Поиск по сайту

i Здесь будут обсуждаться все события данного периода истории. Все новые топики по этой теме будут влиты в общий котел.

Мужики я вернулся. В общем за свое долгое отсутствие придумал тему о которой хотел поговорить. Где воевали ваши деды и прадеды? На каком фронте? В каком чине, какие медали получил, сколько ранений и в каком году закончил войну или быть может был убит? В общем все что знаете о своей родне буду рад услышать здесь спросить и рассказать свое. Это не допрос, а так - дань памяти героев. Чем больше будем говорить об этом - тем дольше подвиг не будет забыт.

Вот такой вот сценарий, конечно же сразу будет срач но прошу высказываться по существу.

Любой, кто сейчас хоть иногда читает новости, вынужден вникать в специализированные армейские термины, которые за последний год прочно вошли в нашу жизнь. В новом выпуске «Редакции. Контекст» мы решили изучить историю вопроса и разобраться, что значит «Искусство войны», обозначенное в знаменитом трактате Сунь Цзы — или, если выражаться современным языком, что входит в основы военного дела. Каким был путь человечества от римских легионов до батальонно-тактических групп? Как менялась стратегия и тактика (и чем они отличаются друг от друга)?

Столетняя война Под Столе́тней войно́й (англ. Hundred Years' War, фр. Guerre de Cent Ans) понимают серию военных конфликтов между Англией и её союзниками с одной стороны и Францией и её союзниками с другой, длившихся примерно с 1337 по 1453 годы. Поводом к этим конфликтам были притязания на французский престол английской королевской династии Плантагенетов, стремящейся вернуть территории на континенте, ранее принадлежавшие английским королям. Плантагенеты также были связаны узами родства с французской династией Капетингов. Франция в свою очередь стремилась вытеснить англичан из Гиени, которая была закреплена за ними Парижским договором 1259 года. Несмотря на начальные успехи, Англия так и не добилась своей цели в войне, а в результате войны на континенте у неё остался только порт Кале, который она удерживала до 1558 года. Война продолжалась 116 лет (с перерывами). Строго говоря, это была скорее серия конфликтов: первый (Эдвардианская война) продолжался в 1337—1360, второй (Каролинская война) — в 1369—1389, третий (Ланкастерская война) — в 1415—1429, четвёртый — в 1429—1453. Термин «Столетняя война» как обобщающее для этих конфликтов название появился позже.

Все-таки я задумался, почему же в период 3 сентября 1939 года — 10 мая 1940 года почти никаких боевых действий со стороны Франции и Англии не велось. Ведь даже по количество развернутых войск и техники и англо-франков было преимущество (48 дивизий на 42), а по количество людских то и тем более, учитывая огромные колонии. Но никаких наступательных действий не было. Чего они ждали-то, черт побери? Гитлер захватил Польщу. Данию с Норвегию, а они и не рыпнулись. Почему?

Так что вы чувствуете во время (или после) просмотра или прочтения документальных или художественных материалов о второй мировой? Чувства - возможно это не совсем то слово. наверное это целый комплекс ощущений - чувства, мысли, эмоции. или какое-то одно. просто интересно. не создаю опроса, т.к. даже и не знаю что писать в варианты. для примера - лично я чувствую какую-то сложно поддающуюся описанию смесь. наверное из сожаления, печали, тоски, боли(не физической само собой но мне трудно подобрать другое слово) и ужаса.

Первая мировая война Первая Мировая Война (28 июля 1914 — 11 ноября 1918) — один из самых широкомасштабных вооружённых конфликтов в истории человечества. Поводом к войне послужило Сараевское убийство 28 июня 1914 года австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда девятнадцатилетним сербским террористом, студентом из Боснии Гаврилой Принципом, который являлся одним из членов террористической организации «Млада Босна», боровшейся за объединение всех южнославянских народов в одно государство. В результате войны прекратили своё существование четыре империи: Российская, Австро-Венгерская, Османская и Германская (хотя возникшая вместо кайзеровской Германии Веймарская республика формально продолжала именоваться Германской империей). Страны-участницы потеряли более 10 млн человек убитыми солдат, около 12 млн убитыми мирных жителей, около 55 млн были ранены. i Здесь будут обсуждаться все события данного периода истории. Все новые топики по этой теме будут влиты в общий котел.

https://www.youtube.com/watch?v=EHYRfukHToc

Представьте, что вы очнулись около полуразрушенного дома в неизвестном для Вас месте. Сильная стрельба, идет уличный бой. Только каким то чудом вы не были ранены пулей или осколком и более того, оказались среди российских военных. Десантники, спецназ, морская пехота - неважно. И тут оказывается, что вас закинуло в январь 1995 года, в Грозный. В недавнее и страшное прошлое.Офицеру, который Вас допрашивает, рассказываете об амнезии, что якобы ничего не помните и т д. (можно легенды придумать). Но, к сожалению при вас находят паспорт и смартфон, что вызывает вполне понятные вопросы. Какой видится выход из подобной ситуации и возможно ли как то выкрутиться?

Еще одно подтверждение что царь-тряпка. Да ну, выходит историю России строили палачи и изверги, ах да я же забыл Иван Грозный и Петька Первый таковыми и являются. Пик своего могущества она достигла при Александре 3, дальше пошел спад, при чем сильный.

Великая Северная Война (или просто северная война) длившаяся с 1700 по 1721 год, значительно изменила соотношение сил на Балтике и в северной Европе в принципе, а её конец ознаменовал приход на Европейскую арену новой великой Державы... Ниже прикрепленно моё первоё видео об этой теме. Я собираюсь продолжить данный цикл и рассказать о ходе войны а также её окончании.

