Поиск по сайту

Детство. В железнодорожной будке Марья Васильевна родила Клима, как раз в тот период муж ее устроился на работу путевым обходчиком. Только рабочая биография Ефрема недолго длилась. Жили в землянке. Родилось у Ворошиловых трое девочек и два мальчика, Клим был предпоследним. В полном соответствии со статистикой детской смертности, два ребенка умерли. Самый младший, девочка Соня – от оспы, вспыхнувшей в уезде. Ни один врач, само собой, в землянку к Ворошиловым не заглянул. Как больной ребенок мучился можно только представить, если уже с умершей Сони, когда ее хотели обмыть перед похоронами, не смогли снять рубашку- прилипла к гнойным струпьям. Одно в той жизни было хорошо, как вспоминал Климент Ефремович , не было никаких проблем с детской одеждой. Ни одежды, ни проблем. Детям же даже в школу ходить не надо было, а из землянки по нужде можно и голопузым выскочить на минуту даже зимой. Так, кой каким тряпьем прикрыты, и нормально. Когда детишки чуть подросли. Семье стало по-легче. Клим, самый младший, пошел пастушить в семь лет, сестренки тоже уже работали. Но временами всё равно падали в жуткую нищету. Ефрем Андреевич подводил со своим характером, долго на одном месте удержаться на работе не мог. Понятно, что голь перекатная да еще и неграмотный, поэтому любой, самый мелкий приказчик, считал обязательным его или оскорбить, или обмануть. Дело заканчивалось скандалом и, часто, мордобоем. Потом увольнение, поиск новой работы… У жены тоже постоянной работы не было. Чаще в сезон летний нанималась кухаркой, батраков кормить. И быть бы Клименту Ефремовичу таким же батраком, как его отец, если бы, конечно, он элементарно выжил в той нищете, если бы не счастливая случайность. Его старшая сестра вышла замуж за парня, который работал поначалу помощником кучера в ближайшем имении, а потом пошел работать на шахту. Родственники и забрали мальчишку к себе. В 9 лет началась рабочая биография Климента Ефремовича. На Голубовской шахте Донбасса. И началась с работы колчеданщиком , с такими же малолетками он выбирал в отвалах угля пустую породу в ящики, сдавал ее и по количеству набранных ящиков им начисляли зарплату. Можно только представить, как это выглядело: пацаны, мокрые (уголь из шахты мокрый) и черные, как дьяволята из ада, карабкались по отвалам с тяжелыми ящиками, набивали эти ящики породой, и потом, рискуя свернуть себе шею, ползли вниз, к учетчику. Работали по 12 часов с часовым перерывом на обед. Зарабатывали, естественно, совсем гроши, почти только на пропитание, но это уже хоть что-то для семьи, все-таки ребенок сам себя кормить начинал. Единственный шанс вырваться, подняться хоть немного с того дна, в котором родился. Он не просто работал колчеданщиком, он рвал из под себя, чтобы его заметили и дали работу хоть чуточку более квалифицированную. Карьерист, твою мать! Этому пацану нужно было любым путем зацепиться, остаться на шахте, чтобы никогда не возвращаться опять в батрацкую нищету. Он со взрослыми напрашивался спускаться в забой, лез к технике, просил всё ему показать, всему учился. Мужикам мальчишка, смекалистый и старательный, нравился, они его выделяли из числа остальных. И скоро Климу стали доверять смазку машин, которые подавали на гора уголь из шахты. Он так и работал на выборке породы, просто у него уже дополнительный заработок появился. И за это его едва не убили «конкуренты». Такие же, как он мальчишки. Приработок очень ценился, а взрослые работу смазчика все чаще и чаще поручали Климу. И однажды, во время обеденного перерыва, у одного парнишки в группе колчеданщиков обнаружилась пропажа продуктов. Все сговорились, что вместе проверят узелки у всех. Пропавшие продукты обнаружили у Ворошилова в узелке, который он сам и отдал для этого обыска. Клим предполагал, кто ему их подложил в то время, когда он бегал с масленкой. Но тогда ничего не успел сказать в своё оправдание, на него налетели толпой и забили почти до смерти. Просто затоптали ногами и оставили умирать на отвале. Очнулся мальчик через несколько дней в больнице при шахте. Так едва не закончилась биография пролетария. Болел очень долго, потом опять вернулся на шахту. Опять колчеданщиком. После избиения его мучили постоянные головные боли, но выбора другого не было, так он и продолжал работать, едва не теряя от боли сознание. Десяти лет ему не было. На шахте почти за полтора года маленький Клим все-таки немного заработал. Из этой суммы сестра с мужем ему купили сапожки, рубашку, брюки и полотенце. Впервые у мальчишки появились сапожки. Настоящие! Он ими гордился неимоверно. И полотенце! Вот эти сапожки едва причиной его гибели и не стали. К этому времени отцу удалось опять устроиться в имении пастухом, мать снова кухаркой там же работала, семья начала концы с концами сводить, и решили они сына забрать к себе, кто-то им пообещал обучить его грамоте, научить «Псалтырь» читать. Бедным людям казалось, что если сын научится читать «Псалтырь», то он уже грамотным будет. Вскоре Ефрема Андреевича навестил его родной брат Спиридон, довольно зажиточный крестьянин. Клим ему очень понравился, особенно сапожки приглянулись. Он упросил брата отпустить мальчишку к нему погостить. Вместо погостить - Клим угодил к родному дядьке в батраки. В самое суровое батрачество, мальчишку откровенно эксплуатировали. Он делал всю крестьянскую работу, которая только была. За бесплатно! И от него еще требовали благодарности! Ведь кормили же! Но дядьке покоя одна вещь не давала. Сапожки Клима. И как-то, придравшись по пустяку- мальчишка нечаянно на ступил на свежую, незасохшую глину, которой обмазывали пол тока для обмолота зерна, дядька Спиридон попытался запороть его вилами. Выручила ловкость Клима, увернулся и убежал. Но сапожки у него отобрали… (с) П. Балаев.