну и где тогда их гениальность, высочайшее стратегическое мышление, тактическая грамотность? В чем она состоит? Не грязь остановила дивизии Вермахта у стен Москвы, а нечто иное. А вот это нечто иное стыдно признать битым немецким фельдмаршалам. Стыдно признать, что их победили сталинские "бездарные лапотные малограмотные" маршалы. Генерал "Мороз" Снова мы наталкиваемся на некомпетентность немецких генералов - неспособность учитывать влияние погодных условий. Вот что с заметной горечью пишет Гудериан в своей книге "Воспоминания солдата". Цитирую: Я не могу согласиться с рапространенным мнением, что только один Гитлер виноват в отсутствии зимнего обмундирования осенью 1941 года. Военно-воздушные силы и войска СС были снабжены им своевременно и в достаточном количестве. Но верховное командование думало сломить военную мощь России в течении 8-10 недель, вызвав этим и ее политический крах.... Думали даже с началом зимы вывести из России 60-80 дивизий, решив, что оставшихся дивизий будет достаточно, чтобы в течение зимы подавить Россию. Цифры потерь от обморожений зимой 1941-42 г. приводит немецкий же историк генерал Мюллер-Гилебрандт. К весне 1942 года из числа обмороженных на фронт вернулось 85 процентов. Из оказавшихся непригодными к фронту 15 процентов солдат 10 процентов оказались ограниченно годными к службе в тылу, и лишь 3.5 процентов негодными к службе, или крайне ограниченно годными. Умерли всего навсего 1.5 процента. Поскольку мы не располагаем цифрами абсолютных потерь от обморжений, то предположим (а так скорее это и есть), что этих обморозков немецкий учет числит среди убитых и раненых. Итак, сведем вместе убитых и пропавших без вести. Это получается 185137 чел. Полтора процента от этого числа составит 2777 человек. Т.е. насмерть замерзло меньше 3 тыс. человек. От более чем пятисот тысяч раненных ( а обмороженных, но живых вполне можно относить к этой категории) 13.5 процентов составит 74121 чел. Итак, получается даже по немецким данным, что русские морозы всей зимы 41-42 года дали немцам потери, сопоставимые с неделей тяжелых боев, т.е. столько, сколько без морозов они теряли за неделю боев. Подавляющее превосходство СССР в людских резервах Но на стороне Германии, кроме того, активно воевали Румыния ( 19.85 мл. чел. населения), Венгрия (9.2мл. чел. населения), Финляндия (3.697мл. чел. населения), Италия (43.78мл. чел.населения). Их людские резервы невозможно оставить в стороне. Вопрос о том, что эти союзнички воевали плохо, свой людской потенциал использовали не в полной мере и прибавлять их людские ресурсы к ресурсам немцев нельзя, является риторическим. На это можно возразить, что и СССР свои людские ресурсы тоже мог использовать не в полной мере. Напомним, что уже в первые недели и месяцы войны СССР потерял полностью все население Прибалтики, Молдавии, Украины, Белоруссии и в значительной мере русское население Европейской части страны. Отсюда получается, что осенью и зимой 1941-42г., когда по писаниям немецких мемуаристов-генералов начало сказываться численное превосходство русских, СССР уже не имел сколько-нибудь существенного преимущества в численности населения, а значит и формировать новые дивизии ему было ничуть не легче, чем Германии. Тем более, что Германия могла высвобождать из промышленности и сельского хозяйства немцев и направлять их в армию, а заполнять рабочие места насильно привозимой из всех оккупированных стран рабочей силой. СССР такой возможности не имел. Стратегические ошибки немецкого генералитета Общий итог кампании 1941 года указывает нам на традиционную для германского воинства ошибку - переоценку своих возможностей и способностей, и занижение возможностей и способностей противника. Эта абсолютная убежденность в том, что у них все получится, лишила их возможности просчитать - а как вести войну дальше, если окажется, что разгромить Красную Армию в приграничном сражении не удастся, если государственный строй СССР окажется более прочным, чем они полагали. Говоря языком картежников, они сделали ставку на одну единственную карту, рассчитывая сорвать банк и не думая о том, что будет, если карта не пойдет. Не отсюда ли родился тезис о том, что русское бездорожье срывало все планы наступления? Без бензина танки не поедут ни по дороге, ни вне ее, пушки без снарядов стрелять не будут. Так а при чем здесь бездорожье? В действительности бездорожье оказалось не на русских просторах, а в головах немецких генералов, не сумевших учесть транспортный фактор. Заметим себе еще одно проявление немецкой "военно-стратегической гениальности" -неспособность принимать в расчет транспортный фактор. При том, что в целом Германия обладала более развитой промышленностью и высококвалифицированными инженерно-техническими и рабочими кадрами, нежели СССР, она оказалась неспособна производить равное с советским количество танков и орудий. Немецкое военное руководство отлично знало производственные возможности своих заводов. Едва ли и возможности советских заводов были для них секретом. В строительстве большинства из них в двадцатые-начало тридцатых работало много немецких специалистов, много из немецких инженеров работали на этих заводах. Уже в тридцатые годы большая часть станочного оборудования поступала в СССР из Германии. Заметим себе еще одно проявление немецкой "военно-стратегической гениальности" -неспособность принимать в расчет промышленный фактор. Изучать вероятного противника, т.