Доброго времени суток! Все мы знаем, как развивался ход Второй Мировой войны. Франция и Великобритания, после нападения Германии на Польшу, не предпринимали некоторое время никаких активных боевых действий. Но что было бы, если бы Франция перешла в наступление в 1939-м? Насколько я знаю, в то время большинство танков и авиации немцы бросили на Польшу. Получается, у Франции был шанс хотя бы не проиграть войну? Ваше мнение.

http://www.gefter.ru

Ровно 20 лет назад в ночь с 31 декабря 1994 года по 1 января 1995 года наши ребята из 131ой мотострелковой Майкопской бригады погибали в пекле Чечни. Всего за время «новогоднего штурма» Майкопская бригада потеряла 189 человек убитыми, пленными и пропавшими без вести. Пусть наши ветераны Чеченской войны не ценятся государством и получают мизерную пенсию, которую сложно назвать пенсией ветерана боевых действий, всего 2 тыс. руб., но для нас эти ребята были и будут олицетворением мужества русского солдата. Не смотрите сегодня пафосные речи "гаранта Конституции", лучше вспомните этих ребят минутой молчания. Ведь в далеком 1994ом году население России веселилось и праздновало праздники, пока наши ребята погибали в Чечне, не забывайте этих ребят. Они стояли до последнего и выполняли свой долг перед нашей Родиной. Не забывайте мертвых, но и помните о тех, кто остался инвалидом и так же был брошен на произвол судьбы, "государством и думой забыт"... Вечная память вам, русские воины и вечная слава тем, кто остался жив! Гибель Майкопской бригады. Григорашенко И.А. потомственный казак Это наша земля, Россия. Отдадим Чечню - распадется Россия! Григорашенко. 1995г. i Объединил темы про Чеченские войны.

30 (19 по ст. ст.) августа 1700 года Царь ПЁТР I объявил войну против шведов. Война объявлялась за многие неправды шведского короля, и особенно за то, что во время государева шествия чрез Ригу от рижских жителей чинились ему многие противности и неприятства. Так началась война между Россией и Швецией за господство на Балтике, которая также известна современникам как Великая Северная война. Она длилась 21 год и началась разгромом русских войск у стен Нарвы, а по окончании ее Россия стала одним из самых могучих государств Европы. Почти столетие после её окончания никто не осмеливался вторгнуться в пределы Российской империи. Первоначально Россия вступила в войну в коалиции с Датско-норвежским королевством и Саксонией — в составе так называемого Северного союза, но после начала военных действий союз распался и был восстановлен только в 1709 году. На разных этапах в войне также принимали участие: на стороне России — Англия (c 1707 года – Великобритания), Ганновер, Голландия, Пруссия, Речь Посполитая; на стороне Швеции — Османская империя и Гольштейн. Война закончилась поражением Швеции в 1721 году с подписанием Ништадтского мирного договора. По итогам войны были присоединены Ингрия (Ижора), Карелия, Эстляндия, Лифляндия (Ливония) и южная часть Финляндии (до Выборга), основан Санкт-Петербург. Российское влияние прочно утвердилось и в Курляндии. Интересные факты: После битвы при Красном Куте 22 февраля 1709 года, когда Карл XII чуть не погиб либо не попал в плен (но до Полтавского сражения), шведский король впервые согласился обсудить с Петром Первым возможность мира. Переговоры ничем не закончились, поскольку Карл не только не хотел отдать Петербург, но и требовал контрибуцию. После же завершения переговоров шведский представитель передал русским личную просьбу Карла: «его войска не могут обеспечить себя провиантом, многие солдаты больны, а поляки-союзники просят за поставки непомерно дорого, а потому он был бы благодарен, если бы русские нашли возможность продать шведским фуражирам зерно, вино и необходимые лекарства, а также, сколько возможно пороха и свинца, но по разумной, умеренной цене». Русский царь, естественно, не стал вооружать противника, но накормил и напоил его: сразу отправил бесплатно шведам три обоза зерна, обоз вина и «три колымаги разного аптекарства, …во имя людского к болящим соболезнования и Господней милостыни».

"Впервые название Phoney War (рус. фальшивая, ненастоящая война) было использовано американскими журналистами в 1939 году[6]. Авторство французской версии Drôle de guerre (рус. странная война) принадлежит перу французского журналиста Ролана Доржелеса[7]. Таким образом был подчёркнут характер боевых действий между враждующими сторонами — почти полное их отсутствие, за исключением боевых действий на море. Враждующие стороны вели только бои локального значения на франко-немецкой границе, в основном находясь под защитой оборонительных линий Мажино и Зигфрида. Период «Странной войны» в полной мере был использован немецким командованием в качестве стратегической паузы. Это позволило Германии успешно реализовать Польскую кампанию, захватить Данию и Норвегию, а также подготовиться к вторжению во Францию." [Википедия] Как известно, британские генералы утверждали, что атаковать нужно сейчас, пока не поздно, однако Гюстав Гамелен не хотел "губить" своих людей и выжидал не понятно что. Британцы же не могли атаковать сами за нехваткой дивизий на материке. Разгромили ли бы англо-французские войска Германию в случае большей разумности Гюстава Гамелена?

Как думают форумчане, что было бы если бы Зимней войны не было? Как бы пошли события? (ИМХО, есть несколько вариантов: 1) на московских переговорах 39-ого Финляндия соглашается на предложенный договор; 2) достигнут компромиссный вариант; 3) переговоры провалены, но СССР не нападает по различным причинам) Имхо, 1-2 варианты самые вероятные. Как пошла бы история? Я считаю, что не самым лучшим образом для СССР - не из чего выносить урок, перевооружение замедляется, немцам легче наступать. Ваше мнение?

Дмитрий Зыкин В этом году исполняется 110 лет со дня окончания Русско-японской войны. Одной из самых оболганных в нашей истории. Прошло много лет, но и сейчас клише антироссийской пропаганды, придуманные более века назад, используются для подрыва престижа страны. До сих пор на Россию возлагают ответственность за развязывание войны и в качестве «доказательств» используют всевозможные идеологические штампы. «Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война». Считается, что эти слова сказал министр внутренних дел Вячеслав Плеве в беседе с генералом Алексеем Куропаткиным. Даже сейчас эту фразу выдают как свидетельство некомпетентности чиновников «прогнившего царизма» и доказательство агрессивных планов Российской империи. Стандартные рассуждения выглядят следующим образом: «Царизм оказался в полном тупике, решить проблемы народа не мог, сам монарх и его камарилья в отчаянии затеяли военную авантюру, которая с позором провалилась, а результатом стала революция 1905 года». Что сказать по этому поводу? Многие люди поверят в ложь, если ее повторить тысячу раз, но от этого ложь не станет правдой. Зададимся вопросом: а откуда известно, что Плеве вообще говорил о маленькой победоносной войне? А из мемуаров его злейшего врага – графа Витте. Там есть рассказ о беседе Куропаткина с Плеве, во время которого министр внутренних дел и произнес свою фразу. Однако эти воспоминания вышли в свет через много лет после смерти и Витте, и Плеве. Соответственно сам Плеве не мог ни подтвердить, ни опровергнуть написанное в мемуарах. Куропаткин в то время доживал свои дни в советской России и, учитывая это обстоятельство, вряд ли был готов отстаивать интересы Плеве. Мертвому это уже не поможет, а живому Куропаткину проблемы создаст, ведь Плеве для большевиков был «сатрапом Николая Кровавого». Был ли мотив у Витте оклеветать министра внутренних дел? Да, был. По свидетельству современников, Плеве и Витте долгое время конфликтовали, более того, как вспоминал министр финансов Коковцов, «в письменном столе (Плеве после его убийства. – Д.З.) найден короткий всеподданнейший доклад или, вернее, препроводительная записка, при которой Государю были представлены две выписки из так называемой перлюстрации, то есть из вскрытой частной переписки, причем ни авторы писем, ни их адресаты не были указаны. В одном из писем говорилось, что Витте состоит в самом тесном общении с русскими и заграничными революционными кругами и чуть ли не руководит ими, в другом же неизвестный корреспондент выражает своему адресату прямое удивление, каким образом правительство не знает об отношении человека, занимающего высший административный пост, к личности Царя, проникнутого самой нескрываемой враждебностью и даже близкого к заведомым врагам существующего государственного строя, и терпит такое явное безобразие. Обе эти выписки, несомненно, прочитанные Государем, были им возвращены Плеве без всякой резолюции и с простым знаком, удостоверяющим факт их прочтения. Не подлежит, однако, никакому сомнению, что Плеве отлично знал, как отзывается Витте о Государе, какие питает к нему чувства и насколько не стеснялся он входить в общение с несомненно враждебно настроенными к Государю общественными кругами». Как видим, есть очень серьезные основания усомниться в том, что Плеве приветствовал «маленькую победоносную войну». Скорее всего перед нами миф, призванный подменить геополитический анализ коротким и как будто все объясняющим клише. Впрочем, пусть даже Плеве и говорил нечто подобное, недооценивая Японию, но что это доказывает? Министр внутренних дел не определял внешнюю политику Российской империи. Ключевые военные вопросы тоже находились вне сферы его компетенции. А вот люди, отвечавшие за эти вопросы, отнюдь не считали, что столкновение с Японией обернется легкой прогулкой и скорой победой. Вопрос о войне с Японией встал на повестку дня еще весной 1895 года. 30 марта по этому поводу в МИДе России состоялось особое совещание, и вот что говорили его участники. Главный начальник российского флота и морского ведомства великий князь Алексей Александрович заявил: «Необходимо сохранить хорошие отношения с Японией, так как она является сильной морской державой. Действуя против Японии, мы наживем в лице ее вечного и притом сильного врага на Дальнем Востоке и заставим японцев силою обстоятельств быть заодно с англичанами». Это мнение поддержал начальник Главного штаба генерал-адъютант Н. Н. Обручев: «Для нас в высшей степени важно, что нам пришлось бы воевать за десять тысяч верст с культурной страной, имеющей 40 миллионов населения и развитую промышленность. Впутываться же ныне в войну, на которую нас будут, вероятно, наталкивать европейские державы, было бы для нас величайшим бедствием». А вот точка зрения министра финансов С. Ю. Витте: «Война чрезвычайно нежелательна, но если требования Японии будут существенно угрожать нашему спокойствию, нам выгодно решиться на войну теперь, ибо иначе России придется в будущем нести гораздо большие жертвы». Согласитесь, не видно и следа недооценки противника. Напротив, Японию ставят очень высоко, признавая силу ее флота и экономики. Более того, Витте прямо говорит, что в дальнейшем Япония усилится, и если в 1895 году война с ней чрезвычайно нежелательна, то в будущем она принесет еще большие жертвы для России. В дальнейшем отношение к Японии не изменилось. Вот, например, что писал генерал Куропаткин в 1902 году: «Для России весьма невыгодно быть втянутою в борьбу с Японией в период этого наибольшего подъема ее национального духа, самоуверенности и самоотверженности. Мы, конечно, в конце концов победим, но победа будет куплена весьма дорогою ценою». Ценные сведения содержатся во всеподданнейшей записке начальника Главного штаба генерал-адъютанта В. В. Сахарова, составленной в 1903 году. В ней Сахаров признает, что на первом этапе предполагаемой войны русской армии придется отступать: «При настоящих условиях на Дальнем Востоке мы не можем рассчитывать на успешное и прочное удержание в своих руках всей занятой нами во время китайских смут страны, ибо в случае вооруженного столкновения с Японией вынуждены будем первоначально очистить значительную ее часть и занять выжидательное положение в северном районе». Буквально за два месяца до начала войны Куропаткин сообщает во всеподданнейшей записке: «Если вспыхнет война из-за вопросов Дальнего Востока, то не будет подъема духа, взрыва патриотизма, которыми сопровождались войны с целями самообороны или с целями, близкими русскому народу. Мы переживаем тяжелое время: враг внутренний, стремясь разрушить самые священные, самые дорогие устои нашего бытия, пытается внести отраву даже в ряды русской армии. Недовольство и брожение охватывают значительные группы населения». Куропаткин также отмечает, что война приведет к тяжелым жертвам, и подчеркивает, что части русской армии уже неоднократно вызывались для подавления внутренних революционных беспорядков. Иными словами, у лиц, непосредственно отвечавших за обороноспособность России, никаких иллюзий не было ни относительно Японии, ни относительно возможности пресечь внутреннюю смуту путем «маленькой победоносной войны». Другим направлением антироссийской пропаганды, связанной с Русско-японской войной, являются бесконечные рассказы о некой «Безобразовской клике», придворной группировке, якобы оказывавшей значительное влияние на внешнюю политику страны. Суть мифа в том, что в 1898 году ряд известных лиц, включая великого князя Александра Михайловича, объединились с целью организовать акционерное общество для эксплуатации богатств Кореи и Маньчжурии. В результате было создано финансово неуспешное Русское лесопромышленное товарищество. Отстаивая свои коммерческие интересы, так называемые безобразовцы подталкивали царя к агрессивной политике на востоке, что и привело к войне. Эту байку опровергнуть очень просто: как уже говорилось, угроза войны с Японией обсуждалась на высоком официальном уровне еще в 1895 году, то есть задолго до того, как появилась «Безобразовская клика», что бы ни подразумевалось под этим термином. Конечно, диким фантазиям о царской России нет конца, но эта стоит особняком и выделяется глупостью даже на фоне остальной антироссийской ерунды. Война с Японией из-за леса, которого полно в самой России, – это просто за гранью всякого здравого смысла. На самом деле коммерческие предприятия были прикрытием для военного проникновения в Корею, поскольку Россия отправляла туда своих солдат, переодетых в рабочих. В связи с этим часто возникает вопрос-обвинение: зачем Россия вообще полезла в Южную Маньчжурию? Ответ известен: чтобы встретиться с Японией, причем в Южной Маньчжурии, а не на Амуре. Чтобы воевать с японской армией у Порт-Артура, а не около Владивостока или Хабаровска. В те годы в военных и дипломатических кругах России это понимали как банальность, а так называемая общественность захлебывалась от негодования (хорошо оплаченного) по поводу «клики Безобразова», «прибылей князей от лесозаготовок на реке Ялу» и тому подобного. «Планы господства над большею частью Азии, планы взять в свои руки судьбы 450 миллионов людей, создать мощные армии и дать отпор Европе волнуют массу японцев», – писал в 1902 году генерал-адъютант Куропаткин главе российского МИДа Ламздорфу. Последующая реальная история подтвердила написанное Куропаткиным. В начале 30-х годов XX века Япония захватила значительную часть Китая, создав государство-фикцию Манчжоу-Го, и вплотную подошла к границам СССР. Японские войска вторгаются во Вьетнам, Индонезию, затем следует знаменитая атака на Перл-Харбор. Японцы занимают Таиланд, Филиппины, Бирму, Тимор, укрепляются в Новой Гвинее, угрожают Австралии и Цейлону. С учетом того, какой была Япония в первой половине XX века, намерение Российской империи крепко обосноваться в Маньчжурии и распространить свое влияние на Корею отнюдь не назовешь безответственным поступком. Понимали, с кем имеют дело, и корейский лес здесь ни при чем. http://vpk-news.ru/articles/25584