е. знать его оружие, боевую технику, тактику, организацию, численность и оснащение является обязательным знанием любого военнослужащего, начиная с рядового и заканчивая фельдмаршалом. Например, немецкий лейтенант командир взвода обязан знать количество винтовок, пулеметов, минометов, солдат, сержантов, офицеров, организацию и тактические нормативы в советских подразделениях до батальона включительно. Генерал, командир дивизии, естественно, в отношении советских соединений по армию включительно. Это прямая служебная обязанность каждого военнослужащего. Но вот что пишет об отношении немецкого генералитета к этой обязанности гненерал Г.Блюментрит в своей мемуарной работе "Московская битва" : "мы полагали, что у русских танков больше, чем у нас, но что их танки качественно уступают нашим, хотя другие виды оснащения русских войск читались хорошими. Ни авиация, ни военно-морской флот русских нами не изучались. Плохо мы знали и организацию Красной Армии". Отметим такое проявление немецкой "военно-стратегической гениальности" как -нежелание изучать своего вероятного противника. Итак: 1. Отсутствие единого взгляда на цели и задачи войны. Шире говоря, немецкий генералитет не был единой командой единомышленников. Каждый из них считал себя единственно верно мыслящим стратегом и всячески старался это доказать, даже в ущерб общему делу. Вместо того, чтобы вырабатывать согласованную систему действий, они превратили кабинет фюрера в поле битвы мнений. В результате, вместо того, чтобы принимать решение, рождающееся совместными усилиями, Гитлер был вынужден принимать сторону одной из спорящих группировок. 2. Немецкое высшее военное руководство сделало в войне с Россией ставку на молниеносную войну, не оставив себе резерва возможностей для продолжения войны, если блицкриг не удастся. В их портфеле не оказалось планов что делать, если эта ставка окажется битой. 3. Немецкие генералы, забыв так никем и не опровергнутый постулат фон Клаузевица о том, что маленкая армия истощается быстрее чем большая, попытались добиться победы за счет качества войск ( хорошо обученные солдаты, командиры, высококачественная техника). Они пренебрегли научно обоснованным выводом фон Клаузевица, что все современные армии имеют примерно однаковый уровень развития и победу решает в первую очередь превосходство в численности армии. 4. В планах войны немецкие генералы не рассмотрели варианты боевых действий, если Красная Армия поведет себя не так как они предполагают, а имено такой вариант событий и случился. 5. В своих разработках немецкие генералы не учли ни особенностей местности СССР (обширные лесные пространства, раскисающая от дождей почва, слабо развитая сеть автодорог), ни климатических особенностей (рано наступающая зима, значительные морозы и глубокий снежный покров). 6. Неверно была определена структура Вермахта. Численность Люфтваффе и войск СС были чрезмерно раздуты в ущерб Сухопутным Силам. Военный же Флот Германии был практически вовсе отстранен от участия в войне против СССР. В результате советский ВМФ оказался свободен в своих действиях по обеспечению южного фланга фронта (Черное и Азовское моря) и несмотря на то, что Балтийский флот оказался запертым в Ленинграде, он смог обеспечить прикрытие города с моря, а его тяжелая артиллерия многократно усилила оборонительные возмоджности города. На Севере также советские ВМФ оказались в состоянии обеспечить прикрытие северного фланга фронта и защиту союзнических конвоев с грузами ленл-лиза. 7. Пренебрегая основами оперативного искусства немецкие генералы как в 1941 году, так и в 1942 вели наступление по расходящимся направлениям, что совершенно недопустимо и привело в конечном счете к проигрышу обеих кампаний. 8. В стратегических и оперативных расчетах немецкие генералы совершенно неверно определили производственные возможности советской военной промышленности, а отсюда и способности советского военного руководства восстанавливать боеспособность своих войск. Не сумели учесть, размеры и маршруты возможных поставок военного снаряжения и вооружения в СССР от его союзников. 9. Личный состав Вермахта не был снаряжен и подготовлен к боевым действиям в российских условиях. 10. Немецкие генералы плохо знали и пренебрегали изучением организационной структуры, тактики, возможностей вооружения своего противника - Красной Армии. Это вело к неверной оценке способностей к сопротивлению частей и соединений РККА. Вот далеко не полный перечень ошибок и просчетов немецкого военного командования. А это, господа, называется не стратегическим мышлением, а авантюризмом. конспект подробной статьи http://army.armor.kiev.ua/hist/bezdarnoct-1.shtml