Хотелось бы узнать предпочтения форумчан

Как видно из названия, хочу спросить у экспертов форума в чем отличия Газавата от Джихада? Попытался найти ответ в вики и наткнулся на такое определение Газавата. Газават - сражения и военные походы, в которых принимал участие пророк Мухаммед. Но тогда совершенно не укладывается в голове почему кавказские войны XIX века Шамиля и его предшественников назывались именно газаватом? Пророк Мухаммед явно не мог лично присутствовать и помогать своим единоверцам. С другой стороны, в 2003-ем Бен Ладден объявил США джихад и чем кардинально отличаются эти священные войны я так и не понял. Возможно это просто особенности трактовки писаний или особенности языка в конкретных территориях?

В военной истории проблема оценки потерь – прежде всего проблема оценки источников, в которых об этих потерях говорится. Что касается Средних веков, то до XIV века почти единственными источниками являются хроники. Лишь для позднего Средневековья становятся доступны более объективные канцелярские отчеты и, изредка, археологические данные. Например, сведения о датско-шведском сражении в 1361 году у Висбю были подтверждены обнаружением 1185 скелетов в ходе раскопок трех из пяти рвов, в которых были захоронены убитые. Едва ли нужно доказывать, что в подавляющем большинстве случаев хроника не является объективным «канцелярским» документом, это скорее полухудожественное произведение. Отсюда появляются, например, десятки тысяч убитых сарацин или простолюдинов в некоторых западных хрониках. Рекордсменом по этой части считается описание битвы на реке Саладо в 1341 году, явившейся последней крупной попыткой вторжения африканских мавров в Испанию: 20 убитых рыцарей у христиан и 400 000 (!) – у мусульман. Современные исследователи подчеркивают, что хотя и нельзя понимать буквально преувеличенные цифры «20 000», «100 000», «400 000» «крестоносных» хроник, – а убитых «язычников» вообще редко пересчитывали, – они имеют определенную смысловую нагрузку, поскольку передают масштаб и значимость сражения в понимании летописца и, главное, служат психологически точным свидетельством, что речь идет именно о важнейшем сражении против «неверных». К сожалению, некоторые историки, справедливо критикуя явно завышенные цифры, не принимали в расчет другую сторону медали – в иной психологической ситуации «поэты»-летописцы могли быть столь же склонны к преуменьшению потерь, раз уж «объективность» в современном понимании им все равно была чужда. Ведь, если подумать, три убитых французских рыцаря из полутора тысяч после трехчасового ближнего рукопашного боя при Бувине в 1214 году ничуть не более правдоподобны, чем 100 000 убитых мусульман при Лас-Навас-де-Толоса. В качестве эталона «бескровных битв» XII–XIII веков приводят такие, как при Таншбре (1106), когда с французской стороны был якобы убит всего один рыцарь, при Бренвиле (1119), когда из 900 участвовавших в бою рыцарей погибли всего три при 140 пленных, или при Линкольне (1217), когда у победителей погиб всего один рыцарь из 400, у побежденных – двое при 400 пленных (из 611). Характерно высказывание летописца Ордерика Виталиса по поводу битвы при Бренвиле: «Я обнаружил, что там были убиты только трое, поскольку они были покрыты железом и взаимно щадили друг друга, как из страха божьего, так и по причине братства по оружию; они старались не убивать беглецов, а брать их в плен. Поистине, как христиане, эти рыцари не жаждали крови своих собратьев и радовались честной победе, предоставленной самим Богом…» Можно поверить, что в данных случаях потери были малы. Но являются ли такие сражения наиболее характерными для Средневековья? На самом деле это только одна их категория, значительная, но не преобладающая. В них участвовали рыцари одного и того же сословия, религии и национальности, которым, по большому счету, было не так уж важно, кто станет их верховным сюзереном – один претендент или другой, Капетинг или Плантагенет. Впрочем, и в сражениях такого типа столь низкие потери возможны лишь в том случае, если противники сознательно щадили друг друга, избегая смертельных ударов и добивания, а в затруднительном положении – будучи ранены или выбиты из седла – легко сдавались в плен, вместо борьбы до конца. Рыцарский метод индивидуального ближнего рукопашного боя вполне допускает пощаду к противнику. Однако этот же метод может быть и исключительно кровавым – если противники намерены действовать не только в полную силу, но и беспощадно друг к другу. Ведь оторваться от агрессивного противника и спастись в ситуации ближнего боя крайне трудно. Примером последнего являются взаимоистребительные крестоносно-мусульманские сражения на Ближнем Востоке и в Испании – они происходили в то же самое время и с участием тех же рыцарей, что бились при Бренвиле и Линкольне, но тут хронисты ведут счет потерь на тысячи, десятки и даже сотни тысяч (например, 4000 крестоносцев и явно преувеличенные 30 000 турок при Дорилее в 1097 году, 700 крестоносцев и 7000 сарацин при Арзуфе в 1191 году и тому подобное). Нередко они завершались поголовным истреблением побежденной армии, без различия сословного ранга. Наконец, многие европейские сражения XII–XIII веков носят как бы промежуточный характер между «рыцарственными» и «смертельными», примыкая то к первому, то ко второму типу. Очевидно, это сражения, к которым примешивалось сильное национальное чувство и в которых активно участвовали пешие ополчения из простолюдинов. Таких сражений немного, но именно они наиболее крупные. Вот пример такого рода – сражение при Мюре 12 сентября 1213 года, единственное крупное сражение Альбигойских войн. В нем 900 северофранцузских всадников с неизвестным количеством пеших сержантов под командованием Симона де Монфора разбили по частям 2000 арагонских и южнофранцузских («окситанских») всадников и 40 000 пехотинцев. Арагонский король Педро II, активный участник Реконкисты и сражения при Лас-Навас-де-Толоса в 1212 году, находясь в авангарде, столкнулся с французским авангардом и был убит. После жестокого боя были перебиты и несколько десятков рыцарей и сержантов его ближайшего окружения. Затем французы ударом во фланг опрокинули деморализованных смертью короля арагонских рыцарей, те увлекли в своем бегстве окситанских рыцарей, после чего французы расчленили и загнали в Гаронну тулузское пешее ополчение, причем было зарублено или утоплено якобы 15 или 20 тысяч человек. Не слишком ли выдающееся достижение для 900 конных воинов? При этом, если верить «Истории Альбигойского крестового похода» Петра Сернейского, – известного панегирика Монфора, – у французов были убиты всего один рыцарь и несколько сержантов. Еще можно поверить, что французская конница перерезала тулузское пешее ополчение, как стадо баранов. Цифра в 15–20 тысяч погибших явно преувеличена, но с другой стороны, гибель значительной части мужского населения Тулузы в сражении при Мюре является объективным фактом. Но поверить в то, что король Педро II и его придворные рыцари позволили так задешево перебить себя, невозможно. Та же картина наблюдается, если взять, например, хорошо изученное сражение той же эпохи: битву при Воррингене (1288). По рифмованной хронике Яна ван Хеелу, победители-брабантцы потеряли в нем всего 40 человек, а проигравшая немецко-голландская коалиция – 1100. Опять же, эти цифры никак не сообразуются с описанным в той же хронике ходом сражения, долгого и упорного, и даже «минималист» Вербрюгген считает цифру брабантских потерь несообразно заниженной. Причина очевидна – ван Хеелу был таким же восхвалителем брабантского герцога, как Петр Сернейский – Монфора. Видимо, для них было хорошим тоном до неправдоподобия занижать потери своих победоносных покровителей. Для вышеприведенных и многих других средневековых сражений характерны одни и те же особенности: подробные их описания сохранились только со стороны победителей, и всякий раз присутствует огромный разрыв в боевых потерях между победителями и побежденными, никак не сочетающийся с описанием долгой и упорной борьбы. Тем более странно, что все эти сражения были не менее значимы для побежденных, имевших свою непрерывную летописную традицию. Очевидно, проигравшая сторона, не испытывая никакого поэтического восторга, предпочитала ограничиваться считанными строчками в общих хрониках. Добавим также, что сдержанность летописцев сразу исчезает, когда речь заходит о солдатах-простолюдинах – тут многотысячные цифры являются обычным делом. Все это свойственно описаниям сражений XII–XIII веков. Их печальной особенностью является невозможность проверить цифры описывающих их хроник, сколь бы невероятными они ни были. Картина резко меняется на рубеже XIII–XIV веков, после битв при Фолкерке в 1298 году и Куртре в 1302 году. «Малокровные» сражения практически исчезают, какую серию сражений позднего средневековья ни возьми – одни кровавые побоища с гибелью от 20 до 50 процентов активных участников у проигравшей стороны. Неким островком «рыцарственной» войны – хотя уже в извращенной форме – прежде представлялись только войны кондотьеров в Италии. Мнение о привычке предводителей кондотьеров сговариваться между собой и устраивать почти бескровные имитации сражений, тем самым обманывая нанимателей, основывается преимущественно на произведениях итальянского политика и писателя Никколо Макиавелли. Его «История Флоренции», написанная в 1520 году под явным влиянием античных образцов и своей конкретностью выгодно отличающаяся от средневековых хроник, до недавних пор безоговорочно принималась на веру как важнейший источник по позднесредневековой истории Италии. Например, о битве между флорентийско-папскими и миланскими войсками при Ангиари в 1440 году он пишет: «Никогда еще никакая другая война на чужой территории не бывала для нападающих менее опасной: при столь полном разгроме, при том, что сражение продолжалось четыре часа, погиб всего один человек, и даже не от раны или какого-либо мастерского удара, а от того, что свалился с коня и испустил дух под ногами сражающихся». А вот о сражении между флорентийцами и венецианцами при Молинелле в 1467 году: «Однако ни один человек в этой битве не пал – ранены были лишь несколько лошадей и, кроме того, и с той, и с другой стороны взято было несколько пленных». Однако когда в последние десятилетия были тщательно изучены архивы итальянских городов, оказалось, что в действительности в первом сражении погибло 900 человек, во втором – 600. Может быть, это не столь много для армий тысяч по 5 человек, но контраст с утверждениями Макиавелли разителен. Очевидно, что «История Флоренции», вопреки внешнему впечатлению, – не точный отчет о событиях того времени, а скорее тенденциозный политический памфлет, в котором автор, отстаивая определенные идеи – необходимость замены наемников-кондотьеров на регулярные национальные армии – весьма вольно обращается с фактами. Получается, что даже самые убедительные и правдоподобные, на первый взгляд, средневековые описания могут быть очень далеки от подлинного положения дел. «Историю Флоренции» современным исследователям удалось «вывести на чистую воду», что для хроник XII века, увы, невозможно. Тем не менее определенные закономерности можно заметить. Степень «кровавости» средневековых войн неотделима от общего социального и культурного развития средневекового общества. Вплоть до XI века характерно варварство, сражения хоть и невелики по масштабам, но кровавы. Затем наступил «золотой век» рыцарства, когда его иерархия и мораль уже сформировались и еще не были слишком испорчены товарно-денежными отношениями. В это время главенствующая военно-политическая роль рыцарей никем не ставилась под сомнение, что позволяло им разыгрывать власть и имущество по своим собственным, щадящим правилам. К этому не столь уж долгому периоду, закончившемуся в XIII веке, относится большинство западноевропейских «сражений-турниров». Однако на периферии католического мира и в это время действовали прежние правила – с иноверцами и еретиками шла борьба не на жизнь, а на смерть. Да и сам «золотой век», если присмотреться, был внутренне неоднороден. Ведущая роль церкви оказывала глубокое влияние и на воинскую мораль, постепенно модифицируя изначальный германо-языческий менталитет рыцарства. Именно в XII веке наиболее малокровны внутриевропейские войны и наиболее кровавы внешние бойни, устраиваемые крестоносцами. В XIII веке, когда церковь начинает оттесняться на второй план королевской властью, внутриевропейские войны начинают ожесточаться, чему способствует широкое использование королями простолюдинов-горожан. Настоящий перелом наступит около 1300 года, когда «рыцарская война» и внутри Европы окончательно канет в лету. Кровавость последующих сражений вплоть до конца XV века можно объяснить несколькими факторами. Во-первых, усложняются формы боевых действий. На смену одному основному виду войск и способу боевых действий, лобовому столкновению рыцарской конницы в открытом поле, приходят несколько родов войск и множество тактических приемов. Использование их в разных, еще не вполне изученных условиях может привести как к полной победе, так и к катастрофическому поражению. Наглядный пример – английские лучники: в одних сражениях они почти без потерь истребляли французскую тяжелую конницу, в других та же конница почти без потерь истребляла их. Во-вторых, усложнение форм боевых действий приводит к регулярному участию в сражениях наемных формирований пехотинцев-простолюдинов, своей неуправляемостью резко отличных от прежних кнехтов – рыцарских слуг. Вместе с ними на поля регулярных сражений возвращается и межсословная ненависть. В-третьих, новые технические средства и тактические приемы, такие, как массированная стрельба лучников по площадям, оказываются принципиально несовместимы с «сознательно-щадящим» способом ведения боевых действий. В-четвертых, завоевательный «государственный интерес» и специфика все более регулярных и дисциплинированных армий оказываются несовместимы с интернациональным рыцарским «братством по оружию». Наглядный пример – приказ Эдуарда III во время битвы при Креси в 1346 году не брать пленных до конца сражения. В-пятых, разлагается и мораль самого рыцарства, больше не имеющего единоличного контроля над ходом сражений. «Христианское великодушие» и «рыцарская солидарность» все более уступают рациональному интересу – если в данных конкретных условиях нет возможности получить лично для себя выкуп от плененного «благородного» противника, оказывается естественным убить его. Вот несколько примеров. В Столетней войне между Англией и Францией в битвах при Пуатье (1356) и Азенкуре (1415), происходивших днем и закончившихся успешной контратакой англичан, было убито до 40 процентов французских рыцарей, на что в конце войны получившие тактическое преимущество французы ответили тем же: они убили до половины английских воинов в сражениях при Пате (1429), Форминьи (1450) и Кастильоне (1453). На Иберийском полуострове – в наиболее крупных сражениях при Нахере (1367) и Алжубарроте (1385) – английские лучники устроили точно такой же завал из трупов кастильских и французских рыцарей, как при Пуатье и Азенкуре. Во время англо-шотландских войн в сражении при Халидон-Хилле (1333) погибло более 50 процентов шотландских конников. Более половины шотландцев погибло и в битве при Невиллс-Кроссе (1346). В 1314 году при Баннокберне погибло до 25 процентов англичан (против примерно 10 процентов у шотландцев). Почти то же самое произошло и в битве при Оттерберне (1388). Во время франко-фламандских войн около 40 процентов французских рыцарей и конных сержантов были убиты в битве при Куртре (1302). 6000 убитых фламандцев – это около 40 процентов, по французским данным. 1500 убитых французов в битве при Мон-ан-Певеле (1304) и более половины истребленных фламандцев в сражениях при Касселе (1328) и Розебеке (1382). Во время войн на Севере в 1361 году при Висбю было убито более 1500 шведов, когда датчане полностью уничтожили защищавший город шведский гарнизон. При Хеммингштедте (1500) крестьяне Дитмаршена, потеряв 300 убитых, уничтожили 3600 солдат датского короля Иоганна I, то есть 30 процентов всей армии. Сражения Гуситских войн и войн Тевтонского ордена с поляками и литовцами, включая Грюнвальд (1410) – также известны беспощадным истреблением проигравшей стороны. Итак, независимо от реальности указанных в хрониках цифр, отражающих потери в битвах и сражениях, ясно видно, что во второй половине Средневековья войны стали более кровавыми и ожесточенными, сопровождающимися буквальным истреблением противника. Д. Зыкин М.Ю. Курушин

Десять лет назад, в первых числах апреля 2003 года, американские войска вышли в пригороды иракской столицы и начали ее штурм. Как вышло, что оборона цитадели Саддама Хусейна развалилась в течение четырех дней всего от двух сильных ударов? И это несмотря на то, что многие отечественные наблюдатели ставили на длительные кровопролитные бои, отталкиваясь от опыта российской армии в Грозном в 1994 году. Между тем, у того, что делали американцы в Багдаде, и того, как российская армия в первый раз пыталась взять Грозный, куда больше общего, чем можно было бы подумать, глядя на ход и исход обоих сражений. Багдад: экспозиция Весенняя кампания 2003 года, в ходе которой американцы разгромили саддамовскую армию, носила характер захождения двумя "крыльями" по обе стороны Евфрата в общем направлении на Багдад, где им надлежало сомкнуться. Левое "крыло" формировал 5-й армейский корпус, правое — морская пехота. Прорвав иракскую оборону у Кербелы и не влезая в бои в черте этого города, американцы продвинулись к Багдаду, и 3-4 апреля блокировали его с юга и запада, с ходу захватив международный аэропорт иракской столицы. На завязку штурма повлияли два обстоятельства. Во-первых, армейские подразделения, наступавшие с юга, вышли к Багдаду раньше морпехов, двигавшихся в Междуречье и форсировавших Тигр. Стоять на месте было как-то не с руки: темп был выигран солидный, значительные силы иракцев (включая самые боеспособные дивизии Республиканской гвардии) серьезно потрепаны в боях на подступах к Багдаду. Значит, нельзя было дать им прийти в себя, перегруппироваться и усилить оборону столицы. Во-вторых, к тому моменту уже сложились первые впечатления от реальных боевых возможностей иракской армии и ее тактики. Бои начального периода продемонстрировали, что достаточно небольшие американские подразделения (уровня взвода-роты на бронетехнике), даже не имея непосредственной связи с основными силами, в состоянии в течение длительного времени успешно обороняться в застройке городов от иракских атак, не неся существенных санитарных потерь (не говоря уже о безвозвратных). Отдельной строкой стояла трагическая история 507-й роты техобслуживания и ремонта, которая во время маневров у Эн-Насирии заблудилась и умудрилась пройти через подготовленную иракскую оборону походной колонной — сначала туда, потом, почти успешно, обратно — и была разгромлена всполошившимися иракцами только на выходе из города. Если тыловому подразделению удалось так глубоко проникнуть в застройку и если боевое подразделение в состоянии успешно держать оборону, будучи формально изолированным от основных сил, — на какие мысли это должно наводить пытливый ум штабных офицеров? Thunder Run В неофициальной военной терминологии американцев со времен вьетнамской войны есть словосочетание "thunder run" (по смыслу: громовой или громкий — корень слова все равно один — рывок). Им обозначается продвижение воинской колонны по оспариваемой или занятой противником территории, фактически прорыв с боем, в частности — в городской застройке. Уставное же наименование такого типа операций — рейд. (Есть еще одна невоенная, жаргонная трактовка термина "thunder run", но она излишне фривольна для воспроизведения в СМИ в наше благопристойное время — желающие легко отыщут ее сами.) Рано утром 5 апреля 2003 года 1-я батальонная боевая группа 64-го танкового полка (TF 1-64 Armor), входившая в состав 2-й бригадной боевой группы 3-й пехотной дивизии, начала операцию, вошедшую в историю весенней кампании 2003 года как "Thunder Run One". Группа в составе 29 танков M1A1 Abrams и нескольких сотен бойцов на БМП и БТР в 5 утра двинулась по шоссе №8, с юга вошла в Багдад и через три часа вышла из него в западном направлении. Колонна техники двигалась по широким автомагистралям, успешно ведя бой с иракскими военными, атаковавшими колонну в основном с применением стрелкового оружия и гранатометов. Желающие могут посмотреть нарезку с камеры одного из танков TF 1-64. Довольно скучное на вид мероприятие, хотя и небезынтересное для любителей современной военной истории. Потери составили один танк (его пытались вытащить, но в итоге пришлось бросить — в ночь на 6 апреля его разнесли с воздуха двумя ракетами Maverick, чтобы не достался иракцам), один человек был убит (командир одного из танков, который вылез из люка перестреливаться с иракцами и получил пулю) и еще несколько ранено. Американское командование бодро доложило о 2 тысячах иракцев, убитых в ходе рейда, что, конечно, трудно воспринимать всерьез. Успех этой акции окончательно продемонстрировал американскому командованию, что хорошо подготовленное продвижение колонн тяжелой техники в городской застройке вполне реально, и этот прием можно использовать уже для штурма города. Повтори свой номер на бис Утром 7 апреля начался "Thunder Run Two". К нему привлекли уже сразу три батальонные боевые группы: помимо TF 1-64, в бой пошла TF 4-64 Armor (на базе 4-го танкового батальона того же 64-го полка), а также TF 3-15 Infantry (на базе батальона 15-го пехотного полка). Повторив было на начальном этапе маршрут "Thunder Run One", группировка, однако, свернула не на запад (к выходу из города), а на восток, и прорвалась в центр Багдада. Четыре часа спустя после начала выдвижения обе боевые группы танкистов заняли оборону на берегу Тигра — в административном квартале, который сейчас носит прозвище "зеленая зона". Мотопехота же из TF 3-15 сформировала на маршруте к этому району три изолированных опорных пункта, чтобы удержать коммуникации. Поначалу решение "сесть и остаться навсегда" рассматривалось лишь как один из вариантов поведения — в частности, с такой же вероятностью мог включиться сценарий "снялись и ушли с боем". Зависело это от силы сопротивления иракцев. Оценив ее, командующий 2-й бригадной боевой группой полковник Дэвид Перкинс отдал войскам второго "тандер-рана" приказ остаться. Как выяснилось впоследствии, этот залихватский поступок и решил судьбу всего штурма Багдада. С одной стороны, боевые возможности залезших в самое сердце Багдада американцев были достаточно велики, а атаки иракцев носили нескоординированный характер и вели в основном к потерям личного состава защитников столицы. Однако растянутые коммуникации танкистов TF 1-64 и TF 4-64 давали о себе знать. Например, газовые турбины танковых движков ускоренными темпами ели топливо даже у неподвижных машин (для работы поворотных механизмов башен и прочих силовых приводов). Державшая же то, что можно было бы аккуратно назвать "коридором к танкистам" мотопехота постоянно подвергалась атакам иракских войск, среди которых были отмечены формирования сирийских добровольцев, что затрудняло устойчивое снабжение. В довершение ко всему внезапно проснулась иракская артиллерия, да еще как — артналетом накрыла операционный центр, курировавший всю воздушную и артиллерийскую поддержку 2-й бригадной боевой группы. Дальше характер иракских атак несколько изменился. Оценив всю пагубность сложившейся обстановки, иракское командование бросило в атаку на опорные пункты TF 3-15 тяжелую технику при поддержке артиллерии. А резервов в наличии 2-й бригадной боевой группы, в общем, не было. Ну вот такая получилась авантюра. В бой кинули уже последнее: затащили в город еще одну мотопехотную роту и срочно запросили передачу усиления из 1-й бригадной боевой группы. А у той тоже на участке было не все слава богу: иракцы к исходу 7 апреля кинулись деблокировать западные выходы из города и связали группу боем. Тем не менее, несмотря на кризис, в течение 8 апреля американцы вполне уверенно удержали все занятые точки, отбив и атаки через Тигр на танкистов, и попытки разгромить опорные пункты мотопехоты по дороге к ним. Выяснилось, что против иракской армии в ее состоянии на начало апреля оказалось условно допустимым даже такое головотяпство. Американская усиленная рота, севшая в застройку и сформировавшая оборонительный периметр опорного пункта, оказалась просто не по зубам силам иракского гарнизона. Возможно, если бы в наличии у иракского командования оставались боеспособные части Республиканской гвардии на тяжелой технике, история сорвиголов из 2-й бригадной боевой группы могла закончиться весьма плачевно. Но практически все "республиканцы" были предусмотрительно разгромлены по частям и рассеяны еще на подступах к Багдаду, а дезертирство из регулярных частей саддамовской армии к моменту проведения "тандер-ранов" приняло повальный характер. Боевой потенциал обороняющихся таял просто по часам. В ночь на 9 апреля изолированные опорные пункты перешли от чистой обороны к маневренным действиям, к утру 10 апреля установив контакт друг с другом и с подошедшими резервами, выдвинувшимися с запада. А утром 9 апреля с северо-востока, востока и юго-востока в пригороды иракской столицы одновременно начали входить припозднившиеся в своем марше через Междуречье 5-я, 1-я и 7-я полковые боевые группы 1-й дивизии морской пехоты соответственно. Организованного сопротивления они не встретили и с ходу приступили к зачистке застройки. Оборона иракской столицы, к тому моменту окончательно утратившая хотя бы видимость централизованного управления, рассыпалась на отдельные мелкие очаги. К 12 апреля Багдад пал. Грозный на новом историческом этапе Внимательный читатель, изучая то, что делали американцы в Багдаде, уже давно догадался и изготовился воскликнуть: "Позвольте-позвольте! Но ведь мы это все уже видели! Это же…" Именно так. Штурм Багдада представляет собой пример успешного применения той же самой тактики, которая стала символом тяжелейшего унижения российской армии, да и, пожалуй, всей нашей постсоветской государственности. Перед нами — реализованный замысел "новогоднего штурма" города Грозный от 31 декабря 1994 года. Как только не измывалась тогда отечественная пресса над генералами, которые "полезли в город бронетехникой", когда всем цивилизованным людям "давно очевидно", что в однобортном сейчас уже никто не воюет (простите, танки беспомощны в городской застройке). Выяснилось, что дело не в замысле (он-то как раз был верен), а в исполнении и обеспечении операции. Оба багдадских "тандер-рана" и работа британских танкистов на зачистке Басры прекрасно показали, что танк в городе вполне может выживать и приносить войскам немалую пользу как мобильная платформа тяжелого оружия. Чему и удивляться, если тактика штурмовых групп пехоты, поддержанных танками, с успехом применялась еще советской армией в 1944-45 гг, при взятии крупных городов Восточной Европы. А ведь те же самые проблемы были на руках — вплоть до пакостных гранатометчиков, бивших фаустпатронами с верхних этажей. Но в случае с Багдадом сработало не просто введение бронетехники в город. Здесь применили тот же самый прием, что и российские военные в Грозном: быстрое проникновение мобильных тяжеловооруженных сил в центр штурмуемого города с попытками закрепиться там и дезорганизовать оборону противника. В данном случае — вполне удачными. Вот исполнение, обеспечение операции (в первую очередь, по разведке, связи, освещению обстановки и поддержке огнем), а также боеспособность и общее состояние вооруженных сил РФ образца 1994 года и США образца 2003 года отличались принципиально. А замысел военных был в целом одинаков и, в общем-то, вполне грамотен, хотя и весьма дерзок. Только американцы сделали, с одной стороны, все, чтобы максимально разгромить или измотать наиболее боеспособные силы противника до начала штурма Багдада, не дав им отойти в столицу и организовать там оборону. А с другой — неплохо готовили сами операции по входу колонн в город 5 и 7 апреля, что дало возможность успешно обороняться от иракских контратак. Поэтому формальная авантюра "тандер-ранов" и увенчалась успехом. А в травмированной памяти россиян от 1994 года остались исключительно горящие БМП, мечущиеся по проспектам под перекрестным огнем, разрозненные очаги сопротивления и расстрел техники 131-й Майкопской бригады на площади перед грозненским вокзалом. И двухмесячные бои за город, закончившиеся лишь к началу марта.

Один из самых крупных военных конфликтов Нового времени. Семилетняя война шла как в Европе, так и за океаном: в Северной Америке, в странах Карибского бассейна, Индии, на Филиппинах. В войне приняли участие все европейские великие державы того времени, а также большинство средних и мелких государств Европы, некоторые индейские племена. Уинстоном Черчиллем война даже была названа «первой мировой войной»[2]. Войну считают колониальной, так как в ней столкнулись колониальные интересы Великобритании, Франции и Испании, а также первой окопной — из-за применения в войне большого количества редутов и других быстровозводимых укреплений — и первой артиллерийской войной: число пушек в ней с 1756 года — 2 на 1000 штыков, с 1759 года — 3—4 пушки на 1000 штыков и 5—6 пушек в 1761 году. Основное противостояние в Европе происходило между Австрией и Пруссией из-за Силезии, потерянной Австрией в предыдущих Силезских войнах. Поэтому Семилетнюю войну называют также третьей Силезской войной. Первая (1740—1742) и вторая (1744—1748) Силезские войны являются составной частью Войны за австрийское наследство. В шведской историографии война известна как Померанская война (швед. Pommerska kriget), в Канаде — как «Завоевательная война» (англ. The War of the Conquest) и в Индии как «Третья Карнатская война» (англ. The Third Carnatic War). Североамериканский театр войны называют франко-индейской войной. (вики) Война зажгла ряд "звезд" на небосклонах как политики, так и военного искусства. Фридрих II, Вульф, Монткальм, Салтыков... Британия практически вытеснила Францию из Северной Америки и Индии, став ведущей колониальной державой. Пруссии удалось закрепить свою роль гегемона среди германских государств. России же не досталось ничего, кроме вдовьих слез...